Хороший пёсик

Домохозяйка миссис Вульф терпеть не могла полнолуния. Когда на небе появлялась полная луна, в размеренный распорядок быта врывались проблемы, место которым в каком-нибудь фильме ужасов, но никак не в жизни порядочной замужней дамы. Однако за восемь лет семейной жизни она уже успела выработать алгоритм их решения. Женщина может быть весьма сообразительной, если речь идет о том, как не пустить любимого супруга бегать по городу, оставляя за собой растерзанные трупы. Приближался вечер. И у неё уже всё было готово. Дети отправлены к прабабушке: та не переставала удивляться тому, что её внучка с мужем примерно раз в месяц проводят «романтический вечер» (как это было объяснено ей), хоть и женаты уже много лет, но присмотреть за близнецами не отказывалась. Приготовлен ужин, действительно «романтический»: легкие закуски, мясо с кровью, столь любимое Волком, вино, свечи и негромкая музыка. И один небольшой нюанс – ударная доза снотворного в бокале Волка. А самым забавным было то, что каждый раз после полнолуния Волк не помнил, что делал в эту ночь. И каждый раз выпивал этот бокал… Конечно, дозы снотворного, которая выключила бы человека из реальности на сутки, оборотню хватало хорошо, если на полчаса. Но большего Вирджинии и не требовалось. Когда Волк пришёл в себя, на нём был строгий ошейник, от которого к крепко вделанному в стену кольцу шла цепь. Руки - скованы наручниками (верёвки, как доказывал опыт, недостаточно прочны). Конечно, нельзя было гарантировать, что оборотень не сможет справиться и с железом, если дать ему достаточно времени или достаточно разозлить его. Но Вирджиния не собиралась давать ему время. Время, пока Волк был без сознания, она потратила не только на то, чтобы посадить его на привязь. Также Вирджиния успела сменить и свою… экипировку. Плотно облегающий тело кожаный корсет, поддерживающий грудь, перчатки без пальцев, высокие сапоги с каблуками-шпильками и на шнуровке – не стоит скрывать, покупая этот костюм, она ужасно смущалась. Но он был нужен, чтобы создать соответствующее настроение. И сейчас, пожалуй, ей даже нравился. Он хорошо сочетался с короткой, почти мужской стрижкой. И с хлыстом, который она держала в руках. Хлыст ей тоже нравился: черный, матово блестящий, похожий на приготовившуюся к броску змею. Вирджиния долго училась с ним обращаться: так, чтобы не перестараться с ударами. Впрочем, оборотню в полнолуние трудно причинить вред. Волк приподнялся на локтях, зарычал с зарождающейся злостью - и Вирджиния тут же хлестнула его поперек спины. - Лежать! Волк оскалился, его глаза вспыхнули желтым светом звериной ярости. Следующий удар хлыста пришелся по плечу, оставляя багровую полосу, которая тут же начала бледнеть и растворяться. На нём сейчас всё заживало… лучше, чем на собаке. Но он чувствовал боль. Удары падали один за другим, расцвечивая кожу причудливым геометрическим узором. Зверь рычал, рвался с цепи. Когда-то у Вирджинии замирало сердце при мысли, что он может освободиться. Сейчас она уже не боялась, уверенная в крепости привязи. Ещё один удар – прямо поперек губ, давая Волку попробовать свою же кровь. - Плохой пёс! Лежать. Голос – жёсткий, твёрдый и уверенный. Нет ничего опаснее, чем показать хищнику страх или растерянность. Спину, плечи, ягодицы Волка осыпали огненные поцелуи хлыста, не давая ни секунды отдыха, не позволяя подняться с пола. Она снова и снова повторяла команду, пока зверь, заскулив, не вытянулся на полу у её ног. Первый этап был пройден. Она толкнула Волка носком сапога, чтобы он перевернулся на спину. Пристально вгляделась в звериные глаза, убеждаясь, что злости и упрямства там уже не осталось. Сейчас она была для него доминирующей самкой, и он готов был лизать её ноги. Фигурально выражаясь. Не фигурально, впрочем, тоже… Не отводя взгляда, - поворачиваться к оборотню спиной всё же было бы безрассудством, - Вирджиния обошла Волка и опустилась в стоящее у стены кресло. Откинулась на спинку, бесстыдно разведя колени. И, щёлкнув хлыстом, приказала: - К ноге! Длины цепи вполне хватало, чтобы Волк мог подползти к сидящей девушке. И, если бы он помедлил, то его ждал ещё один удар – это ему подсказывали если не воспоминания, то инстинкты. Он не стал дожидаться этого, хотя прошлые следы от хлыста уже почти исчезли. - Сними, - Вирджиния небрежно поставила носок сапога ему на плечо. Волк потянулся к шнуровке скованными руками – и тут же получил хлыстом по пальцам. - Ты собака! – напомнила ему девушка, дергая за поводок. – Зубами! Вирджиния откинулась на спинку кресла, лениво лаская левой рукой свои соски; когда ей казалось, что Волк недостаточно хорошо старается распустить шнуровку, на его спину тут же опускался хлыст. Правда, если он бывал чересчур старателен, шнуровку потом приходилось менять, но она считала это мелкими издержками. Наконец, оба сапожка оказались на полу, и Вирджиния провела пальцами, украшенными ярко-алым педикюром, по щеке Волка. Он припал губами к её коже, покрывая поцелуями изящную ступню, вылизывал каждый пальчик, скользил языком вверх, к лодыжке, и снова спускался к пальцам, щекоча их шершавым языком. Подставил сцепленные в замок руки под пятку, чтобы женщине не приходилось держать ногу на весу. Впрочем, Вирджиния не стала слишком затягивать эту игру: ещё несколько минут, и она резко свела ноги и толкнула Волка обеими пятками в грудь, опрокидывая его на пол. Он так и остался лежать на боку, не решаясь подняться без приказа, как с удовлетворением отметила Вирджиния. Она провела пальцами ноги по его боку и животу, коснулась уже затвердевшего члена. Её всегда удивляло, что Волк получает от происходящего удовольствие, потому что в обычное время, когда на небе не было полной луны, подобные практики вызывали у него только отвращение. Кнут ленивой змеей скользнул по его телу – мягким, почти ласковым движением. Потом Вирджиния отошла, чтобы застегнуть вокруг бёдер ремешки крепления страпона. Вернувшись, она опустилась на пол рядом с Волком. Провела ладонью по его щеке, почесала за ухом – оборотень удовлетворенно заворчал, потянулся, чтобы лизнуть кончики пальцев женщины. - Хороший пёсик, - Вирджиния потрепала Волка по волосам. – Давай, поднимайся. Короткого напоминания оказалось достаточно, чтобы он послушно встал на четвереньки рядом с ней. Вирджиния начала поглаживать пушистый хвост, ощущая, как Волка пробирает дрожь при каждом движении против шерсти. Через некоторое время её руки спустились от основания хвоста ниже, раздвигая ягодицы Волка. Вздохи и стоны смешивались с собачьим поскуливанием, когда Вирджиния плавными движениями погружала в его анус один, а потом и два пальца. Волк коротко гортанно взвыл, когда она ввела внутрь рукоятку кнута, и, продержав неподвижно несколько мгновений, начала двигать её короткими рывками. Впрочем, это всё было только подготовкой к главному блюду: вскоре кнут уступил место блестящему от смазки страпону. Вирджиния не спешила, размеренно погружая искусственный фаллос в тело Волка, несмотря на то, что он, всем телом двигаясь ей навстречу, явно был не против более быстрого темпа. Может, она и ускорит ритм… но позже. Иначе она устанет слишком рано. Миссис Вульф терпеть не могла полнолуния, но была в них и своя прелесть. Потому что единственным способом утихомирить Волка без человеческих жертв было затрахать его до бессознательного состояния.

июнь - август 2012