я ему объяснил

Они опять в машине, Соня не занимает заднее сидение, её здесь нет, рядом только Хозяин. Денис облизывает губы, ощущает металлический привкус во рту. Сделал же всё, как было нужно, чувствовал чужую — почему-то холодную — кровь на своей коже, пустил машину в реку, попытался до конца довести. — Чего застыл, мой хороший? — Хозяин улыбается и хлопает его по колену. — Это зачем всё? — А, да так, небольшой перерыв, — трёт шею ровно там, куда Денис его ранил, — решил напоследок напомнить про преемственность власти. Скалит зубы, лицо бледное, мёртвое. Денис зажмуривается. Он начинает блевать водой, он на песчаном берегу и мокрая шуба сползла с плеч. Вода особенно мерзкая, такие на вкус, наверное, лужи Москвы. На улице темнота, слышно сверчков, ветер шумит, запутавшись в листве. В песке лежит телефон Сони, Денис подползает к нему и пробует включить, в голове всё ещё висят обрывки слов матери. Правда, не мать это была, это он начал сам с собой говорить. Где-то шумит поезд, Денис отплёвывается в последний раз, стаскивает шубу, бросает телефон и идёт обратно. Он вроде как ещё не закончил. Где искать нового Хозяина непонятно, хочется курить и жрать, где-то здесь есть Макс и мент, они Денису не нужны. Он заходит в пустой с виду дом и шарит по полкам, в темноте шуршит хуже мыши, думает, что переодеться тоже стоит. В итоге ест сухари, чудом выжившие в жестяной банке. Те суше некуда, режут нёбо. Мокрая одежда не хочет сниматься, Денис чуть ли не хнычет, пока избавляется от футболки и штанов, кроссовок на нём, оказывается, всего один. От постельного белья незастеленной кровати пахнет затхлым и землёй, Денис засыпает под урчание в полупустом животе. Сон беспокойный, в нём Денис ловит птиц, каждая рассыпается в прах, стоит ей очутиться в клетке. Ищет феникса, безуспешно. Просыпается от запаха еды, сырники что ли? На кухне кто-то орудует, а слой пыли на ближайшем шкафу подсказывает, что не должен здесь никто жить. На полу новая пара кроссовок, на стуле из потрескавшегося дерева лежит другая одежда. Футболка белая и свободные чёрные штаны, Денис смотрит в окно, там сидит птичка и разглядывает его. Взмах рукой и нет её, он одевается. Выходит ни шатко ни валко, видит смутно знакомый затылок. — Отдохнул? — Да, типа, — больше на «подохнул» похоже, судя по желанию кашлять и дикой головной боли. — Садись, ешь. Человек оборачивается, Денис смотрит в его лицо. — А вы кто? — Кто угодно, — щурит глаза, так родители на детей смотрят, когда те спрашивают что-то слишком рано. Не по возрасту. — Садись-садись. Наверное, убивать на голодный желудок — херовая идея, заведомо проигрышная, Денис поддаётся уговорам. Сметаны нет, зато сырники такие сладкие и идеальные, что хочется запихать их в рот все сразу. Немного хрустящая корочка и нежная мякоть внутри. Горячий чай помогает есть быстрее. — Мне надо найти Хозяина, — говорит Денис, подумав, что раз уж к нему тут так радушно, то можно рассчитывать на подсказку. — Зачем тебе? — Есть же сын его, а он сам сдох, — продолжает своё Денис, — надо их всех убить. — Не переоцениваешь силы свои? — вопрос застаёт Дениса врасплох. — Это не так сложно, как я думал — убить человека. — Зависит от причины, — сырников на тарелке у Дениса теперь на три больше, надо и их съесть. Пока он чавкает и сёрбает чаем, разговор продолжается: — Сын этот сегодня утром выстрелил себе в голову, у него рука дрожала. — Бляха, — с сожалением говорит Денис, — а я надеялся… Головная боль становится сильнее, не до крика, неприятно, сильно так неприятно, хоть от кружки откусывай. — Ему не хотелось умирать, — голос становится глубже, — но я ему объяснил, что он и без того не жил. — До трёх лет, — бормочет Денис. — А? — Срок заключения по соответствующей статье такой. — Ладно, так зачем он тебе? Ты разве на него зуб наточить успел? — Пусть они не плодятся и не размножаются. — Капля в море. Сырники заканчиваются, Денис допивает чай, ощущает, что проспал плохо, от пружин на тахте болит левый бок, а может это что-то после удара. А может… — Здесь всё не так, знаешь? — Знаю, — улыбается себе и пытается не начать смеяться, понимает отчётливо, что крыша поехала и даже не потрудилась сообщить об этом, — и не знаю. — Здесь младший сын в приоритете, он первый наследник. Денис смотрит в глаза эти затягивающие, слушает голос, переходящий на шёпот. По спине прокатывается волна мурашек, шёпот узнать получается лучше всего. Смотрит на то, как ладонь накрывает шею… словно воротник свитера. — А ещё здесь, как и везде, — встаёт и подходит к Денису, тот едва успевает повернуться, поднять голову, — всем нужно указать дорогу, — горячий палец касается лба, боль отступает сразу же, Денис открывает рот суматошно, — всем нужен Хозяин. — Ты, — сухим ртом проговаривает Денис, косит взглядом на стол, там из подходящего только вилка, ею если ударить нормально, то всё получится. — Да ты не торопись, Дениска, может, в этот раз тебе понравится, — Хозяин подмигивает ему и треплет по волосам, как собаку. — Заставлять не буду, угрожать тоже. — Это типа пряник вместо кнута? — спрашивает Денис. — Пряником тоже пиздят. — Эх, — вздыхает и обходит стол, наливает им ещё чай, расплескивает мимо, — как бы тебе так сказать… Дети своих родителей не всегда придерживаются политики партии. Понимаешь? Денис кивает. — Можно попробовать иначе, хуже не станет. — На словах ты Лев Толстой. И накормил меня, чтобы задобрить небось? — Я же не только накормил. Как спина? Не болит, всё забрал, харкает небось от таких фокусов чем-то вроде мазута. — Мне так-то помощь нужна, тучи разогнать, — улыбается открыто, Денис даже поверить готов, это всё сытость с ним шутки играет. — Почему я? — Ты же не сдался, — чешет бровь, упирается локтём в стол, взмахивает пальцами, пока продолжает, — точнее, как, ты сдался, много-много раз, а потом у тебя наступило прозрение. Значит, из тебя будет толк. В теории. — Если человека использовать хотят, то выбирают другие выражения. — Я хочу тебя использовать, — говорит Хозяин с абсолютной серьезностью. Денис молчит. — Нормально так? — Д-да, нормально, — становится зябко. Страшно? — Мы попробуем, я попробую, а ты поможешь. Согласен? Или тебе нож дать? Да, нож, хера с два у Дениса сейчас хоть что-то выйдет. Выпивает за раз половину кружки, чай едва тёплый, отдаёт запахом мёда. — Я уже ведь нахлебался водицы этой вашей? — Нет, — Хозяин кивает на бутылку, стоящую на полу, та ополовинена, выглядит новенькой, этикетка известного всем источника. — Как-то всё слишком пиздато, нет? Спать не будет жёстко? Хозяин смеётся, он такой обычный, что у Дениса не сходится до конца схема в голове. Младший от него отличался прилично так. — Будет, конечно, это по первости всегда так. Ну? Смотрит на наручные часы, подгоняет Дениса. — Новый стартап, — шепчет Денис. — Название сам придумай. — Ладно. В тёмных глазах этого Хозяина нет ничего пугающего, как и в улыбке. Доверять ему Денис не собирается больше положенного, он только посмотрит, что там за идея, что за пряники, а в случае чего, сделает задуманное. — Ты, главное, не спеши, — говорит Хозяин, видит, что Денис задумался, — помни, что Москва тоже не сразу строилась. Денис отпихивает вилку подальше и пододвигает тарелку на середину стола. Хочется ещё сырников, и послушать про дальнейшие планы.