Язык бы укоротить...

      Слендер сегодня не в духе. Салли через закрытую дверь слышит, какой разнос сейчас происходит на первом этаже. Глава дома в плохом настроении, а это значит, что попадет сегодня всем. Кроме Салли, ясное дело. Она была достаточно хитрой, чтобы суметь воспротивиться своему желанию выйти и «просто посмотреть», что же за разгром сейчас там происходит. Нет. Она узнает. Чуть позже, зато без непосредственного участия. А вообще, если Слендеру надо – он сам найдет причину заставить всех испуганно попрятаться по норкам. Господи, какая прелесть!       Хотя, спорное утверждение. Закрытая дверь и максимальная бесшумность не спасут ее, если глава дома захочет и ее под раздачу пустить. Да и повод ему искать долго не придется – вчера вечером, когда он ушел на охоту, произошла очередная потасовка призрака и Вудса, в ходе которой у последнего было сломано два пальца. Вспоминая эти вопли, Вильямс буквально расплывалась в улыбке.       Быть может, она была бы и не против, чтобы на нее наорали. Ну, Слендер наорал, ясное дело, другим бы она такого не позволила. Но это исключительно в том случае, если бы не было посторонних глаз. Ибо позволить другим наслаждаться тем, что «и эта малолетняя выскочка тоже иногда получает» она не могла. Пусть орет, господи, пока не сорвет глотку. А когда это произойдет, пусть хватает ее за горло и волосы. Да что угодно, черт возьми. Ему можно. Ему буквально можно все. Только он этим не пользуется. Какая досада.       Она садится на пол и начинает тянуться. Призрак любил каждый день заниматься легкой гимнастикой, а в последний месяц еще и йогой заинтересовалась. Монстр считал все это бесполезным времяпровождением, но особо сильно девчонку с этим не дергал. А занималась этим Вильямс каждый раз, когда внутри кипел гнев или мерзло переживание, когда хотелось отвлечься или расслабиться. Приятная боль в мышцах и сосредоточенность на собственном дыхании помогали абстрагироваться от всего, о чем думать бы не хотелось.       А тем временем шум на первом этаже, кажется, утих. Салли опускает туловище на вытянутые ноги, зажмуривается, задерживает дыхание и прислушивается. Шаги. Идет. Все еще рассерженный, а от того и достаточно резкий. Хах. Интересно, зайдет или нет? Это было бы здорово. Салли резко прерывает эти мысли, а затем считает про себя до 20 и медленно поднимается. Приятно, конечно, но все равно больно. Стук в дверь раздается в тот момент, когда девушка, раздвинув ноги, тянула туловище то к левой ноге, то к правой.       Она усмехается. – Открыто, – рвано произносит она и поднимается в тот момент, когда в комнату заходит хозяин дома. Лицо у него, как и полагалось, было крайне недовольным. Хах, лицо, забавно. Странно было когда-то повстречать безликую нечисть в лесу, но еще страннее было потом увидеть, как эта стремная двухметровая тощая фигура буквально трансформируется в обычную человеческую. Видите ли, с 2-мя метрами в росте жить в доме не слишком то удобно. – Опять своими потягушками занимаешься? – кажется, он уже устал, а значит, что орать он уже не будет. Как жаль. – Да, – коротко отвечает призрак, но свои занятия не прекращает. Салли продолжает тянуться, демонстрируя великолепную гибкость. Если бы еще кто-то оценить ее смог – вообще бы идеально было, – ты что-то хотел?       Монстр заходит в комнату, закрывает за собой дверь и внимательно наблюдает за действиями девушки. Господи, и что она только здесь делала? Нашел когда-то, притащил к себе, в чувство привел это несчастное создание. Думал, что убийцей хорошей станет – не вышло. Убивала она в этом доме только хорошее настроение другим, да тараканов. Следующая мысль о том, что будет хотя бы хозяйка в доме, которому явно не хватало женской руки – снова мимо. И что, спрашивается, она здесь делала? По-хорошему ее давно надо было вышвырнуть, и пусть идет на все четыре стороны, да привык уже как-то. Чего уж там? Пусть живет. Тихая, места много не занимает, да и под ногами не крутится. Пусть живет. – Ты Джеффри три пальца сломала, – и как тут не засмеяться? Говорит так, словно она и сама не знает. – Так, а вот тут он пусть не врет, – Салли снова выдыхает и выгибает спину. – То есть, ты хочешь сказать, что ты ему ничего не ломала? – странно, но как-то быстро недовольство на его лице сменилось каким-то… любопытством? Все-таки наблюдать за ней было в какой-то степени интересно и даже приятно. – Фух, ломала. Но не три, а всего два, – обычно ее волосы были распущенными, но сейчас она убрала их в высокий хвост, из которого все равно выпадали непослушные кудрявые пряди и падали на чуть покрасневшее лицо. – По-твоему, это как-то меняет дело? – он скрещивает руки на груди и присаживается на стоящий рядом стул. Уходить он, кажется, не спешил. – Не люблю врунов. А что касается него, то если он любит лезть, то пусть любит и огребать после этого. Я многого не требую. А просто меня не трогать – не такая уж и невыполнимая задача. – Ты когда-нибудь прекратишь препираться? – снова хмурится, а Вильямс, кажется, кайфует от того, что она сейчас перед ним буквально выгибается, а он смотрит на нее. Она чувствовала этот взгляд, – и ты можешь прекратить, пока я разговариваю с тобой? – Неа. Тренировка должна быть безостановочной, – тут она ему нагло соврала, но прекращать ей не хотелось, а особенно сейчас. – От этих твоих бесполезных потягушек никакого толку! – Салли бы очень хотелось, чтобы Слендер хоть раз выделил ее. Чтобы относился к ней иначе, чем ко всем остальным в доме. Это очень бы польстило ее самолюбию. Но единственное, от чего она была тут застрахована, так это от побоев, которые, в принципе, доставались лишь мужской части дома. Хах, джентльмен хренов. – Это красиво! – Салли резко поднимается и в тот же момент опускается на шпагат, – по-твоему, это не красиво? – Не вижу тут ничего красивого! – врет, собака. Салли готова руку на отсечение дать, что что-то у него в тот момент в глазах заискрилось. Всего на мгновение, но тем не менее! Черт, как же это приятно, – и если тебе так уж не в терпеж кому-нибудь больно сделать, то в твоем распоряжении целый город. Джеффа трогать прекращай. Ты так его убьешь когда-нибудь! – И что? Кто-то должен сделать это рано или поздно. И я с радостью возьму на себя эту ношу. – А я не сомневаюсь. Но я тебе запрещаю! Лезет? Защищайся, но только рамки-то, моя дорогая, умей видеть, – Слендер видел, что из этой девчонки мог бы выйти толк, да только сама она этого не хотела. Упрямая гадина. – Ну, если «дорогая твоя», то ладно, постараюсь в следующий раз увидеть, – нет, ну это был уже откровенный флирт. А эта безликая нечисть все еще упрямо делает вид, что ничего не замечает. – Язык бы тебе, Вильямс, укоротить, да боюсь, что это уже не поможет, – Слендер вздыхает и машет рукой, мол, говорить с тобой бесполезно, – интересно, а тебя еще не поздно перевоспитать? – Мне 16. Уже поздно. Но ты, конечно, можешь попробовать. Я не против, – старается сдержаться усмешку, Вильямс, глядя на то, как монстр встал и направился к двери. А когда он уже схватился за ручку, она добавила, – с чего начнешь? – С ремня, – слишком спокойно ответил он и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. И только в тот момент ей удалось как следует засмеяться. Господи, одни обещания. Одни обещания.       Безликий был сегодня не в духе. Однако после разговора с призраком он вдруг почувствовал, что весь его гнев вдруг куда-то улетучился. Может быть эти потягушки не такая уж и бесполезная штука? Хах, нет, бред. Все это бред.