***
Отобедали они в избушке, которая едва не сгорела из-за Ивана. Дойдя до озера, Яга представила всем Василису. Христиана с ней подружилась. Они потом обе шли от всех впереди, под ручку, расспрашивая друг друга о своëм. Иван отпустил насчет этого несколько шуток Кощею, но тот их не понимал. Так, к вечеру, до темени и дошли до Водяного. — Костлявый, кого к нему отправим? — мужчина приподнял черную бровь, не понимая, в чем сомнения. — Василису он учуять может. А царскую девку по лицу опознает. На плавнике своём ползти за ней будет. — Пусть Василиса идëт. — ответил Кощей. — А без девушек самим никак нельзя? Некрасиво им отдуваться за нас перед этим чудовищем. — вступился Иван, но Кощей от него только отмахнулся. — Да ей недолго играть его невесту. Не упрямься. Пусть княжна идет. Она всë равно ещё молодая, пускай попробует на вкус яблочко-то запретное. — залебезила Яга. — Я запрещаю отправлять туда эту девочку, старая. У неë уже есть жених в Белогорье. Нельзя с ним так поступать, пускай и тайно. Иван удивленно выставил руки вперёд. — Так у тебя жених есть, малая, а ты мне не сказала? — Христиана отрицательно покачала головой, а после несколько раз кивнула и тяжело вздохнула. — Жених — не изба, приколоченная к земле-матушке, скольких своих я огорошила. Пускай идет. Иди, дéвица. Давай. Не грех-то, если во благо. — Яга толкнула девушку за кусты. Христиана упала на коленки, Кощей не вышел к ней, и она приняла это за согласие. Не завидна их доля с ним. Однако зачем себя дурачить? Он не любил еë, только защищал, а если позволял собой так распоряжаться, то и ужасного в этом ничего не было. По его просьбе она шла в руки незнакомца пленницей. Христиана присела на камень и расправила длинный подол платья. Она выделялась среди здешней природы и их своеобразной компании. На ней одной были дорогие ткани, обшитые камнями. Настоящий безвольный алмаз сидел перед царством Водяного. — Косы распусти, дурында! — из кустов донесся хриплый голос Яги. Девушка замешкалась, но завела руки за спину, развязывая сразу несколько лент — две толстые косы упали на спину из прически, и их она тоже развязала. До копчика ей доходили белые волосы, беспорядочно закрученные в аккуратные, крупные и мелкие локоны. — Какая рыбонька! — возникший словно из ниоткуда Водяной послал Христиане воздушный поцелуй. — Отчего же тут одна сидишь, красавица? Лес темный, откуда знать, кто забредет сюда, а у тебя ни защитника, ни силушки. — А вы? Вы не станете... эм... — княжна растерялась, не зная, как флиртовать искусственно. — Вы защитите меня? — усики Водяного сами собой задергались, и он сделал круг в воде. — Конечно, рыбонька моя. Дай поцеловать свою белую ручку, и я тебя не только защищать стану, моря покажу бесконечные, океаны. Бывала когда-нибудь на берегу моря? — Христиана покачала головой в разные стороны и наклонилась над водой, вытянув руку вперёд. Она не думала о том, что Водяной с легкостью мог затащить её под воду после этого. И никакой Иван с Кощеем еë не спали бы. — Иди ко мне, рыбонька моя... — Водяной подплыл ближе к своей будущей невесте и почти коснулся еë ладони. — Слышь ты, жидкий. Руки убрал от моей сестры, иначе я тебя на молекулы разобью. — Иван вышел из укрытия. Яга, видно, тянула его назад, ибо он чуть не повалился на спину. — Чë вы сидите?! Он еë лобызает, а вам только за спиной маленькой девочки и прятаться? — Ты что, обманула меня?! — возмутился Водяной, скрещивая руки на груди. Он подплыл вперёд, возжелав отомстить девушке и свалить еë в воду, но снова не успел. Кощей тоже вышел из кустов. — Успокойтесь все. Водяной, извини меня. Я не хотел тебя обижать. По делу пришёл. — Христиана вскочила на ноги и бросилась в сторону Ивана с Кощеем. Первый поймал её в свои объятия, удивляясь еë испуганному взгляду. Для него здесь даже испуг по-новому выглядел. — От кого... От кого... А от тебя, Кощеюшка, не ожидал. — Водяной обиженно отвернулся в сторону. — Не гневайся. Мне помощь твоя нужна. — Христиана выглянула из-за плеча Ивана и посмотрела на Кощея. Он заметил еë взор, и она спряталась снова за спину брата. Василиса тоже к ней подошла, кладя руку на плечо. Одно несовершенство, по мнению девушки, было в жизни царской — мягкотелость. — И после этого ты просишь у меня помощи?!.. Водяной ещё долго возмущался, но им общими усилиями удалось уболтать его пойти за ними — не без помощи помолодевшей Яги. К вечеру вышли они к Смерть-реке и сделали привал на ночь. Все разбрелись по компаниям. Водяной рассказывал что-то немой «Марфе» у колодца, Иван болтал с Христианой и Василисой, а Кощей точил себе ножик острым камнем. Через какое-то время и Василиса убежала от них, а Ивану пришлось за ней идти. Христиана потеряла много времени, смотря по сторонам в поисках разошедшихся. Она робела подходить к Кощею. — Чего одна сидишь, Христиана? — она посмотрела на мужчину и ярко улыбнулась. Он спиной чувствовал, как девушка хотела к нему подойти, смотрела всë время, но боялась. — Садись рядом, поможешь мне. Девушка подбежала к нему и уселась на широкий корень дерева прямо рядом с Кощеем. Он дал ей в руки узелки с мелкого оружия, прося перебрать и повязать новые. — Я ведь говорил тебе, что он придëт. Не солгал. — девушка улыбнулась. — Надень обратно на шею. Мне так спокойнее будет. Девушка крепко сжала в руках любимое кольцо и быстро надела его себе на шею. — Я за вами соскучилась. Вы не писали мне ничего, забыла... Что и думать... Как вы жили всë это время? Как спали, ели? — Кощей перестал точить нож, откладывая его в сторону, и повернулся к Христиане корпусом. — Уж лучше, чем в темнице, яхонтовая моя. Тебя не обижали нечистивые в семействе? — Христиана отрицательно качнула головой и прикрыла глаза, почувствовав на волосах его руку. Он весь благоухал запахом леса и трав. От неë же для Кощея исходил запах цветов. — Благодетель мой ненаглядый... — Христиана опустилась перед ним на колени и положила голову на его ноги, хватаясь за ладони мужчины. — Я больше не хочу быть от вас далеко, у меня сердце неприятно ноет. Я помню, что говорила тогда, как обещала быть вам женой по нужде, но я после клятвы той вас полюбила больше своей жизни. — Кощей не мог ей ничего ответить, гладил по волосам и убаюкивал. Она была ему мила, но он не знал, как обходиться с живой женой, он ведь был давным давно мëртв со своим бессмертием. Что ему делать с животрепещущей девицей в таком возрасте? Гнать некуда, а если приласкать, то никогда она его потом не простит за это. Яга возвращалась к их костру и замерла, увидев печальную невесту, плачущую на коленях перед Кощеем. — Вот дела... — озадаченно и хрипло прошептала она, почесав копну волос на затылке. Бабка осталась наблюдать. Неспокойно ей было, не так всë могла расценить. Авось, Кощей дитëм своим обзавелся и дурит им всем головы? Христиана приподняла голову и коснулась губами тыльной стороны руки Кощея, плотной ткани бинтов, губами. — Поднимайся, журавлик печальный, хватит слëзы лить. Хочешь, чтобы Иван всполошился на меня за эти слëзы? — она покачала головой, не соглашаясь. — Тогда вставай. — Он поднялся на ноги вместе с ней. Девушка запрыгнула на корень дерева, чтобы быть с мужчиной одного роста. Она крепко держалась за колючую сталь доспехов Кощея, морщась от прикосновений кольчуге. Кощей пальцами стирал с белых щëчек маленькие капли слез. Яга не могла услышать, что он такого прошептал ей, раз она так заулыбалась с этого. Христиана стала живо уклоняться от его рук, и он словил еë за тоненький стан, чтобы она не рухнула с корневого выступа. Кощей поймал одну еë руку, а она опять начала шутить с ним и слегка толкнула вперëд. Не рассчитала и на него повалилась, сама собой потянувшись к мужским губам. Вот, почему она так хотела всë время к нему подойти — чтобы снова поцеловать. И это чувство в груди в разы выросло и проросло к низу живота, потом в ноги, расслабляя их. Христиана закрыла глаза и замерла на месте, коснувшись его губ. На этом закончился их прошлый раз. Так что ли и целовались? Мужчина покрепче ухватил девушку за талию рукой, а второй наклонил еë голову в сторону. — Закрой очи. — его шëпот прямо в губы звучал иначе, отлично от голоса и не менее красиво. Христиана облизнула губы через поцелуй, чтобы сосредоточиться, и он поддался вперёд проводя кончиком языка по еë. Девушка догадливо приоткрыла рот и почувствовала, как нижняя губа захватывается чужими устами, а языка касается что-то теплое. Она толкнула его язык наверх своим, и он углубил поцелуй, тяжело выдыхая в женские губы. Их могли застать, поэтому от отстранился, опуская голову на плечо Христианы. Девушка в мгновение прижалась к нему и обняла за шею. Холодная корона жгла щëку Христианы. — Можно я с вами буду сидеть, пока все не уснут, а после лягу аккурат вас? Мне не хочется ложиться рядом с бабушкой Ягой или Иваном с Василисой... Они все мне не знакомы, а вы один здесь для меня близкий человек, только с вами мне можно. — Мужчина угукнул ей в плечо, понимая значение этого «можно». Оно было не по праву замужества, а по еë собственному моральному ощущению. — Сейчас сюда вернуться, Христиана. — Яга на это закатила глаза и хохотнула, уходя обратно к колодцу. Не захотелось ей смущать их обоих. Дело для Кощея, конечно, не молодое это было, но девчонку жалко ей стало. Не от хорошей жизни она старика полюбила. — Тогда давайте уйдем, как все куда-то. Не на долго. Я хочу к вам прикасаться, хочу с вами говорить, слышать, смотреть вам в глаза. Неужели... Неужели так плохо и греховно то, чего я прошу? — девушка спустилась с корня, держа мужчину за руку. Он придержал еë, чтобы она не упала. — Пойдëмте, родной мой. Иначе я обниму вас страшнее вашей смерти и никогда больше не отпущу. Кощей молча последовал за ней. И всë время, пока они шли по тропинке в чащу леса, думал о том, как глубоко и прочно еë игры укоренились в его сердце. Как и любой пожилой мужчина, Кощей не был дамским угодником и влюбчивым мальцом. Ему полюбилась внешность Христианы, еë напевный голосок, изящность движений, острота ума и языка, но не было внутри былой страсти. Мужчине не хотелось привязываться к красивой девушке, разумная любовь для Кощея всегда была первостепенна. Пусть любит его Христиана, пока не надоест самой, а потом супруги сами собой разойдутся в разные стороны. — Что за песни ты мне пела ночами? — Кощей оставил мысли о любви, решив пребывать в ощущениях реальности. Думал он об этом чувстве, потому что оно давно уже проснулось в нëм. Часто, чтобы удержать голову на плечах, приходилось контролировать душевные порывы. — Я бы вам напела, но тогда вы сам не свой станете. Они по-разному каждый раз бывают, если я не усыплять задумываю. — девушка опустилась в высокую траву, покрытую в некоторых местах капельками росы. Кощей сел за ней на землю, рассматривая блеск капель, с травы упавших на платье его жены. Мужчина протянул руку к женским волосам. Не каждая девица позволяла мужчине волос своих касаться, особенно, убранных. Кощей развязал ленту на косе, она распустилась, и он пальцами разобрал еë до конца. От влаги травы и воздуха волосы ещё сильнее распушились. Христиана на него даже не смотрела, прикрыла глазки и водила головой в ту сторону, в которую он еë направлял, чтобы волосы расплести или корней волос коснуться. Мужчина сбросил повязки на руках и коснулся локонов, они были очень мягкими на ощупь. Христиана рассмеялась, когда он ногтями провёл по коже головы. Мужчина тогда наклонил еë назад, помогая облокотиться о его грудь в доспехах, и поцеловал в макушку, молча продолжая легонько тереть между пальцами воздушное облачко копны волос. Она решила его чем-то порадовать, как он и просил приоткрыла губки и тихо запела: «В суме речки тебя утешу. Песню под наигрыш метели запою. Запою весëлую»*. — голосок блестел и отзывался колокольчиками, приятно отдавая обоим в голову истомой. Внутри тела у них всë обмазалось сладким мëдом, а по коже пробежали мурашки. — Кто тебя учил так красиво петь? — она повернулась к нему. — Сама научилась. А вас кто учил воевать? Вы такой красивый с мечом в руках! — Христиана улыбнулась, смущаясь от произнесенного комплимента. — Был у меня давно один учитель. Колдуном, как и вы с твоей мамой, был. Он и научил в руках меч держать, а дальше уж судьбинка назначила воеводой по миру щеголять. — девушка робко попросила его подержать оружие, и он вытащил его для неë из ножен. — Только не размахивай, не удержишь. — Вы, наверное, очень сильный, раз такую булыгу с собой носите. — Недовольно поморщившись, Христиана приподняла оружие, и оно у неё недолго в руках пробыло, Кощей забрал. — Что вы самое тяжелое поднимали? — Христиана, я не богатырь. Не вспомню. Тебя с оружием поднять смогу и хватит с меня. — мужчина следил за яркими огнями глаз жены. Христиана на него заметно просяще смотрела, не мог не исполнить того, что он просит у него бессловестно. — Не брыкайся только. — она не поняла, что он имел в виду, а потом крепко ухватилась за мужские плечи, почувствовав, как он еë взял под ногами и поясницей. — Какая красота с вашего роста смотреть на всë! — воскликнула она и подтянулась, удобнее садясь в его руках. Тяжесть больше составляли дорогие ткани и камни на них. — Я тоже вам покажу чудеса. Их вы наверняка не могли видеть. Опустите на ноги, опустите... — он послушался. Христиана сжала между собой две руки, потëрла их между собой, внутри два зëрнышка появилось, она их на землю бросила, а под ними вырос красивый розовый цветок, живущий своей жизнью. — Только не трогайте, он вас укусит. — Христиана легонько толкнула Кощея в сторону. Он улыбался, на расстоянии рассматривая красочное диво. — До чего чу́дно! — Христиана улыбнулась похвале. — Волшебный цветок вышел. Тянет прикоснуться. — Но нельзя, сокол мой, отрава в нëм жуткая. Недоброе растение, однако, уж больно красивое. Лучше смотрите на меня, тогда его свет вас не обманет. Кощей усмехнулся и увëл девушку за собой в сторону. Она сама засмотрелась на свой цветок, но не успела отпустить руку Кощея, как он обнял еë и, скинув корону на землю, прижался к щеке Христианы своей щекой. Она ей мазнула по его губами и хмельной себя почувствовала. Девушка ощутила кипяток в груди и холод в голове. По спине прошли мурашки от острой коры дерева, которой коснулась кожа через платье. Кощей снова еë целовал. И как-то по-новому. Казалось, что она никогда не успеет научиться за ним. Нежные движения губами превратились в рваные и быстрые, дыхание Христианы постоянно прерывалось, а в груди нарастало желание вдохнуть больно или наоборот произнести такой звук, чтобы выдохнуть всë. Девушка откинула голову назад, его губы остались на месте и прошлись от уст к шее из-за такого маневра. Христиана сдержала этот странный звук, рвущийся наружу, но от прикосновений к шее вздохнула с волнением. Слова здесь были ни к чему, они оба просто придавались любовной ласке, от которой был так далек их план. Христиана, почувствовав, как от поцелуев в шею немеют ноги, резко вся вжалась в дерево и постаралась оттолкнуть мужчину от себя. Он сразу же отпрянул, вглядываясь в испуганные глаза и рассматривая алые девичьи щëки. — Я сделал тебе неприятно, Христиана? Что случилось? — мужчина провëл рукой по коже на шее девушки, и она обняла его, испугавшись своих чувств. — Нет, я испугалссь... Вдруг чуть не упала, меня в дрожь бросило, как от холодной воды, разлитой на ноги, потом сердце заколотилось больно. Я погибаю? Это наказание Господа за то, что в тайне от брата, от матушки с батюшкой вам ласку дарю? — Кощей незаметно поджал губы, думая, что ей сказать. Выбирал он себе женщину очень давно, да взрослой она уже была, ученой, раньше за науки любви и не хватался. Что отвечать Христиане? Правду или ложь? Как объяснить ребëнку, что с ней происходило? — Нет, Христиана, Господь не карает тех, кто им обвенчан, мы с тобой вольны делать, что нам будет угодно, как муж и жена. — он приобнял девушку и присел на траву, утянув еë к себе на колени. Христиана улеглась головой у него на груди, закрывая глаза. Хотелось в такой позе уснуть, она всегда мечтала так близко к нему лечь спать. — Когда люди очень любят друг друга, они должны дарить свои чувства любимому человеку. И на чувства эти, на любовь, на прикосновения, тело тоже отзывается по-своему. Как закончится наша мука дальняя, я покажу тебе всë. Христиана в ответ перенесла голову немного дальше, пряча глазки и утыкаясь носом в шею. Мужчина ещё немного молча посидел, подобрал головной убор свой и ленты жены и пошëл обратно к костру. Там ещë никто не спал, но вопросов задавать не стали. Яга шикнула на Ивана, когда тот хотел потребовать объяснений происходящему, а Василиса раскраснелась от увиденного. Потом весь вечер Бабку расспрашивала о Кощее и Христиане. Мужчина, уложив девушку на вещи свои головой, поговорил немного с Водяным, не без шуток дружеских насчет любви, а потом спать улëгся рядом с девушкой. Тогда уж все спали вокруг, некому его спросить об этом было.***
Звук бьющейся друг о друга стали разнëсся над головой Христианы. Девушка вскочила на ноги спросонья от страха, Кощей грубо толкнул еë себе за спину и выставил меч вперёд. Вокруг шла импровизированная бойня между солдатами Белогорья и их командой спасения. — Маменька? — девушка заметила гордый профиль княгини Варвары перед Кощеем и выступила в сторону. — Маменька! Остановите всех! Они наши друзья! — девушка не сглупила и решила отыграть Незнайку. — Христиана, ступай сюда! — стальной голос Варвары разрезал воздух, женщина вытянула руку к дочери, подзывая еë вперёд. — Быстро подойди** ко мне! — А что это вы мне рот затыкаете, а дочери: «Иди сюда!». Она, может, не хочет к вам идти, а вы еë заставляете. — вступился Иван. Голубое щупальце едва не схватило его за ногу. — Так! Давайте без насилия, дамочка! — парень взвизгнул, отпрыгивая в сторону от другого щупальца. Такое же опрокинуло Христиану на землю. Кощей обрубил его мечом. — Оставь еë, Варвара, и дай нам уйти. — отвлекая княгиню, попросил Кощей. Варвара рассмеялась, не слыша тихого напева свой дочери за спиной мужчины. — Вас осудить я имею право, как бесов, гулящих по земле. А то дочь моя, княжна Белогорья, так пускай подойдëт ко мне. Не морочьте голову ребенку, нечистые. Христиана, поднимайся! — к концу голос Варвары из мягкого снова стал деревянным. — Нет у тебя на неë прав больше, княгиня. — все вокруг полегли на землю из друзей, Христиана лежала за его спиной, подобно мертвой, но он слышал еë пение и чувствовал сон рядом. — Жена она мне теперь. Поэтому делать будет так, как я велю. У нас теперь воли на неë с тобой в равной степени, но этот лес — не твой. Варвара от злости сильнее побледнела, взмахнула руками по воздуху и рухнула навзничь на землю, засыпая. Кощей вместе с ней упал, но в сторону. И стража улеглась. Христиана вскочила с земли и провела рукой по лицу мужчины, тряся его за плечи. Сон крепким был, пришлось водой из рук, сложенных в лодочку, обрызгать. — Спаслись мы, уходить теперь нужно... — Христиана обняла мужа и растолкала Ивана с Василисой. — Сколько проспят, Христиана? — вставая с земли, спросил Кощей. — Часа три. За это время нужно успеть меч достать. Маменька шутить не станет, всех изничтожит... Особенно, после того, что вы ей рассказали... — не все понимали, о чем речь идет. — Ведьма шо ли тоже княжна? — спросила Яга. Христиана кивнула, помогая ей подняться. Водяной спал где-то далеко от них, говорить хоть могла. — Ай, Кощей, выгодную себе жизнь устроил. Ещё и колдунья. Ну, костлявый! — Не понял. — Иван выставил руку вперёд, все на него посмотрели. — Кого он устроил? И почему нас всех рубануло получше, чем от снотворного? И этих тоже... — парень кивнул на Варвару со стражей. — Христиана от матери колдовство унаследовала. — закатив глаза, объяснила Василиса. Она уперела руки в боки и взяла подругу за руку. — А кричала эта ненормальная, потому что узнала, что Кощей с Христианой обвенчались. Жена она его. Ты почему мне-то не сказала? — она посмотрела на Христиану. — Нет. Объясните мне, Яга, Кощей... Это у вас нормально? Да в Москве бы за такое уже посадили! — Всплеснув руками, заверещал Иван. Варвара пошевелилась, переворачиваясь на другой бок. Яга дала парню подзатыльник. — А ну замолчи, окаянный! — Ну хватит ругаться. — Кощей вышел вперёд. Христиана отошла к нему, и он первый взял еë за руку. — Дела поважнее есть нашей личной жизни. Нам меч-кладенец достать нужно, а вы пургу несете. Мужчина прошёл вперёд, Василиса пошла за ними. — Нет, это меня ещë и виноватым сделали?! — возмутился Иван. Яга снова дала ему подзатыльник и после герои пошли уже молча. Они разошлось все в разные стороны. Яга и Василиса направились в ложную сторону след сбивать, а Кощей, Иван и Христиана пошли к мечу. Водяной остался третий путь вести. Так как через Смерть-реку пошли, быстрее всë вышло. За несколько часов почти добрались до нужного места. — И как у вас это вышло? — перестав обижаться, спросил парень. Христиана иногда наклонялась срывать цветы, на неë внимания никто не обращал. — Что? — не понял Кощей. — Ну, свадьба. Вы вообще как познакомились? Ты ж в тюрьме сидел. — Иван хохотнул. Кощей усмехнулся. — Спасла она меня, Иван. Вытащила из темницы. Вот как-то само и вышло. — Мужчина пожал плечами. Христиана их нагнала и дала каждому по букету полевых цветов в руки. Иван стал дурачиться, засовывая цветы Христиане за пазуху, себе за уши. Кощей оставил только один цветок, вдев его в кольцо стальной цепи доспеха. Иван так Христиану развеселил, что они гоняться друг за другом начали в шутку. Кощею приходилось за ними успевать, поэтому он шёл быстрее. Быстро дошли до поляны. — И как мне искать? — не понял Иван, пиная деревья ногами. — Попробуй почувствовать. — посоветовала девушка, садясь на камень выше всех. Кощей к Ивану спустился, решив помочь. — Почувствовать... Попробуй почувствовать что-то среди этих камней. — недовольно буркнул Иван, подскальзываясь на грязи и падая на землю. Его рука легла на камни и палку, та заполыхала голубым огнём и обратилась в меч. Парень метнулся в сторону от оружия, бросая его к ногам Кощея. Мужчина поднял меч и посмотрел на Ивана. — Молодец, Ваня, нашëл. — кивнул Кощей. Христиана удивленно вскочила с камня и к ним подбежала. — Так что? Вернуть тебя домой? — Домой? — он посмотрел на Христиану и вспомнил Василису. Их ночные разговоры. Как он без них обеих? — Христиана, хочешь со мной? — Лучше ты оставайся, Ванюша... — девушка обняла брата и отстранилась. За их спинами блеснул голубой свет от камня бессмертия Кощея, он тот вставил на его законное место. — Я на два дома буду. Как-нибудь к вам ещё зайду. Ты... Передай Василисе, что я к ней вернусь с подарком. — Христиана кивнула. Кощей разрезал воздух мечом, в нëм появился красочный портал. Иван прыгнул в него и пропал. Кощей с Христианой одни остались стоять. Они понимали, что Ивана больше не увидят, не было ему дороги обратно. — Что теперь? — тихо спросила девушка. — Вернëмся в Белогорье, княжна. Нечего по лесам прятаться теперь.***
Вернулось Белогорье к жизни прежней. Чудеса за стол приглашали, никаких гонений Илья не устраивал. Иван часто возвращался в Белогорье, его Святозар привëл, жить устроился во дворце. Варвара сбежала куда-то, а Добрыню в темницу посадили. Кощей хотел оставить Христиану в родном доме, но она напросилась с ним жить. Ему пришлось не уходить далеко от Белогорья, помогли мужчине избу устроить волшебную недалеко от города. Кощей жене своей библиотеку отстроил, считать научил и руками работать. Читать и писать она сама научилась у друга со двора еще в детстве. Она на рынок ходила часто, гуляла с Василисой, Иван с Ильей к ним часто заходили Христиану проведывать. Кощей каждый день уходил куда-то. Иногда возвращался с мешками драгоценностей, иногда с гостницами ярмарочными, они ужинали вечерами вместе с Христианой и ложились спать. Ему было намного проще жить вместе с ней: она всегда готовила ему вкусно, убирала дом, красивой была, глаз радовала, цветы сажала рядом с домом. Отношения у них были лучше, чем у любящих людей. Друг от друга ничего не требовали, не ругались. Кощей не был вспыльчивым человеком, а Христиане легче было представить, как она себе косы отстригает, чем на мужа голос повышает. Девушка даже сначала благодарила его за то, что он над ней не издевается, как другие мужья могли бы. Мужчине приходилось многое ей объяснять из того, как всë между мужчиной и женщиной бывает, ибо голова Христианы сказками была полна. Обращаться к нему по имени и на «ты» приучил. Пока они вместе были весь этот год, Кощей многое рассказал ей о себе, о своём прошлом. Христиана узнала, что зовут его Микулой, как он стал Бессмертным, какими людьми были его родители. — Христиана, ты в хате али на... — Кощей почувствовал объятия со спины и обернулся. Христиана стала снимать с него доспехи, укладывая их аккуратно на своë место. Мужчина присел на стул у обеденного стола, она стала его обувь расшнуровывать, присев на колени. — Как день провела без меня? Иван приходил? — Нет, Кощеюшка, не приходил. Василиса была, она мне помогала с узором на рубахе для тебя. Посмотреть хочешь? Уже почти готова, я бы хотела, чтобы ты примерил... — Христиана поставила его обувь на ткань, чтобы та не пачкала избу. Печка топилась и грела приятным теплом, мужчину стало морить в сон от жара. — Давай посмотрим. Отужинаем и одену***. — девушка кивнула и вытащила из печи в посудине тëплую картошку с зеленью. За ней свежий хлеб и немного компота с полки. Кощей не любил выпивать медовуху, поэтому просил всегда что-то послаще к любой закуске или пище. Они ели в тишине, окошко было немного приоткрыто, оттуда доносились щебетание птиц и журчание воды речной. Как кончили, она принесла ему серую рубаху домашнюю с шнуровкой свободной на груди, как он любил. На рукавах неброско были обшиты края интересным узором, а свободный низ от собранной талии в некоторых местах красивыми тканевымм полосками был подчеркнут. — Порадовала, Христиана. Удобно сидит. — мужчина провëл рукой по вышившке, пробуя материал. — А что Василиса помогала тебе сделать? — Вот эту шнуровку никак не могла заметно пришить, чтобы шов не колол тебя в грудь. — девушка потянула за края мужской рубашки, беря еë в руки. Он часто бывал перед ней без верхней части одежды, поэтому она не смущалась, но своих одежд не снимала. Даже сорочку закрытую носила, говорила, что мëрзла, поэтому поверх сорочки в халате засыпала. — Не колет тебя? — Не колет, Христиана, не колет. — она сложила вещь в шкаф и подошла к мужу, крепко обнимая его. Ей не хватало очень матери и отца. И Кощей это чувствовал через объятия, стараясь всех собой одним заменить. Может, ей и вовсе муж не нужен, а только родной друг, который как родитель будет. — Что случилось, голубушка? Обидела тебя, что ли, Василиса? Краска вся с лица у тебя сошла, где щëки красные моей красавицы? — девушка тихо рассмеялась и крепче его обняла. У него вся кожа так приятно пахла, что хотелось всю еë поцеловать. — Я пойду в ночное переоденусь. И спать ляжем. Тебе завтра нужно куда-нибудь? Я так хочу на ярмарку, Ягу повидать. Она и тебя звала, родной мой, почему мы к ней не ходим? — мужчина помогал прибирать на столе, накрывая еду полотенцем и пряча в печку. Христиана переодевалась за высокой ширмой, бросая платья в сундучок сбоку. — Ну еë, эту старую, Христиана. И ты с неë меньше пример бери. Ведьма она, может, и хорошая, подруга верная, но вот женщина пропащая. Своими советами тебя опорочит, какие еë годы. — девушка тихо угукнула. — Не гневайся на меня, красавица, хорошо? Я в некоторых вещах лучше тебя понимаю. — Я не гневаюсь на тебя, у меня юбка запуталась! — Кощей улыбнулся. Христиана взвизгнула и ударилась о ширму. Кощей подскочил к ней и схватил на руки, ставя девушку себе за спину. Она была в одном корсете, чулках и сорочке. — Кого увидела? — мужчина в первую очередь взял еë за руки, смотря на белые пальчики, нет ли на них пореза. — Чудище. — Христиана вновь обняла его, чувствуя жар в груди от его голой кожи, касающейся еë. — Смотрело на меня своими большими глазами, а мохнатыми лапами хотело схватить. Вон оно! — девушка указала пальцем на паука на подоконнике. Мужчина выпустил девушку из объятий, открыл окно и подтолкнул насекомое пальцем, тот сам уполз на свободу. — Ты спас нас! Спас! Он не выпьет всю мою кровь! — Кто же тебе таких глупостей наговорил? — девушка покраснела, на секунду разозлившись на Ягу. — Не скажешь? — девушка отрицательно качнула головой. Нечего было выдавать бабушку. Кощей пробежался пальцами по чувствительным бокам Христианы, она завертелась в его руках, стараясь избавиться от щекотки. Девушка высвободилась из холодных объятий мужа и убежала в соседнюю комнату, их спальню. Там стояла широкая кровать, несколько сундуков с вещами девушки, зеркало в полный рост, книжные шкафы, оттуда ещё одна комната вела в баню и купальню. Кощей обычно спал на печи, ему на твердом спать было проще, но иногда они вместе засыпали, если страшные или очень темные ночи Христиану пугали. Она упала на кровать, забыв о своей частичной наготе, а он на неë упал, аккуратно кусая женское плечо. Христиана радостно запищала от смеха и перевернулась на спину, полностью обездвиженная. — Не люблю, когда ты меня ловишь... — она обиженно надула губы. — Немудрено, что мужчина женщину легко словить может, сильнее меня и пользуешься этим. — Ты и не пытаешься потрудиться сбежать от меня. — Христиана приподнялась на локтях, касаясь губами голой мужской шеи. Она упала обратно, а он потянулся за ней, целуя в губы. За долгое время их совместного проживания она сумела обучиться поцелуям и не смущалась, когда они у них случались. Один раз точно сама за лаской потянулась. Когда мужская рука коснулась голой кожи бедра, задирая ткань панталонов, Христиана поняла, что почти голая перед ним лежит. И с руками голыми! И он почти голый! Девушка попыталась потянуться к его руке вниз, чтобы нежно оттолкнуть, но он не дал, опуская женскую руку на покрывало. Христиана вся замерла, сжимая накрахмаленную простынь. Ей было приятно и очень страшно. Он запрещал ей мешать этому, и ей приходилось поддаваться. — У меня в груди снова сердце бьëтся больно. — Кощей остановился, вглядываясь в еë глаза. Что-то в ней изменилось с тех пор, когда они в последний раз так увлекались друг другом, как в лесу тогда. Она не была по-прежнему робкой и говорила это для того, чтобы он ей ответил что-то такое, что могло бы их обоих раздразнить. Неужели старуха научила и всë без него объяснила? Или настырная Василиса не в своë дело влезла? — Может, с ним что-то не так... Посмотришь? Мужчина задрал тонкую ткань сорочки, она оказалась на полу. Белый корсет красиво очерчивал женскую фигуру, аккуратная грудь плотно была собрана под ним и сжата, так и хотелось расшнуровать ему бельë. Могло бы быть тело его жены настолько же идеальным, сколько и лицо? Кощей наклонился к груди девушки, натянул корсет вниз и захватил кожу груди губами. Пружинистая грудь под его губами продавилась. Ему нужно было снять корсет. Внутренне желание сосредоточилось у него внизу живота, и с сердцем тоже стало не в порядке. Он давно желал эту женщину по-настоящему, поэтому хотел хотя бы посмотреть на неë без всей этой одежды. Тонкие нитки корсета развязывались вечно, он их порвал, Христиана попыталась выползти из-под него, испугавшись. Женские руки закрыли разорванный корсет, пряча так и не открывшуюся грудь. Девушка наполовину села под ним. — Мне стыдно перед тобой. — она говорила без злобы за порванный корсет. — И я боюсь тебя, когда ты становишься таким решительным и горящим. — Ты меня чаруешь своей красотой. Это не от злости. Дай руку. — она засомневалась, боясь, что корсет упадет. — Не бойся. Не будет грехом, если я увижу тебя без одежды. Ты ведь меня видишь. — девушка кивнула и прикоснулась одной рукой к его. Он положил ладонь жены на свою грудь, в ней билось сердце. Христиана опустила руку, и корсет упал на кровать, оголяя белую кожу живота и груди. Мужская рука очертила контур позвоночника на спине. Христиана повелась за его рукой и упала на кровать. Кощей распустил длинную косу жены, волосы короной распределились вокруг головы. Она внимательно смотрела за его взглядом и вздрагивала, когда холодные руки касались чувствительных сосков. Для неë всë это почему-то вдруг показалось обычным. Все мужчины и женщины делали именно так, когда любили, как говорила Василиса. А она ведь любит Кощея, так почему не может позволить себе быть с ним? — Больше не боишься? — она кивнула головой и улыбнулась, всматриваясь в линию мышц мужа, оголяющихся перед ней. Он стащил с себя всю одежду кроме нижнего белья. Христиана опять поднялась на локтях, еë пушистые волосы так забавно смотрелись, делая еë ещё миниатюрней. — Я закрою тебе очи. — Аккуратней... — мужчина закатил глаза, завязывая ей глаза. Всë-таки узнала уже что-то чертовка. Стоило ей из дома родного сбежать, как всë тут же разузнала. Она согнула одну ногу в колене, Кощей еë расправил и стянул чулки с понталонами. Она была вся голая перед ним с повязкой чёрной на глазах. Мужчина снял с себя последнюю одежду и подвинул Христиану ближе к изголовью кровати. Он тоже задумался: а как их семейный вечер превратился в первую брачную ночь? Они не договаривались о ней никогда, а сейчас без смущения всë делали, как будто так и должно было быть. Он наклонился к шее Христианы, целуя холодную кожу. Она стала его обнимать и расслабила ноги. Кощей водил свободной рукой по низу живота жены, любуясь светлой грудью. Пальцы прошлись по внутренней стороне бедра и оказались прижаты к половым губам, на которых собралась влага. Тогда-то Христиана и поняла, что за звук хотел сорваться с еë уст в том лесу, она протяжно простонала, невольно дëрнув ногой в сторону, чтобы раскрыть ноги, хотя хотела наоборот их свести. Неровные круговые движения, проникшие между половых губ, вырывали из девичьей груди стоны. Кощей специально не целовал еë и не наклонялся, когда она металась по постели, сжимая его плечи. Христиана не успела догадаться, что рядом с его рукой оказалось что-то еще, внизу всë было мокрым и по ощущениям противным, но так физически возвышало еë, что она только радовалась, когда скользкие звуки становились громче. Стенок внутри коснулось что-то твëрдое, оно резким движением наполнило живот изнутри. Христиана только ахнула и едва не закашлялась, резко кладя свою руку на живот. И руку положила не на низ живота, а на желудок, не зная, что и где расположено. Было не больно, но необычно и неприятно. Внутренняя заполненность больше мешала, нежели дарила наслаждение, пришлось сильнее развести ноги в стороны, чтобы было спокойнее. — Больно? — мужчина видел, как кривятся губы его жены, но она ответила, что ей не больно. Кощей наклонился к губам Христианы, целуя покусанные уста, внутри неë всë снова зашевелилось, стало больнее ощущаться. Медленные поступательные движения мужчины бедрами вызывали стоны. Их нельзя было сдержать. В какой-то момент перед ними обоими перестало существовать понятие времени. Хотелось удовлетворить физическую потребность себя и друг друга. Княжна крепко прижимала Кощея к своей груди, слушая его тихие вздохи и рыки. Он кусал еë в плечо и шею, целовал, а она ответить ничем ему не могла кроме стонов и прикосновений крепких, внизу настолько сильно обострились ощущения, что она готова была только кричать и хныкать, умоляя сделать что-то с нарастающим приятным жжением. Христиана стала царапать его плечи и обвила ногами талию мужа, ощущая более плотные прикосновения внутри себя. Ей жутко было интересно посмотреть на то, что он с ней делает и чем. Девушка подтянула повязку на глазах и посмотрела вниз, расслабившись. Из того, что было видно, многое рассмотреть не удавалось, но такое впечатляюще пошлое зрелище произвело впечатление: это жжение исчезло, распределяясь по телу импульсами и удовольствием. Христиана сама двинула бедрами наверх несколько раз, очень рвано и глубоко. Мужчина застонал от таких движений, чувствуя, как внутри неë всë сжимается. Прозрачное семя разлилось в ней в этот момент, мужчина ещё немного поистязал их обоих, не в силах остановить человеческое желание и лëг на кровать рядом с ней. Христиана свела ноги вместе, на кровати осталось много влаги, а вся еë промежность была в чëм-то липком, даже внутри. Княжна посмотрела на своего мужа, он весь был мокрым, как и она. Его грудь высоко вздымалась и опускалась. Они ещë немного молча полежали, потом целовались. Кощей захотел есть снова, она ему накрыла второй раз стол, бегая по дому в одной сорочке. Искупались оба и улеглись на печи спать, в полной темноте. Христиане там в уголке было спокойнее, стыд она чувствовала за то, что в спальне произошло. Утром они с Кощеем побывали на ярмарке. Там с Водяным и Ягой повидались, с Иваном и Василисой. Купили Христиане украшений красивых и заказали новые корсеты у швеи, какие она захотела. Кощей себе приобрел клинок заморский с красивым узором на ручке. Так и вернулись вечером с покупками. Мужчина весь вечер точил нож, а княжна у него в ногах сидела и вязала им одинаковые домашние черевички. Через несколько месяцев они узнали, что она ждëт ребëнка. Только тогда Кощей осознал, как опрометчиво поступил, как сглупил и, делая вид для самого себя, что контролирует собственное сердце, полюбил Христиану. И не знал после, как ему быть и что делать, если потеряет еë однажды. И решил расколоть свою смерть, как только сын родившийся свою судьбу найдет, а жена мир живых покинет, чтобы вместе с ней на том свете быть.