Агапэ

      Сонхва с детства обожал походы. Мать привила мальчику любовь к туризму, устраивая различные квесты в лесах, рядом с которыми жили. Но все эти вылазки были очень далеки от настоящего похода, в который Сонхва никак не мог решиться отправиться. И даже в этот раз, находясь в гористой местности Кореи, покрытой чащами, парень решил не заходить слишком далеко — буквально на два-три часика, чтобы «прощупать почву». Местные же советовали и вовсе туда не соваться, но Пак Сонхва был настроен решительно, а интерес перевесил все опасения.       За спиной школьный рюкзак, в нём немного еды, карта, бутылка воды, складной нож, зарядное устройство и дорожная аптечка — для первого небольшого похода в самый раз, — на ногах удобные кроссовки, которые было бы не жалко выбросить в случае перебирания через брод, болото и всё то, что можно встретить в лесном ландшафте; светлая спортивная куртка в руках, потому что внутри чащи было уж слишком душно, на теле белая растянутая футболка, заправленная в старые, но удобные джинсы. И даже в таком виде, если добавить макияж и причесать волосы пепельно-русого цвета, то можно было бы на свидание пойти, но Сонхва не был заинтересован в этом, тем более что последние его отношения чересчур сильно ранили его. Да, его бывший был тем ещё кобелём, но парень решил не зацикливаться на этом и жить дальше — ведь сам он ничего, а красавчиков-геев несложно найти, главное — знать, где искать. Правда, не в этой чаще. Определённо.       Здесь, вдали от городской суеты, от насущных проблем, Сонхва был свободен по-настоящему. Не нужно было куда-то спешить, что-то делать, выслушивать чьи-то претензии, маскируемые под наставления. Сонхва являлся собой. А другого отношения природа не потерпит. Она требует пустой головы, рефлексов, смекалки, интуиции, с которой у парня было всё замечательно. Шестое чувство ещё никогда его не подводило, и именно под его влиянием он пришёл сюда, чтобы пробираться через непролазный лес. Да и, в принципе, Сонхва верил во всё то, что нельзя объяснить наукой и фактами. Он даже однажды к гадалке ходил, которая пророчила ему скорую встречу с любовью всей его жизни. Хотя, будем честны, эта часть была самой благоприятной из всего того, что она наговорила, но парень решил не забивать себе голову негативом и надеяться исключительно на лучшее. Всё-таки чему быть — того не миновать. При этом в волю судьбы верил больше, чем самому себе, а за свои двадцать два он понял, что ошибаться умел по-крупному.       Чем дальше Сонхва пробирался в лес, тем сильнее уставали стопы, шокированные корневым рельефом, который не встречали пару лет, привыкшие к ровному асфальту. Воды осталось уже полбутылки, а это было плохо, потому что он собирался продвинуться хотя бы ещё на два километра. Головой Сонхва понимал, что на обратный путь воды не хватит, а ближайший водоём в другой стороне, да и не факт, что та вода пригодна для питья, но сердце и его любимая интуиция заставляли двигаться вперёд.       Через полчаса Сонхва решил устроить привал на поваленном дереве. Он достал из рюкзака сэндвич, купленный утром в магазинчике у дома, аккуратно вынул его из полиэтиленовой упаковки и принялся неспешно перекусывать.       Солнечный свет местами ложился хорошо различимыми лучами, что не могло не завораживать. Пахло сухим деревом и землёй — Сонхва обожал этот запах, он всегда возвращал его в детство. В те приятные воспоминания, что всегда отзывались теплом в его сердце: вот они с мамой разжигали костёр, вот сооружали конструкцию, на которую подвешивали котелок и варили походный суп — его вкус даже на мгновение почувствовался на кончике языка, — вот мама учила его различным приметам, чтобы не потеряться и всегда найти дорогу к людям. И Сонхва запомнил их, как свои имя и фамилию, потому что самым большим его страхом было застрять посреди леса и не смочь вернуться обратно.       Отдохнув, парень снова отправился вперёд, сверяя с картой своё местонахождение и прикидывая, как далеко ещё сможет пойти. Немного подумав, решил, что, дойдя до большого оврага, повернёт обратно. И, полный энтузиазма и предвкушая сладкий усталый сон ночью, Пак зашагал увереннее. Вокруг изредка щебетали птицы, некоторые из них перелетали с дерева на дерево, пару раз Сонхва даже удалось их сфотографировать на телефон. Настроение было прекрасным.       И вот впереди показалась финальная точка его путешествия: овраг оказался не просто большим — он был огромным. Сделав несколько снимков, Сонхва допил остатки воды и направился обратно. По его расчётам, к началу отправления он должен был вернуться с сумерками. Однако они опустились раньше ожидаемого. И это напрягло, ведь даже половина пути не была пройдена. Затем место привала не могло обнаружиться, и уже тут Сонхва стало не по себе. Помощи, если что, просить было неоткуда: телефон просто не ловил сеть.       Прошёл час. Второй. Стало уже не на шутку страшно. Пробираться в темноте уже оказалось нереальным, а фонарика на смартфоне просто не было достаточно. Парня мучили жажда и голод, но он прекрасно знал, сколько времени человек может прожить без удовлетворения своих самых базовых потребностей. Скоро начало клонить в сон. Ноги болели ужасно, из-за ночной прохлады пришлось надеть куртку, но Сонхва всё равно дрожал, хоть и от страха.       Это было невыносимо. Тихий лес давил на него, никакие приметы ему не помогали, лишь больше запутывали, и Сонхва начал сомневаться, что вообще что-то знал о лесе. А сможет ли он выжить? Доберётся ли он до людей?       Паника накрыла его с головой, и Пак бросился бежать, царапаясь о ветки кустов и деревьев. Но всё безрезультатно. Ничего не менялось. Ему казалось, что он ходил кругами, а сигнал всё так же не появлялся. Он думал, что сойдёт с ума от страха.       На телефоне оставалось десять процентов, и Сонхва решил обойтись без фонарика, убрав девайс в карман куртки. Час ночи. Сонхва был в отчаянии. У него уже пропала всякая надежда, что ему хоть кто-то поможет, что он выберется из леса.       Вдали показался едва различимый свет. Пак ринулся туда, словно лишённый рассудка. Через нескольких минут бега он оказался около особняка в традиционном корейском стиле. Даже предположить невозможно, сколько ему лет, вот только поселений на карте не было, и это казалось странным. Сонхва подошёл к дверям, над которыми горел масляный фонарь. Дом был обитаем, значит, ему помогут. Он постучал два раза, но никого не было. Тогда, набравшись смелости и наглости, Пак толкнул дверь и оказался внутри слабо освещённой комнаты.       — Здесь есть кто-нибудь? — громко спросил Сонхва и тут же добавил: — Мне нужна помощь.       Ответом была тишина. Парень решил, что терять ему нечего, а спать у дверей в доме куда лучше, чем просто на улице. Жалобно заурчавший живот напомнил, что это не единственная его проблема.       — Надо лишь заснуть, и тогда голод пройдёт, — сам себе сказал Сонхва, поглаживая живот.       — Не пройдёт, — донёсся голос из тёмной части комнаты, и парень вздрогнул. — Что случилось? Вы потерялись?       Сонхва вгляделся вдаль и увидел очертания мужчины, что делал к нему неспешные шаги.       — Да, я не смог вернуться в деревню, откуда пришёл.       — Видимо, вы давно плутаете, раз дошли досюда, — мужчина оказался на свету, и Пак разглядел в нём юношу примерно его возраста с повязкой на правом глазу. Тот приветливо улыбался, одетый в синюю рубашку и чёрные брюки.       — К сожалению, да. И это будет верхом наглости, но я очень прошу вас разрешить мне остаться здесь на ночлег, — Сонхва посмотрел в единственный глаз собеседника, но не смог в нём прочитать никаких эмоций.       — Как вас зовут? — спросил юноша.       — Сонхва… П-Пак Сонхва.       — Приятно познакомиться, Пак Сонхва, меня зовут Чхве Сан, но вы можете называть меня просто Сан, — он едва заметно кивнул головой, словно разрешая, нет, дозволяя называть его по имени. — Хён, мы должны ему помочь.       Сонхва недоуменно нахмурился и затем заметил ещё одну фигуру, вышедшую из темноты, в этот раз несколько выше Сана.       — Думаю, Хонджун будет против, — проговорил второй обитатель дома.       — Юнхо, он сам говорил, что нам надо больше общаться с людьми, — Сан повернулся к парню с некоторым возмущением.       — Это тоже верно, — так называемый Юнхо почесал затылок. — Но за него будешь отвечать ты.       — Хорошо, но его надо накормить и выделить комнату.       — Минги всё ещё в трапезной с Уёном, а я поищу Чонхо и разложу постель для гостя, — с этими словами Юнхо скрылся в тени, исчезнув так же бесшумно, как появился тогда.       Сан подошёл ближе к Сонхва и сильнее расплылся в улыбке.       — Позвольте, я отведу вас поужинать. Негоже ложиться спать на пустой желудок.       — Спасибо вам огромное, — Сонхва поклонился настолько низко, насколько мог. Сан похлопал его по плечу, заставляя распрямиться.       — Когда у тебя просят помощи, надо помогать. Меня этому мама учила, — Сан моргнул глазом, и Паку показалось, что это было подмигиванием. В конце концов, он попал в дом, где жили как минимум два симпатичных парня. Значит, эта ночь не так уж и плоха.       Сан провёл своего гостя в трапезную, перед этим показав ему ванную. В самой же комнате, как и говорил Юнхо, было два парня. Один из них громко возмущался, пока второй послушно убирал со стола пустые тарелки.       — Минги, Уён, у нас гость! — радостно воскликнул Сан, и парень с фиолетовыми волосами подбежал к нему, во все глаза таращась на Сонхва.       — Какая редкость! Минги, смотри, человек в нашем доме! Какое событие, божечки-кошечки! А как же зовут нашего гостя?       — Пак Сонхва, — чуть смущённо ответил Сонхва — уж слишком чужой взгляд заставлял его чувствовать себя неуютно.       — Я Уён. А это Минги, — он показал на застывшего на месте парня. — Эй, достань обратно мясо, его надо накормить.       — А, да, сейчас, — Минки скрылся за дверью.       — Прошу, садитесь, — Сан указал на стол, и Сонхва поспешил сесть на свободное место.       Если это не оазис посреди пустыни, не рай после мученической жизни, то Пак не знал, как иначе всё это описать. Фортуна явно благоволила ему в этот момент. Вскоре появился Минги с тарелками мяса и закусок. Сан сразу же извинился за скромный ужин и пояснил, что это всё, что осталось с вечера. Но для Сонхва и этого было достаточно. Остывшая свинина всё равно пахла слишком аппетитно, чтобы допустить хотя бы мысль о жалобе. Сан поставил рядом с гостем полный стакан воды, который Сонхва тут же осушил. Его даже не смущало, что трое незнакомых людей смотрели, как он ел. Он был слишком голоден, чтобы задумываться об этом.       Быстро закончив с едой, Пак облегчённо выдохнул. Живот уже не болел, чувствовался прилив сил, хотя время было уже позднее и мозг требовал отдыха.       — Благодарю за угощения, всё было очень вкусно, — Сонхва переводил взгляд с одного парня на другого. Да, они определённо были красивыми.       — Это потому, что Ёсан-хён готовил. В кулинарии ему нет равных, — довольно произнёс Уён.       — Ещё бы, всё-таки королю готовил, — буркнул Минги.       — Королю? — переспросил Сонхва.       — Они так шутят, — тут же ответил Сан и смерил друзей взглядом.       — Слышу, тут обо мне говорят, — донёсся голос прямо за спиной Пака, и тот резко поднял голову, чувствуя на своём плече чью-то руку. Это оказался ещё один юноша с красивым, почти кукольным лицом. Он смотрел в сторону своих сожителей, но словно сквозь них. Минги тут же застыл струной.       — Хён, у нас гость.       — Вижу, Сан. Ты его впустил?       — Почему это звучит так, словно я в чём-то провинился?       — Это тебе с Хонджуном выяснять, а я лишь поинтересовался.       — Да, — Сан поджал губы. — Я впустил.       — Простите, — вдруг произнёс Сонхва. — Если мне нельзя тут находиться, то я лучше уйду.       — Ну зачем же? — Ёсан опустил глаза на Пака и чуть сжал его плечо, хотя чувствовалось это далеко не слабо. — Юнхо и Чонхо уже приготовили для вас комнату, будет некрасиво, если их старания пойдут насмарку.       Сонхва чувствовал себя максимально странно. Что-то в разговорах жильцов было такое, что звучало необычно, но парень так и не мог понять, что именно вызывало в нём это ощущение. Но для него была очевидна некая иерархия, где Хонджун, как он понял, стоял на вершине пирамиды. А вот что было с остальными — непонятно. Было лишь ясно, что среди всех Ёсан здесь имел больший авторитет.       — Тогда я с радостью почту проявленное гостеприимство хозяев этого дома, — наконец, освободившись от хватки Ёсана, Сонхва встал и поклонился.       — Умничка. Сан, ты ведь проводишь его?       — Конечно, хён.       — Тогда я пойду к себе, — и Ёсан развернулся, даже не посмотрев на кланяющихся парней.       Уён сощурился и с хитрой улыбкой посмотрел на Сана. Тот и бровью не повёл, встречаясь с ним взглядом. Затем Уён недовольно фыркнул, взяв Минги подмышку, пожелал спокойной ночи и ушёл с ним из трапезной. Сонхва этот немой разговор оставил в недоумении.       — Прошу, не думайте, что вы доставляете неудобства и вам тут не рады. Для нас стало неожиданностью появление человека посреди ночи, — вдруг произнёс Сан.       — Что вы, я сам был бы удивлён, поэтому и мысли такой не допускаю.       — Приятно слышать, — Сан снова улыбнулся, и его веки стали похожи на полумесяц, словно тоже улыбались.       «Красавчик на красавчике. Видимо, я лишь двоих не видел. Интересно, они тоже симпатичные? Да тут парни на любой вкус», — думал Сонхва, пока Сан вёл его по дому в любезно представленную комнату.       Уже там парней ждали Чонхо и Юнхо. Пак сразу понял, что Чонхо помладше него, и несколько расслабился, хотя про себя сделал пометку, что шесть из семи хозяев особняка безумно привлекательны. Юнхо показывал гостю комнату, подавая различные вещи, которые могут понадобиться. Сонхва был поражён, насколько они позаботились о незнакомом им человеке. А Чонхо лишь спросил, нужно ли что-нибудь постирать, но Пак вежливо отказался, добавив, что даже если бы что-то было испачкано, то завтра дома он все равно устроит стирку. Младший на это лишь улыбнулся.       Вскоре в комнате, помимо Сонхва, остался ещё и Сан. При всей таинственности здешних обитателей Чхве был наиболее загадочным. Было в нём что-то, что отличало, и это была далеко не повязка на глазу.       — Надеюсь, вам будет комфортно спать. Если что-то будет нужно, приходите в мою комнату. Она дальше по коридору, первая за углом, — Сан низко поклонился и хотел уже уйти, но Сонхва был бы не собой, если бы дал ему так просто уйти, поэтому перехватил его ладонь, которая оказалась достаточно холодной, хотя в самом доме было несколько жарковато.       — Мы… можем перейти на неформальный стиль общения? — вдруг спросил Сонхва. Он заметил, как расширился зрачок парня, но тот резко отвернулся.       — Можем, если будет комфортно.       — Мне? Однозначно! Вы мне все так помогли. Даже и не знаю, пережил бы я эту ночь в лесу или нет. Знаю, что опасных диких животных здесь не водится, но страх убьёт быстрее, чем свирепый зверь.       — А чего ты боишься? — тихо спросил Сан.       — Ну, — Сонхва задумался. — Потеряться и остаться одному. Даже, наверное, просто одиночества. А ты?       — Пока ещё не знаю.       — Как это?       — Страх возникает при возможности потерять что-то дорогое. Высота — упасть и разбиться. Насекомые — быть укушенным и умереть. Вода — утонуть или быть съеденным. Темнота — быть убитым. Одиночество — потерять близких. Мне нечего терять.       — А твои, эм, друзья?       — Я не буду сильно страдать, если их вдруг не станет. Я не завишу от них.       — Ты звучишь весьма эгоистично, — подметил Сонхва.       — Возможно, но в этом состоит моё существование, — ответил Сан, и оба замолчали на пару минут, переваривая разговор. — Если тебе больше ничего не нужно, то я пойду. Тебе надо поспать.       — Ты прав, — согласился Сонхва и, обменявшись пожеланиями на ночь, остался один.       Он снял с себя почти всю одежду, кроме нижнего белья, сложил её и положил на стул, стоящий у кровати, после чего залез под одеяло и посмотрел в потолок. Да, сегодняшний день ему запомнится надолго. Но усталость быстро взяла верх над Сонхва, и он провалился в сон.       В это время в темноте Сан неспешно направлялся в свою комнату, чувствуя малейшее колебание воздуха. Он знал, что его уже ждали около двери, и оказался прав: в коридоре виднелся силуэт со светящимися жёлтыми глазами.       — Ты мной недоволен? — спросил Сан.       Силуэт отрицательно покачал головой.       — Тогда зачем пришёл? Почему не показался ему?       — Он необычный, — ответил силуэт.       — О чём ты, Хонджун-хён?       — Думаю, мы с ним ещё не раз увидимся, если обстоятельства не сыграют ва-банк.       — Он не мог ничего заподозрить.       — У меня на этот счёт другое мнение. Как твой глаз?       — Откуда ты…       — Не болел, да? — Хонджун тихо посмеялся. — Забавно, забавно…       — И что делать?       — Если он не будет странно реагировать, то пусть идёт. А если же нет… — Хонджун снова посмеялся, но в этот раз погромче. — Завтра будет весёлый день.       — Не думаешь ли ты, что это слишком жестоко?       — Надо же! Впервые за… сколько лет? Я уже и не думал, что ты вдруг проявишь милосердие к какому-то человеку. С чего бы это вдруг, мой милый друг?       — Не считай меня монстром, сам же знаешь, что у меня были на то свои причины.       — Мальчик мой, у всех нас есть причины поступать так или иначе. Я лишь говорю, что для тебя такое поведение не свойственно. Мы слишком давно знакомы, а ты всё так же юн разумом.       Сан не стал отвечать на это. Да, Хонджун знал его лучше остальных ребят, даже можно сказать, что читал, как открытую книгу. Он был для него наставником, тем, на кого Сан стремился быть похожим, но, видимо, жизнь уготовила для него другой путь.       — Заметил, как он на тебя смотрел?       Сан удивлённо поднял брови.       — Сразу видно, что ты ещё ребёнок. А ведь парниша тот тебя глазами уже съел. Глядишь, и косточкой не подавился бы.       — Это смешно.       — Может быть, но я скажу так: его многие захотят, многие не уступят. А тебе нужно смотреть, что предпринять. Это лишь от тебя зависит, — Чхве даже через темноту увидел ухмылку на лице парня. — Завтра проследи за ним. От этого зависит наша безопасность.       Сан почувствовал, как рука исчезла с плеча и он снова остался один. Да, завтра определённо будет интересным.