И даже если весь мир полетит к чертям...

*** Ночь. На Тисовой улице стояла оглушающая тишина. Ни в одном из окон не горел свет и казалось, все спали. Но так только казалось... В доме номер четыре на полу лежал подросток. Он единственный не спал. Его зелёные как изумруд глаза были наполнены слезами. Он устал. Устал от жизни. От проблем. Устал от людей. Устал от смерти... Он хотел однажды победить Волан-де-Морта и уехать из Англии навсегда. Он хотел на всей скорости подлететь к своим любимым дядям, обнять их и сесть в Импалу. Гнать на ней, чтоб ветер сильно дул в лицо, включить одну из тех крышесносных песен, что были в плейлисте у Дина и кричать их текст на всю округу. Сэм бы ругался. А Дин смеясь называл Сэма занудой. Смешно. Это было счастье. Но он в реальности. Он лежит в обшарпанной маленькой комнатушке на втором этаже дома и пытается прийти в себя. Дядя Вернон снова его избил. Гарри уже давно перестал размышлять на тему за что его бьют. Он просто принял тот факт, что он урод. Урод недостойный жизни в этом мире. Паршивец сидящий на шее у его родственников. Сын наркоманов. Ублюдок. Если бы он не родился то всё было хорошо. Хорошо... Гарри стёр худой, покрытой синяками разных оттенков рукой, медленно попытался поднять голову и усесться на пол. На кровати он не спал, ведь удобней спать на полу, чем на пружинистом прохудившемся матрасе. Кости нещадно ныли. Он попытался в темноте нащупать место, где можно приподнять рассохшуюся половицу, ведь под ней была спрятана небольшая коробочка, где хранилось самое ценное. Все-таки нащупав нужную половицу, он тихо-тихо приподнял её и также положить рядом. Главное— не разбудить дядю Вернона. В прошлый раз, когда Гарри разбудил его своими криками среди ночи, Вернон жёстко избил его своими тяжёлыми ногами, а после, запер на неделю без еды. Тогда Гарри снился кошмар. Этот кошмар снился ему с конца четвёртого курса. Гарри ненавидел его, ведь каждую ночь он видел самый страшный момент его жизни. Смерть Седрика. И всегда было одно и тоже: третье испытание, лабиринт, портал, смерть Седрика и его возрождение. Гарри ненавидел его. Эти круги ада иногда разбавляли видения о Волан-де-Морте. В основном, это были ужасные картины пыток его жертв. Тем не менее, Гарри не жаловал ни тех, ни других. Он пытался не спать, но сдался после первых трёх дней. Его ужасно тянуло в сон, да и работа по дому чрезмерно утомляла. Но вернёмся к коробке. Гарри тихо вытащил её, положил доску на место и аккуратно пополз к центру комнаты, туда, куда падал лунный свет. Он тихо открыл её и отложил крышку в сторону. В коробке было немного вещей, но все они значили для Гарри очень многое. Первым, что Гарри вытащил из коробки это обычный на вид, но красивый нож с деревянной ручкой. Гарри аккуратно коснулся кончиками пальцев холодной стали лезвия ножа и нащупал выгравированные магические руны. Именно они предавали ножу его магическую силу*. Дин настаивал на том, чтобы мальчик взял с собой пистолет с серебряными пулями, но Сэм убедил его, что люди не поймут подростка с пистолетом. Мальчик взял нож в руку и провёл лезвием по ладони. В некоторых местах тонкой белёсой полосы выступили красные капли крови. Сколько раз он пытался вскрыться этим ножом? Много. Очень много раз. Брюнет часто удивлялся на первых курсах, как мадам Помфри не замечала ярко-белых полос на его руках? Позже, Гарри нашёл чары скрытия и был очень тому рад. Рон и Гермиона часто спрашивали его о шрамах на его руках. И Гарри врал. Его поцарапал соседский кот. Неудачно упал. Случайно соскользнул нож, когда он помогал тёте готовить. Помогал дяде в гараже и много других отмазок. Дину и Сэму он их не показывал никогда. Нет, он не боялся их реакции. Он боялся, что его бросят. Он понимал, что у него есть Сириус и Римус, но два брата были для него отдельной семьёй. Гарри вытер старой потрёпанной рубашкой капли крови и отложил нож. Он уже привык к боли и такой ритуал стал для него обыденностью. Гарри потянулся в коробку за следующей вещью. Он нащупал в коробке железный корпус карманных часов. Аккуратно достав часы, мальчик открыл их. Его взгляд упал на их стрелки. Они показывали без десяти двенадцать. Скоро его день рождения. Лишь бы дожить. Осталась всего неделя. Переведя взгляд влево, мальчик прочитал надпись вырезанную на обратной стороне затвора часов: Моей прекрасной и единственной Лили Эванс... - Навеки твой N… Эти часы ему отдал Римус на третьем курсе. Он сказал, что нашёл их в вещах Лили, когда в доме Поттеров был обыск. Римус считал, что Джеймс подарил его Лили в годы учёбы, в тайне от друзей. Но Гарри не понимал, зачем подписываться как N, если мама и папа любили друг друга и знали об этом? Мальчик снова перевёл взгляд на стрелки часов. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Полночь. Тишина. Вдруг Гарри почувствовал комок зарождающейся паники у сердца. Его шестое чувство говорило, что надо прятать коробку и прятаться самому. Быстро засунув коробку на место, Гарри лёг на кровать, спрятав часы под подушку и претворился спящим. В тот же момент в комнату вошёл Вернон Дурсль. Он окинул комнату брезгливым взглядом. Найдя в кромешной тьме племянника, он подошёл к кровати и резко потянул того за плечо. Мальчик простонал от боли и уставился на дядю. Вернон быстро отдёрнул руку и громко прошипел: - Вставай, поганец.- он кинул Гарри его чемодан и метлу и продолжил.- Вот твои манатки, собирай их и спускайся вниз. - Что? Зачем это?- недоуменно спросил Гарри, с ненавистью глядя на дядю. -Я сказал собирай свои вещи! Ты меня доконал!- Уже громче сказал Вернон- Времени тебе на сборы— пять минут!- сказал он и, громко топая, вышел из комнаты.