Дела семейные

– Ты сказал ЧТО? – Жерар орет так, что, кажется, в их номере вот-вот разлетятся стекла. Серхио невольно съеживается под тяжелым гневным взглядом и осторожно повторяет: – Ну прости… Жери, у меня не было выбора, я затупил… – Рамос, ты вообще хоть когда-нибудь головой думаешь, прежде чем рот открывать? – продолжает Пике, и не думая понижать тон. – Ты, блядь, совсем охуел? – он резко шагает вперед, хватая Серхио за предплечья, и дергает на себя, бессовестно пользуясь их разницей в росте и угрожающе нависая сверху. Серхио видит, как дрожит в светлых глазах ярость и виновато опускает взгляд, понимая, что орут на него вполне заслуженно. Он и сам готов себе язык вырвать, но делу это уже не поможет. – Почему, блядь, я? – Жерар резко встряхивает его. – Почему… почему не Кроос там?… не Модрич, в конце концов, в это-то кто угодно поверит? Серхио продолжает удрученно молчать, изучая ползущие по обнаженному торсу Пике капли воды – они оба готовятся ко сну и оба облачены лишь в полотенца. Серхио кажется, что изучать чужой мокрый пресс сейчас – самое безобидное действие из всех возможных, но вот Жерар явно придерживается другого мнения, и над ухом Рамоса раздается злобное рычание: – Куда ты, блядь, пялишься? Думаешь, у меня без этого мало причин хорошенько тебе врезать? Серхио нервно моргает, вскидывает подбородок и понимает вдруг, что его приоткрытые губы оказываются в опасной близости от стиснутых жераровых. Он замирает, застывает статуей, а потом глубоко вздыхает, собираясь с силами, и выдает самую жалобную моську из своего ассортимента: – Жери, пожалуйста, всего один ужин… – НЕТ, БЛЯДЬ! Я похож на пидора?! – Пике отталкивает его так же резко, как и притягивал, и начинает нервно мерять шагами номер. – И не строй свои рожи… Нет, Серхио, нет, нет! Прекрати! – Жери, пожа-алуйста, – Серхио идет ва-банк и, плюхнувшись на кровать, весьма натурально делает вид, что вот-вот расплачется. – Мама иначе опять начнет меня сводить с этой… этой… женщиной, она же старше меня на гребанных пять лет! – Не так уж много! – тут же оскорбленно вскидывает подбородок Жерар. – Шак старше меня на десять, но как-то же встречались?! – Ладно… наверное, ты прав, – Серхио делает скорбное лицо и понуро укладывается, отворачиваясь к стене. – Прости… Скажу, что наврал от страха… Спокойной ночи, Жери… Со стороны Жерара доносятся невнятный мат, потом, судя по звуку, он начинает агрессивно выдвигать и задвигать ящики тумбочки, пытаясь отыскать что-нибудь совершенно не нужное, и Серхио расплывается в дьявольской улыбке, слыша наконец: – Черт, с тобой, Рамос… Один вечер. И пеняй потом на себя, коротышка!

***

– Синьора Рамос! Серхито так много о вас рассказывал! – слышит Серхио из прихожей громкий, как обычно, голос Жерара, и внутри все сжимается от волнения. На отца он не смотрит и густо краснеет, когда мать вместе с его новоиспеченным «парнем», облаченным в какую-то немыслимую цветастую рубашку и сжимающим в руке огромный букет роз и подозрительно позвякивающий пакет, появляются на пороге гостиной. Поздоровавшись сперва с синьором Хосе, Жерар подходит к Серхио, и тот со смесью ужаса и волнения чувствует на собственной шее горячую ладонь, а на губах – влажный и отнюдь не целомудренный поцелуй: – Привет, малыш, – Жерар жеманно улыбается и проводит большим пальцем по его губе. – Присаживайся рядом с Чуру, – синьора Паки тут же начинает суетиться, достает вазу под розы и с любопытством заглядывает в пакет. – Боже мой, какое вино! – всплескивает она руками. – Так, одну бутылку сейчас же и откроем, а вторую заберете в спальню… Я постелила вам на втором этаже возле ванной, там вам никто не помешает, – она открыто улыбается и вдруг подмигивает, и Серхио с опаской кидает взгляд на Жерара. Голубые глаза едва заметно темнеют, но Пике не подает вида и не спускает с губ широкую улыбку. Весь ужин Серхио сидит как на иголках, то и дело прикладывается к бокалу с вином и мрачно размышляет о том, что идея действительно было тупой и что у всех поступков есть последствия. И последствие его опрометчивого решения прямо сейчас одновременно нахваливает паэлью его матери, объясняет его отцу, почему не стоит ненавидеть Барселону и, кажется, окончательно вжившись в роль, поглаживает под столом ладонью внутреннюю сторону его бедра. С каждым глотком вина нежные прикосновения вызывают все больше приятных ощущений, и, когда мама выносит десерт – шоколадный мусс – и одновременно протягивает Жерару – о, ужас! – альбом с детскими фотографиями Серхио, он едва слышно стонет, то ли от резко прекратившихся ласк, то ли от грядущего стыда. К сожалению, не испанского, а самого что ни на есть его личного. Рамос отчаянно ищет глазами предлог сбежать из гостиной или хотя бы бутылочку чего покрепче, но не находит, и приходится мучительно краснеть, выслушивая восхищенные вопли Жери: – Ой, у меня в детстве такая же кроватка была!.. Какая замечательная уточка!.. О, а Серхито, кстати, до сих пор носит трусики с пони! Серхио едва не подскакивает на месте, метая в Жерара ошарашенно-возмущенный взгляд, но родители только смеются, Хосе даже ласково треплет сына по голове, и Серхио остается только сделать вид, что крошки на скатерти – самое увлекательное, что он видел в своей жизни. А потом разговор сворачивает совсем не в то русло, и краем уха он слышит вдруг: – Да-а, как минимум двоих! Серхито очень хочет мальчика и девочку. Мы даже имена уже придумали… – тут Рамос не выдерживает, подскакивает с места и хватает Жерара за руку: – Мам, пап, вы, наверное, уже очень утомили Жери, мы пойдем! Паки напоследок все-таки всучивает Жерару бутылку и, утаскивая «бойфренда» к лестнице, Серхио слышит добродушное «Эх, молодежь…» отца. – Ты, блядь, все границы перешел! – теперь уже Серхио злится, вталкивая довольного Жерара в спальню и захлопывая за собой дверь. – Что ты… что ты, придурок, нес сейчас про детей?! Какие мальчик и девочка нахуй? – А ты двух пацанов хочешь? Учту, – ухмыляется Пике, спокойно ставя бутылку на столик и начиная расстегивать рубашку. – Ну что, детка, готов к жаркой ночи? – Жери, это не смешно, – шипит Серхио. – Почему… Что я тебе, блядь, сделал? – Тебе напомнить, по чьей инициативе я изображаю тут любящего парня? – Жерар резко оборачивается и делает шаг вперед, прижимая его к стене. – Я предупреждал, кажется… – одной рукой он крепко стискивает плечо Серхио, а второй ведет вниз, задевая сквозь ткань тонкой блузы сосок и наслаждаясь тем, как вздрагивает Рамос. – Ты… ты, уебок! – Серхио пытается оттолкнуть его, пихает ладонями в грудь, но Жерар куда как меньше пьян, и у него преимущество – он сжимает его запястья одной своей рукой и прижимается к его губам, безжалостно кусая и заставляя скулить в поцелуй. Серхио неожиданно расслабляется, позволяя прижать себя ближе, запрокидывает голову, подставляясь под прикосновения, и отрывается от его губ только чтобы внезапно выдохнуть: – Откуда ты… придурок… про трусы узнал? Жерар громко хохочет и толкает его в сторону кровати: – Расскажу, если отсосешь… Или сначала пропустим по бокальчику? Серхио кидает взгляд на запечатанную бутылку, потом переводит его на встрепанного, чуть захмелевшего, в расстегнутой рубашке Жери и медленно качает головой: – Вино подождет… снимай штаны.