Жадность

      Кенгкла не нравятся люди. Они лишь инструмент для достижения целей. Ничего личного.              Он пользуется ими, берёт то, что хочет, а после выбрасывает. За ним волочится шлейф разбитых сердец, неоправданных надежд, обид и непонимания. Кенгкла плевать. Он ничего не объясняет и лишь дёргает уголком рта, когда слышит претензии в свой адрес.              Кенгкла не нравятся люди, но он любит управлять ими. Напрямую или незаметно — абсолютно неважно. Его рука всегда на пульсе, а вся раскинутая больше от скуки, чем из необходимости паутина — под полным контролем.              Но в каждом правиле есть исключения. В жизни Кенгкла — это Текно.              Текно — другой. Совсем. И Кенгкла до сих пор не знает, что в нём настолько особенного, что его до дрожи хочется прижать к себе, приковать наручниками, привязать толстыми верёвками и никогда не отпускать. Кормить с рук, целовать в приоткрытые губы, сжимать ладонями бока и оставлять на шее, ключицах, спине и даже запястьях красноречивые следы, кричащие о том, что Текно принадлежит ему. Кенгкла нравится так думать, но всё его существование отравляет мысль, что это неправда. Что Текно — наивного до глупости, доверчивого простака — приходится делить со всем миром, потому что какой бы липкой и прочной ни была тщательно сплетённая паутина, Текно всё равно из неё вырывается и стремится быть нужным всем подряд, хотя они этого даже не заслужили.              Не так, как Кенгкла, годами ждущий и дождавшийся, но вовсе не получивший то, чего жаждал в том виде, в котором представлял.              Он бы хотел, чтобы Текно отказался от работы, от встреч с друзьями, от постоянной помощи другим по первому зову. Он бы дал ему всё, что тот захочет: роскошную квартиру с панорамным видом на город, дорогую машину, умопомрачительный секс, всепоглощающую любовь, восхищение, обожание. То, чего Текно не хватало всю жизнь. То, чего он был лишён из-за слепоты и глупости людей вокруг.              Кенгкла в силах дать всё, что Текно потребует.              Но Текно хочет ездить на работу, встречаться с друзьями и помогать.              Текно требует всё, что Кенгкла ненавидит.              Съедая взглядом шею Текно, выглядывающую из-под слегка растянутого выреза домашней футболки, Кенгкла рассматривает тёмные, свежие следы от зубов и поцелуев, и думает, что этого недостаточно. Кончики пальцев буквально сводит желанием сжать шею рукой, сдавить посильнее, оставляя на ней синяки и вмятины от ногтей. Если Текно перестанет дышать, этого будет достаточно, чтобы другие перестали к нему приставать и просить внимания? Достаточно для того, чтобы Текно принадлежал только ему?              — Всё в порядке? — словно издалека доносится голос Текно. В нём отчётливо слышатся нотки беспокойства, и Кенгкла приходит в себя, моргая и с трудом отводя взгляд от особо яркого отпечатка зубов возле кадыка.              Текно смотрит на него вопросительно, хмурится, сведя брови к переносице, и повторяет:              — Ты в порядке? Выглядишь напряжённым. Проблемы в университете?              — Просто задумался, — Кенгкла без труда улыбается. Текно единственный человек, кому он улыбается — не скалится — искренне. Он не хочет его волновать. Он не хочет его ни о чём просить. Слишком свежи воспоминания о тех невыносимо долгих неделях в разлуке с Текно из-за глупой промашки со следящим устройством. И из-за слишком умного Тайпа, продолжающего внимательно наблюдать за ним и при каждой встрече одним только взглядом напоминать о том, что сотрёт Кенгкла в порошок, если он попытается использовать хоть один грязный трюк из своего арсенала.              У Тайпа есть преимущество — его никогда не ловили на обмане Текно, и Кенгкла знает, что теперь должен быть гораздо аккуратнее. Текник лишь качает головой и говорит, что не станет больше вмешиваться, что ему и так хватает проблем после выходки Тайпа в их университете, что он не станет помогать, чтобы Кенгкла ни задумал.              — Я ничего не задумал, — усмехается Кенгкла. — Только свидание с твоим братом, а он задерживается, — он обезоруживающе смотрит на Текника, но в его глазах мелькает мрачная тень. От Текника это не укрывается.              — Ты никогда не изменишься.              — А ты? — Кенгкла не ждёт ответа. Они оба знают, что их свела вместе вовсе не светлая дружба, а умение видеть выгоду и беспринципность. Не менее крепкие столпы основания их многолетнего сотрудничества.              Текник трёт виски и морщится. Он хочет что-то ответить, но не успевает, потому что входная дверь хлопает, извещая о возвращении Текно. Поэтому Текник только вздыхает и тихо бормочет:              — Просто будь осторожен. Не заходи слишком далеко. Пи’Но этого не стоит.              Опасно щурясь, Кенгкла лишь тихо хмыкает. Текно стоит гораздо больше. Текник полный идиот, если до сих пор не понял этого.              Слегка загорелая кожа Текно ярко контрастирует со светлыми простынями. В полутьме комнаты Кенгкла жадно осматривает каждый сантиметр его взмокшего тела. Текно часто дышит, и его грудь со свежими засосами и отпечатками зубов тяжело поднимается и опускается, пока он приходит в себя после оглушительного оргазма, и нужно время, чтобы собрать себя воедино заново.              Кенгкла нависает сверху. Неторопливо трётся уже опустившимся членом между влажных от смазки и спермы бёдер, снова скользя губами по разгорячённой коже. Он проводит языком по изгибу шеи, чувствуя зашкаливающий пульс, и неторопливо вгрызается в неё зубами, слыша слабый протестующий стон возле уха.              — Пи’, — шепчет Кенгкла, поднимаясь выше, чтобы дразняще прихватить припухшие от поцелуев губы собственными. Всего лишь на мгновение перед тем, как продолжить. — Пи’, — повторяет он, толкаясь мягким членом между ягодиц. — Давай уедем.              — Куда? — удивлённо спрашивает Текно осипшим голосом.              Куда угодно. Подальше отсюда. Где никто не будет претендовать на время и внимание Текно. Где Кенгкла будет обладать им безраздельно. Где Текно будет смотреть только на него, улыбаться только ему и говорить только с ним.              — Куда ты хочешь? — Кенгкла трётся носом о скулу и оглаживает рукой, которой не упирается в кровать, его щёку. — Я могу взять билеты хоть сейчас.              Текно смеётся и легко сжимает его плечи, закидывая ладони ему за шею, тут же зарываясь пальцами в волосы на затылке.              — Сейчас не получится. На этой неделе у меня важное мероприятие на работе, я обещал помочь. А на выходных Тайп собирает команду из университета, я должен пойти. Будет весело.              С каждым словом Кенгкла чувствует, как во рту становится сухо, а грудь словно стискивает стальной обруч, из-за чего дышать на несколько секунд невозможно. Сжимая до ломоты зубы, Кенгкла медленно спускается пальцами с щеки Текно на его шею, едва касаясь кожи.              — Ты тоже можешь пойти, — предлагает Текно, не чувствуя напряжения, повисшего в воздухе.              Кенгкла не хочет идти. Кенгкла хочет, чтобы Текно остался дома вместе с ним. Чтобы забыл о своих глупых друзьях, не ставящих его ни во что, забыл о дурацкой работе, не стоящей ни минуты его времени, забыл обо всём мире. Его миром должен быть Кенгкла. Только он имеет право находиться рядом, только у него есть возможность веселиться с Текно, только он может контролировать его жизнь. Полностью. Каждый вздох.              Он не даёт Текно закончить, не слушает его бормотание о готовящейся вечеринке. Вместо этого он накрывает его рот своим, вторгаясь языком и слыша судорожный вдох. Текно неосторожно прикусывает его губы от неожиданности, но Кенгкла плевать. Он крадёт чужое дыхание, полностью ложась на Текно, вдавливая его в кровать, и толкается почти полностью вновь возбуждённым от злости и жажды обладания членом в растянутый проход, вызывая у Текно едва слышный писк, переходящий в сдавленный, но протяжный стон.              Кенгкла двигается резко, быстро, но вовсе не собирается заканчивать слишком быстро. Сев и закинув ноги Текно себе на бёдра, он входит глубже, до упора, чувствуя, как сильно Текно сжимает его внутри. Это только на несколько мгновений заставляет Кенгкла потерять контроль, но, придя в себя, он, вновь нависая над Текно и кладя ладонь уже полностью ему на шею, сжимает её и предупреждающе шепчет:              — Пи’Но, прекрати говорить, что ты предпочитаешь своих друзей мне. Моё терпение не бесконечно.              Текно широко распахивает глаза одновременно с тем, как Кенгкла стискивает пальцы на его шее ещё сильнее, теперь действительно перекрывая доступ к кислороду. Текно инстинктивно тянется руками к его ладони, чтобы ослабить хватку, но Кенгкла перехватывает их, тут же с силой прижимая к кровати.              — Не бойся, — говорит он в такт толчкам внутри Текно. — Тебе понравится. Просто доверься мне.              Он хочет, чтобы Текно доверял ему так же, как чёртовому Тайпу. Даже больше. Доверял без остатка. Без оглядки. Точно знал, что Кенгкла никогда не позволит никому, даже себе, навредить ему. А не смотрел с отчётливым страхом даже на грани оргазма, когда Кенгкла разжал пальцы на шее, позволяя воздуху вломиться в лёгкие ровно в тот момент, когда тело Текно выгибалось от удовольствия.              Кенгкла не знает от чего кончает сам — от того, что Текно слишком сильно сжимает его член, цепляясь освободившимися руками за плечи, оцарапывая их, или от удовлетворённого желания тотального контроля. Хотя бы на несколько гребаных минут.              — Вот видишь, — Кенгкла снова не даёт ему толком отдышаться, сразу ластится и слизывает горячие слёзы, выступившие в уголках глаз. — Я же говорил, что тебе понравится, — он убирает взмокшие волосы Текно с его лица, но замирает, когда его руку перехватывают и крепко удерживают за неё.              — Иногда ты меня до чёртиков пугаешь, — говорит Текно. Он медленно садится и прямо смотрит на Кенгкла. Смотрит долго, будто ищет в выражении его лица ответ на вопрос, который не решается задать.              — Что ты имеешь в виду, Пи’Но? — Кенгкла тянется к нему всем телом, ставит подбородок ему на плечо и трётся носом о бьющуюся жилку на шее. — Ты же знаешь, что пока ты со мной, тебе ничего не угрожает. Что никто не даст тебе столько же, сколько я. Что я скорее убью или умру сам, чем позволю навредить тебе. Что никто не будет любить тебя сильнее, чем я. Ты ведь знаешь? — уже в самые губы шепчет он, но застывает, так и не углубив поцелуй, когда слышит:              — Знаю. Именно это меня и пугает.              Кенгкла впервые за долгое время отпускает Текно в душ после секса одного и не присоединяется. Он остаётся сидеть в разворошённой кровати, стискивая в руках подушку, и смотря прямо перед собой, пытаясь понять, где он прокололся в этот раз. Текно не должен его бояться. Текно должен ему доверять. Но почему всё снова не так, как он хочет? Неужели всего того, что он делает, недостаточно для выполнения лишь одного желания, которое он не может осуществить сам?              — Это не закончится хорошо, — Текник не отводит взгляд от Кенгкла, сжимающего уже третий бокал с виски.              — О чём ты? — недовольно морщится тот.              — О тебе и Пи’Но.              — Что ты понимаешь? — Кенгкла закатывает глаза, залпом опустошая бокал.              Сузив глаза, Текник вкрадчиво говорит:              — Он пришёл домой с синяками на шее. И это не было похоже на засосы.              — Хочешь сказать, что ты не в курсе о том, что некоторым людям нравится использовать удушение в сексе? Попробуй, это заводит, — хмыкает Кенгкла, шевельнув бровями, но Текник не меняется в лице. Только ещё сильнее щурится и наваливается на стол, упираясь в него локтями.              — Хочу сказать, что я не буду помогать прятать труп собственного брата, когда ты окончательно слетишь с катушек.              — Не передёргивай.              — Остановись, пока можешь. Потом будет поздно, — качает головой Текник.              — Стало поздно с самого начала, Ай’Ник, — Кенгкла растягивает губы в улыбке, но совсем не весёлой. Скорее, хищной и предвкушающей. — С того дня, когда я впервые встретил Пи’Но. Уже тогда стало поздно, я не могу остановиться, — он проникновенно смотрит в глаза Текника, и тот передёргивает плечами:              — У меня от тебя мурашки.              Текно возвращается домой после встречи с футбольной командой поздно, посреди ночи. От него пахнет алкоголем и весельем, он громко рассказывает о том, как его бывшие сокомандники выросли, о том, чего они добились, о том, какие молодцы.              Он треплет Кенгкла по волосам и, опираясь ему на плечи, говорит:              — Ты тоже молодец, Ай’Кла.              — Больше всех? — Кенгкла улыбается, помогая ему добраться до кровати, и сам укладывает, вытряхивая их одежды. Это словно переносит его в прошлое, и он шире растягивает губы в оскале. Совсем неплохой повод повторить то, что он сделал в ту ночь. Теперь безнаказанно. Теперь он может сделать это, не придумывая подробный план по приручению. Потому что Текно его, наконец-то его. Целиком. Без остатка.              Кенгкла рассматривает лицо уже спящего Текно и уже тянется к нему, когда его отвлекает звонок телефона. Кенгкла недовольно морщится, но, найдя телефон в джинсах Текно, проводит по экрану принимая вызов.              — Доброй ночи, Пи’Тайп, — с нарочитой вежливостью приветствует он. — Пи’Но уже спит. Ты хотел пожелать ему хороших снов? — он даже не пытается скрыть злую иронию в собственных словах, и Тайп с лёгкостью её распознаёт, усмехаясь в трубку:              — Рад, что он удачно добрался. В прошлый раз, когда он так напился, приключения его всё-таки настигли, хотя я проводил его до дома. Надеюсь, в этот раз подобного не повторится.              Кенгкла явственно слышит предупреждение в его тоне и сильнее стискивает телефон пальцами. Даже если он его сломает, он сможет купить новый. А что может сделать Тайп для Текно, кроме того, чтобы сеять в нём сомнения и недоверие?              — Тебе не о чем волноваться, — впрочем, раздражение Кенгкла не показывает. Только предельную, искусственную вежливость. — Он ведь со мной.              — Поэтому я волнуюсь.              Дальше Кенгкла слушать не намерен. Он отключается и отбрасывает телефон подальше на кровать, склоняясь над спящим Текно. Тайп действует на нервы. Постоянно напоминает о своём существовании в жизни Текно. О том, насколько он важен, и что Кенгкла против него не может ничего противопоставить. Это доводит до исступленного желания решить всё быстро, воспользоваться всеми козырями за один раз, забыв о всякой осторожности.              Текно бессвязно бормочет во сне, и Кенгкла проводит пальцами по складочке между его бровями, скользит вниз, оглаживая щёку, и очерчивает контур приоткрытых губ, слегка проникая глубже, чтобы почувствовать влажность горячего дыхания.              Решение всех проблем прямо здесь. В этой квартире. Кенгкла может не позволить Текно выйти, может заставить его остаться, связать, если понадобится. Но так его не устраивает. Хочет, чтобы Текно сам захотел. Сам подставил голову и позволил надеть ошейник, разрешил поставить клеймо «собственность Кенгкла» и был счастлив.              Рука бесконтрольно спускается к шее. Кенгкла сдавливает её пальцами, совсем немного, будто на пробу, думая, что решить проблемы можно и по-другому. Просто убрать Текно из мира, не заслуживающего его. Это просто: нужно лишь надавить посильнее, вмять кадык, по которому Кенгкла нежно проводит пальцем, накрыть губы поцелуем, ловя последнее дыхание, которое будет принадлежать только Кенгкла. Тогда Текно точно не сможет сбежать ни к друзьям, ни на работу, ни на помощь безногим собакам и больным старухам — всем тем, кто его использует и даже не благодарит.              Мысль настолько захватывает Кенгкла, что он приходит в себя, только когда слышит слабый хрип и чувствует вибрацию горла под ладонью. Одёрнув руку, он ловит воздух ртом и сжимает пальцы в кулак до отрезвляющей боли. До него медленно доходит, что он едва не натворил, поддавшись иллюзиям и соблазняющему внутреннему голосу.              Окончательно отряхнуться от наваждения помогает ледяной душ. Настолько, что Кенгкла дрожит всем телом, но не находит в себе сил выйти наружу или хотя бы выключить воду. Вжимаясь лопатками в холодную плитку, он жмурится, пытаясь отогнать фантомное ощущение тёплой шеи под пальцами и осознание того, насколько легко избавиться от всех проблем. От понимания, что лишить жизни Текно — так просто, что даже страшно. Но больше всего его пугает, что он может найти в себе силы это сделать, если дойдёт до края.              Ночью Кенгкла не смыкает глаз. Он лежит рядом с Текно, который жмётся к нему, закинув руку поперёк тела, и вспоминает слова Текника о том, что ему надо остановиться.              Текник прав. Он должен остановиться. Он зашёл далеко, но если зайдёт ещё дальше, то его жажда обладания, жадность и нежелание идти на компромиссы лишат Текно жизни. Текно и его самого, потому что он не сможет жить с осознанием, что Текно рядом с ним нет. Нигде нет.              — Ты плохо выглядишь, — говорит за завтраком Текно, обеспокоенно глядя на него. — Плохо спал? Я не помню в деталях, что делал вчера, когда вернулся…              — Ты был неотразим, Пи’Но, — Кенгкла тянет руку через стол и размазывает по губам Текно джем, с удовольствием наблюдая, как тот, розовея, слизывает остатки с его пальцев и игриво проводит языком между ними, смущённо улыбаясь. Кенгкла улыбается в ответ. Текно раскрепощается, приручается, учится заигрывать и дразнить. От одной мысли об этом у Кенгкла внутри всё сводит от желания и удовлетворения. Это он его таким сделал. Это он заставил Текно поверить в собственную привлекательность и сексуальность. Он просто не может отказаться от него и отдать кому-то.              Не после того, как спустя столько лет, он наконец стал настолько близким, не убегающим и понимающим все намёки.              — Тогда о чём ты думаешь? — Текно вытирает уголок рта с капелькой джема салфеткой и снова смотрит на него с прежним волнением. — Ты выглядишь расстроенным.              — Нет, я не расстроен, — Кенгкла качает головой. — Просто думал о том, что мне очень повезло, потому что ты со мной. Больше мне ничего не надо.              Ему — да. Но он не понимает, почему Текно нужен кто-то ещё, когда Кенгкла может положить к его ногам весь мир.              — Ты всегда говоришь слишком смущающие вещи, Ай’Кла, — Текно смеётся, скрывая горящие щёки за кружкой с чаем.              — Просто очень люблю тебя, Пи’Но.              Наверное, даже слишком. Такую любовь называют уничтожающей?              Кенгкла жмурится на мгновение, представляя свою жизнь без Текно. Отвратительная, лишённая смысла жизнь. Но с этим он справится, если будет знать, что где-то Текно жив, здоров и, может быть, счастлив. Даже если без него.              — Так что насчёт поездки? — спрашивает вдруг Текно. Кенгкла недоумённо моргает:              — Поездки?              — Ты предлагал съездить куда-нибудь. Я не против. Следующие выходные у меня свободны. Могу ещё взять выходной в пятницу. Мы давно не были вместе несколько дней подряд, прости, это из-за меня, — Текно взлохмачивает волосы на затылке, вновь смущённо улыбаясь. — Поэтому я буду рад куда-нибудь съездить с тобой.              Видимо, на лице у Кенгкла отражается только вопрос, потому что Текно смущается ещё больше. Краснеет и начинает нервно чесать шею.              — Но если ты не хочешь, — частит он, — или у тебя нет времени…              — Нет-нет, — торопливо прерывает его Кенгкла. Он в одно мгновение перетаскивает Текно к себе на колени, обвивая руками его за пояс, чтобы прижать к себе и уткнуться носом ему в плечо. — Я очень хочу, Пи’Но. Просто не ожидал, что ты сам предложишь. Но я правда очень хочу, — он поднимает голову и смотрит прямо в лицо Текно, ловя себя на разрывающей радости от того, что о нём не забыли. Что Текно сам хочет провести несколько дней только с ним. — Я так счастлив.              — Порой ты правда похож на щенка, — Текно чешет его за ухом, и Кенгкла снова жмурится — теперь от удовольствия. — Знаешь, — Текно понижает голос. Что-то в его тоне заставляет в Кенгкла проснуться любопытству. Он открывает глаза и с интересом смотрит, как румянец с щёк Текно плавно переползает на шею.              — Да, Пи’Но? — вкрадчиво спрашивает он.              — То, что ты сделал в... прошлый раз. М-м, — Текно кусает губы, нервно теребя волосы Кенгкла на затылке. Это не больно — наоборот, приятно. От Текно всё приятно. Кенгкла кажется, что даже если Текно будет варить его в кипящем масле, он всё равно будет в восторге. — Мне понравилось.              В первое мгновение Кенгкла не понимает, о чём речь. Но догадка настигает его быстро. Он расплывается в довольной ухмылке и медленно скользит ладонью по руке Текно — от запястья к плечу до тех пор, пока не достигает его шеи, ласково оглаживая несколько почти сошедших следов на ней.              — Ты говорил, что испугался, — всё-таки напоминает он. Напоминает специально. Хочет понять окончательно. И решить окончательно. И, возможно, смутить Текно — тоже окончательно.              Последнее у него получается мастерски. Текно отводит взгляд, кусает губы и слегка съёживается, но берёт себя в руки, вскидываясь с глубоким выдохом.              — Я просто не ожидал, что… так тоже можно. Но мне понравилось, — уверенно повторяет он. — Я хотел бы повторить. Только предупреждай меня. Об этом или ещё о чём-то, чтобы я знал.              Сощурившись, Кенгкла тянет его к себе, заставляя склониться для поцелуя. Неторопливого, глубокого, постепенно отбирающего способность нормально дышать.              Текно не против. Текно нравится. Текно просто хочет знать.              Текно доверяет. Свою жизнь в том числе.              И, кажется, Текно тоже не может остановиться.              Кенгкла это полностью устраивает.