Послушный Рэки совсем не послушный

Исполосованные жидким солнечным светом тела парней кажутся размытыми и смазанными, особенно в глазах Ланги. Ланги, подобно снегу, таящему в руках любимого человека. Стремительно плавящемуся от прикосновения каждого уставшего пальца, от жарких поцелуев на бледной шее и янтарных волос, слегка щекочущих неспокойные губы юноши. Обладатель которых тут же ловит себя на мысли о том, что Хасегава для него, пожалуй, даже более невероятен, чем снег, которого на Окинаве особо то и не было. – Р-рэки, – Ланга сдавленно выпускает из себя что-то похожее на вздох. А Рэки только рад слышать своё имя. Особенно в такой момент. Ещё удобнее устраиваясь сверху, он заглядывает в аквамариновые глаза в попытке разглядеть там разрешение, проводит тысячную черту по аккуратной линии челюсти, хватая чужие губы для попытки поцелуя. Несмотря на то, что радужки орехового цвета почти скрыты за веками, они продолжают дёргаться, изучая уже и так изученное вдоль и поперёк лицо, разглядывая свежий блеск небесно-платиновых волос, в которых уже копошатся загорелые пальцы, подмечают блики в длинных светлых ресницах и невинно-мило изогнутые брови. – Мгх-м, – Киан жадно выдыхает прямо в чужие губы, неумело изучая чужой язык своим. Правда, терпения Рэки надолго не хватает и он разрывает поцелуй, краснеет, стесняется своего возбуждения, которое, кстати, только усиливается, когда он видит разорванную нить густой слюны. И, пожалуй, в этот момент он и решает попробовать ещё раз. Попробовать снова, как он всегда это делает. Ведь сдаваться ещё слишком рано, верно? Киан ведёт рукой по ярко-розовой футболке, к слову, приятно сочетающейся с тёпло-синим постельным бельём, и внимательно оглядывает привычно спокойное снежное лицо с невероятно радостным прищуром. А потом цепляет взгляд за утрировано длинную шею с тонким кадыком и маленькой-маленькой родинкой точно над ним. Тут же накрывает её поцелуем: не желает оставлять следов, но оно само получается. Так же, как не желает старательно отодвигать яркую горловину и накрывать тонкие косточки ключиц быстрыми и еле-ощутимыми поцелуями – оно само получается. Но одного он абсолютно точно желает: желает, чтобы худые бледные пальцы Ланги ещё яростнее сжимали его волосы, чтобы самостоятельно стягивали с него совсем ненужную синюю повязку, чтобы сосредотачивались на затылке во время подобных поцелуев. Рэки идёт дальше и позволяет себе запустить левую ладонь под ткань, охладить её прохладным и приятно пахнущим мятой торсом. Отчаянно, но аккуратно стукается лбом о чужой подборок, тяжело выдыхая и прижимаясь ширинкой к чужой худой ноге. – Рэки? – Хасегава удивлённо смотрит на красную макушку, заодно изучая свои запутанные в ярких волосах пальцы. – Можно? – Киан не поднимает взгляд, а, напротив, сильнее утыкается в шею своего парня. – Мы уже говорили об этом, – с привычной холодностью и категоричностью заключает скейтер. – Ну Ланга-а, – Рэки, раскрасневшийся и запыхавшийся, всё-таки поднимает взгляд и совсем щенячьими глазами смотрит на возлюбленного, – мы встречаемся уже два месяца, почему нет? – Потому что нет. – Тебе страшно? – Нет, – Хасегава хоть и молчит десяток секунд, сдаётся, тщательно расправляя каждую прядку на чужой голове. – Тогда что не так? – Всё так. – Тогда почему нет? – Потому что нет, – в очередной раз отрезает Ланга, снова ловя на себе устало-грустный взгляд. – Хорошо, – Киан падает на грудь парня, но всё ещё не вытаскивает ладонь из-под яркой футболки, – мы это обсуждали. Теперь тебе придётся лежать и ждать, пока я успокоюсь. Хасегава выдыхает и активно взъерошивает янтарные волосы. – И пока ты успокоишься, – Рэки намеренно сильно вжимается полуобнажённым боком в чужой пах. Ланга краснеет. Не то чтобы до этого он был совсем бледным, просто теперь его лицо вовсе сливается с волосами друга. – Р-рэки, – Хасегава неосознанно выгибается в спине, подавая тело вперёд, – ладно. – Что? – Киан снова возвращает взгляд к ультрамариновым глазам, аккуратным губам и острому носу. – Давай, – запинается, – сделаем это. Внутри тропические бабочки. Ощущение невероятного успеха. Самая главная победа и прочие глупые эпитеты, метафоры – да что вам только захочется. Какая разница, если сейчас Рэки сосредотачивает ладони точно над плечами своего парня, с энтузиазмом приподнимается на полусогнутых руках, в конечном счёте и вовсе отрываясь от мягкой поверхности. Стягивает с себя футболку и без колебаний тянет к себе Лангу для того же. Остужает свой торс о прохладную кожу Хасегавы, сосредоточенно разглаживая каждый литой изгиб на желанной спине, оценивая бархат кожи и, конечно же, её аромат. Ланга чуть скромнее цепляется за загорелую спину друга и прижимается сильнее. – Я обещаю, – на пухлых губах Рэки оказываются аккуратные губы Хасегавы. Секунда за секундой они углубляют поцелуй. Жар обжигает лёгкие и дышать представляется всё более невозможным, пальцы покалывает, голова кружится и плавится. Парни точно чувствовали это раньше. Каждый раз, когда вставали на скейты. Рэки привычно пускается на экскурсию по телу Ланги, но теперь он может разглядеть его вблизи, поцеловать и ощупать каждый миллиметр, чем он и занимается. Жадно прикусывает нежную бледную кожу на шее, пока Хасегава вытягивает шею и сжимает загорелую кожу пальцами, окончательно выдавая себя и все свои желания. Киан щурится, ухмыляется и толкает друга в плечи. Столкновение с тёмной поверхностью выбивает воздух из лёгких, который скромно ловит Рэки. Целует совсем без стеснения: жадно и быстро. Смело, опускает руку точно на напряжённый пресс, парой пальцев уже проскальзывая под самый край свободных джинс. Это комбо дорожек из поцелуев и непривычно нежных прикосновений побуждает какое-то совсем новое удовольствие, зарождает его точно внизу живота, завязывая тугой узел точно там же. Пресс легко щекотят освободившиеся от повязки волосы, заставляют Лангу улыбаться и сильнее сжимать непослушные пряди в ладонях. – Рэки, – ретируется Хасегава, – не было бы логично, если бы, – он смотрит на пальцы, тянущие за собой собачку на молнии, – это сделал я? – В смысле? – Ну разве ты, – Ланга забавно дёргает головой, заставляя пряди скрыть глаза, – не будешь вставлять? – А, – запинается и нечаянно давит на причинное место, вынуждая Хасегаву сильнее вжаться спиной в постель, – хорошо. Рэки снова оказывается на Ланге, мажет его обоняние дюшесовым запахом своих плеч и издевательски облизывает чужие губы. Хасегава поддаётся и, приложив немалые усилия, переворачивает Киана на спину. Красные, точно волосы, щёки выражают смущение, изогнутая линия рта точно показывает удовлетворение, а затуманенные глаза ожидание. Смуглые ладони изучают острую талию и лишь время от времени набираются смелости для прикосновения к бёдрам. Рэки уже на пределе и ясно даёт Ланге понять это, толкаясь пахом о его низко опущенные – подальше от непослушных рук – ягодицы. – Л-ланга, быстрее, пожалуйста. Хасегава улыбается. Улыбается необычно послушному другу, улыбается его податливому телу точно под ним. И только из лучших побуждений опускает ягодицы точно на область около чужой ширинки, ярко ощущая возбуждение. Рэки до красных пятен сжимает бледную кожу и резко выдыхает сквозь зубы, жмуря глаза. И некоторое время даже не обращает внимания на то, что не чувствует на себе тяжести, и на то, что Ланга стягивает остатки ненужной одежды. – Я не совсем... – У нас ещё будет время поговорить, – Киан торопит парня, но тут же осекается видя эту картину. Смущённый Хасегава, снова прячущий глаза за длинной чёлкой, слишком аккуратно и вместе с тем неловко держащий член в тонких пальцах. Он даже не смотрит. Ни на своего парня, ни на объект в своих ладонях. – Просто хотел сказать, что я не мастер. – Про скейт ты так же говорил, – Рэки цепляет длинную пепельную чёлку ладонью, разглядывая любимые красные щёки и прикрытые глаза. Язык скромно скользит по кончику и тут же удаляется обратно в ротовую полость, пока Киан шипит и придерживает волосы – чтобы, не дай бог, не мешались. Ланга смелее оставляет мокрый поцелуй на самом кончике и даже вбирает несколько сантиметров, пока тело под ним ощутимо пульсирует и трясётся. – Иди сюда, – Рэки моментально опускает ладонь с голубых волос на аккуратную скулу. Смешиваются мята и дюшес, в попытке создать лимонад, способный избавить от жажды. Сейчас они оба не жалеют губ друг друга: кусают, облизывают, всасывают то верхнюю, то нижнюю, по очереди. Только вот Киан умудряется ещё стягивать джинсы с возлюбленного, с чем последний, кстати, тоже помогает. Невероятно тёплое чувство, похожее на статическое электричество, между парнями только усиливается, когда они соприкасаются телами друг с другом. А Рэки не может перестать спешить – хватает гель из заученного места и оставляет пару капель ароматной жидкости на пальцах. Ланга раскрывает глаза и чересчур сильно прикусывает чужую губу, как только в него входит один палец. Знает, что надо расслабиться, а поэтому всё напряжение сосредотачивает в ладонях, тянет на себя загорелые плечи и вжимается своим лицом в чужое. Кстати, которое сменяется подушкой уже через пару поступательных движений. – Гхм, – Хасегава громко выдыхает в подушку, продолжая тянуть плечи куда-то навстречу движению. Рэки разглядывает почти белоснежную изогнутую спину, пару родинок точно между лопаток и острые бёдра, которые, он уверен, вот-вот и начнут двигаться за пальцами. Так и происходит, правда, когда Киан добавляет ещё один. Изрисованная вечерним светом спина перед его глазами возбуждает. А трение их членов друг о друга возбуждает ещё сильнее и – Рэки уверен – не будь он ответственен за чужое анальное отверстие, окончательно бы слетел с катушек. Киан, наконец, вытягивает пальцы, но только для того, чтобы перевернуть Хасегаву. – Может, я останусь так? – Ланга всё ещё немного стесняется, но ловя лёгкую ухмылку тут же осознаёт, что скомпрометировал сам себя. Рэки движется поцелуй за поцелуем по спине, наконец, достигая поясницы и прикусывая мягкую кожу на ягодице. – Перестань, – Ланга снова смущённо утыкается в подушку, вынуждая Киана издевательски повторить это действие ещё несколько раз. – Я вхожу, ладно? – скейтер окончательно растягивает презерватив на всю длину. Видит кивок и сжатую наволочку. Значит пора? Чёрт, да что это вообще значит? Ни с первого ни со второго раза не получается и Хасегава уже готов повернуться и умолять друга о том, чтобы он продолжил хотя бы пальцами, как тут же чувствует резкую, но ужасно приятную боль. – Аа-гх, – от неожиданности выдыхает слишком громко, чем кажется, ещё сильнее заводит своего парня. Который, кстати, ждать не собирается. Начинает двигаться тут же, по-хозяйски охватывает талию, будто не в первый раз. Толчок за толчком он выбивает из лёгких Ланги горячий воздух и громкие стоны. Толчок за толчком выбивает напрочь все мысли из своей головы. Хасегава двигает бёдрами навстречу, цепляясь пальцами за плотный матрас, одеяло, простынь, да за что угодно, только бы окончательно не терять связь с этим миром. Чувствует каждое столкновение лобка со своими бёдрами и почему-то считает это тем самым «люблю», что он ещё не слышал, но всегда хотел. От размышлений его отвлекает Рэки, внезапно обсыпающий поцелуями затылок и плечи, накрывающий бледные запястья своими ладонями. – Всё хорошо? – подло выдыхает в самое ухо. – Д, – Ланга сглатывает, в попытке увлажнить горло, – да. Ещё движение. И ещё десятки таких движений за несколько секунд. Хасегава теряется в удовольствии настолько, что уже даже не находит силы на то, чтобы уцепиться за что-то. Стоны совершенно непривычные выходят сами собой, сбивая дыхание. Ланга давится воздухом и прикусывает подушку, надеясь на то, что та сделает его тише. А Рэки совсем не стесняется: горячо дышит в небесно-пепельную макушку и стонет естественно громко. Предел наступает так же внезапно, как начинается это всё. Киан сначала даже не замечает, что кончил, но, как только вытаскивает, тут же тает в удовольствии, подобно липким лучам, растекающимся по телу. А Ланга, слегка скрывая ладонь, совершает последние до финиша движения вдоль члена. – Кхх, – завершает Хасегава, падая на подушку, намеренно отворачиваясь от возлюбленного. – Эй, всё же хорошо? Или ты это потому что я раньше? – Заткнись. – Ты злишься? – Рэки, заткнись, – громко выдыхает, – и дай салфетку. Послушный Рэки выдыхает. Послушный Рэки тянет салфетку. Послушный Рэки совсем не послушный.