***
Не знаю ли, произошло это в мою пользу или нет, но сначала до конца сомневался в нём. Я лишь знал своё нежелание разговоров и самих живых людей, а он... Он смог выдавить из меня еле заметные эмоции при первой нашей встрече. Красивый, стройный, молодой и на первый взгляд невинный Эдгар Вальден однажды представился перед моим лицом. Мне не свойственно приглядываться на живых, но он выглядел довольно привлекательно, ведь носит разноцветную одежду, которая испачкана разными красками и нелепыми пятнами, также выделяющийся красный берет на голове, подчёркивающий его творческую натуру. Всё это не могло сравниться с его волосами, что взглядом можно было понять насколько они мягкие и нежные, а этот цвет лишь дополнял красоту Эдгара. Я уж не говорю про его чудные голубые глаза, выражающие бесчувственность, словно пустые осколки стекла. Несмотря на его довольно интересный вид, он уж очень неуважительно разговаривал с людьми — мог легко нагрубить, а также просто избегал других, желая остаться одному. Эти качества мне и понравились, даже если он из богатой семьи, то всё равно не казался слишком вызывающимся. Правда есть кое-что совершенно бесподобное, на мой взгляд, что даже моё сердце стало биться чаще — это его талант в рисовании, но не просто элементарными красками, а чистой алой кровью прямо из его плоти. Буквально мысли спутывались от такого, потому что насколько это вдохновляло и завораживало меня, что я бы хотел сделать его желаемым посетителем... С ним я чувствовал себя маньяком, как и он себя, в чём собственно мы были и похожи тоже. Словом, он выглядел, как кукла, только ещё, к сожалению, живой.***
Это было ранней осенью и поздним вечером, когда за горизонтом виднелся пылающий закат. Листья ещё даже не успели пожелтеть, а уж тем более упасть с деревьев, словно четвертый месяц лета, но эта пора уже, как по устойчивому явлению, нагоняла неприятные мысли, тоску и печаль, что уж там, когда наступит пасмурная погода. Но нам это больше придавало вдохновения, чтобы рисовать или, как мне — любоваться мёртвыми. Поэтому стоило лишь увидеть его, я сразу понял, что этот человек пришёл сюда не просто так, в отличие от меня, и как позже оказалось — ради моего заполнения пустой души. С большим удовольствием я часто бродил по кладбищу, естественно наслаждаясь мёртвой тишиной, совсем забывая о своих странностях, которые лично для меня были чем-то обыденным и вполне нормальным. Мне было всё равно на мнения других. И вот пройдя некоторое расстояние, мой взгляд поймал что-то ярко-красное, если сравнивать с зеленью и серостью могил, то этот цвет довольно сложно было не заметить. Я удивился, потому что раньше не видел его здесь, тем более какого-то художника, по виду слишком заинтересованного своим творением на холсте, от чего, сквозь страх и некое смущение подойдя немного ближе, я осмелился у него спросить: — Простите за любопытство, но почему Вы рисуете прямо здесь? — вопрос прозвучал, на удивление, уверенно, что неплохо так меня ещё больше нацелило на дальнейший диалог. Правда, как всем известно, этот парнишка не особо любезничает, поэтому мне пришлось сразу почувствовать раздражённую атмосферу. — А тебе то что? Вопросом на вопрос я не привык отвечать, так он ещё таким тоном сказал и так холодно отреагировал, что вся смелость просто провалилась из-под ног, а юноша даже головы не поднял, чтобы увидеть хоть, с кем ведёт беседу. Разумеется это тревожило, но лишаться внутреннего преобладания я ни в коем случае не собирался. — Просто тут только кладбище, ничего интересного вокруг. — Для меня интересно, раз я тут сижу, разве не понятно? — и снова из его уст прозвучал вопрос, благодаря которому ещё больше выставляло меня глупым незнакомцем. Спустя секунду, даже не успев ответить, опять парень выкидывает вопрос, который перебил меня с мысли. Он наконец перебросил внимание на меня, перед ним стоящего, попутно спрятав свой рисунок ближе к телу и нагло выгнув бровь, что демонстрировало его оценивающий взгляд по мне. — Ты сливаешься с этими могилами. Как тебя зовут, мертвец? — мне послышалось или он только что назвал меня мёртвым.. Конечно я уважаю этих людей, но почему-то мне стало обидно. Несмотря на это, долгожданный ответ ему всё же прозвучал: — Эзоп Карл... — отвернув немного голову в сторону, сказал я. — Неудивительно с твоим-то видом, — и снова парнишка выкинул обидную фразу, вот только я уже начал привыкать, — А уж моё имя — Эдгар Вальден. «Какое красивое имя.. Этот человек просто послан мне судьбой», — подумал я в тот момент, уже не обращая внимания на его нахальный тон и вид, но это всё было в нём самом, от чего я не мог отказаться, лишь бы стать к нему ближе... Поэтому наконец я взял уже в какой раз себя в руки и предложил присесть рядом с ним, на что он немного негативно отреагировал, только, на радость мне, всё же согласился. Я стал наблюдать за каждым его движением и действием беспрерывно, тем самым заметил, что он что-то прячет одной рукой, которая была ближе ко мне. Как бы хотелось просто взять и повернуть её на себя, потому что уж слишком подозрительно парень отворачивал её от меня — слева сидящего. — И что ты там хочешь разглядеть? В любом случае тебе нельзя, — но не успев он проговорить последний слог слова, как я время даром не терял и всё-таки схватил за запястье, перевернув на себя ладонь и сжав крепко, чтобы тот не вырвал из хватки, хоть и так хотел это сделать. На лице парня читалось удивление с нотками злости, ведь в свою очередь вообще не желал каких-то прикосновений от кого-либо, поэтому наверное внутри себя он начал проклинать меня за то, что я тут в принципе появился и помешал ему заниматься своими делами. Сначала он промолчал, отвернул голову и отвёл взгляд, а потом снова злобно посмотрел мне прямо в глаза, начиная как-то оправдываться передо мной, видимо заметил, что я пристально разглядываю его свежие порезы, значит они недавно появились, что аж из одного ещё виднелись капельки крови. — Ну да, я режусь, но не просто так! Не подумай, что я суицидник! — Тогда зачем? — коротко спросил я у парня, когда тем временем он возмущался. — Для моих рисунков... — неужели художник ответил утверждением, а не задал очередной вопрос. Его слова прозвучали намного тише, чем остальные. Для него это казалось наверное самым неловким моментом в жизни, потому что в обществе, как принято считать, что это совершенно неправильно — рисовать кровью, но для меня это нечто прекрасное.. Мои глаза вмиг загорелись от услышанного, от чего я немедленно попросил: — А можно.. взглянуть? — Стоп, ты считаешь это нормальным? — нет, я, к сожалению, ошибся. Он начал переспрашивать, только снова, как ответом. — Безусловно, — а вот так лучше бы я не говорил, потому что это выдавало мой влюблённый образ к нему, что если он это заметит, тогда точно мы с ним больше никогда не увидимся. Сама интонация моей фразы звучала слишком уж вызывающе. Я знаю его буквально несколько минут, а уже влюбился... В то же время, сам парень аккуратно повернул холст в мою сторону, чтобы я лучше разглядел его творение. Честно говоря, эта работа была не для каждого, так как чётких границ, линий тут не было, но всё прекрасно читалось и передавало суть пейзажа. Эдгар рисовал абстрактно, судя по всему, а если ещё таким материалом, то не особо удивительно, что это так и есть. Лично для меня это было великолепно: каждые очертания являлись продолжениями других мазков, которые вырисовывали прекрасный вид, а также необычные приёмы и элементы проявляли особый интерес на это место, где мы собственно находились. Всё читалось иначе, что аж дух захватывало. Я мог любоваться этой работой бесконечно, всё больше вглядываясь и восхищаясь ею. — Мои посетители не сравнятся с твоим кровавым искусством, — не удержавшись, произнёс я, на что Вальден слегка нахмурился. — А кто твои посетители? — Мёртвые и спокойные люди, — парень на миг подумал, что я убийца, раз сказал такое, но на удивление он не показал своего страха ко мне, а только посмотрел мне прямо в глаза и тут же засиял. Может, это его зацепило. — Я хотел бы тоже посмотреть, как ты работаешь, — даже толком не зная, какой я профессии, художник выдал такое. Значит ему нравились люди, дающие необычные "краски". После этой фразы я уверенно и молча встал со своего места, но не отпустив его руку, тем самым удерживая за ладонь, якобы перед поцелуем оказавшись напротив парня. — Тогда пошли вместе со мной, Эдгар, и ты сможешь рисовать, не причиняя себе ни единой боли. И когда я это сказал, парень стал похожим на милого и удивлённого ребёнка, который услышал то, что всю жизнь желал услышать...