Он рядом

      Шаст       «Привет. Не спишь?»       Всего лишь одно сообщение, простая фраза - предзнаменование прекрасного вечера. И Арсений знал, что за этим последует. Из раза в раз они шли по одному и тому же сценарию, отыгрывали свои роли так давно, что выучили текст наизусть. Каждый спектакль — только для них. Они были актерами и зрителями одновременно. Машина остановилась во дворе одного из спальных районов Москвы где-то на окраине. Мотор заглох. Ночную тишину нарушало лишь дыхание водителя и пассажира. Попов повернулся к окну, но разглядеть ничего нового не смог — одинокий тусклый фонарь не справлялся со своей функцией — сквозь темень едва проглядывалось заброшенное на этапе строительства здание, а из окон жилых домов, тех, что были неподалеку, было невозможно разглядеть происходящее. При других обстоятельствах Арсений бы испугался, и страх этот нельзя было бы назвать иррациональным — оказаться в таком месте в чужой машине захотел бы лишь тот, кто владельца этой самой машины и хотел. А Арсений хотел. Брюнет повернул голову налево и заметил, что находится под пристальным взглядом зеленых глаз. Он тонул в них уже столько раз, что должен был научиться плавать, но увы. Здесь, в этом богом забытом месте, он ощущал себя чертовски правильно. — Не замерз? — поинтересовался Шастун. — Только если ты хочешь меня согреть, — Арсений хищно улыбнулся, и реакция собеседника не заставила себя ждать. Антон потянулся за поцелуем. Он впился в губы жадно, по-собственнически, и Арс почувствовал, как чужая (чужая ли?) ладонь нежно прикоснулась к щеке. От такого простого действия кожа покрылась мурашками. Арсений невольно задался вопросом, не зашло ли все это слишком далеко? Он не любил Антона, точно нет, и не забывал повторять себе это всякий раз, когда думал о нем. Даже когда это был миллионный раз за день. Их «просто секс» начался спонтанно и так банально. Два друга завалились в квартиру Антона с пакетами полными пива из Ленты, чтобы отметить третью попытку и, наконец, успешную сдачу злосчастной статистики. Преподаватель тогда знатно потрепал им нервы - единственным из группы не хотел ставить оценки, заставляя приходить на пересдачи снова и снова. На этой почве общего горя вырос прекрасный цветок крепкой мужской дружбы. Ну как дружбы. Тем же вечером, осушив добрую часть бутылок, молодые люди нашли занятие гораздо более увлекательное. Когда следующим утром Арсений, уже давно осознавший свою бисексуальность, проснулся в объятиях своего одногруппника, он испугался. Он совершенно точно не жалел о произошедшем, и Антон всегда казался ему привлекательным: милым и к тому же высоким, а Арс любил высоких, но, к сожалению, редко встречал кого-то выше себя, с харизмой и чудесным чувством юмора. Боялся он реакции Антона. Что сделает Шастун, когда проснется? Выгонит? Сделает вид, что ничего не помнит? Ударит? В последнем Арс сомневался — силой он все же превосходил худенького Антона. Испытывать судьбу не было никакого желания, ровно, как и потерять друга из-за секса, поэтому брюнет решил трусливо сбежать, прихватив с собой воспоминание о прекрасном сексе, но его попытки осторожно выбраться из не очень дружеских объятий разбудили Антона. Открывать глаза он не торопился, вместо этого сильнее прижал Арсения к себе, запустил руку в волосы и… Дальнейшее происходило для Попова в замедленном действии: сначала медленно открылись зеленые глаза, затем открылись еще шире от осознания кого именно он обнимал. Благодаря бесподобной мимике Антона, Арсений видел, как у него на лице огромными неоновыми буквами загорелось одно слово: «УЖАС» Арсений уже проклял себя за то, что не ушел раньше множество раз, но менять что-либо было поздно - надо было выкручиваться и как можно скорее убраться из квартиры, ситуация и так была крайне неловкая. Он соскочил с постели, пытаясь найти свои вещи в хаосе, что они устроили вчера. Впервые в жизни Арсений не мог выдавить из себя ни слова, а сказать что-то стоило. Только вот что? Извиниться? Но Антон хотел этого не меньше, Арс был в этом уверен. На полу под кроватью обнаружились джинсы и Арс принялся натягивать их, фокусируясь только на этом действии, поэтому он удивился, услышав голос Шастуна: — Бля, прости. — Что? — Арсений замер и уставился на парня с растрепанными после сна волосами, все еще лежащего в постели. Картина была настолько прекрасная, что на мгновение брюнет забыл о суматохе, которую сам же и устроил. — У тебя на шее, — Антон пальцем указал на свою. Арсений инстинктивно прикоснулся к месту, на которое указывал «друг», он оглядел комнату в поисках зеркала, и, когда оно было найдено, направился к нему. Первыми бросились в глаза собственные раскусанные, опухшие губы, мешки под глазами после выпитых литров алкоголя не удивляли, но и никакого эстетического удовольствия не приносили, и только затем взгляд спустился ниже, на шею. Огромный, словно Шастун в мире засосов, он эффектно выделялся темно-фиолетовым пятном на светлой коже. Спрятать такой будет проблематично. В общем и целом, Арсений выглядел так, словно ночью его жестко трахнули. Так оно, конечно, и было, но оповещать об этом общественность ему не казалось нужным. — Я не специально, — добавил Антон. — Ничего страшного. Под аккомпанемент неловкого молчания двое парней не могли отвести взгляды друг от друга, никто не решался нарушить тишину. Никто из них и не разыгрывал сцену с потерей памяти. Было ли это плюсом, Арсений затруднялся ответить, рассматривал Шаста, пытаясь прочитать его мысли. Шастун не выдержал и опустил взгляд. — Слушай, Арс, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о том, что мы… Ну, ты понял. Антон говорил неуверенно, осторожно подбирая слова. Вне зависимости от того, что подразумевал Антон, Арсений идиотом себя никогда не считал, и, возможно, некоторая часть населения стала чуточку толерантнее за последние годы, рассказывать о гейском сексе, даже о таком прекрасном, было мероприятием весьма сомнительным. Брюнет также осознавал, что у них с Шастом был просто секс, никаких обязательств он не хотел, и был совершенно точно взаимно не влюблен. Для него не было секретом, что на съемной квартире парень жил не один. Его девушка, Ира, уехала к родителям в Воронеж, она ведь все сдала вовремя, поэтому наслаждалась летними каникулами. Вернуться должна была только через две недели, но даже если бы она решила сократить поездку и приехала прямо сейчас, вряд ли бы заподозрила что-то неладное, застав в квартире друга Антона. Мальчики сдали экзамен — мальчики напились. В этой цепочке совершенно не было места звену «мальчики переспали». Мысленно Арсений прокручивал все варианты как объяснить Антону, что прошлая ночь ничего не значила и нисколечко не влияла на их дружбу. — Тебе не о чем волноваться, Антош, я все прекрасно понимаю, было классно, но — он сделал паузу, пытаясь прочитать мысли Антона, — мы просто друзья. То, что произошло в твоей квартире, останется в твоей квартире. Они оба согласились, что секс был одноразовым и повторение им не нужно. Соглашение они, разумеется, закрепили на этой самой кровати несколько дней спустя, а через неделю к этой локации добавилась еще и комната Арсения в общежитии, и когда вернулась Ира — машина Антона. Арсений настолько погрузился в воспоминания, что выпал из реальности, он только сейчас заметил, что руки Шаста переместились и теперь оглаживали выступающий пресс. Парни пересели на заднее сиденье, где Антон продолжил выцеловывать каждый участок кожи Арса, заставляя его таять. И хотя салон Chevrolet Антона был довольно просторным, он явно не был рассчитан на секс почти двухметровых парней. Казалось, за это время они должны были привыкнуть ко всем неудобствам, связанным с конспирацией, но нет. Арсений каждый раз оставлял свое нытье при себе, чтобы не обидеть хозяина машины, без которой у них бы совсем не было места. В квартире — Ира, в общаге — Сережа, никто из них не знал о тайной связи, поэтому эти места они не рассматривали, Антон пару раз снимал им на день квартиру и номер в отеле, и эти моменты Арс бережно хранил в памяти, но просил Антона не повторять - слишком чувствовал себя содержанкой. Каждая их встреча заканчивалась сексом, но он был не основной целью. Они общались, делились проблемами, рассказывали смешные истории из жизни, иногда пили пиво или вино, играли в приставку, смотрели фильмы. И все это было слишком. Антона стало слишком много в жизни Арсения. Он был другом, был любовником, но он никогда не был полностью его. Арсений знал, на что шел, и его изначально это даже устраивало. Наличие у Антона отношений означало, что происходящее между парнями — всего лишь временное развлечение. Попов привык к этому. Ему не нужно было переживать за вторую половинку (его даже выражение это бесило), придумывать, что подарить на годовщину, запоминать эту самую дату, знакомиться с родителями, ревновать, строить совместные планы. Он занимался сексом ради секса, если секс был хорош, можно было повторить, но при любом намеке на чувства — бежать. Поэтому с Антоном было просто — Арс знал, что от Иры парень не уйдет, а сам он был уверен, что влюбляться не умел, поэтому проблем не ждал. Не думал, что с Антоном ему будет так легко. Он уже и забыл, когда последний раз спал с кем-то другим, — сначала пытался, но слишком уж Шастун хорошо трахался — сам того не замечая, Арсений отказался от всех остальных: парней, девушек — они вдруг утратили свою привлекательность. Арсений уселся на колени Шаста, стянул с парня футболку и начал целовать губы, шею, грудь. Сидящего голым по пояс Антона не устраивала одежда на Арсе, — она мешала и явно была лишней. Попов, словно прочитав его мысли, стянул ее с себя. Этот маленький импровизированный стриптиз Антону понравился. Ему вообще нравилось все, что делал Арс. Шастун провел руками по выпирающим ребрам любовника, по мышцам пресса и выдохнул ему в губы: — Какой же ты ахуенный. Арсений на это ничего не ответил, только улыбнулся уголками губ и запустил руку в волосы Антона. Сначала погладил нежно, как гладят любимого кота, но тут же сжал их в кулак и потянул, заставив Шаста откинуть голову, обнажая шею. Больше всего в тот момент ему хотелось оставить засос на нежной коже, но он знал — нельзя, поэтому лишь слегка прикусил. Даже этого прикосновения Антону было достаточно, чтобы застонать. Арсений на этом решил не останавливаться, потерся о член Антона. Они оба были уже достаточно возбуждены, Арс слез с Антона, чтобы стянуть с себя джинсы и дать парню возможность сделать то же самое. Это определенно был один из минусов машины — нельзя было сексуально избавить партнера от элемента одежды, приходилось отвлекаться, раздеваться и только потом можно было снова наслаждаться друг другом. Арс устроился на сидении, встав на колени, развел их насколько позволяли обстоятельства, уперся локтями и выгнул спину. Через плечо он метнул на парня «ну чего же ты ждешь» взгляд. Наблюдавший за всем этим развратом Антон тяжело сглотнул, позволил себе позалипать на безумно красивого Арсения еще пару секунд, а после потянулся за смазкой, которую он предусмотрительно положил в карман куртки. Выдавил немного на пальцы и растер разогревая. Он наклонился к Арсению, покрывая поцелуями его спину, ровную с россыпью родинок, и осторожно ввел палец. Антон вопросительно посмотрел на Попова: слишком легко он вошел. — Арсений, ты что готовился? — спросил он, вгоняя парня в краску. — Можно и так сказать, — Арс принципиально назад не оборачивался, не хотел, чтобы Шаст видел, как он смутился. Только Антону не нужно было видеть, за то время, что они провели вместе, он хорошо научился читать Арса. Попов эту тему развивать не хотел, но его партнер его желания не разделял. — Ты дрочил? Арсений был благодарен тусклому фонарю, за то что скрыл его пунцовый оттенок кожи. Он хотел быть для Антона страстным, уверенным любовником, а не девственником, краснеющим от слова «писька». — Я же не знал, что мы сегодня встретимся, — его внутренний актер, наконец, вышел на сцену, — Серега ушел на свидание, вот я и подумал, почему бы и нет. — Мм… — протянул Шаст, приставляя сразу два пальца ко входу, — надеюсь, ты думал обо мне? Арсений думал. — Будем болтать или ты все же трахнешь меня? — спросил Попов почти злобно. Антон довольно хмыкнул и резко ввел пальцы, сразу полностью, Арс с шумом втянул воздух. — Одно другому не мешает, солнце. Растягивать Арсения было не нужно, но Антону было важно не доставить никаких болезненных ощущений, поэтому он добавил третий палец, и не спеша совершал поступательные фрикции. Изменив угол, он нащупал простату, и Арс больше не сдерживал стоны. Он, уставший от медленного темпа, насаживался сам. Для Антона это было призывом к действию. Он вынул пальцы, из того же кармана достал презерватив, вскрыл упаковку зубами и надел на свой член, который тоже уже был готов. Шаст добавил еще лубриканта, размазал его по всей длине и приставил пенис к заднему проходу. Он ввел головку, наблюдая за парнем. Попов нетерпеливо толкнулся навстречу, насаживаясь до основания. Боли он не почувствовал — только приятное чувство наполненности. Антон перестал себя сдерживать, начал вбиваться в Арсения заполняя пространство машины пошлыми шлепками и стонами. Арсений поднял глаза на запотевшее стекло, неожиданно ему вспомнилась сцена из «Титаника», где Роза и Джек развлекались в машине в тайне от всех. Машинально он провел рукой по стеклу, стирая влагу. Благодаря оставленному следу ему открылся вид на улицу, по которой к ним приближался темный силуэт. — Антон, — взволнованно позвал он, — Шаст, блядь, сюда кто-то идет. Антон был на грани оргазма, поэтому ему потребовалось время, чтобы понять, что что-то не так. Он даже не заметил, в какой момент Арс соскочил с него и теперь сидел рядом, на ощупь пытаясь найти одежду. — Какого хуя? — только и успел спросить Шастун, увидев человека совсем близко. Арсению было плевать оделся парень или нет, он судорожно пытался выпихнуть его на водительское кресло. — Быстрее, надо уезжать, — поторапливал он. Брюнет соображал гораздо быстрее своего друга, внутри росло чувство страха, сердце забилось с бешеной скоростью. Ладонью он протер стекло полностью, увеличивая угол обзора. Еще шаг и незнакомец окажется прямо перед ним. — Антон! — Арс уже кричал. Человек дернул ручку в попытке открыть дверь, но та не поддалась — Антон всегда закрывался перед сексом, и Арсений еще никогда не был ему так благодарен. Слабого света фонаря едва хватало, чтобы разглядеть лицо незнакомца. Картина, открывшаяся Арсению, была отвратительна: все лицо покрывали шрамы, левая сторона представляла собой месиво, на лбу отсутствовал кусок кожи и мяса, открывая вид на череп, черные сальные волосы свисали, прикрывая дыру, на месте которой должен был находиться глаз, щеки тоже не было, вместо нее Арсений видел зубы. К горлу подступила тошнота. Чудовище прижалось к стеклу, заглядывая в салон своим единственным красным глазом. Арс, наверное, совершил самую большую ошибку в своей жизни, заглянув в него. Его словно окатило ледяной водой, он задрожал всем телом, инстинктивно отползая назад, но взгляд отвести не мог, как ни старался. Чудовище в это время начало отчаянно стучать по стеклу, требуя, чтобы его впустили, оно тоже не сводило взгляда с Арсения. Только Попов подумал, что существо пыталось проникнуть к нему в мозг, как голову пронзила резкая боль. Шастун со своей неуклюжестью, наконец, смог забраться вперед. Каким-то чудом умудрился даже треники нацепить. Он завел машину, сдавая назад. Из-за фар стало гораздо светлее. Когда Антон пытался развернуться чудовище продолжало бить по машине, издавая жуткие звуки. Шаст смог отъехать, теперь свет фар был направлен на незваного гостя. Тому это явно не понравилось, оно зарычало, попыталось закрыться от света, раскрыло пасть, которая скорее напоминала акулью, чем человеческую, так широко, что Антон замер, разглядывая несколько рядов острых зубов. У самого Антона рот был не маленький, но это было ничто по сравнению с тем, что он только что увидел. В пасть чудища спокойно бы поместилась чья-нибудь голова. Антона поразило как она стала такой огромной, когда ее обладатель был вполне человеческих размеров. Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Ответ на этот вопрос Шастун знал, и именно это вытащило его из оцепенения. Он нажал на газ и вывернул руль. Нужно было убраться оттуда как можно скорее.