Вечность

— Стефан!       Кэтрин вскакивает со своего места и прижимает к себе брата, когда он входит с Элис позади. — О чем, черт возьми, ты думал?! — она отстраняется и дает ему пощечину, снова встряхивая его, прежде чем снова притянуть к себе. Ее сокрушительное объятие никогда не ослабевает, как будто, если она отпустит, он снова исчезнет. — Кэт, — он похлопывает ее по спине и пытается вырваться из объятий, когда видит, как его жена спешно спускается по лестнице. — С какой стати тебе туда идти?! — требует Кэтрин, ярость и боль нарастают в ней, когда она отпускает его и начинает суетиться над ним, задирая рукава и осматривая лицо, чтобы проверить, нет ли трещин на коже. — Эдвард собирался убить себя и… — Мне плевать! Пусть он покажет свою сверкающую задницу всему миру! Тебе могло быть больно или еще хуже они могли тебя забрать! — она отрезает его, к черту Эдварда и его глупую чушь о самоубийстве, он подверг своего брата опасности. — Кэт! — Эсме ругает девушку за ее выбор языка, но она игнорирует ее и снова притягивает брата к своей груди. Ей сейчас было насрать на что-либо, кроме него. — Нет! Мне все равно! Они хотят тебя больше всего на свете, Стеф, и ты просто вошел туда, зная, как это опасно! — Я здесь, не так ли? — Стефан пытается успокоить ее, как может, когда его жена смотрит убийственно ему в голову с другого конца комнаты, он знал, что получит трепку, как только они останутся одни. — Без Стефана мы все умерли бы сегодня, — голос Элис разрушает напряжение в воздухе, когда она впервые заговорила, ее слова заставили всех повернуться к ней, требуя ответов. -Что? — Розали делает шаг вперед, ее свирепый взгляд исчезает с лица, когда она смотрит на Элис, чтобы уточнить. Что-то случилось со Стефаном, когда они были в Вольтерре, она просто знала это, и это заставило ее сердце дрогнуть. — Я видела два видения, одно, где Стефан был с нами, а другое, где его не было. Если бы я заставила его остаться в машине, как планировалось изначально…мы трое были бы убиты, — голос, робкий, когда она тает в объятиях Джаспера, от обоих видений и того, что произошло, по ее спине пробегают мурашки. Ее муж крепче обнимает ее, чувствуя, как дискомфорт накатывает на нее волнами, что бы ни случилось, она чувствовала себя виноватой, напуганной. — И что случилось, когда он был с тобой? — спрашивает Розали, делая шаг вперед с прищуренными глазами, она знала, что что-то случилось, вина на их лицах говорила об этом. — Почему они не причинили тебе вреда? — спрашивает она своего мужа, подходя ближе к нему, пока их не разделяло только тело Кэтрин. Девушка не отпускала своего брата, пока Эммет мягко не оттолкнул ее, Розали не успокоилась, пока не смогла как следует разглядеть своего мужа. — Элис? — блондинка поворачивает голову обратно к Элис, когда парень не ответил, не зная, что сказать ей, чтобы не потерять ее или не не разговаривать с ней в течение хорошего месяца. — Лучшее, если это расскажет тебе Стефан — это все, что говорит Элис, никто не знал, что на самом деле произошло в той спальне между Джейн и Стефаном. Все, что Элис видела, это как Джейн целовала его. — Скажи мне что? — голос Розали был более резким, чем раньше, мысли проносились в ее голове, и не требовался дар Эдварда, чтобы все они точно знали, о чем она думает. — Пойдем наверх? — Стефан протягивает руку к своей жене, блондинка смотрит на нее, но не берет, что заставляет его грустно вздохнуть. Он просто хотел обнять ее, но это было не так просто, как он хотел. — Стефан, мы не закончили! — Кэтрин делает шаг вперед в объятиях Эммета, она не будет в порядке, пока не узнает точно, что произошло. Если она узнает, что они прикасались к нему, она убьет их всех, и это было обещание. — Кэтрин, пожалуйста, я в порядке, мы все в порядке. Они больше не придут за нами, — парень переводит внимание со своей жены на свою сестру с грустной улыбкой, нежно похлопывая ее по плечу. — Что ты имеешь в виду? — она спрашивает. — Элис может объяснить, но, пожалуйста, Кэтрин, не злись на меня, — ее лицо вытягивается от его слов, она убирает его руку со своего плеча и крепко сжимает ее. — Я никогда не мог по-настоящему злиться на тебя, идиот, — она слегка улыбается, Эммет успокаивающе поглаживает ее спину. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю.       Они отпустили друг друга, и Стефан направился к лестнице, но, обернувшись, обнаружил, что Розали все еще стоит там.       Она не хотела уходить, чтобы услышать что-то, что разбило бы ее сердце. Она, конечно, доверяла своему мужу, но Вольтури? Она бы никогда им не доверяла. — Давай, детка, — умоляет он, и Розали глубоко вздыхает, прежде чем кивнуть.       Стефан поднимается по лестнице в тишине, Розали быстро следует за ним и закрывает дверь их спальни с мягким щелчком, как только они входят в комнату.       Глубоко вздохнув, парень сел на край их кровати, обхватив голову руками. Он знал, что как только он расскажет ей о случившемся, Розали сорвется с катушек. — Что случилось? Скажи мне правду, — блондинка скрещивает руки на груди, между ними небольшое расстояние. — Она пыталась поцеловать меня, — шатен переходит к сути, и чем дольше он тянул с рассказом, тем хуже Розали это воспринимала.       Руки Розали опустились, и ее брови вопросительно изогнулись. — Джейн, она пыталась поцеловать меня, — уточняет парень, его глаза закрываются, когда глаза Розали широко раскрывается от ярости. — Что?! — она выплевывает на расстоянии выстрела, ее голос громкий и дрожащий. — Рози, пожалуйста, позволь мне объяснить, — Стефан делает шаг вперед, но затем отступает, когда его жена начинает сердито ходить.       Парень наблюдает, как она мечется взад и вперед по комнате, издавая рычание, уходя от кровати, и садясь за стол, в их общей комнате и пытается успокоиться. — Она пыталась поднять на тебя руки?! Блядь, закажи мне билет на самолет! — она встает и снова начинает расхаживать по комнате, собираясь взять свой ноутбук, чтобы заказать билет. — Розали, — Стефан останавливает ее, обнимая за талию и крепко прижимая к груди. Он украдкой вдохнул ее аромат, когда делал это, просто держа свою любимую в объятиях, он снова почувствовал мир в своей душе. — Отпусти меня! Почему ты пытаешься остановить меня? Ты… ты поцеловала е… — Розали борется с его хваткой, но замирает, когда эта мысль приходит ей в голову. Не было никакого способа, Стефан никогда бы не сделал этого. Никогда. — Нет, конечно, нет! Я остановил ее, прежде чем она смогла даже попытаться, я бы никогда этого не сделал. Я слишком сильно тебя люблю, — быстро объясняет мужчина, его руки сжимаются еще сильнее, чтобы он мог прижаться к ее спине. — Тогда почему ты… — Розали не могла понять, почему он не хотел, чтобы она боролась за него, почему он не позволил бы ей отомстить за то, что эта злая белокурая шлюха трогала то, что принадлежало ей. — Потому что я не хочу, чтобы ты была где-то рядом с ними, я не хочу когда-либо возвращаться туда, и если ты отправишься путешествовать, чтобы оторвать Джейн голову, я последую за тобой, — Стефан нежно поворачивает ее, обхватывает ее щеки и нежно их поглаживает. Он внутренне улыбается при виде легкого трепета в глазах Розали. — Она коснулась того, что принадлежит мне, — шепчет Розали, наклоняясь к его руке. Боже, она так скучала по его прикосновениям. Все, что она делала, это беспокоилась все время, прошедшее с тех пор, как Стефан сбежал, а семья покинула Аляску, чтобы вернуться в Форкс, ее разум ни разу не успокоился. Ее муж, возможно, никогда не вернулся бы к ней, и эта мысль заставила ее так сильно переживать.       Отрицание.       Гнев.       Пустота.       Депрессия.       Но больше всего — месть. — Я не позволил ей, дорогая, самое большее, что она сделала, это обняла меня за шею и сказала, что все еще любит меня, — нежно говорит ей парень, поглаживая ее по щеке и пытаясь притянуть ее ближе, хотя Розали отталкивает и качает головой. Стефан мог бы поклясться, что его сердце ушло в пятки, его жена никогда не отходила от него.       Розали отворачивается от объятий своего любовника и подходит к окну их общей спальни, глядя в темноту, окруженную большими деревьями, закрывающими мерцающую луну над ними, которая внимательно наблюдала. — Розали, посмотри на меня, пожалуйста, я сделаю все возможное, чтобы ты не сердилась на меня, дрожь в голосе Стефана заставила сердце блондинки разбиться, все еще стоя лицом к окну, она прикусила губу, чтобы остановить рыдание, разрывающее ее. Она была так зла и так опечалена, она знала, что это не вина Стефана, но мысль о том, что кто-то навязывается ему, вызывала у нее желание убить их. — О, Стефан, я не сержусь на тебя, — ее голос дрожит, она не сердилась на него, это было правдой. Ей было больно, больно, что он рисковал своей жизнью. Больно, что из-за Эдварда он столкнулся с возможностью никогда не вернуться домой к ней. Он предпочел Эдварда своей собственной жизни.       И ей было больно, что Стефан решил остаться в комнате наедине с Джейн, но она была зла на Джейн, использующую это в своих интересах. Она хотела ее смерти. — Ты не смотришь на меня, — шепчет он, оставаясь на том же месте, где Розали оставила его. Он знал, когда нужно держаться подальше и сохранить их личное пространство, он никогда бы не заставил Розали быть рядом с ним, когда та этого не хотела.       Розали вздыхает, поворачивая шею в сторону, когда ее мысли берут верх. Она чувствовала исходящий от него запах Джейн, что, вероятно, не помогало, так что ее инстинкты партнера и так пошли наперекосяк. Она хотела его, хотела, чтобы все знали, кому принадлежал Стефан. Он был ее. И только ее. Были времена, когда она возмущалась тем, что она вампир, кроме того факта, что вампиры не могут иметь детей, они не могли пометить кожу вампира, что означало, что она не могла покрыть его шею и грудь темными грязными синяками. Она всегда хотела оставить засосы на бледной коже парня. — Я чувствую ее запах на тебе, и если посмотрю на тебя мои инстинкты возьмут вверх и я наброшусь на тебя, отмечая то, что принадлежит мне, — честно говорит она ему, голос блондинки ниже, чем раньше, с легким урчанием, от которого парень почти мурлычет в ответ. — Тогда сделай это, — пришло почти мгновенно, Розали обернулась с поднятыми бровями. — Что?       Стефан смотрит на нее, темнота комнаты заставляет его золотистые глаза светиться ярче. Они мерцают желанием и потребностью, потоки золота притягивают Розали, как мотылька на пламя. Они оба нуждались в этом. — Поддайся своему собственническому инстинкту… заяви на меня права, — блондинка почти стонет от его тона голоса, такого… покорного. Он никогда по-настоящему так не говорит, и Розали не осознавала, что это ее так сильно заводит. — Стеф. — Заяви на меня права, убери от меня ощущение ее рук, убери от меня ее запах, — Стефан не знал, что на него нашло, все, что он знал, это то, что это было правильно. — Ты этого хочешь? Хм? Ответь мне, детка, — доминирование, исходящее от Розали, было чем-то новым для Стефана. У них никогда не было выдающихся ролей доминирования или подчинения, они никогда не становились настолько извращенными, если честно. Не так, как у него было с Джейн, что он счел забавным, потому что тогда было так грубо делать что-либо подобное. Но он всегда была доминирующим для каждой женщины, он никогда не позволял никому доминировать над ним.       С Розали этих ролей все равно не было, но когда девушка подходит к нему, ее глаза знойные и темные, ее бедра дразняще покачиваются… бывший солдат обнаружил, что продвигается на середину кровати. — Я весь твой, — говорит он, не отводя взгляда от Розали. — Мой? — Розали насмехается, прогуливаясь вперед, пока не оседлала его и не закинула его руки высоко над головой, прижимая их к кровати. — Весь твой, только твой. — Докажи это, — она шепчет ему, покусывая мочку его уха. Дразнит его, двигая бедрами на его промежности. Но потом, перемещается к изголовью кровати и ложится там раздвигая свои ноги. Глаза затуманены похотью. — Как прикажешь. …       Это было незадолго до того, как Белла и Эдвард вошли в дом. Розали и Стефан спускаются из своей комнаты после искренних и любящих извинений. Пара улыбалась, когда они вошли в гостиную, почти мгновенно осветляя атмосферу в их счастливых состояниях, Кэтрин почувствовала себя более непринужденно с широкой улыбкой своего брата, все, что произошло за последние 24 часа, ускользнуло из ее головы; ее гнев и печаль, которые терзали ее, исчезли. Она все слышала от Элис, она могла понять, почему ее брат сделал то, что он сделал.       Когда пара, которая вызвала такой переполох всего несколько часов назад, вошла, все вампиры в комнате испустили ненужные вздохи облегчения, увидев их обоих во плоти, невредимыми. Белла сразу перешла к делу, не желая терять время. После того, что Стефан сказал ей, пока был с Вольтури, она никогда не собиралась позволять ему смириться с этим.       Для Беллы это было обещание, которое он теперь должен был сдержать. — Вы все знаете, чего я хочу. И я знаю, о чем прошу. Единственное, что я могу придумать, чтобы это было справедливо, это просто проголосовать, — говорит Белла, оглядывая комнату вампиров. Розали вздыхает в плечо мужа, она точно знала, к чему это приведет, и не могла дать Белле ответ, который она хотела. Неважно, что ее пара пообещала девушке, из-за чего она была в ярости. Стефан, обративший ее, мог бы создать еще больший беспорядок в этой ситуации, это был бы его яд в ее кровотоке, который мог бы создать душевные узы и все такое прочее дерьмо. Последнее, что ей было нужно, это чтобы Белла отправилась за ее мужем, если она проснется и почувствует это притяжение к Стефану.       Шансы были невелики, но она не собирался рисковать.       Эдвард должен был быть тем, кто обратил ее, она не позволила бы своему мужу сделать это. — Ты не знаешь, о чем говоришь, — Эдвард качает головой в знак несогласия с ситуацией, Белла поворачивается, чтобы посмотреть на него с небольшим взглядом. — Заткнись, — Стефан слегка фыркнул на маленький бунт Беллы. Наконец-то она заговорила сама за себя, и это заставило его и Элис гордиться собой. Хотя шатен отчасти надеялся, что заставит Эдварда заплатить за то, что он сделал, но это придет со временем.       Эдвард взглянул на его мысли, шатен просто нахально улыбается ему, вырезая его имя и высмеивая его в своей голове. Эдвард пытался не улыбаться, он скучал по нему. Месяцы без Стефана были лишь немного менее болезненными, чем месяцы без Беллы. Кэтрин прищуривается от их общих улыбок. — Элис? — Белла смотрит на провидицу, ожидая ее ответа для голосования. — Я уже считаю тебя своей сестрой, — она улыбается человеку и подходит, чтобы заключить ее в объятия. — Да, — Белла слегка улыбается ее ответу и благодарит ее. — Я голосую «за». Было бы неплохо не хотеть убивать тебя все время, — южный голос Джаспера доносится из глубины комнаты, он все еще скептически относился к Белле после того, что случилось, но он больше доверял себе. Он знал, что сможет это сделать, если близнецы смогут, то и он сможет.       Белла неловко хмыкает, но все равно благодарна за его голос. — Мне жаль, — на этот раз заговорила Розали, ее хватка на Стефане немного усилилась. Черноволосая девушка успокаивающе потерла руки, заметив, как она напряглась. Она уже знала, что Розали не согласится, они все знали. — Я действительно прошу прощения у вас обоих за то, как я себя вела. И я действительно благодарна, что у тебя хватило смелости пойти и спасти моего брата. Но это не та жизнь, которую я бы выбрала для себя. И я хотела бы, чтобы кто то проголосовал за меня «нет», так что нет, — голос Розали был мягким, когда она голосовала, мягче, чем Белла когда-либо слышала, чтобы она говорила раньше. Однако Белла понимала, что не будет держать зла на блондинку-вампира за то, что она проголосовала против.       Стефан никогда бы не признал, что ему было больно слышать, как сильно Розали ненавидела свою вампирскую жизнь, если бы она не была обращена, они бы никогда не встретились друг с другом, и парень прожил бы остаток своей бессмертной жизни без своей второй половинки. Это задело, потому что он знала, что если бы у Розали был шанс снова стать человеком, она бы даже не думала дважды. Она сделала бы это в мгновение ока, и шатен был бы вынужден наблюдать, как она стареет и умирает, возможно, влюбившись в кого-то другого, кто мог бы подарить ей ребенка. Эдвард хмурится от его мыслей, но он знал, что они тоже были правдой. Розали ненавидела Беллу, потому что она хотела быть человеком. Даже Стефана было недостаточно, чтобы заставить ее захотеть быть бессмертной. Они могли понять почему, то, что с ней случилось, было ужасно, и они никому бы этого не пожелали, но это не причиняло меньше боли. — Я голосую, черт возьми, за, — смеется Эммет, поднимаясь со своего места рядом с Кэтрин и подхватывая Беллу на руки, покачивая ее в своих объятиях. Кэт закатывает глаза. — И мы можем начать драку с этими Вольтури каким-нибудь другим способом, — он улыбается человеческой девушке, а затем близнецам. Теперь Белла была его сестрой, а близнецы были его семьей, его парой и братом, он будет защищать их ценой своей жизни от итальянских вампиров. Они не приблизились бы к ним, если бы он был там.       В отличие от Розали, он никогда не был так благодарен за то, что стал вампиром из-за своей семьи, он хотел вечности с ними.       Белла смотрит на близнецов, наблюдая, как они вели тихий разговор по этому вопросу. Ее всегда восхищало, как они могли общаться только взглядами. — Это действительно то, чего ты хочешь? — парень спрашивает ее, он не хотел, чтобы человеческая девушка вернулась и пожалела об этом решении, когда ты обращаешься и становишься вампиром, ты не можешь снова стать человеком. И он не хотел, чтобы его обижали за то, что он отнял у нее этот выбор, в конце концов, именно ему пришлось бы ее изменить.       Белла твердо кивает, она хотела этого. Она хотела быть частью их семьи. — Ты доказала, как сильно ты заботишься об этой семье, и я не знаю, как тебя отблагодарить за то, что ты поехала с нами, чтобы спасти эту маленькую задницу, — Каллены и Белла немного посмеялись над его словами, в то время как Эдвард закатывает глаза на него, его губы слегка изгибаются вверх. — Ты теперь с нами, Беллс, да, — Стефан кивает с улыбкой, если это то, чего она действительно хотела, и она все продумала, он не собирался останавливать ее, особенно теперь, когда Вольтури напали на них. Он сдержит свое обещание.       Он отпускает Розали и подходит к девушке, крепко обнимая ее, прежде чем отступить. Белла благодарно улыбается близнецам, она оценила, как парень убедился, что это то, чего она действительно хотела, прежде чем согласиться. — Я уже считаю тебя частью этой семьи. Да, — Эсме дарит ей материнскую улыбку, поскольку она тоже соглашается.       Карлайл делает шаг вперед и смотрит туда, где стоял Эдвард. Читающий мысли, насмехающийся над всеми, кроме Розали, согласившимися с тем, что его любовь становится одной из них. — Почему ты делаешь это со мной? Ты знаешь, что это значит. — Ты решил не жить без нее, что не оставляет мне выбора. Я не потеряю своего сына или не подвергну других риску снова, — твердо отвечает ему Карлайл, как лидер ковена, его решение было окончательным. Эдвард знал, что теперь он никак не сможет спасти Беллу от того, чтобы не стать вампиром.       Изабелла Свон собиралась стать одной из них, нравилось ему это или нет.