Горбатое болото

Однажды в Тридевятом королевстве все было спокойно. Никакие злые крестные не пытались узурпировать власть, коротышки не компенсировали свои комплексы посредством угнетения тех, кому не надо вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до маминой юбки, — в общем, тишь да гладь. Такая же атмосфера царила на болоте, где свои деньки доживали Шрек и Фиона. Дети давно уже покинули отчий дом и разбрелись кто куда. Старые друзья начали потихоньку отходить на тот свет, а новые — не появлялись. Лишь стараниями Фионы тропинка к немного обветшалому дому на болоте все еще не заросла. Утро поприветствовало семейную пару огров нежными ласкающими лицо лучиками солнца, застав их еще спящими в постели. Но уже очень скоро утро решило нагрянуть к кому-нибудь еще домой, ведь Шрек проснулся и, несмотря на свой возраст, приближающийся к почтенному, исполнил супружеский долг. Он накрыл собой Фиону и стал лениво двигаться вперед-назад. В этот момент левая сиська огрихи решила не участвовать в этом представлении и попыталась сбежать, выскользнув из ночнушки, однако план побега сорвался ввиду непосредственной связи между грудью и Фионой. Раздосадованной сиське не осталось ничего, кроме как болтаться в такт вялых движений Шрека. Кончилось все как всегда: Шрек полоскал свой агрегат в раковине, а Фиона наводила утренний марафет. — Готов к сегодняшнему пикнику? — нежно спросила мужа Фиона. — Не уверен, что хочу идти, — фыркнул Шрек. — Я бы лучше посидел в болоте… — Ты уже двадцать лет только и делаешь, что сидишь в своем болоте! — вспылила Фиона. — Когда в последний раз ты виделся с Ослом? — после непродолжительной паузы, которая должна была дать понять Шреку о своем уязвленном положении, Фиона произвела контрольный в голову. — Или хотя бы сделал что-то по дому? Шрек с чистым – в отличие от его совести - членом наголо выскочил из дома, оставив Фиону наслаждаться триумфальной победой. Однако вскоре ее настигло разочарование от лицезрения покосившихся полочек и старых полов, которые скрипели даже от вскользь брошенного взгляда. На просторной полянке в лесу в тени дерева расположились Шрек и Фиона. Шрек дремал, уперевшись головой на ствол дерева и издавая звуки, больше всего напоминающие раскаты грома, а Фиона аккомпанировала, иногда пуская газы. Внезапный порыв ветра пробудил ото сна Шрека и сдул прочь все неприятные запахи, источаемые дряхлой задницей его супруги. Спустя мгновение перед ними совершила посадку Дракониха с Ослом на борту. — Шрек! Фиона! Я так рад вас видеть, — виляя подпаленным хвостиком, Осел затрусил с поляны к накрытой поляне. Шрек, еще приходивший в себя и едва открывший глаза, почувствовал на своем лице шершавый язык, отдававший чем-то горелым. — Осел! — свирепо поприветствовал своего давнего друга огр. — Шрек! — с глупой улыбкой, обрамленной сединой, парировал Осел. — Осел! — Шрек! Фиона поздоровалась с Драконихой: — Когда они вдвоем, они кажутся все такими же молодыми. Дракониха оскалила немного поредевший ряд зубов в улыбке. Наконец друзья в сборе после длительной разлуки. Они пьют, кушают, смеются, — в общем, наслаждаются жизнью, пока могут. — Это что, одуванчиковое вино? — поинтересовался Осел после осушения бутылки. — Да, и у нас его еще полно, — ответила Фиона, — пей на здоровье. — Пить я буду за двоих, ведь моя ненаглядная сегодня - трезвый водитель, — с бутылкой во рту пробормотал Осел, после чего его ненаглядная подкоптила супруга. Вино ударило в голову, а потом надавило на мочевой пузырь мужской половины собравшихся. Деликатно выразившись о необходимости справить нужду, Шрек и Осел растворились в густом лесу в поисках пристанища для их выделений. Поиски пришлось прервать в метрах ста от места проведения пикника — писать захотелось очень сильно. Осел задрал ногу, и его струйка зажурчала. Шреку же из-за простаты размером с кулак пришлось подождать, прежде чем краник открылся. — Шрек, как у вас с Фионой? — спросил Осел. Может быть, это вино смягчило характер Шрека, а, может, сказались годы тихой и спокойной семейной жизни под каблуком у женушки, но, как бы то ни было, Шрек совершенно спокойно ответил: — Неплохо, наверное, — Шрек призадумался, а потом добавил, — хотя нет. Плохо. Я уже давно не чувствую той страсти, с которой мы делали детей. И после них у Фионы там внизу теперь так просторно, что мне иногда кажется, что я слышу свист ветра оттуда. Еще и потенция ни кчерту. — Дела… — попытался ответить наиболее сочувствующим голосом Осел. — Это, конечно, печально, но не мог бы ты, пожалуйста, посмотреть, что у меня с задницей? Она чешется, и я чувствую там какую-то шишку. Шрек на секунду поймал себя на мысли, что попросил бы Осел оказать ему такую услугу лет пятнадцать назад, он бы сразу получил по сраке, но сейчас Шрек готов без сомнений ринуться изучать ослиную жопу. Шрек опустился на колени и в тени деревьев пытался разглядеть шишку в жопе у осла. На вид вполне обычная, немного засраная, здоровая задница, уж на них Шрек насмотрелся, будучи отцом троих огрят. — Вроде все в… — только и успел произнести Шрек, как вдруг в лицо ему вылетело облако пахучих газов прямиком из ослиной жопы, по другую сторону от которой красовалась ехидная ослиная улыбка. Шрек шарахнулся прочь, закрывая лицо руками. Он чувствовал, как молекулы пердежа обволакивают его лицо, проникают внутрь через нос, осаждаются на глазах, — огр был в ярости. По крайней мере, он точно собирался возмутиться, но какое-то странное чувство воспрепятствовало этому. То чувство – возбуждение. Причины его возникновения загадочны и не совсем ясны: то ли дело в сильном эмоциональном потрясении, то ли это так на огра подействовал явно прослеживающийся аромат запеченных лягушек и шоколадного торта в ослиных газах, — факт в том, что кровь хлынула к члену Шрека так, что теперь он мог своим детородным органом колоть орехи. Довольный Осел вознамерился вернуться на поляну к еде, питью и жене, но был остановлен Шреком, который сзади схватил его за уши. — У меня не сегодня день рождения, — сострил еще ничего не подозревающий Осел. Ослу пришлось приложить немало усилий, чтоб развернуть голову назад. Перед его взором предстал страшный огр. Тень на лице Шрека предавала ему ужасающий вид, а пылающие глаза, полные похоти, и недобрая улыбка заканчивали композицию. Осел в ужасе широко открыл глаза так, как будто собирался увидеть все, что еще не видел, за раз; очко же его сжалось до размеров столь крошечных, что сквозь него не проскользнула бы даже мельчайшая частица. — Шрек, — с дрожью в голосе обратился Осел к своему другу, — ты что ли обиделся? Шрек проигнорировал вопрос. В его голове образовался вакуум, который в мгновение был заполнен похотью, и огр, приспустив штаны, вонзил свой член Ослу в задницу. Осел вскрикнул, распугав всех птиц, взмывших в небеса и уносящих свои попки подальше отсюда. Шрек прикрыл одной рукой рот ослу, а второй держал уже оба уха. Попав внутрь Осла, Шрек резко продвинулся дальше, уперевшись в какой-то из внутренних органов, что сигнализировало о том, что следовало бы повернуть назад. Однако огр посчитал, что пройденное расстояние слишком мало, поэтому бодро двинув бедрами, он добился полного исчезновения пениса в жопе у Осла. Ритмичными движениями Шрек имел друга, наслаждаясь узкой девственной попкой Осла. Шрек сдерживался изо всех, чтобы не разрядиться слишком рано. Он чувствовал своим членом каждую выпуклость и вмятину внутри, и его это не могло не радовать. У Осла заслезились глаза, и он укусил огра за палец, но не для того, чтоб освободить свой рот и позвать на помощь, а от удовольствия. Он чувствовал себя грязной шлюхой, и ему это нравилось, от этого ему становилось стыдно, и он чувствовал себя еще более грязной шлюхой. Круг замкнулся. Осел стал двигать тазом, помогая Шреку. Оргазм был не за горами. Осел ускорился. Шрек поднял Осла, держа его на члене, словно на шампуре, и стал раскручивать вокруг пенисной оси. Головокружительный оргазм захлебнул Осла: — Иа-иа. Шрек опустил Осла на землю, а потом спустил в него. Следом за слегка обосранным членом из жопы осла полилась белая семенная жидкость, которую вислоухий с наслаждением выдавливал из себя по чуть-чуть, растягивая удовольствие. Пелена похоти спала, и Шрек посмотрел на своего выебанного друга трезвым взглядом и пришел в ужас, — ему оставалось только гадать, каких паразитов он подцепил в ослиной жопе…