Respect your elders

Эллиот едва успевает выдохнуть дым в лицо мистеру Роботу, как картинка перед глазами начинает плыть и его толкают к первой попавшейся поверхности. — Дай хотя бы закончить, старик, — говорит он, дерзко изогнув губы и вновь поднося сигарету ко рту. Ее выхватывают и отбрасывают в сторону, прежде чем он успевает затянуться. —Эй, мудак! Я хотел… уфх! Воздух вырывается изо рта, когда локоть резко поднимается и прижимается к его горлу. — Боже! Какого ч-чертх! Его речь обрывается, стоит ему подавиться воздухом. Его организм находится в шоковом состоянии, и он дрожит всем телом, прежде чем им начинает овладевать странное чувство спокойствия. Ну то есть чувство спокойствия и чего-то еще. — Разве так разговаривают с отцом, Эллиот? — раздается голос, и взгляд Эллиота начинает плыть. Он бы возразил, но сейчас он находится не в том положении. Проходит несколько секунд, и спокойствие перерастает в панику, когда Эллиоту начинает не хватать воздуха. Его пальцы принимаются царапать руку мистера Робота. — Теперь готов вести себя как следует, малыш? Эллиот пытается кивнуть, но у него не получается, и вместо этого он дважды хлопает мистера Робота по руке, надеясь, что этого будет достаточно для того, чтобы понять, что он говорит «да». Мистер Робот ослабляет хватку, чтобы Эллиот смог вздохнуть, но все еще продолжает держать его за шею. Эллиот откашливается, готовый устроить скандал этому засранцу, но едва он собирается это сделать, в штанах становится тесно. О боже. У него ведь не встал? — У тебя ведь не встал сейчас? — спрашивает мистер Робот, будто прочитав мысли Эллиота. Эллиот приходит к выводу, что он все-таки прочитал их, учитывая, что мистер Робот — часть его самого. — Да ты больной придурок. Эллиоту хочется стереть кулаком ухмылку с его лица, но руки мистера Робот уже сдавливают шею. И на этот раз нежнее. Через несколько секунд изо рта Эллиота вырывается сдавленный стон. От стыда ему хочется прикрыть глаза, но он не может, потому что его ладони грубо прижаты чужими руками. Какая-то его часть хочет сказать мистеру Роботу… — Остановиться? О, я так не думаю, сынок, — как никогда ласково отвечает тот. — Ты же знаешь, что хочешь этого. Между прочим, я могу делать это весь день. Эллиот слегка качает головой, и мистер Робот вздыхает. — Не лги. Или пожалеешь, — и в доказательство он сильнее сжимает горло Эллиота. Из-за того, что Эллиот не может произнести ни слова вслух, он говорит их про себя. Пожалуйста, извини. — Хороший мальчик. В качестве поощрения мистер Робот давит слабее и тянется свободной рукой вниз, чтобы слегка погладить выпуклость в штанах Эллиота. — Ч-черт. — Хорошим мальчикам полагается награда, ты же знаешь это, Эллиот? — Боже… угх. — Громче, малыш. Если бы Эллиот хотел, он бы уже давно ударил мистера Робота. Того самодовольного, уверенного взгляда, которым он смотрит на самого же себя, как на какого-то идола, достаточно, чтобы его кровь могла вскипеть в венах. Но мистер Робот сжимает член Эллиота чуть сильнее, и сосредоточиться на чем-то другом становится слишком трудно. — Пожалуйста… Последнее, что он хочет, — это умолять мистера Робота о том, чтобы тот слегка подвигал рукой, но, к счастью, ему и не приходится, потому что тот тихо посмеивается и расстегивает джинсы Эллиота, чтобы вытащить член. Эллиот выдыхает, когда ощущение плотной ткани исчезает и прохладный воздух касается его кожи, а злобная ухмылка мистера Робота расползается от одного уха до другого. Мистер Робот не сразу касается его, и Эллиот смущенно поднимает левую руку и неловко прижимает ее к шее. — Что… — Чего ты хочешь, Эллиот? — А? — Чего ты хочешь? Скажи мне. — Черт, да ни за что! — Но ведь тогда я не пойму. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу тебя, мудак! Просто хочешь, чтобы я сказал это вслух. — Именно. Эллиот стонет и слегка откидывает голову назад, ударяясь о стену. — Я… хочу… — А? Что-что? Ну говори же. — Я хочу, чтобы ты… прикоснулся ко мне. — Что еще раз? — Боже! Просто подрочи мне! — с жаром восклицает Эллиот, когда отчаяние берет верх над смущением. — Как скажешь, малыш, — мягко говорит мистер Робот, наклоняясь. Он начинает поглаживать Эллиота так, как ему нравится, — часто проводя большим пальцем по головке. Ему требуется почти вся сила воли, чтобы не вскрикнуть, и, наверное, мистер Робот думает о том же, о чем и Эллиот, потому что он снова надавливает на его горло. То ли чтобы его придушить, то ли чтобы тот быстрее кончил, потому что от этого простого действия в горле Эллиота застревает урчание, которому не дает вырваться наружу локоть мистера Робота. — Вот так, молодец. Ты ведь хороший мальчик, Эллиот? — бормочет мистер Робот, поглаживая его член. В глубине души Эллиоту приятно оттого, что его хвалят, хотя бы таким образом. Он думает, почему же, пока мистер Робот не отвечает за него. — Тебе нравится, потому что ты хочешь, чтобы твой мертвый отец тебя трахнул. Ты любил, когда он подбадривал тебя, тебе нравилось быть привязанным к нему. Ты чувствовал то, что не должен был, когда он прикасался к тебе или целовал тебя… как мерзко. Эллиот не хочет с ним соглашаться. Он хочет сказать что-то в свою защиту, что он точно не чувствовал этого в те моменты, но его отец — или по крайней мере его проекция, — разговаривающий сейчас с ним таким тоном, только еще больше возбуждает его. Всему его телу приятно, и удовольствие усиливается в разы, пока он дрочит себе. — Грязный мальчишка, — шипит мистер Робот, сильнее сдавливая шею Эллиота, и в одно мгновение от ласкового голоса не остается ни следа. — Тебе ведь нравится это, да? Как твой отец трогает и душит тебя, как какого-то мелкого психа. Обычно такие речи задевают Эллиота, не важно сколько бы раз он выслушивал их. Обычно они ранят его до глубины души и ему тут же хочется заплакать. Но в этот раз все, что они делают, — только посылают импульсы удовольствия, которые концентрируются в низу его живота. — Я сейчас… — Кончишь? Да, сынок? — с усмешкой спрашивает мистер Робот, качая головой. — Досадно. Ну давай же, грязный мальчишка. Кончи для своего папочки. Перед глазами Эллиота расплываются пятна от того, с какой силой мистер Робот сдавливает ему шею, поглаживая его член и грязно разговаривая с ним. Он кончает сильнее, чем когда-либо за последнее время, и на руке мистера Робота появляются полосы и капли, которые чудом не попадают на его куртку. — Аккуратнее! — внезапно говорит мистер Робот, отдергивая руку, и Эллиот стонет от этого. Наконец-то этот сукин сын довел его до оргазма. Вот же мудак. — Мудак, — задыхается Эллиот, произнося свою мысль вслух и вздрагивая. Он сжимает руку мистера Робота, которая все еще сдавливает его шею, но теперь уже очень слабо. — Я не виноват, что ты не догадался закатать рукав. Мистер Робот фыркает и отпускает Эллиота. У него слабеют колени, и, дрожа, он оседает на пол. Мистер Робот вытирает руку о штанину. Эллиот чувствует во всем теле слабость, он едва ли может что-то произнести, и особенно странным кажется нежелание мистера Робота запачкать куртку, отчего он вытирает руку о штаны. Возможно, все связано именно с курткой, которую Эллиот хранил все те годы. Хотя это может быть и потому, что Эллиот тоже не хотел испачкаться. По крайней мере в данном случае. Он садится и машет рукой мистеру Роботу, который словно собирается уйти. Мистер Робот оборачивается и смотрит на него. — Приведи себя в порядок, малыш, — говорит он как ни в чем не бывало. — Нам нужно работать.