Запах солнца

Капля дождя, упав на стекло, скользнула вниз, оставляя за собой мокрый след, и сорвалась. Ещё пару капель повторили её путь, и  вот уже можно было услышать беспорядочно барабанящий монотонный шум дождя. Буквально плюхнувшись от усталости на заднее сиденье желтенькой машинки такси и закрыв за собой дверь, Джисон, назвав адрес, который, кстати говоря, он запомнил наизусть, несмотря на то, что был там всего пару раз, прикрыл глаза и шумно выдохнул.       Здесь звук дождя звучал как-то глухо и даже немного успокаивал. Шум добавляла рука водителя, отстукивающая ритм песни, игравшей на новенькой магнитоле, которой последний, видимо, очень гордился. Дорога на навигаторе извивалась красной лентой, а до флажка было как до луны и обратно. Время назло текло нескончаемо долго. Водитель пару раз пытался завести разговор от скуки, но натыкаясь на краткие, незаинтересованные ответы, отмел эту идею, делая погромче.      Джисона все раздражало: дождь, музыка, но больше всего его бесили его переживания и накручивания, от которых он никак не мог отделаться. Хотелось уйти от всего, окунуться в солнечный запах Феликса, чувствовать его тепло, провалиться в его объятья, расцеловывать веснуштатые щеки и любить. Парень долгое время мучался в этих чувствах один и больше был не готов.       Доехав до нужного адреса и расплатившись, он вышел. Хан достал пачку сигарет и закурил. В его голове давно мелькала мысль о том, что сигареты, вообще, хорошая вещь. Он курил когда хорошо или плохо, когда нервничал, он тоже курил, да и по любому другому поводу.     Он был одет обычно, но красиво: чёрное расстегнутое пальто по колено, такого же цвета худи, капюшон которого был выправлен, самые обычные джинсы и любименькие потертые и потрепанные жизнью кеды, а из  тёмных волос, зачесанных назад, выбивалась пара прядок у лба.           Джисон, наверное, никогда так не нервничал. Множество плохих мыслей, которые он безуспешно пытался прогнать подальше, думая о том, что скажет, скурпулезно подыскивая каждое слово, настойчиво лезли в голову.  Выпустив последнюю струйку дыма и, не удосужив себя выбросить окурок в урну, потушил его об асфальт и оставил там.      С бешено колотящимся сердцем, гулко отдающим в ушах, Хан набрал на домофоне номер квартиры и, ответив на быстрый чёткий вопрос «кто там?» так же быстро и чётко «я», вбежал в подъезд. «Благо лифт на 1-м» — подумалось ему, и он заскочил внутрь. Время опять растянулось и ползло, играя с нервишками Джисона. Железная кабина ползла вверх. Едкие мысли опять вкрались в сознание. «Вы же друзья», «это не правильно», «он же парень».       Даже не удивившись, что дверь уже открыта  он, скинув с себя кеды, быстрым шагом зашел в квартиру.        «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!» — выпали брюнет, ловя на себе ошарашенный взгляд парня. Из всех слов, всех нежных фраз, что он готовил, над которыми размышлял, он мог сказать только это, только это и больше ничего.               Однушка Феликса была небольшой и уютной, он был ещё тот аккуратист и держал все в порядке. Квартира была пропитана солнцем и теплом, которое всегда исходило от её хозяина. Тут хотелось остаться навсегда, остаться с ним, нежиться в объятьях, получать поцелуи и целовать, ловить взгляды, на которые способен только он, он один и никто больше.         Сам Ликс сидел в шортах, белой футболке, прилипающей к телу от влаги, а мокрые взъерошенные волосы падали на миловидное личико парня. От него как всегда веяло теплом, уютом, домом, а солнечная, светлая аура витала вокруг, будто он не человек, а луч света, солнечный зайчик, бегающий по комнате и дарящий улыбку.       Оба напряжённо молчали, и Джисон смутился: "А…ну…это». Его щеки покраснели и он опустил взгляд. Вот оно, вот чего он боялся: непонимания, неодобрения. Это конец, конец их дружбы, конец всего.       Он настолько погрузился в мысли, что и не заметил, как лицо Феликса потеплело, и на нем появилась улыбка, самая прекрасная улыбка. Блондин осторожно подошёл к Хану и, обхватив руками его лицо, поцеловал. Поцеловал с такой нежностью  и любовью, что сердце Джисона затрептало и забилось, как птица в клетке.          Когда воздуха стало не хватать, они отстранились. «Так ты…?» — отдышавшись, спросил темноволосый. «Да», — с улыбкой ответил второй. Теперь он мог любить…