Гарри Поттер и Путь Силы

Надеюсь, что глава вас не разочарует. На темной кухне сидели двое. Был уже час ночи, но ни один из сидящих за столом не был готов лечь спать. Светловолосый мальчик внимательно смотрел на задумчивого брюнета, который гладил по голове большую змею. В тишине было слышно лишь тиканье настенных часов и гудение холодильника. Наконец, не выдержав тишины, блондин спросил: – Как думаешь, почему он владеет парселтангом? И почему ты такой довольный? – Я тебе сейчас расскажу все, Райнер. – Гарри пристально вгляделся в глаза змеи и прошипел: – Пойди, присмотри за мальчишкой, Нагайна. Он не должен услышать мои слова... – Хорошо, хозяин, – змея сползла с колен Поттера и не спеша направилась на второй этаж, где в спальне для гостей мирно спал Мессия. Проводив взглядом фамильяра, Гарри перевел свое внимание на Кауца. Блондин невольно вздрогнул под взглядом алых глаз, но потом улыбнулся и пробормотал: – У тебя слишком выразительные глаза, я еще не привык. Линзы принесу тебе сегодня днем, перед тем как мы поедем праздновать твой день рождения. Гарри недоуменно моргнул, а потом, поморщившись, потер переносицу: – Точно... Сегодня же тридцать первое декабря. Мой день рождения... – Кстати, мои сестры тоже будут, – Райнер довольно улыбнулся, а потом серьезным голосом спросил: – Так что насчет парселтанга? По идее, ты должен был тогда напрячься, но никак уж не быть таким веселым. Как у Невилла вообще появился этот дар? Я прочитал те книги, что ты прислал мне, Гарри. Парселтанг передается из поколения в поколение, и этот талант очень редок. И на территории нашей страны этот дар был только у потомков рода Слизерин. Но уж не как у Лонгботтомов или... Поттеров. Почему этот дар есть и у него, и у тебя? Почему ты улыбаешься, Гарри? Поттер стер со своего лица задумчивую улыбку и начал негромко говорить: – У меня есть пара догадок, Райнер. И я могу тебе их сказать, но... если хотя бы часть их верна, то в недалеком будущем мы столкнемся с самим Темным Лордом. И мне придется вступить с ним в конфликт, иначе мы потеряем Невилла. Он не сможет противостоять магу такой мощи. И если Лорд хотел убить моего ученика, видя в нем какую-то непонятную угрозу, то после своего возвращения сделает еще одну попытку. Я бы на его месте так и поступил. Немец поперхнулся соком и отставил стакан подальше. Недоверчиво посмотрев на ситха, блондин понял, что тот был совершенно серьезен. Вздохнув, Кауц спросил: – Какие догадки навели тебя на эти мысли? – Ты уже сам заметил, что возможность говорить со змеями не присуща ни моей семье, ни семье Нева. Но она была присуща Волдеморту и его предкам. Той ночью что-то произошло... Не зря же говорят, что тело Темного Лорда так и не было найдено. Лишь его мантия и... палочка. – Гарри неосознанно сжал свою палочку, что не осталось незамеченным Райнером, который недоуменно нахмурился. – Потом есть еще Черные Метки, которые Лорд ставил своим соратникам. Они до сих пор остались на их телах. Магия Волдеморта жива... А значит, жив и он сам. Или, что более вероятно, относительно жив. Может быть, он сейчас в состоянии призрака, духа, или же забыл все, поэтому метки Пожирателей «спят». – И как ваш с Невилом парселтанг связан с метками слуг Лорда? – не понял Кауц. – Я не знаю. Но тут точно есть связь! – в конце фразы Гарри сорвался на шипение и обхватив голову руками приложился лбом об стол. – Слишком много вопросов, друг мой. Слишком много... И у меня нет на них ответов. Это раздражает! А еще это обещание... После Рождества мы с Невиллом должны пойти в Мунго, чтобы навестить родителей. Райнер нахмурился и пробормотал: – Но это ведь хорошо? Глаза Гарри стали напоминать два костра в темноте, и Кауц испугался, увидев ту ледяную ненависть, что царила в них. Выдохнув, ситх кинул на стол старую фотографию и начал вкрадчиво говорить, но его голос был отличен от того, что привык слышать блондин. Холодный, с шипящими нотками, он не мог принадлежать одиннадцатилетнему мальчишке: – Присмотрись внимательнее, Райнер. Посмотри и скажи мне, что ты видишь на этой фотографии? Мальчик попытался разглядеть в свете из окна тех, кто изображен на фото, но не смог. Тогда Гарри решил помочь: – Люмос. – Стой! Тебе же нельзя колдовать! – шепотом воскликнул Кауц, на что получил нечитаемый взгляд и, замолчав, перевел взгляд на фотографию: – Я вижу семью. Отец и мать с ребенком на руках. Кто это?.. Постой! Только не говори мне, что это... Брюнет горько усмехнулся и, потушив огонек заклинания, подтвердил: – Да, это я со своими родителями... Я нашел эту фотографию в одной из газет. Мой отец, как Лорд Поттер и кандидат на место главы Аврората, был одним из любимчиков папарацци, – Поттер скривился и буквально прошипел: – Ну что, похож? Райнер пораженно нахмурился и отрицательно качнул головой. Гарри и малыш на фото были не похожи друг на друга. Нет, некое сходство было, но различия сразу бросались в глаза. Взглянув на немного успокоившегося друга, блондин тихо спросил: – Но как такое возможно? – Не знаю... Я заметил этот феномен только этим вечером. Изменения слишком медленные, чтобы увидеть их, если находишься рядом. Порой мне кажется, что... Нет, забудь. Это слишком абсурдно, – натянуто улыбнулся Гарри и, посмотрев на настенные часы, встал из-за стола. – Пора ложиться спать, иначе утром будет трудно вставать. Поспишь в гостиной или в комнате Дадли? – В гостиной. Спокойной ночи, Гарри. И... с днем рождения! – Спасибо, Рай. И еще... – Поттер вздохнул и все же озвучил мысли, которые мучали его уже давно: – Если ты мой Хранитель Знаний и готов для меня на все, то ты исполнишь мой приказ? Кауц нахмурился и твердо ответил: – Для этого я и стал твоим Хранителем. Что именно ты хочешь от меня, мой Лорд? Называя Гарри Лордом, Райнер не кривил душой. Паренек начал постепенно догадываться о том, что так рьяно отрицал сам Поттер, и сейчас блондин ждал, что тот начнет злится. Но этого не произошло. Ситх лишь вздохнул еще раз и произнес: – В начале своего обучения в школе магии я понял, чего именно боюсь сильнее всего. Этот страх не даст мне развиваться дальше, и поэтому я хочу, чтобы ты нашел способ сделать меня бессмертным. Я готов пойти если не на все, то на многое. – Мне стоит говорить тебе, что это опасный путь? И почему с помощью Силы, а не Магии? – Я знаю, – усмехнулся Гарри. – Но вы с Невиллом сможете меня вытащить из-за грани, не дав скатиться в пропасть безумия. А насчет того, почему именно Сила, а не Магия... Я не уверен в том, что способы волшебников мне подойдут. Не хочу, чтобы в самый ответственный момент что-то пошло не так. Кауц улыбнулся и приложил руку к сердцу: – Я готов попробовать найти безопасный способ, клянусь. Яркая вспышка озарила комнату, и Райнер выдохнул. Назад пути не было. Впервые, за весь разговор, брюнет тепло улыбнулся и направился в свою спальню. Поднявшись на второй этаж, он замер около своей двери и позвал: – Нагини, нам пора. Змея быстро выползла из гостевой комнаты, в которой уложили спать Лонгботтома, и подползла к своему хозяину. Нагайна четко выполнила приказ Поттера, и Невилл так и не услышал размышления ситха относительно возможного возвращения Темного Лорда. Прежде чем праздновать Рождество, которое Кауцы, по традиции своей семьи, привыкли отмечать 31 декабря, они отметили день рождения Гарри. Невилл с радостью смотрел на довольного Поттера, хоть и не совсем понимал причину перемещения даты празднования с тридцать первого июля. Но он был рад за брюнета, который выглядел живым и счастливым ребенком, когда разворачивал подарки от дружелюбных немцев. Ярко-зеленые линзы надежно укрывали настоящий цвет глаз ситха и смотрелись почти как настоящие. А на само Рождество приехали сестры Райнера, которые уже закончили школу и поступили в престижные вузы. Лонгботтом смотрел, как вся семья Кауц, включая и Гарри, уселись за большим столом возле елки и с улыбками позвали его в свой круг. Сначала Невилл стеснялся, но потом оттаял, и они еще долго разговаривали, смеялись и с восторгом слушали истории друг друга. Да, Мессия запомнил этот день на всю жизнь и навсегда сохранил в своем сердце ощущение той теплоты, которую принесли те часы. Поттер, пусть невольно, смог исполнить одно из его самых заветных желаний – отпраздновать Рождество в семейном кругу. Именно тогда Избранный впервые почувствовал, что значит иметь семью, и был благодарен Гарри за то, что тот показал ему это чувство. Энергетическое поле мира начало меняться, перерождаясь во что-то иное... более могущественное, нежели то, что было раньше. Магические расы чувствовали приближение изменений. Гоблины довольно скалились, чувствуя близость наживы, вейлы готовились к переменам, а драконы беспокойно ревели в заповедниках. Кентавры смотрели в небо, силясь отыскать там ответы будущего и видели то, чего не могли понять. Дементоры встревоженно хрипели, летая вокруг Азкабана. Магия некоторых людей в тюрьме, что питала их иссохшие тела, приобрела странный привкус, который вызывал отторжение. Лишь оборотни с вампирами ничего не чувствовали. Первые были слишком близки к магам, которые по своей природе имеют низкую чувствительность к изменениям потоков Магии, а вторые давно ушли в мир маглов, куда первые отголоски изменений еще не достали. Люциус Малфой, сидел в своем кабинете и пытался отлеветировать к себе чашку с кофе, когда его магия, впервые за всю жизнь, дала сбой. Глядя на осколки семейного сервиза, Люциус вскрикнул от неожиданности, когда метка будто взбесилась, причиняя сильную боль, будто от Круциатуса. Быстро закатав рукав рубашки, Малфой похолодел, когда увидел, что поблекшая Метка зашевелилась, неуловимо меняясь. Череп шевельнул челюстью, показав заострившиеся зубы, а змея, выползающая из его рта обзавелась короной, став василиском. Сглотнув, аристократ, не мигая, смотрел на свою руку минут десять, а потом подбежал к камину. Спустя полчаса в кабинете сидело уже двое бледных Пожирателей, которые сверяли свои Метки. – Но она осталась прежнего цвета и не стала ярче! Как такое может быть? – почти что орал лорд Малфой, пихая руку под нос Северусу. Снейп отпихнул от себя конечность блондина и резко ответил: – Откуда мне знать? Может, стоит считать это знаком возвращения Темного Лорда? – Но посмотри на цвет! – Да вижу я! Ты спрашивал у остальных? – Да... – поник Люциус. – И что они тебе ответили? – Ничего путного. Она осталась почти прежней и не так сильно изменилась как у нас с тобой. Зельевар встал с кресла и заходил по кабинету. Волшебник задумчиво смотрел на свою руку, пытаясь понять причины, но в голову ничего путного не приходило. Когда Люциусу надоело мельтешение черного пятна перед глазами, он решил перевести тему: – Надо отвлечься. Что ты думаешь о юном Лонгботтоме? Драко рассказывал мне, что Спаситель Магического Мира поступил в Пуффендуй, что очень ударило по самолюбию гриффиндорцев. Северус рухнул обратно в кресло и с усмешкой ответил: – Ты бы видел лицо Альбуса, Люц. Столько неприкрытого удивления я не видел никогда. Наш драгоценный директор был в ужасе. – А что сам Избранный? Он уже собрал себе армию верных прихлебателей? Снейп нахмурился, вспомнив последний семестр, а точнее мальчишку Поттера, который оказался совсем не похож ни на Джеймса, ни на Лили. – Нет, наш Золотой мальчик ходит хвостиком за Поттером. Люциус сглотнул, вспомнив темноволосого мальчика. Зельевар заметил реакцию Малфоя и не смог удержаться: – Видимо, ты с ним уже встречался. – Да, два раза. И знаешь, у меня появилось странное ощущение, когда я находился с ним, будто... Снейп усмехнулся: – Сейчас разъяренный Том окажется рядом и скажет свое любимое «Круцио»? – Что-то вроде, – поежился Малфой и спросил: – Как думаешь, может Поттер быть перерождением нашего Лорда? – Нет... Я в этом сомневаюсь. Я внимательно наблюдал за ним эти месяцы. Да, мальчишка напоминает Реддла, но... он ничем не выдал того, что знал меня, кошку или Альбуса. Хотя стоит заметить, что последнего он опасается. Но это естественно для любого, кто обладает хорошими мозгами и интуицией. Так что я могу с твердостью заявить, что это не он. Малфой потер переносицу и вздохнул: – Почему мы не успели тогда снять поводок бородатого ублюдка? Ведь видели, что с ним что-то не так! – взяв себя в руки, аристократ продолжил: – Когда Том пропал, я собственноручно призвал его дух. Если бы он был вне тела, то пришел бы на зов. – Не списывай со счетов ловушки для духов, – мрачно произнес зельевар. – Наш Великий Светлый Волшебник обожает использовать магию, которую сам сделал запретной. Предлагаю попробовать провести ритуал еще раз. Так как Метка изменилась, значит, Темный Лорд жив и становится сильнее. Мы должны помочь ему. Люциус совсем не аристократически подпрыгнул в кресле и воскликнул: – Том оставил мне свой дневник! В нем содержится слепок его шестнадцатилетней души. Подпитавшись, слепок выполняет заложенную в него программу и уходит к основной части души, где сливается, передав всю накопленную силу. Можно будет отдать его какому-то ученику в следующем году. А в Хогвартсе дневник будет под твоим присмотром. Северус с задумчивым видом почесал нос и согласился: – Отличная идея. Лучше всего подойдет кто-то из маглорожденных. – Лучше Уизли, – оскалился Люциус, а Снейп закатил глаза, благоразумно промолчав. – А что на счет Фокса, он в деле? – Без понятия. Я не доверяю этому лису. Слишком верткая зараза. Даром, что Невыразимец. – Тогда ему лучше ничего не говорить. – А он все равно пропустит следующий год. – Почему? – заинтересовался блондин. – Очередное задание. Что-то, связанное с магическим расами. – Вот как... Маги замолчали, глядя на огонь в камине. Слишком разные как по характеру и внешности, так и по статусу в обществе. Их объединяло лишь одно – служение Темному Лорду Волдеморту, последнему Лорду Слизерин. В свое время они пошли за ним и ни разу не пожалели о своем выборе. И теперь, когда Метка подала признаки жизни, Пожиратели Смерти были твердо намерены помочь своему сюзерену вновь обрести свободу. Новый год обещал быть весьма интересным...