— Ты знаешь что-нибудь о звездах? — спросил Каору, медленно шагая по песку.
Синдзи, стараясь наступать только на следы от обуви своего друга, поднял голову на того. Прищурившись, он покачал головой, но быстро опомнился: как ни крути, а парень не может видеть затылком. Но тот, будто почувствовав это, продолжил, вызывая у кареглазого глупую улыбку.
— Азот наших ДНК, кальций наших зубов, железо нашей крови, углерод наших яблочных пирогов созданы в недрах сжимающихся звезд. Мы сотворены из звездного вещества, — рассказал Каору с улыбкой на лице. Синдзи замер, оступаясь.
Нагиса обернулся. Его светлые волосы развевал свежий легкий ветерок, а глаза сверкали. В них отражался лишь Синдзи, лишь один человек из миллиардов. Только на него смотрели эти алые переливающиеся глаза. Сердце Икари пропустило пару ударов. Казалось, он разучился дышать.
— Я был рожден, чтобы встретится с тобой, Синдзи, — слова, такие важные и такие греющие душу, разлились теплом по всему телу Икари, они эхом разносились по разуму. Каору протянул ему руку, — Пойдем домой.
Синдзи отвел взгляд, чувствуя как его щеки наливаются красным, и подал ему руку. О, эти бледные костлявые руки. Они такие холодные, но в то же время такие теплые, что до странности приятно. Все его прикосновения, даже случайные, заставляли пробегать целое полчище мурашек по спине брюнета. Один короткий взгляд и его сердце трепещет от волнения, а кончики ушей предательски краснеют.
— Ты мне нравишься, — как то раз сказал Нагиса.
— Нравлюсь? — дрожащим голосом переспросил Синдзи.
— Это означает, что я люблю тебя.
В тот день юноша не смог подобрать слов, чтобы ответить. Язык онемел, а глаза блеснули от подступающих слез волнения, но Каору лишь улыбнулся, так как улыбается всегда. После того раза эта тема больше никогда не поднималась, но Синдзи прокручивал эти слова раз за разом и не думая забывать.
— Ну, мне туда, — как и всегда, сказал Каору, останавливаясь и указывая на переулок, — До завтра, Синдзи.
Синдзи лишь на секунду взглянул в глаза парня напротив, но, встретившись с ним взглядом, тут же по привычке опустил взгляд, кратко кивнув. Каору отпустил руку второго, развернулся и пошел своей дорогой. Но что-то внутри Синдзи переклинило, он окликнул его, потянув за рукав рубашки. Парень обернулся, но в его глазах не было и капли удивления, будто он знал про это.
Одна секунда поделила жизнь на «до» и «после». Одна секунда и Каору прильнул к губам Синдзи, так легко и невинно, будто это простой ежедневный дружеский жест, а не поцелуй, такой столь важный для кареглазого. Время замерло.
Красноглазый отстранился и, облизнув свои бледные губы, улыбнулся и пошел дальше, растворяясь в воздухе, будто его и не было. А Икари замер как вкопанный, смотря в след уже ушедшему блондину. Медленно прикоснувшись к своим губам кончиками пальцев, он стал прокручивать этот момент снова и снова, краснея с каждой секундой все больше. Первый поцелуй был украден и он с неким страхом понимает, что хочет еще раз почувствовать губы Нагисы на своих губах.
***
Очередной школьный день окончен, но сегодня Икари скучал. Каору не пришел на занятия, что редкость. Последний урок и парень спешит подняться по лестнице вверх, только вот по лестнице не своего дома и не в свою квартиру.
«Что на меня нашло?» — думал кареглазый, стуча в дверь друга, — «Это просто дружеские переживания, ничего более!» — убеждал он себя, дожидаясь, когда ему откроют.
Но никто не открывал. Прошло две минуты, а парню так никто и не ответил.
— Каору! Ты дома? — в полголоса крикнул Синдзи, толкнув дверь, и, оказалось, она была не заперта, — Ладно. Я вхожу! Извините за вторжение!
Синдзи вошел в квартиру Каору, которую видел не раз и знает как свои пять пальцев. Но в этот раз тут было слишком тихо. Настолько тихо, что это пугало. Странный неприятный запах ударил в нос парня, что заставило его поморщиться. В голове закрутились странные смешанные мысли.
Любезно разувшись, Синдзи прошел дальше по коридору в комнату Каору. Дверь была приоткрыта и свет не горел. Одина секунда поделила жизнь на «до» и «после». Одна секунда и Синдзи заходит в комнату. Каору висит в петле. Какой-то звук, доносящийся из ниоткуда. Крик. Кто-то кричит. Это Синдзи. Он кричал, срывая голос. Кинувшись к телу друга, он дрожащими руками стал снимать его, тряся и обнимая. Это конец света. Весь мир рухнул в одну секунду. Единственный человек, которому не плевать на него, который полюбил его, и тот повесился. Повесился. Он повесился.
Он повесился.
***
— Каору! — крикнул юноша, пытаясь поспеть за ним, но тот и не думал останавливаться, — Да погоди же ты!
Икари все-таки нагоняет красноглазого, хватая за локоть и падая вместе с ним на песок. Тот поворачивается к нему лицом, смеясь и обнимая. Такой живой блеск в этих глазах, такая теплая улыбка, которая смогла бы растопить все ледники земли. Это парень уникален, он единственный во всем мире, кто сделал Синдзи самым счастливым человеком на свете.
— Скажи это, — потребовал Синдзи, прижимаясь к парню, — Скажи!
— Я люблю тебя, Икари Синдзи, — сказал Нагиса, улыбаясь, — Но, прости меня, я умер.
— Нет! Не-е-ет! Нет! Нет! — завопил брюнет, начиная дергаться, но жесткие кожаные ремни, державшие его в тугих объятьях, не давали ему выбраться, — Каору! Каору-у-у! Нет!
— Сибазона двадцать миллиграмм быстро! — скомандовала главврач, прибежавшая на крик, — Это уже третий раз за неделю. Нужно поменять рецепт лечения.
Санитары быстро среагировали и, набрав в шприц прозрачную жидкость с желто-зеленым оттенком, ввели лекарство внутримышечно. Через минуту Синдзи перестал дергаться в конвульсиях и закрыл глаза.
— Каору.. Я с-скучаю… — прошептал он и уснул.
