Гарри Поттер и Путь Силы

Первый день учебы после Рождества начался для деканов двух из четырех факультетов с очередной ссоры. Ночью довольный Филч привел к Помоне двух учеников. Оставив их рассказывать причину своего появления, завхоз пошел за Минервой. К тому времени, как декан Гриффиндора прибыла в кабинет профессора Спраут, глава барсуков уже настроилась на очередной раунд. Недолго думая, женщины отправили учеников спать, сказав, что о наказании они узнают на следующий день за обедом. Когда дверь за Невиллом и Роном закрылась, до ребят донесся возмущенный крик МакГонагалл и не менее громкий ответ Помоны. Обстановка продолжала накаляться... Когда на следующее утро все учащиеся собрались на завтраке, многие были удивлены перестановкой столов. Если раньше факультеты рассаживались в порядке: львы, орлы, барсуки и змеи, то теперь зеленознаменный факультет поменялся местами с желтознаменными. Сами деканы сидеть на разных краях не могли. Поэтому они вновь уселись как можно дальше друг от друга и принялись не спеша завтракать, изредка перебрасываясь фразами, полными яда. Невилл, как впрочем и Рон, постарался сделать вид, что так же как и остальные удивлен столь резким ухудшением отношений между факультетами. Стоит отметить, что этим утром в гостиной барсуков произошла целая революция. Помона посчитала своим долгом прочитать подопечным целую лекцию и была очень довольна, когда учащиеся ее поддержали. Главным противником был объявлен Гриффиндор, декан которого яро выгораживает своих детишек, прощая им любые поступки. В качестве примера были приведены близнецы Уизли. Пуффендуйцы, которые больше других страдали от выходок рыжих исчадий, очень близко к сердцу приняли слова профессора Спраут. И львятам припомнили все. Как итог, барсуки пришли на завтрак всем Домом, как никогда ранее напоминая крепкую семью. Единый организм. В обед Рон и Невилл получили записки от своих деканов, в которых им назначалось наказание. Их отправляли в библиотеку, помогать мадам Пинс. Для Уизли эта отработка предстояла стать тяжелым испытанием. А вот для Избранного... мальчик увидел в этом наказании шанс добраться до архива, в которых хранились фотографии предыдущих курсов. У Лонгботтома был также запасной план, но подключать к делу Помону он считал излишним. Невилл немного опасался своего декана. Иногда в глазах женщины мелькало что-то такое, что заставляло его напряженно следить за действиями Спраут. Чутье на опасность, которое есть у каждого приютского ребенка, порой просто зашкаливало, трезвоня об угрозе, чтобы в следующее мгновенье замолчать, оставив мальчика разбираться в своих ощущениях. Придя в библиотеку на отработку, Невилл заметил сидящего за одним из столов Гарри. Поттер с энтузиазмом ковырялся в подшивке газет, не реагируя на Гермиону, которая негромко что-то ему втолковывала. Достав из сумки блокнот со своим докладом, мальчик подошел к ситху и отдал его. Кивнув, Гарри поинтересовался: – Там все, что нужно? – Да, – Невилл склонился над подшивкой. – Зачем тебе газеты с 1975 по 1980? Брюнет усмехнулся и ткнул в статью, которую как раз читал: – Здесь официальная версия первой войны с Темным Лордом. Я ищу причину. – Причину? – удивленно переспросил Избранный. Невилл помнил, как Поттер обычно реагировал на Волдеморта. Ситх не хотел ничего знать, предпочитая довольствоваться той информацией, что получил от Помоны. Теперь же Гарри с головой погрузился в изучение данных о Томе. Каковы бы ни были причины такой резкой перемены, Невилл решил дождаться, когда Поттер ему все сам объяснит. Тем временем Гарри, который еще не успел вновь с головой погрузиться в изучение текста на пожелтевших страницах, окинул внимательным взглядом своего ученика и ответил: – Читая между строк, можно увидеть спрятанную истину. Одна из бровей Невилла поползла вверх, придавая детскому лицу излюбленное выражение профессора зелий. Увидев это, брюнет весело фыркнул и красноречиво повел рукой в сторону мадам Пинс. Ойкнув, Лонгботтом побежал к женщине, а ситх, подавив улыбку, продолжил листать газеты. Сидящая за соседним столом Гермиона, которая делала в библиотеке домашнюю работу по Чарам, вновь не смогла сдержать себя и в очередной раз спросила: – Зачем ты ищешь в этих статьях двойное дно? Это статистика войны. Количество убитых и раненых с обоих сторон. Здесь нет никакого подвоха, Гарри! Поттер усмехнулся и вновь проигнорировал девочку. Гриффиндорка покраснела от возмущения и, буркнув что-то про упрямых исследователей-параноиков, отвернулась к своей работе и принялась с ожесточением строчить. Мысленно вознеся хвалу Силе, Гарри продолжил просматривать данные, изредка переписывая заинтересовавшие его моменты. Что-то не сходилось... просмотрев статистику до дня падения Темного Лорда, мальчик отодвинул от себя тяжелые газеты и, резко встав из-за стола, направился к библиотекарше. Та уже закончила раздавать задания провинившимся, отправив Невилла в архив, а шестому Уизли поручив вытереть пыль со всех книг в секции истории магии. Посмотрев на подошедшего к ней мальчика, женщина улыбнулась. Ей нравился этот спокойный и умный ребенок с очаровательной улыбкой. – Тебе что-то еще нужно, Гарри? Брюнет тепло улыбнулся, заставив библиотекаря улыбнутся в ответ, и застенчиво спросил: – В мире маглов, раз в пять лет, проводится перепись жителей. Мне очень интересно, практикуется ли что-то подобное в магическом мире? Умилившись любопытному ребенку, мадам Пинс ответила: – Конечно! Идем, – женщина подвела брюнета к одному из дальних стеллажей и с сожалением произнесла: – Мало кто из учеников интересуется сейчас таким. Им подавай лишь историю квиддича и учебный материал для домашних работ и экзаменов. Ты уникальный человек, Гарри. Прошу, обращайся еще, если понадобится помощь. Библиотека полностью в твоем распоряжении. – Даже Запретная секция? – с ярким сомнением на лице и робкой надеждой в голосе тихо спросил Поттер, который внутри больше напоминал сжатую пружину. Змея Каа, готового в любой момент напасть на загипнотизированного бандерлога. Мадам Пинс с сожалением вздохнула: – Без разрешения я не должна тебя пропускать, – заметив расстроенный взгляд ребенка, женщина смягчилась и шепотом сказала: – Вот подрастешь, и на третьем курсе я создам для тебя личный пропуск. – Личный пропуск? – лицо мальчика буквально озарилось светом радости. Не выдержав, библиотекарь потрепала ребенка по голове, искренне умилившись, и ответила: – Да, Гарри. Ну а теперь читай. Как закончишь, не забудь вернуть все книги на их места. – Что вы, мадам Пинс, – застенчиво улыбнулся Поттер. – Я слишком люблю книги, чтобы небрежно с ними обращаться. – Я рада это слышать, – с улыбкой произнесла женщина и направилась к своему столу. Она так и не увидела, как с лица ребенка пропали теплые эмоции. В глазах появился холод, а тонкие губы искривились в жесткой улыбке, внешне делая мальчика старше. Повернувшись к стеллажу, Гарри провел пальцами про корешкам книг и усмехнулся: – Значит, Запретная секция. Это может быть интересно, но сначала, – он недоуменно нахмурился: – Да где же ты? Перепись в магической Англии проводилась каждый год с середины девятнадцатого века. Просмотрев всю полку, где уже находятся и будут помещены данные с 1950 по 2000, Гарри не нашел очень интересующий его год, когда война с Волдемортом была в своем пике. Если верить статистике в газетах, то именно на этот год пришлись самые кровопролитные битвы. Плюс статистики был в том, что ее невозможно было подделать. Статистика каждой магической страны уходила в общий реестр. Поморщившись, ситх решил проблему, взяв два года, граничащих с нужным. Кинув последний взгляд на стеллаж, брюнет направился обратно. Радостно улыбнувшись библиотекарше, он вновь проигнорировал заинтересованный взгляд Гермионы и начал вычерчивать в блокноте диаграмму. Невилл. Я смог! Сколько же трудов стоило попасть в архив. Как будто я хотел отработку в Запретной Секции пройти, а не в старых бумажках ковыряться! Улыбаясь, киваю библиотекарше, которая, похоже, решила прочитать мне целую лекцию, мысленно запустив в нее тем фолиантом, что она держала в своих руках. Наконец, она заканчивает пылесосить мне мозги и, окинув напоследок подозрительным взглядом, выходит из длинной комнаты. Когда дверь за ее спиной закрылась, я не смог сдержать облегченного вздоха. Ура... Оглядываюсь по сторонам. Полдела сделано, я на месте. Осталось найти эту фотографию. Что мне известно? Будущий Темный Лорд закончил школу в 1945, если судить по дате рождения нашего декана, а фотографируются курсы каждый год, и у выпускников дополнительно к общей фотографии идет индивидуальное фото. Также мне известно, что всегда создаются копии в архив. Это стало традицией с начала двадцатого века. Как же хорошо, что я заранее выяснил это у старших курсов нашего Дома. Вздохнув еще раз, начинаю рассматривать коробки. Мне стоит поторопиться, чтобы успеть. Откладываю в сторону коробку с надписью «1989» и храбро пробираюсь в глубину комнаты. Вскоре я наткнулся коробку 1947 года. Ликующе улыбнувшись, оглядываюсь. Некоторые коробки стояли на полу, и из-за приглушенного света было трудно разглядеть, что на них написано, поэтому я воспользовался заклинанием. Свет, исходящий от палочки, ярко осветил помещение и буквально в метре от себя я увидел 1945 год. Быстро приблизившись, хватаю палочку в зубы и принимаюсь двумя руками открывать коробку. Рядом с выпускными работами лежали четыре папки. По одной на факультет. Схватив зеленую со змеей на гербе, я открыл ее и принялся перебирать фотографии курсов. Седьмой курс был внизу, а дальше шли индивидуальные фото выпускников. Склонившись над общей фотографией, я вгляделся в лица стоящих на нем, ища то, что могло понадобится Райнеру. И замер, увидев смутно знакомые черты лица одного из выпускников. Худое лицо, с четко очерченными тонкими чертами, темные глаза, смотрели на меня с холодным расчетом. Спокойная улыбка на лице хорошо гармонировала с позой мага, как бы говоря, что человек на фотографии знает себе цену. Остальные выпускники стояли вокруг него. Как стая вокруг вожака. Сглотнув, откладываю фотографию и принимаюсь перебирать индивидуальные фотографии. Быстро найдя этого мага, переворачиваю фото и с замиранием сердца читаю имя. Том Марволо Реддл... Перевернув, смотрю на лицо Темного Лорда. Тот отвечает мне вопросительным взглядом, знакомо приподняв брови. Нет-нет-нет... Быть этого не может! Откладываю фотографию Реддла к групповому снимку выпускников и быстро укладываю остальные обратно в папку. Положив ту в коробку закрываю ее и кидаю в глубину комнаты, стараясь докинуть как можно дальше, после чего замираю. Если Гарри так похож на Волдеморта, то может ли быть, что он внук Тома? Тогда почему дед хотел убить своего внука и погрузил в кому свою дочь? Или Джеймс Поттер был не Поттером, а Реддлом? Принимаюсь лихорадочно анализировать полученную информацию и прихожу к выводу, что ничего не понимаю. Но одно я знаю точно, фотографии Темного Лорда никто не должен увидеть! Если сходство Гарри с молодым Волдемортом уже сейчас так велико, то что может произойти в будущем? Директора не сможет не заинтересовать этот феномен, а значит, я должен уберечь своего Учителя от возможной опасности. Я своими глазами видел, насколько опасен Дамблдор. В тот день, когда я посмотрел в зеркало... я увидел в нем мужчину, в мантии с глубоким капюшоном. Он стоял ко мне спиной в какой-то комнате, похожей на номер в гостиной. Я помню как удивился, увидев вошедшего директора. Мне хорошо запомнилось выражение его лица. Оно буквально светилось триумфом. Судя по движущимся губам, Дамблдор позвал неизвестного, направив на него палочку, и реакция мужчины показала мне, что Альбус не был тем, кого тот ожидал. Странный черный луч вырвался из палочки светлого мага и обвился вокруг шеи мужчины, сдавив. Я видел, как неизвестный маг пытался бороться, а потом замер и медленно опустился на одно колено перед директором. А в следующий момент я увидел как Альбус, в каком-то темном переулке, что-то говорит тому самому магу и тот, явно сопротивляясь, кивает. Именно тогда, увидев эту сцену, я понял, что сделал правильный выбор. Я не рассказал Гарри, что именно увидел. Эгоистично? Возможно, но эта информация не является важной. Она лишь помогла мне определится. Если бы я тогда только знал, как ошибаюсь... Вынырнув из воспоминаний, быстро оглядываюсь, ища предыдущие шесть курсов Реддла. Вскоре передо мной лежали все восемь фотографий, и я полностью осознал, что принял правильное решение. Быстро спрятав фото во внутренний карман, я стал заметать следы своего преступления. Все шесть коробок отправились за первой, а я начал пробираться обратно к входу. Стоило вызвать домовика, чтобы тот помог мне с протиранием старых учебников, кучей сваленных в углу. Все же я рад, что попал к барсукам. Мы редко попадаем на отработки, но у нас всегда есть возможность смухлевать. От старшекурсников, младшим курсам, каждый год передается несколько имен домовиков, которые живут в школе. Использовать их помощь можно лишь когда рядом нет никого. Поэтому мы никогда и не попадаемся. Самое интересное заключалось в том, что Помона знает об этих помощниках и ничего не предпринимает. Этакое молчаливое одобрение. Щелкаю пальцами и негромко зову: – Пидки! Появившееся передо мной существо было довольно забавным. Чем-то на гоблинов из банка похоже. Согнувшись в уважительном поклоне, домовой эльф тихо интересуется: – Ученику Дома Пуффендуй что-то нужно? – Да, – с улыбкой смотрю на смешно дергающиеся уши. – Сможешь протереть вон те учебники и сложить их аккуратно, но чтоб было видно, что это делал первокурсник? – Да, сэр. Пидки это сделает. – Спасибо, – сажусь на ближайшую коробку и, следя за работой эльфа, вновь задаю себе вопрос, который мучал меня давно: – Кто же ты? Кто ты, маг, насильно подчиненный директором? Почему зеркало показало мне именно тебя? Я хотел увидеть там правду. Знак того, что поступаю правильно. И вместе с ответом получил новый вопрос. А теперь еще один. Внук или... сын? Гарри Джеймс Поттер. Мой друг. Мой Учитель. Тот, кто изменит этот мир, лишив его слабостей Магии. Кем ты приходишься Тому Марволо Реддлу? Темному Лорду этой страны. Сильнейшему темному магу этого столетия. Воландеморту... В приюте к нам попала одна девочка. Родители у нее погибли в автокатастрофе. Отец англичанин, а вот мать... Ее мать была француженкой. Уже в свои восемь эта девочка в совершенстве владела двумя языками. И когда я, вернувшись из Косого переулка, однажды пробормотал имя темного мага, оставившего у меня на лице шрам, она с удивлением воскликнула, что понимает язык, на котором было составлено это слово. Французский. Она сказала, что знает как переводится имя Волдеморт. Полет смерти. Полет... … С радостной улыбкой Гарри заговорщически шепчет мне: – Я могу летать без метлы! ... … – Я видела это! Он был похож на черное облако. – Красиво, наверное. – Да, видел бы ты лицо Малфоя! ... Нет, это идиотизм! Быть такого не может! Дрожащими руками достаю общий снимок 1938 года. Они очень похожи. Сильно, но просто похожи. Как братья или близкие родственники. Да, я ошибаюсь. Гарри не может быть им. Ведь если это не так, то нам предстоит противостоять Дамблдору в одиночку.