***
Они не видятся на следующий день. И на день после. Рэки хотел бы, чтобы Ланга оказался тем, кто его избегает, ведь он это заслужил, но получается все совсем наоборот – это он пропускает занятия в школе стараясь свести контакт к минимуму, в то время как Хасегава пишет ему сообщения с просьбой обсудить все нормально. Рэки вымученно улыбается. Пройдет пара дней и тот поймет, что эти чувства были надуманными и он лишь позволил себе повестись на образ, созданный из мелких деталей и редких моментов, когда он не действовал ему на нервы. Еще пара дней и они смогут стать друзьями, как раньше, будто ничего и не было. У Рэки останутся в памяти его робкая улыбка и сияющий взгляд. И ему этого будет достаточно. Ведь всего неделю назад он не рассчитывал даже на это. Но дни проходят, а Ланга продолжает ему писать. Не так часто, - всего около трех сообщений в день, и в каждом он просит только поговорить. Рэки все так же предпочитает отмалчиваться и пропускать занятия, - проблема лишь в том, что чем дальше, тем страшнее ему представляется встреча с другом лицом к лицу. Они ведь, если так подумать, с момента знакомства не разлучались так на долго еще ни разу. Они виделись каждый день. Всегда и везде были вместе. Ему кажется, что стоит Ланге появится в поле его зрения всего на мгновение, со своей фирменной улыбкой, теплым взглядом и неизбежным разговором обо всех этих чувствах, он тут же разрыдается, словно в детском саду. Потому что каким бы мастером скрывать свои настоящие эмоции он не был, у каждого есть свой предел. И его предел – Ланга Хасегава. - Рэки, - голос матери как обычно звонкий и слегка пугающий, он вздрагивает, прислушиваясь, - к тебе пришли. - Черт, - одеяло путается в ногах, и он падает, не успевая ни спрятаться, ни хотя бы закрыть дверь. Все его мысли становятся угрожающе громкими, а тщетные попытки выбраться из одеяла только нагоняют еще большей паники. Когда дверь открывается, и он видит перед собой слегка удивленного его положением Мию, улыбка сама собой появляется на губах. Это не Ланга. Не Ланга. Почему-то перед глазами все плывет, а теплая влага внезапно согревает щеки. Он не может остановить слезы, несмотря на то, что прекрасно понимает, что в комнате не один и ему определенно стоит это сделать. - Да-а, - тянет Мия, подходя ближе и чуть приподнимая его, - не думал, что у тебя все настолько запущено, идиот. Парень неловко притягивает его к себе и позволяет уткнуться носом в шею в нелепом подобие объятий. Рэки чувствует себя совершенно опустошенным и боится сделать лишний вдох. Ему необходимо попросить Мию уйти, он не должен видеть все это, не должен терпеть все это, - но он просто не может. От парня приятно пахнет улицей и молочным коктейлем, его ладони крепко удерживают его на месте, и Рэки сквозь всхлипы лихорадочно шепчет извинения. За свое состояние, за свой вид, за испорченную футболку. Мия ощутимо бьет его по спине. - Ты точно идиот, у меня и в мыслях не было на тебя злиться. Он сидит с ним на полу еще примерно минут пять, пока Рэки не выравнивает дыхание и не успокаивается окончательно. Это не то чтобы похоже на сцены из фильмов, где тебя бы гладили по спине или зарывались носом в волосы, но чувствуется как наивысшая степень доверия, которую мог бы обеспечить Рэки другому человеку. Чинен пока что единственный, кто сумел добраться до этой планки. Ему хочется рассмеяться – действительно, достойный кандидат в сборную. - Ну и? - Что ну и? Парень закатывает глаза. Рэки и сам знает, как глупо будет выглядеть со стороны, если начнет говорить, что с ним все в порядке. Но сложно избавиться за считаные секунды от чего-то, что за многие годы уже стало условным рефлексом, просто потому, что кто-то увидел тебя рыдающим на полу. - Не строй из себя еще большего идиота, - Мия недовольно тычет ему указательным пальцем в плечо, а после по-хозяйски откидывается на кровать, - что произошло между тобой и Лангой? - Ничего настолько ужасного, что ты мог бы себе вообразить, не волнуйся. - Ага, - он кивает, внимательно вглядываясь в выражение лица Каяна и всем своим видом показывая, что ни капли в это не поверил, - он тебе признался, а ты его отшил, потому что он весь такой из себя крутой, а ты встречаешь гостей запутавшись в собственном одеяле и на грани нервного срыва? Рэки, издав возмущенный возглас, кидает в него первый попавшийся под руку предмет, от которого тот с легкостью уворачивается, и утыкается лицом в колени. Мия протяжно выдыхает и звучит сейчас как старший, который порядком задолбался решать проблемы глупеньких младших. - Я просто шучу. Слушай, я не эксперт и не ручаюсь, что разбираюсь во всем этом, но избегая его ты делаешь только хуже. Причем вам обоим. Он все эти дни ходит бледный как смерть – смотреть тошно. Или, - парень задумывается, - если ты не испытываешь того же просто обговорите все, придите там, не знаю, к компромиссу. Ты своим игнором не проявляешь милосердие, а загоняешь его в могилу. - Я чувствую. Мия замолкает и Рэки слышит, как он резко принимает сидячее положение. Лицо он все еще прячет в коленях, совершенно не готовый столкнуться с реакцией друга. Увидеть в его глазах разочарование, непонимание или, что еще хуже, осуждение, кажется самым настоящим кошмаром. Он и так знает, что выглядит как полный придурок, который к тому же не способен объяснить все то, что его тревожит, не сведя разговор к шуткам и не обесценив каждое сказанное им слово. Он знает, что он странный и его не просто понять. Что это энергозатратно и муторно. И он ненавидит себя за то, что хочет, чтобы Мия попытался. Спустя долгие секунды молчания Рэки вдруг чувствует чужую ладонь у себя в волосах и замирает. Чинен говорит с отчетливо различимой улыбкой в голосе: - Совсем дурак, - и еще спустя мгновение добавляет, - так ты правда заперся в комнате изображая из себя последнего хикку из-за признания в любви? - Сам дурак. - Значит правда, - Мия вновь замолкает на какое-то время, продолжая невесомо гладить его по волосам, - ты совсем не похож на человека, который сбежит, испугавшись взаимности. Так в чем проблема? Рэки позволяет себе подставиться под неловкие и осторожные касания, прикрывая глаза. Он не знает, как объяснить. Не знает, какие слова лучше подобрать. Мия не торопит его, но слегка взволновано шепчет: - Если ты не объяснишь я не смогу понять. А я хочу. Рэки улыбается. Это звучит так по-детски наивно и искренне. И вместе со всем этим Чинен, кажется, абсолютно серьезен. Он правда хочет понять, что его тревожит. Не просто выполнить свои, - Каян, если честно, считает, крайне глупые и совершенно не обязательные «дружеские обязанности», - а по-настоящему выслушать и поддержать. Это подкупает. Но Рэки давно не четырнадцать. Он не бросается к каждому, кто проявляет к нему интерес, стараясь разглядеть в чужих глазах признаки собственной значимости. Он не говорил о своих тревогах так давно, что уже забыл, что именно его тревожит. И это довольно забавно, они могли бы вместе над этим посмеяться. Только кажется, что Мия сейчас вовсе не в настроении для его глупых шуток. - Извини, - осторожно начинает он, наконец поднимая взгляд на друга, - ну, что испортил настроение. Вряд ли ты на это рассчитывал. Тот в раздражении хмурит брови и слабо ударяет его по голове, не соглашаясь. Рэки вымученно смеется и продолжает: - Я правда не знаю, что ты ожидаешь от меня услышать. Что я боюсь? Я боюсь. Потому что знаю, что, когда Ланга осознает свою ошибку, мне будет больно, ведь я привыкну быть особенным, - он улыбается, - или может что я стараюсь спасти его? Это тоже правда. Не хочу, чтобы он страдал в попытках быть со мной мягче, когда все поймет. Или же что я не хочу тянуть его вниз? Ты ведь и сам прекрасно осознаешь – для Ланги я как несколько шагов назад. - Ты, - Мия смотрит на него широко распахнутыми глазами, полными возмущения и, почему-то, печали, - непроходимый болван. Последний просто идиот. Нашел же себе на голову, - он спрыгивает с кровати и подходит к Рэки вплотную, вглядываясь в его лицо, после чего неожиданно и со всей силы щелкает по лбу, - ты хоть что-нибудь из этого пробовал ему сказать? Нет, погоди, лучше скажи, что не говорил, иначе я тебя прямо тут придушу. Ты мне заявляешь, что этот Ланга, который выражает свои эмоции на уровне детсадовца, не обдумал все пару десятков раз, как от него следовало бы ожидать, а сразу, едва уловив намек на какое-то влечение, побежал признаваться? Сам-то в это веришь? - Нет, послушай, - Рэки потирает ушибленное место и с тоской рассматривает парня перед собой, - он разочаруется и уйдет. Все всегда в итоге уходят. Особенно такие как Ланга. - Какие? Чинен смотрит на него выжидающе. А он теряется в потоке прилагательных, которые проносятся в его голове и не может выбрать то самое единственное, которое бы подходило идеально. Ланга ведь сам по себе идеальный? Забавный, внимательный, всегда рядом. Всегда верит в его, Рэки, способности, хоть это и не имеет никакого смысла. Временами наивный, до смешного очаровательный. И красивый, конечно же, боже, какой же он красивый. С теплыми улыбками и взглядом, от которого подкашиваются колени. Как тут выбрать что-то одно? - Любимые? – у Мии и правда раздраженный вид, Рэки невольно думает, что будь тот настоящим котом, его хвост бы сейчас хаотично размахивал из стороны в сторону, будто маятник, - верно? Ты ведь это имел ввиду? Те, кто тебе искренне нравятся, не могут с тобой остаться, да? Твои любимые всегда уходят. Только вот знаешь, что? – он слегка краснеет, но не отворачивается, решительно настроенный высказать ему все прямо, - в конечном счете тем, кто сбегает, оказываешься именно ты. И Рэки хочется возразить. Ему хочется сказать, что он не прав, и это не побег. Что угодно, но не побег. Верно? Ему ведь тоже тяжело – ему тоже больно. Но он не может допустить вновь столкнуться со скукой и разочарованием в привычно горящем интересом взгляде. Он больше не может отпускать. Отстраивать новые стены с каждым разом все тяжелее. - Просто поговори с ним, - Мия не настаивает, но просит едва ли не отчаянно, - просто дай ему шанс помочь тебе. Ты заслуживаешь помощи и, как бы избито это не звучало, заслуживаешь любви. Даже не смотря на всех твоих тараканов в голове и тупые шутки. Каян неопределенно улыбается. Парень устало вздыхает и вновь треплет его по голове, прежде чем покинуть комнату, бросив напоследок слова прощания и обещание зайти еще в скором времени. Если это будет необходимо. Рэки задумывается над тем, стоит ли воспринимать это как угрозу всего на мгновение, после чего хватает телефон и отправляет Ланге короткое сообщение с местом и временем встречи. Пока у него еще есть решимость и хоть какой-то эмоциональный ресурс. И какая разница, что он пожалеет об этом сразу же, как заметит лаконичное «я обязательно приду» в ответ.***
Когда Рэки замечает его сидящим в полном одиночестве на этой чертовой скамейке возле спортплощадки он может поклясться, что едва ли не плачет. У Ланги и правда вид брошенного и побитого щеночка, который все эти дни отчаянно искал угол, в который можно было бы забиться и спрятаться. Рэки чертовски больно осознавать, что все это – его рук дело и только его вина. Он не хотел так. Он просто не знал, что Хасегава окажется таким страшно упрямым. - Ты пришел, - на лице у парня появляется вымученная улыбка и, будто забывшись, он на мгновение подрывается с места, делая шаг вперед, намереваясь прикоснуться, но тут же замирает и неловко смеется, отводя взгляд, - прости. Не подумал. Но я правда рад, что ты здесь. - Это ведь я тебя позвал, я не мог не прийти, - атмосфера кажется такой тяжелой, что становится трудно дышать, а подобрать правильные слова и вовсе кажется сейчас непосильной задачей, поэтому Рэки просто садится рядом и молчит. Принимает из рук друга баночку с колой и чувствует, как краснеет. Он так боялся, что в конечном счете они окажутся здесь – вечером, в парке, окруженные неловким молчанием, и он будет смущаться и чувствовать несоизмеримую вину за собственные слова, чувства, действия. За все что он сделал и даже за то, чего сделать еще не успел. - Рэки, - голос у Ланги хриплый и взволнованный, но уже совсем не такой воодушевленный как тогда; хочется сбежать как можно дальше, заявив, что это было ошибкой, но он заставляет себя поднять взгляд, только чтобы столкнуться с этими завораживающими голубыми глазами в которых, кажется, целый океан вины и сожаления, - мне жаль. Я не должен был так внезапно вываливать на тебя свои чувства. И я точно не должен был ожидать от тебя взаимности просто, - он судорожно выдыхает, - просто потому что мне показалось, что это будет правильным. Я так дорожу нашей дружбой, и я пока еще не знаю, как, но я обещаю, я сделаю все, чтобы эти чувства ушли. Я правда постараюсь. Рэки, - парень улыбается разбито, но все равно выглядит, пожалуй, даже слишком прекрасным, - только, пожалуйста, не оставляй меня. Рэки хочет сказать, что все не так. Что он неправильно его понял. Что это какая-то ошибка, почему Ланга – тот, кто извиняется? Он должен был сейчас сказать, что поспешил с выводами, что на самом деле перепутал влюбленность с дружеской привязанностью, как и все остальные. Почему он чувствует себя виноватым, зачем говорит все это? К чему все эти обещания, почему он выглядит так, словно каждое из его слов дается ему с невероятным трудом, и он бы предпочел их и вовсе не произносить? Как же можно быть таким глупым и беспечным. - Ты мне нравишься, - Рэки говорит это еле слышно, не сильно надеясь, что тот услышит, но Ланга замирает и прислушивается, боясь, что он всего лишь принял желаемое за действительное, - ты мне нравишься, Ланга. Так сильно, что временами я забываюсь, наблюдая за тобой и не имею возможности оторвать взгляда. Ты кажешься таким теплым, - он улыбается, прикрывая глаза, - рядом с тобой всегда хорошо и спокойно. Ты недосягаемый, Ланга. Завораживающий. Ты нравишься мне так сильно, что меня это пугает. Ведь, когда ты наконец осознаешь, какой я - твое разочарование убьет меня. - Ты, - Хасегава замолкает, пытаясь подобрать нужное слово, - Рэки, ты не веришь мне? - Нет, - он вскидывается, хватая парня за плечи, и только сейчас замечает, как дрожат его руки, - это не то. Я хочу тебе верить. Но я не могу. Не сейчас. Ты ведь так привык к моим улыбкам, поддержке, всему, из-за чего подумал, что любишь меня. Если я заставлю тебя делить со мной все проблемы, с которыми постоянно сталкиваюсь я – ты сразу изменишь свое мнение. Потому что отношения не об этом, верно? Я не имею право заставлять тебя проходить через все это. Я сбежал, - Ланга непонимающе хмурится и, кажется, хочет возразить, сказать, что все в порядке и он понимает, но Рэки не дает ему это сделать, - я сбежал потому что испугался. Ты оказался тем, кто подобрался ко мне ближе всех, и поэтому ты единственный, кто имеет надо мной столько власти. Я решил, что сбежать до того, как ты сам укажешь мне на выход – наилучший вариант, что так мне будет легче, а тебе не придется разочаровываться. Он отпускает его и прячет взгляд в локонах порядком отросшей челки. Сказать все напрямую оказывается гораздо сложнее, чем ему представлялось. Он чувствует себя маленьким ребенком, - провинившимся, не знающим, как же загладить свою вину. Ему кажется, словно в этот самый момент перед этим самым человеком он совершенно обнажен. Он никогда в своей жизни еще не был так искренен с другими. Это пугает, почти как первое падение с большой высоты, когда только учишься правильно стоять на скейте. Он не может предсказать реакцию своего друга. Боится, что тот не поверит, что не поймет, или что разозлиться такой глупой причине отказа. У него ведь есть право злиться – Рэки не взял в расчет его чувства, сомневался в них, и, как итог, причинил боль. Рэки думает, что самым правильным решением для Хасегавы сейчас будет – уйти. Но он все же пытается, в самый последний раз: - Я не хочу, чтобы ты был для меня панацеей от всех проблем, Ланга. Я хочу, чтобы ты был моим партнером. И это самое сильное признание, на которое он когда-либо будет способен. Возможно, Мия сейчас бы им гордился. Мысль об этом вызывает легкую полуулыбку на губах и Рэки уже почти не так страшно. Ну. Он совершенно точно сможет устоять на ногах, если посидит еще пару минут и подождет пока головокружение прекратится. В любом случае он сказал что-то крайне для него личное – сейчас ему должны простить и дрожь в коленях, и алеющие кончики ушей, и даже чуть вспотевшие от диких нервов ладони. Он признается в любви не каждый день. И даже не каждый год. Это, на вскидку, вообще его первое признание. - Тогда, я хочу, чтобы ты дал мне шанс, - задумчиво тянет Ланга, и Рэки с удивлением отмечает, что слышит в его интонациях улыбку, - теперь ты не можешь сказать, что я знаю только положительную сторону тебя. Со всей этой ситуацией ты неплохо потрепал нервы нам обоим, - Каян возмущенно пихает друга под ребра и тот заливисто смеется; Рэки зависает, - Ты – уже давно мой партнер. Я уже давно люблю тебя. И, если ты позволишь, ради тебя - я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Рэки смущенно улыбается и согласно мычит. Он переводит взгляд на Лангу и замечает каким расслабленным и довольным тот выглядит. Быть причиной этого – слишком приятно. - А можно тебя поцеловать? - Нет! – парень чувствует, как жар опаляет его шею и слышит раздосадованный вздох Хасегавы; спустя пару секунд раздумий он наконец выдыхает и тихо шепчет, - Если только в щеку. Ланга не сомневается совершенно. Рэки думает, что чувствовать чужие губы на своей коже – это лучшее, что с ним когда-либо случалось.