envy

envy А ты веришь в чудо? В верных друзей? В настоящую любовь? Может в семью, которая всегда поддержит? Я– нет. Семья перестала существовать для меня еще в двенадцать, когда я окончательно убедился, что деньги– единственное, что интересует моих родителей. И я ушёл. Куда шёл и сам не знаю, но я не хотел там оставаться. У меня не было друга, к которому я мог бы сейчас пойти, рассказать о всех своих бедах и поплакаться в плечо. Он мне не нужен был. Я в нем не нуждался. И единственный раз, когда я решил дать слабину– убил меня. Ножом в спину. Жестоко? Для него– нет. Для этого мира нет. Но кто меня будет сейчас о чем-то спрашивать. Денег на тот момент не было, и пойди я на нормальную работу, то даже на номер в каком-нибудь увядшем кемпинге все равно бы не хватило. И я увязался за наркотики. Сначала только торговал, не пробовал. Даже не хотел. Но в какой-то период я свернул не туда. И я потерялся. Для первого раза доза была незначительна. Да и пф, я просто попробовать. Но с иглы уже не слез. А кто же он? Он мой "друг"? Познакомились мы в клубе, вернее, около него. Он спас меня. Спас от смерти. Меня занесло, наверное те 25 грамм были лишними. Я не мог идти, стоять и даже нормально дышать. Я задыхался, но чувствовал себя счастливым. Откачал меня с горем пополам, подарив крышу над головой на пару дней, пока я не пришел в себя. Но я воспринял это слишком серьёзно. Ах да, имя. Его звали Мин Юнги. Эгоист Наркоман Но красивый. Чего чего, а этого у него было не отнять. Шевелюра небесного цвета, выделяющаяся из всего тёмного гарнитура. И я подсел. Снова. Но уже на него. Рядом с ним мне было плевать кто я, что я, и существую ли вообще. Да и зачем было вообще о чем-то думать в те моменты? Посмотреть на картинку со стороны: Два наркомана, утопающих в агонии, поедающие собственную душу и сошкрябывая ее последние остатки. Еще с самого начала он говорил: – Ты мне никто. И никем не станешь. Спасу я твой зад раз или два не имеет значение. Не возлагай надежд, от которых потом самому станет тошно. И я запомнил. Но не учёл. И вот, смертельная доза. Наш поцелуй. Он уходит, зажав в моей руке наполненный шприц, которого так жаждал организм. И я послушался. Ввел. Тепло расстеклось по венам, заполняя каждую клетку организма. Смешиваясь с кровью, придавая неимоверный кайф. А он смотрел. Стоял рядом и смотрел. И сердце. Сердце мое больше не билось. В его тёмных зрачках отражался мой стеклянный взгляд. И я исчерпан. Ему больше ничего не надо. Я такой же как и все другие, которыми он воспользовался, вопреки гордости. Не помогал. Лишь дополнял их мир впечатлениями. Убивая не только организм, но и душу. Расстаптывал, а потом закапывал вместе с телом на небольшом холме, положив сверху лишь булыжник. Жестоко? А есть смысл сейчас его судить? Я сам виноват. Он предупреждал, а я не послушался. Никто не виноват в том, что душа заблудшего Пак Чимина, которому так и не указали верный путь, затерялась в небытие, утопая в горести собственных поступков.