счастье

Порой ему кажется, что этот парень и вправду — беда на его голову. Горячая восточная кровь, неусидчивый характер, молодость, и все ещё играющее детство в заднице делают его неимоверно бесячим. Дерзкий язычок обзывает Диму дураком, козлом и требует закрыть рот, а старший спокойно ухмыляется, принимая эту бочку с порохом в качестве своего личного наказания — значит, Масленников, ты в жизни где-то сильно накосячил, раз получаешь этого мальчугана в пары. Эмиль ходит довольный, ярко блестит своими бездонными ониксами, ухмыляется так хитро, что сосёт под ложечкой, и где-то колет в сердце. Сударь весело шутит, что босс уже постарел — паренёк выкидывает шутки, язвит, командует большим боссом, а Масленников на это закрывает глаза. Старший действительно закрывает глаза при этих словах, потому что уверен, что дьявольский огонек, которым поделился с ним Эмиль, вспыхнет и сдаст их с потрохами. А перед внутренним взором появляется совсем другая картина, будто нарисованная лучшими художниками прямо под веки: растрёпанный Эмиль, его влажные припухшие от поцелуев губы, откинутая голова и закатанные от удовольствия глаза. «Дима-а-а» — стон проносится по всей комнате, ударяя по старшему волнами мурашек. Брюнет прикусывает костяшки, чтобы хоть как-то сдерживаться, но Дима так не любит. Его мальчик громкий и темпераментный почти всегда — будь то их ссора, их свидание, шутки на видео или даже обычные съёмки Among Us. Диме крайне важно видеть Эмиля настоящим, поэтому он перехватывает запястье и пригвождает к кровати, смотря прямо в лицо младшего. — «Блять, Ди-и-и» Как же он любит, когда кареглазый выстанывает это «Ди», будто это единственное, на что хватает его сил, пока он с Димой. Ещё больше ему нравится покладистое «да выеби уже», когда терпеть младшему становится невмочь. И наряду с этими, ещё сотни фраз, и слов, и звуков, которые стонет парень, срывая ему этим крышу. Например, когда хрипит «пожа-алуйста-а-а», откидывая голову, подставляя беззащитную шею под укусы и засосы, цепляясь за плечи ещё сильнее. Или когда блядски развратно стонет, сжимая простыни до треска. Или когда выдыхает чуть напряжённое «Ди-и-м» предугадывая желание старшего совершить что-то глупое в общественном месте. Или… — Дим? — Зовёт Полина, чуть касаясь его колена, а Дима сразу же открывает глаза, переводя взгляд сразу на своего парня. Его мальчишка ревнив, он не любит делиться, не любит отпускать, и совершенно точно не даёт себя в обиду, так что Масленникову иногда приходится доказывать, что он не смотрит на других. Да и если честно, на других смотреть совсем не хочется рядом с этим котёнком, не то, чтобы сравнивать или выбирать. Блондин чуть приподнимает уголок губ на ядовитый блеск омутов Иманова, но не отрывает абсолютно открытого взгляда, будто говоря «Нет, я не смеюсь над твоей ревностью, но хочу, чтобы ты понял, наконец, что моя душа так открыта только перед тобой». Спустя несколько секунд, отведенных для молчаливого успокоение темперамента младшего, Дима отшучивается, и снова закрывает глаза, когда всеобщее внимание переходит на Арину. «А почему ты не остался на ночь с Полиной?» — Шипит диким разъяренным котом Эмиль, толкая его в грудь. Оба знают, что так нужно, но младший слишком зол на то, что почти все четырнадцатое февраля Дима был с Полиной. Голубоглазый не находит время ответить, потому что его опрокидывают на диван, и седлают бедра. — «Она не умеет так хорошо отсасывать? Или все же это из-за того, что у нее члена нет?» Неимоверно вульгарные слова вкупе с чистейшей злостью на лице младшего действуют на Диму не так, как ожидалось. Он вдруг останавливается, крепко беря младшего за плечи, и пристально вглядываясь в лицо напротив. «Эмиль, я тебя люблю» — говорит вкрадчивым голосом, спокойно, с расстановкой, выделяя слово «тебя», будто пытаясь достучаться. Да, брюнет ещё мальчишка, потому и неопытный. Да, он бывает невыносимым, бесячим настолько, что аж до звёздочек перед глазами отшлепать хочется, но этот парень любит его так искренне и чисто, как, Дима уверен, ни один из партнёров не любил. И слова оказываются действенными, потому что Иманов затихает, а потом и вовсе отводит взгляд, покусывая губу. Блондин притягивает его в свои объятия, целуя смазано в шею и усмехаясь про себя на то, какой же вздорный ребенок ему попался. Он чувствует слабую влагу у себя на плече и прижимает ещё ближе, осознавая, что предпочтёт слушать дерзости этого малыша, чем чувствовать слёзы повзрослевшего и растерявшего свою горячность парня. — «Честно, котёнок. Она моя бывшая и все ещё остаётся моим хорошим другом, но между нами все кончено. Она знает про тебя и помогает нам скрываться, но мы друг-другу не интересны. Веришь?» Слабый кивок служит ему ответом, и младший затихает в такой позе на последующие минут двадцать, крепко к нему прижимаясь и обнимая. Масленникову хочется спокойно объяснить, что прижиматься так незачем — он не уйдёт и не сбежит от Эмиля, не настолько глуп. Но потом младший сам отлипает, тихо извиняется, целуя в щёку, и предлагая посмотреть что-нибудь. И как бы сильно ни любил Дима вздорность мальчишки, которая кроется в Эмиле, Иманов влюбляет в себя ещё больше, в нужной ситуации раскрывая свою вторую сторону чуткого, спокойного и понимающего парня. — Дима сегодня какой-то сонный. — Доносится до него голос Артёма, и он открывает глаза, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Эмиля, который о чём-то болтает со Стасом и держит на руках Цири. Блондин отпускает ещё одну шутку, поспешно встав, и говорит, что забыл что-то (сам уже забыл, чем оправдывался) в квартире. Ребята не особо обращают внимания — малышка вместе с Эмилем забирают все внимание. Как только Масленников доходит до лифта, он быстро печатает сообщение Эмилю, чтобы тот принес ключ, намеренно оставленный в студии. Иманов не заставляет себя долго ждать и появляется меньше минуты спустя. -Ты в порядке? — Брюнет мягко хватает за руку, переплетая пальцы, и обеспокоенно оглядывая его лицо. Волна какой-то щемящей нежности затапливает Диму, и тот, не думая, притягивает Эмиля для крепких объятий. Иманов как всегда утыкается носом в шею, вдыхая его запах и спокойно даёт время поглаживая его спину. Ощущение уюта, тепла и дома сразу же затапливают Диму, и тот понимает, чего ему все это время не хватало. За последнюю неделю они так и не смогли выбить нормально пару часов друг для друга, не смотря на то, что жили вместе. То Эмиль уходил на свои съёмки, то Дима скупал весь Макдональдс, то приходилось редактировать или участвовать в монтаже видео… За эту неделю вместе они спали только два раза — и то, в первый раз Дима пришёл к уже сопящему парню, который сразу же пристроился под боком, как только почувствовал его присутствие; а во второй, они, после тяжёлых съёмок, все вместе дружно уснули в студии вместе с Даником, Тёмой и остальными из съёмочной команды. Друзья, конечно, их вторая семья, но Дима настолько сильно соскучился по своему парню, что готов оставить их сейчас тут, и, наконец, уединиться. Наедине он не постесняется провести пальцами по шелковистым кудрям младшего, прижаться губами к виску, вдыхая запах шампуня и просто держать своего парня в объятиях. — Давай просто уйдём к себе? — Бормочет тихо, сжимая в объятиях кареглазого ещё сильнее. — Скажем, что… что затопило сверху? Или ты забыл выключить утюг и поэтому что-то сгорело? М? Он грудью чувствует усмешку Эмиля и зарывается пальцами ему в волосы на затылке. Господи, как же он скучал по этому чувству. — Они же беспокоиться будут, Дим. — Ну бля, Эмиль, тогда давай просто скажем, что мутим, и свалим? — Масленников чуть отстраняется, заглядывая в глаза своему парню, и видя там явный страх. Он не может за это злиться на брюнета, ведь полностью его понимает. Они оба выросли в маленьких городах, где твои собственные же друзья, в лучшем случае, отвернутся от тебя, когда узнают, что ты бисексуален; в худшем — постараются вылечить, или даже изобьют до полусмерти. Эмиль все ещё боится увидеть разочарование в глазах друзей, поэтому просит подождать, а Масленникову главное — быть рядом с ним, и не важно, что они шугаются друг друга, когда кого-то видят. — Ну и конспирация у нас, прямо перед лифтом, напротив двери офиса стоим обнимаемся — хоть фоткай и выкладывай. — Переводит тему Дима, а Иманов приглушённо хихикает ему в плечо. — Ничего не знаю, сейчас я тебя украду, и скажу что ты сжёг мою кофту утюгом, так что отрабатываешь. — Старший многозначительно дёргается в конвульсиях, будто намёк недостаточно толстый, чтобы быть понятым, чем заслуживает ещё одно хихиканье. — Дурак ты. — Выдыхает Эмиль, притягивая его ближе к себя для поцелуя, и чуть приподнимаясь на носочки (ну что поделать, если с жирафом встречаешься). Дима не медлит, сразу же подаваясь вперёд, и, наконец-то — впервые за целую, блядскую, неделю — полноценно целуя своего парня, прижимая его ближе и зарываясь пальцем в волосы. Они отпускают друг друга после продолжительного поцелуя и тихо хихикают, как глупые подростки, а Дима всё-таки вызывает лифт, чтобы украсть своего вздорного мальчугана домой. И никто из них не замечает Сударя, который открывает дверь уже в конце поцелуя, застав их запыхающимися и счастливыми. Никита по-доброму хмыкает, закрывает дверь и бормочет мягкое «Ну наконец-то» под нос, возвращаясь к команде. — Ой, а где парни? — Лиза переводит всеобщее внимание на геймера, и тот на секунду теряется. Он даже не придумал что скажет ребятам, так что теперь тушуется под многочисленными взглядами. — Да там утюг включенным оставили вроде, вот и подгорела рубашка Эмиля… — Арина удивлённо вскидывает брови, мол, когда это в последний раз Иманов рубашку надевал, а Никита продолжает, — А вроде и кофта Димы… Я не разобрал… — На помощь приходит Полина, безразлично сжимающая плечами и драматично выдыхая «Такие мальчишки!». А на следующий день до неприличия счастливо сияющий босс подтверждает, что подгорела его кофта, пока Эмиль рассказывает про непутёвого соседа сверху, который их затопил. Ну и кофту с утюгом заодно.