Сон Хана Замая 4

Хан Замай лежал. Абстракция его внутренних мысле-образов сплеталась в пространства, которые согласовывались с человеческим опытом божества. Потом расплеталась обратно на сборище абсолютно неделимых и бестолковых частиц. Частицы были похожи на людей, с которыми Хану приходилось иметь дело. Такие же мелкие и растерянные, но в то же время очень значительные. Под правильным взглядом из них, как из точки отсчёта, разворачиваются целые миры… Замай всегда старался смотреть на людей правильно, или не смотреть вовсе. Андрей Андреевич вдыхал и выдыхал, согласно внутреннему распорядку. Было спокойно и хорошо. Известное дело, когда божественный сон подойдёт к концу, всё что нужно состряпается из окружающего хаоса. Можно будет снова ходить, заваривать чай, с головой нырять в кавардак социальных сетей. Раз-го-ва-ри-вать. Андрей сейчас при всём желании не смог бы вспомнить слова, буквы, звуки… Хоть что-нибудь, что можно из себя вытряхнуть, кроме свободно гуляющих ассоциаций. Одно помещение привлекло внимание Замая. Смутно знакомое, приятно заманчивое. В самом воздухе чувствовался побудительный настрой. Если бы Андрей оказался здесь во плоти, он непременно знал бы, что ему делать. Стало любопытно — такие человеческие эмоции обычно сразу прогоняют сон, но в этот раз Хану Замаю удалось достаточно зацепиться за крючок понравившегося сновидения, чтобы не соскочить. Из его внутреннего художественного беспорядка несколько раз возникла та самая комната, которая вызвала в нём интерес. Перемежалась эта приятная для глаза картинка — белый потолок, белая занавеска в прозрачный горошек, который казался голубым из-за яркого неба за окном — абсолютно безумными и нечленораздельными образами. Замай старался на них не концентрироваться — гнал прочь без разбора. Он открыл глаза. Всё тот же потолок, та же штора… Но ко всему этому великолепию прилагалась дичайшая растерянность. Неразбавленная. Такую редко где встретишь, а уж тем более в собственном организме. Замай сел и огляделся. Он сидел на столе в незнакомой кухне. Место выглядело уютным, но не особенно обжитым. Как будто хозяин квартиры хорошо вложился в ремонт и обустройство, а вот с жизнью как-то не очень сложилось. Андрей зевнул. Нервы нервами, а чтобы вывести его из сонного состояния нужно нечто большее… Большее не замедлило появиться. На кухню вошёл сонный мужчина с недовольной рожей и внушительными кругами под глазами. От необычности ситуации, Замай не сразу узнал Оксимирона. А когда узнал, вежливо поздоровался. Что ему ещё оставалось. Окси никак не среагировал на присутствие Замая. Прошёл к плите, тряхнул блестящим чайничком и поставил его на конфорку. Чашку, которая уже была у него в руке чисто символически ополоснул и засыпал туда две ложки кофе. Кофе был молотый, дорогущий… А пить этот его собирался, заварив кипятком прямо в чашке… Андрей вздохнул. Потом моментально осознал, что для того, чтобы взаимодействовать со здешними туземцами ему нужно тело, а своё он где-то похерил. Можно, наверное, взять у… Хан Замай почувствовал, как кто-то потрогал его за руку и резко сел. На краю кровати сидел напуганный Славик. Андрей приподнялся, сразу рухнул обратно, прищурившись посмотрел на друга и хрипло спросил: — Чего? — «Чего?». Напугал ты меня! Бледный вон весь, прозрачный даже. Жида зовёшь, по имени-отчеству. Я смотрел, смотрел… Не выдержал, да и… Разбудил. Чего снилось то? — Не помню.