💖💩💖
На дворе обычное утро четверга, и соседи Сехуна бесцельно шатаются по первому этажу общежития – сегодня практически у всех занятия с 11 часов. Сам Сехун рубится в приставку с Бэкхеном, когда Эмбер пихает его в плечо и протягивает конверт. Происходит быстрый обмен джостик-письмо, Сехун скатывается с дивана, освобождая место для нового игрока, и отходит к окну. Записка короткая, всего пара предложений. «Я знаю, это неожиданно, но думаю, нам стоит попытаться. Со мной не соскучишься, и, думаю, мы будем прекрасно смотреться вместе». Вместо подписи только «К.», и Сехун комкает лист, прицельным броском отправляя его в мусорку. С дивана слышатся жиденькие хлопки и улюлюканье, Сехун церемонно раскланивается своим зрителям и уходит собираться на пары. Четверг – короткий день, у Сехуна всего две потоковых лекции по истории искусства, и все эти три часа он планировал либо спать, либо торчать в телефоне, но упавший на парту прямо перед ним рюкзак Чанеля явно давал понять, что ничего из этого сегодня не будет. - Ну и что ты тут делаешь? Не помню, чтобы у тебя в учебном плане был такой предмет, - отпихнув от себя чужие вещи, Сехун повернулся к парню. - Я думал, ты будешь рад видеть меня, милый, - Чанель довольно оскалился в ответ на кислую гримасу Сехуна. - В любом случае, я прогуливаю. Выбесил на прошлом семинаре мисс Чанг, и она сказала неделю не появляться в ее аудитории. Зашедший преподаватель не дал Сехуну возможности ответить, так что оставалось только с помощью выразительных телодвижений бровей показать парню, как он счастлив лицезреть его. На удивление, Чанель особо ему не мешал, уткнувшись в свой мобильник, лишь изредка тихо посмеиваясь и пихая Сехуна в бок, чтобы показать какую-нибудь фигню. Уже ближе к концу первой пары он вдруг придвинулся к нему ближе. - У нас завтра вечеринка, и ты приглашен. Пойдешь? Сехун с сомнением покосился на приятеля. Предыдущие несколько месяцев он избегал вечеринок этой коммуны – там жили в основном спортсмены, и у них было своеобразное чувство юмора. Плоское, по мнению самого Сехуна, и эти парни весьма болезненно реагировали на чужие шутки. Болезненно для самих шутников, естественно. - Не уверен, что буду свободен. - Да брось, - Чанель недовольно насупился. – Ничего с тобой не станется, ты же со мной. И, по всеобщему мнению, ты со мной, а значит, неприкосновенен. Да и народу куча будет, ты в любом случае сможешь найти себе компанию. В итоге, он отвечает может быть, и Чанель озаряет весь класс своей широкой улыбкой, прежде чем шуточно чмокнуть его в лоб и, задорно хохоча, удрать восвояси. Следующим вечером Сехун обнаруживает себя перед дверьми ненавистной общаги. Сзади его подталкивает Эмбер – у нее едва ли не весь кампус в друзьях, так что Сехун не был удивлен, когда узнал, что она приглашена. Сучжон начинает ругаться, когда из-за остановившегося Сехуна она и еще пара людей не могут попасть внутрь, и он наконец тянет ручку на себя. Сехун ожидал, что его моментально снесет звуковой волной, но этого не случается – музыка играет не слишком громко, и даже к плейлисту особо не придерешься. Выдохнув, Сехун входит в холл, и тут же какой-то незнакомый парень берет его в оборот для помощи со стойкой над бочкой. Эмбер уносится куда-то вглубь дома, и Сехун решает, что и так сможет повеселиться – возможно, Чанель был прав, и он не пожалеет о сегодняшнем вечере. Он расслабляется, знакомится с некоторыми жильцами коммуны. Минхо вот оказался классным парнем, Сехун даже не думал, что с ним можно так легко болтать, когда смотрел на него с трибун во время тренировок футболистов – они обсудили едва ли не все на свете. Минхо заботливо отводит его на кухню и кормит мясом в остром соусе, когда Сехун между делом роняет, что не успел поесть после учебы. Когда Сехун уже вытирает руки после мытья тарелки, к ним заглядывает Минсок и говорит, что на заднем дворе собрали костер и уже даже успели разжечь. Они выходят все вместе, и Сехун тут же недовольно стонет, потому что Чанель, которого он видит впервые с тех пор, как переступил порог Уреле-Ореша-Чам, радостно гогочет и тащит его за собой к огню. Там уже вовсю идет игра в Правду или Действие, и приходится вливаться. Время летит незаметно, Сехун уже успел выполнить два действия, поэтому на третий раз выбирает правду. Парень, чьего имени Сехун до этого момента не знает, спрашивает, действительно ли они с Чанелем встречаются. Чанель, то ли в шутку, то ли в самом деле взбесившись, отвечает: - Полегче, Джонни, этот мальчик не твоей лиги. Кажется, Джонни не собирается быть полегче. Когда на улице становится слишком холодно, и Сехун с несколькими другими ребятами решают вернуться в дом, Джонни идет за ним. Он кажется безобидным, но его настойчивость быстро начинает раздражать, поэтому Сехун, отмазавшись необходимостью посетить туалет, в одиночестве, приятель, я отлить, сваливает. Когда он выглядывает из ванной, Джонни, к его облегчению, хоть и оказывается неподалеку, но стоит к нему спиной, с кем-то разговаривая. Призвав весь свой ниндзя-скилл, Сехун прокрадывается дальше по коридору и ныряет в темноту лестничного пролета. Чанель говорил, что у них в подвале есть барная стойка. В подвале, кроме барной стойки, оказываются еще и кожаный диван, стол для пинг-понга и отдельный музыкальный центр, из колонок которого ненавязчиво играет инди. Вообще-то, это самый классный подвал, который когда-либо видел Сехун. Он присвистывает, и диван скрипит, когда на нем кто-то начинает двигаться. Сехун делает пару шагов вперед и заглядывает за спинку. На диване, закинув руки за голову и расслаблено прикрыв глаза, лежит парень. Лицо кажется знакомым, но Сехун никак не может вспомнить, кто это, поэтому продолжает пялиться, когда тот все же отвечает на его взгляд. - Нравится? – голос у него низкий и удивительно мягкий, а от улыбки появляются ямочки на щеках. Сехуну очень хочется ему вмазать. - Я б тут жил, - кивает он, прекрасно понимая, что вопрос был не о комнате. Парень в ответ начинает смеяться и скатывается с дивана, вставая в полный рост и протягивая Сехуну руку. - Чонин. Я прячусь тут от своей бывшей. А ты? - А я от Джонни. Так они с Чонином и знакомятся. Новый день он встречает со всей ненавистью, на которую только способен. Около трех ночи Чонин подбил его сыграть в пив-понг, но установил при этом какие-то свои непонятные правила. В итоге Сехун надрался так, что с пробуждением его ждало первое в жизни похмелье после пива. Чанель, дотащивший его до общаги (и какого-то хрена оставшийся в итоге у них), приготовил ему севиче (кто бы мог подумать, что тот способен готовить что-то сложнее яичницы и бутербродов). Призрачное чили делало свое дело, Сехун смаргивал слезы от остроты и утирал со лба пот, но после еды стало в разы лучше. Эмбер, отвратительно бодрая, сидела напротив и радостно уминала свои тосты с арахисовым маслом и бананом. После душа Сехуна окончательно отпустило, и жизнь вновь заиграла красками. На пути в общую гостиную его перехватил Кенсу, который опять устраивал эксперименты с их кофе-машиной. Адская установка выдала что-то новое, и, конечно, Кенсу не хотел пробовать первым. - Если верить написанному, это должен быть мокко с клубничными сливками и вкусом корицы, - приговаривает он, насильно впихнув напиток в руки Сехуна и выжидающе на него уставившись. Когда у Кенсу такой взгляд (всегда, вообще-то), ему очень сложно отказать. - Если что, я тебя облюю, - обещает Сехун и делает пробный глоток. На деле оказывается вполне неплохо, и он удобнее обхватывает холодные бока кружки. – Окей, запомни этот рецепт. В этот раз съедобно. В гостиной его ждет Чанель, потому что, кто бы сомневался, без помощи Сехуна он ни за что не найдет выход сам. Сехун закатывает глаза, но идет его проводить. У почтового ящика они тормозят, и Чанель как-то противно улыбается. - Так, ты познакомился с нашим Чонинни? - И это было ошибкой, - кивает Сехун. – Он ужасный человек. Чанель смеется, - ничего нового – и ерошит свои волосы. - Думаю, ты ошибаешься. Дай этому парню шанс, - в его улыбке есть что-то, Сехун пытается понять, что, но не успевает – Чанель машет ему и уходит. Сехун забирает почту, и пара писем подписаны его именем. Первое от Джонни, Сехун даже не дочитывает до конца. Не понятно, всерьез новый знакомый или издевается, но это самая ужасная любовная записка в его жизни. Пара коротких заметок от каких-то девчонок – там нет ничего, кроме имен и номеров телефонов. Последнее письмо снова оказывается от «К.», и Сехун сам удивляется, что запомнил этого отправителя. «Может, ты удивишься, но я без ума от тебя. Думаю, мы могли бы встретиться и посмотреть, что произойдет». Сехун и правда удивлен. Потому что совершенно не понимает, какой смысл в этих посланиях, если Сехун даже не может ответить.💖💩💖
Наступает декабрь, Чанель вновь официально свободен и вновь флиртует со всем, что движется, Кенсу все также балуется с кофе-машиной, Сехун продолжает получать письма от Джонни и К., выпадает первый снег. Как-то так вышло, что после той памятной вечеринки Сехун начинает зависать с Чонином. Не без помощи Чанеля, который собирает их в общей компании снова и снова, но в декабре Сехун начинает замечать, что все чаще они встречаются с Чонином без посредника в лице общего друга. Вот прямо как сейчас, когда у Сехуна без предупреждения отменяют первую пару, и он идет в Грот, и Чонин, который только проснулся, пишет в чат, что будет минут через 10. Приходит он через 15, его глаза закрыты, на голове что-то неоднозначное, он расстегивает свое пальто и тянется к заранее купленному Сехуном кофе. Они не говорят друг другу ни слова, в кофейне в утро понедельника почти нет людей – они двое вообще единственные на втором этаже, - и Сехун вдруг впервые думает о том, что даже так, еще до конца не проснувшийся, Чонин красив. Сама по себе мысль не то чтобы удивительная, но Сехуна словно громом поражает. - Какие планы на Снежный денек? Сехун молчит слишком долго, поэтому в итоге Чонин просто пинает его под столом и повторяет вопрос. - Да никаких особо?.. Спустя пять минут они прощаются, Сехун выходит на улицу и уже у самого кампуса вдруг понимает, что он согласился идти на праздник с Чонином. На часах всего одиннадцать утра, и Сехун реально не понимает, какого черта в парке так много людей. На улице хоть и солнечно, но все же морозит, и Чонин тащит его к ларькам с едой. Жизнь сразу становится лучше, как только в руках Сехуна оказывается горячий стаканчик с шоколадом. - Итак, ты не едешь домой на рождественские выходные? Они садятся на одну из свободных лавочек в парке. Сехун с улыбкой наблюдает за сокурсниками, которые играют в снежки и валяют друг друга в сугробах. - Нет, - отвечает он. – Моей семьи не будет в городе, так что… Чонин молчит несколько минут. Сехуну тишина кажется комфортной, пока он не замечает, как Чонин крутит свой стаканчик в руках, так что он толкает его локтем и вопросительно мычит. - Родители сказали, что я могу взять кого-нибудь из друзей, - он снова замолкает, все также не глядя на Сехуна. - Как насчет Чанеля? – хоть предложение и кажется очевидным, Сехун прикидывается дураком. - Он и так там будет. Со своей семьей, - Чонин наконец поворачивается к нему, на губах легкая улыбка. – Поехали со мной. Могу поклясться, там будет веселее, чем в кампусе. И еда будет лучше. Сехун смеется и отвечает ну только если ради еды.💖💩💖
Чанель и Чонин заезжают за ним в среду в непозволительные пять утра. Сехун ожидал, что все заднее сидение будет в его власти, но Чонин почему-то сидит не рядом с водителем – скорее всего тоже собрался спать в дороге. Чанель бурчит предатели, как только они устраиваются поудобнее, но все же делает радио чуть тише. Он будит их на въезде в город спустя четыре часа. Сехун рад, что на месте за водителем именно Чонин, потому что для пробуждения Чанель выбирает самый подлый способ – толкает того своим сидением в колени. Чонин болезненно стонет, но все же вымученно улыбается, услышав смех Сехуна. Дом Чонина большой, типичная американская мечта, но это и не удивительно – у него большая семья. Чанель говорит, что вернется через пару часов, и аккуратно трогается с места. Они едва отходят от дороги, когда входная дверь открывается, и им навстречу вылетают три лающих пушистых комка. Лицо Чонина тут же расплывается в широкой улыбке, он усаживается прямо на расчищенную от снега дорожку и начинает сюсюкаться с собаками, которые пытаются облизать сразу его всего, и Сехун едва сдерживается от того, чтобы схватиться за сердце. Он может справиться с красивым Чонином, с засранцем-Чонином, но милый Чонин - это пока еще слишком для него. - Нини, ты можешь поздороваться с ними и внутри, - говорит девушка, что открыла дверь, очевидно, одна из сестер Чонина. Она машет Сехуну, чтобы он заходил, и после секундного колебания он принимает приглашение. – Уж прости за это. Иногда мы думаем, что он только ради них и возвращается. Сехун бросает короткий взгляд на окно в прихожей. Чонин, кажется, и не заметил, что он ушел. Видимо, это надолго. - Что ж. О Сехун, рад познакомиться с вами. Семья Чанеля приезжает прямо перед обедом. К этому времени Сехун уже успел стать любимчиком мамы Ким, из-за чего Чонин дулся, сидя в большом кресле со всеми своими собаками у себя на коленях – Сехун клянется, что он такими темпами не доживет до конца этих выходных. Когда он слышит приближающийся голос Чанеля, он готов бросится к другу на шею, потому что, видимо, Чонин тоже его слышит и тут же убирает эти свои глаза-бусинки и надутые губы, принимая максимально равнодушный вид. Тетушка оставляет Сехуна с альбомом на коленях и уходит поприветствовать гостей, и он, под внимательным взглядом друга, медленно закрывает книгу и откладывает ее на кофейный столик. - Прости. Не мог сказать твой маме, что не хочу смотреть на твою голую младенческую задницу, она казалась очень воодушевлена перспективой опозорить тебя. Чонин в ответ неловко смеется и швыряет в него игрушкой. Из-за псов, которые оккупировали его в качестве постели и на малейшее движение реагировали недовольным недорычанием, он не может прямо сейчас встать и навалять ему, так что Сехун считает, что это замечательная возможность удрать подальше от этой милой картины. Чанель перехватывает его прямо в дверях гостиной, и, познакомив со своими родителями, утягивает его на второй этаж болтать с сестрами. Те, судя по всему, считают своим святым долгом продолжить дело мамы и выкладывают Сехуну под громогласный хохот Чанеля все постыдные подробности детства Чонина. То, что после этого Сехун считает его еще более милым, он пытается скрывать даже от себя. Дни в кругу семьи Ким пролетают в одночасье. Если Сехун и волновался о том, что будет ощущать себя лишним и будет вести себя скованно, то эти мысли покинули его уже к концу первого ужина. Родители Чонина кажутся действительно заинтересованными всем, что он говорит, и задают ему кучу вопросов, но при этом не переходя тонкую грань ненавязчивости. Госпожа Ким дает ему поручения, будто он еще один ее сын, благодаря чему во время общей суматохи он не чувствует себя пятым колесом. Ни разу не прозвучал только вопрос о личной жизни Сехуна, и он было решил, что те просто не хотят лезть в чужие дела, но Чанеля эта обходительность обошла стороной. У Чонина тоже ничего не спрашивают. Сехун говорит себе, что выдумывает сложности там, где их нет, и забивает на это.💖💩💖
После возвращения в кампус каждый из них становится жертвой дэдлайна и сессии, так что весь январь они едва видятся даже со своими соседями по коммуне, не то что друг с другом. Надежда Сехуна на то, что его странные чувства подувянут из-за вынужденного перерыва в их общении, умирает, едва успев родиться. Чонин спамит ему всем на свете, и, судя по всему, не обижается на отсутствие ответов кроме редких глупых стикеров, которые Сехун наобум отправляет ему время от времени. Кажется, чем дольше они не видятся, тем настырнее становится Чонин, так что, сдав последний экзамен, Сехун идет в дом Уреле-Ореша-Чам. Встречает его Джексон, который сообщает ему, что Чонин еще не вернулся, но все же любезно провожает его к тому в комнату, когда Сехун тихо спрашивает о местонахождении Джонни, с которым не особо хочет встречаться (по дороге сварливо осуждая Джонни и обещая неизвестно кому научить того правильно ухаживать за понравившимися мальчиками). Сехун уже практически засыпает в чужом кресле, когда дверь наконец открывается. Чонин отворачивается, чтобы ответить зовущему его Минхо, и Сехун лишь на долю секунды замечает, как широко его губы были растянуты в улыбке. Когда он вновь обращается к Сехуну, выражение лица у него уже более сдержанное, но он все еще будто светится изнутри. Сехун заставляет себя не улыбаться в ответ, чтобы его слова прозвучали эпичнее. - Я надрал задницы всем профессорам. Чонин в ответ ничего не говорит. Он бросает рюкзак там же и едва ли не падает на Сехуна, в процессе жутко больно ударяя его коленями и локтями. Сехун воет и пытается скинуть его на пол, но Чонин обхватывает его талию руками и ноет прямо ему в грудь. Кресло у него в комнате старое, все в разноцветных заплатках, и это кресло точно не рассчитано на двоих, поэтому оно скрипит в унисон воплям Сехуна, и тот не сразу понимает, что бессвязное нытье превратилось в довольно конкретные жалобы. - …и препод по дискретной математике допустил меня к экзамену только с четвертой попытки, старый ублюдок. Сехун не знает, как ему мириться со всем этим дерьмом у него за ребрами, когда Чонин звучит так мило.💖💩💖
В феврале они снова постоянно видятся. Сехун не спрашивает, как Чонин успевает пить с ним кофе между занятиями и при этом не пропускать свои пары, потому что, ну. Они учатся в разных корпусах. Чонину пришлось бы бегать. Не то чтобы даже одна мысль об этом не творит чудеса с внутренностями Сехуна. В середине месяца Уреле-Ореша-Чам устраивает первую вечеринку в новом году, и Сехуна уже даже не приглашают как следует – Минсок просто пишет ему посреди недели что-то вроде чувак, захватишь с собой ту супер-странную настолку, о которой рассказывал в прошлый раз? Так что, да, он берет из своей комнаты коробку с игрой и стучит в дверь своего нового соседа Цзытао. Тот первый семестр жил в Генри-холле – по всеобщему мнению это самое отстойное общежитие в кампусе, и, к счастью самого Тао, во время зимних каникул произошло что-то (он рассказывал, но в тот момент Сехун еще не знал, что он окажется классным парнем, и особо его не слушал), из-за чего проживание в его бывших апартаментах стало невозможным, и его переселили. Сехун бы быть может и не начал с ним общаться, но оказалось, что в новом семестре они вместе ходят на математику и информатику, и буквально к концу первой недели Сехун уже знал, что они с этим парнем соулмейты и братишки навсегда. Цзытао из-за двери отвечает что-то неразборчивое, а потом раздается громкой руганью после того, как роняет что-то тяжелое. В коридоре нет зрителей, которые могли бы оценить его старания, но Сехун все равно делает свое самое сучье лицо, когда обращается к нему. - Дорогой, мы готовы? Или еще не все припудрено? Друг в красках предлагает ему погостить на чьем-нибудь члене, но голос его по ту сторону двери приближается, поэтому Сехун довольно хмыкает и спускается вниз. Через пару минут Тао находит его в гостиной, и они покидают общежитие. Сехун, по своему скромному мнению, является хорошим другом, поэтому держится рядом с Цзытао. Он даже почти благодарен Чонину, который, увидев их вместе, только поздоровался и оставил их разговаривать с Чондэ. «Почти» потому что чувство благодарности слегка затмевается беспокойством, когда Сехун внезапно понимает, что они уже около двух часов находятся в одном помещении, но их самое большое взаимодействие за вечер – это обмен взглядами с разных концов комнаты. Он отвлекается всего на секунду, но, когда вновь концентрирует внимание на разговоре Цзытао и Бэкхена, те обсуждают разные подходы к концепции цифрового господства, так что Сехун решает, что может оставить их. После беглого осмотра он обнаруживает, что Чонина нигде нет, так что он заглядывает в подвал и поднимается в его комнату, но там так же пусто. Когда Сехун замечает Минсока внизу лестницы, тот словно светится какой-то особой аурой, по типу у меня есть квест для тебя. Решив не сопротивляться предчувствию, он идет к старшекурснику, который все это время не отводит от него своего хитрого лисьего взгляда. - Что-то потерял? Тогда тебе стоит надеть свою куртку, взять дополнительный шарф и выйти через заднюю дверь. Закончив говорить, Минсок сразу разворачивается и сваливает в направлении кухни, откровенно довольный своим эффектным выступлением. Сехун, впечатленный, кивает в пустоту и идет за верхней одеждой. Чонин действительно на улице. Сидит на крыльце, свесив вниз ноги, и пялится стеклянными глазами в черное небо. Перебрал, делает очевидный вывод Сехун. Садится с ним рядом, накидывает шарф Чонину на шею, - Чонин только в этот момент оборачивается к нему, и его лицо тут же расплывается в глупой улыбке. Сехун очень старается не отвечать и оставаться строгим, но Чонин бодает его головой в плечо, и уголки губ начинают дрожать от усилий, которые приходится прикладывать, чтобы не улыбнуться тоже. - На дворе все еще зима, если ты не заметил. - Не заметил, - Чонин машет головой, продолжая улыбаться, а после чуть сдвигается в сторону и укладывается затылком к Сехуну на колени. – Совсем не холодно, смотри, какие звезды! Как связаны звезды и холод, Сехун не знает, но все равно, хоть и без энтузиазма, поднимает лицо вверх. Они молчат какое-то время (из приоткрытой форточки одного из окон едва слышно доносится музыка, Сехун мысленно регистрирует полное проигрывание двух песен), но у Сехуна начинают подмерзать ноги. Он пытается немного пошевелить пальцами в ботинках и возвращает взгляд на Чонина, уже открывая рот, чтобы опять начать его ругать, но так и не произносит ни слова – Чонин смотрит прямо на него. Его глаза блестят, в них отражаются огоньки гирлянд, развешенных под крышей – будто Млечный путь растянулся прямо в его расширенных зрачках. - Я такой пьяный, - голос немного хрипит, и Чонин делает паузу в пару секунд, прежде чем продолжить. – А ты такой красивый. Сехун едва удерживается от того, чтобы резко встать и скинуть его с себя прямо в снег. Проснувшись, Сехун обнаруживает себя в кровати Чанеля. На прикроватной тумбочке стоит бутылка воды, Сехун выпивает сразу половину, мысленно вознося другу молитвы. Самого Чанеля в пределах комнаты не наблюдается, вставать слишком тяжело, так что Сехун откидывается обратно на подушку и пытается вспомнить, как он до жизни такой докатился. Вот они с Чонином на улице, тот несет пьяный бред, заставляя сердечко Сехуна совершить попытку сломать ему ребра. Вот заботливый Чунмен-хен, обещающий побить их, если они не вернутся в тепло в течение минуты. Вот Сехун, решивший, что он не переживет эту ночь, если не догонится до состояния Чонина. Дальше провал, только какие-то смутные образы того, как они с Чонином лежат в обнимку на диване, его волосы щекочут Сехуну подбородок, и он бубнит Сехуну в грудь что-то о злых королевах и предложениях стать Гердой. Притормозив на этом воспоминании, Сехун морщится, пытаясь разобраться в смысле услышанного ночью, но получается едва ли, так что он пишет Чанелю, что проснулся. Чанель объявляется спустя минут десять с тарелкой омлета, в котором запах яиц перебивается тем количеством специй, которое было всыпано в смесь, за что Сехун сейчас очень благодарен – блевать в постели друга в его планы на этот день не входило. Решив, что его вопросы подождут, он садится удобнее и принимается за еду. Чанель, будто внезапно научившись читать мысли, начинает говорить и без всяких просьб: - Я нашел вас с Чонинни в половину пятого утра, все ваши уже ушли к тому моменту. Ты должен быть благодарен мне: я с трудом смог заставить его слезть с тебя. – на этих словах Чанель осуждающе тычет в Сехуна пальцем, и тот давится от возмущения. – Вцепился в тебя как клещ, а ты совсем не помогал, продолжая все это время дрыхнуть. - Я даже не помню, в какой момент я уснул. - отставив пустую тарелку, Сехун трет лицо. Чанель участливо треплет его по волосам и сообщает, что у него тренировка через час, и если Сехун планирует возвращаться к себе, то ему стоит прямо сейчас валить в душ. А еще как бы невзначай бросает, что Чонина нет дома – будто эта информация так уж была нужна Сехуну. Идти им в одну сторону, так что выходят вместе. Когда до перекрестка, где им нужно расходиться, остается всего ничего, Чанель вдруг как-то хитро смотрит на него и толкает своим плечом. - Мы собираемся обсудить это? - Что? – Сехун реально не догоняет, потому что последним, о чем они говорили, была организация весеннего фестиваля, к которой Сехуна пытаются припахать. - О том, что ты растопил сердце нашего холодного принца? Может, виной тому похмелье, но Сехун все еще не догоняет. Чанель понимает это по его пустому взгляду. - Да брось, чувак. Ты в пещере что ли живешь? Ты серьезно не в курсе? Сехун останавливается у пешеходного перехода и морщится, уворачиваясь от чужой руки. - Скажи уже нормально. - Ну нет, - Чанель смеется и качает головой. – Так даже веселее. И, насвистывая что-то себе под нос, оставляет Сехуна в одиночестве пялиться в пустоту. В этот день писем нет, но следующим утром, пока он жует на кухне тост и пытается одной рукой дописать эссе по эргономике и дизайну фирменного стиля, Цзытао подсовывает ему под чашку конверт. Любопытство перевешивает, и эссе остается забытым. Записка, как и всегда, короткая. «Попробуй успокоиться и представь себе картину: ты, я, вместе. Что ты чувствуешь по этому поводу?» Только одно изменение, рядом с привычным уже К. пририсована непривычная снежинка. Какая-то мысль скребется о череп, но она слишком безликая, чтобы вот так сразу за нее ухватиться – Сехуну приходится на пару секунд закрыть глаза, чтобы сосредоточить на ней внимание. Понимание обрушивается на него лавиной, и он не очень хорошо себя контролирует, когда орет на весь этаж каким-то не своим голосом: - Бэкхен! Бэкхен знал все обо всех. Сехун не представлял себе, как вся эта информация могла храниться в его голове – сам Сехун в сплетнях не был силен, так как его мозг не распознавал подобную информацию как важную, и, следовательно, забывал ее подчистую сразу, как только его внимание переключалась на что-то еще. В следующие полчаса Сехун узнал о Ким Чонине столько нового, что впору было конспектировать, но главным было то, что в кампусе его прозвали Каем из-за его прошлых отношений. Сехуна не интересовали подробности. Мысль, посетившая его ранее, все еще была сырой, и требовала доказательств. Можно было бы отделаться и малой кровью, не будь Сехун таким дотошным – он хотел знать наверняка, без всяких «возможно» и «не точно». План, зародившийся перед его внутренним взором, был весьма прост: найти среди знакомых того, кто точно не будет задавать вопросов, и у кого с Чонином есть общий предмет. Такой человек был только один, - в этом и заключалась сложность, - это был Ким Вонпиль. Ким Вонпиль учился на факультете искусств, имел самый сладкий голос в мире и делил съемный дом с двумя своими друзьями. Ким Вонпиль ходил с Чонином на правовые основы интеллектуальной собственности, если верить расписанию на сайте кампуса. Ким Вонпиль точно не будет задавать вопросов и болтать. А еще Сехун вроде как избегает Ким Вонпиля, потому что тот неделю назад подсел к нему за столик в бургерной и, глядя на него этими своими невинными глазами, попросил поучаствовать в подготовке весеннего фестиваля. Сехун просто не смог сразу ему отказать, поэтому сказал, что подумает, и с тех самых пор мастерски от него скрывается. В любой другой ситуации Сехун бы подумал еще сто раз, прежде чем что-то делать, но в нем было уже две чашки кофе, которые подгоняли действовать вот прямо сейчас, поэтому он ловит Эмбер прямо перед входной дверью, когда та собирается убежать по своим делам. - Ты же знакома с соседом Ким Вонпиля? Можешь попросить для меня его номер телефона или id любого мессенджера? - Я думала, такие парни не в твоем вкусе. – Эмбер ухмыляется ему, перешнуровывая кроссовок. – И разве ты последние пару месяцев не был увлечен неким красавчиком с направления роботехники? Бэкхен с Чанелем скоро фанклуб в вашу честь откроют. - Это касается весеннего фестиваля. - Сехун чувствует, как начинает печь скулы, и говорит себе, что у него больше нет друзей, пока выталкивает смеющуюся девушку на улицу. - Хорошо, хорошо, я спрошу. Она присылает ему контакты Вонпиля еще до обеда. Сехун в ответ шлет ей кучу эмодзи сердечек и какашек. Разговор с Вонпилем получается коротким: он действительно ничего не спрашивает, когда Сехун сообщает, что условием его участия является тетрадь с конспектами Ким Чонина, лишь отвечает, что тетрадь будет у него в среду и предлагает тогда же встретиться после учебы и все обсудить. Договорившись о месте и времени, они прощаются, Сехун еще несколько минут смотрит в потолок над своей кроватью, а после усилием воли заставляет себя продолжить работу над эссе. Фирменный стиль увлекает его до самого ужина. В среду, когда они занимают столик с диванами в Гроте, Вонпиль все еще ничего не спрашивает, с равнодушным видом протягивая Сехуну заветную тетрадь и тут же начиная объяснять, какую именно работу Сехун должен будет проделать по организации фестиваля, с кем ему эту работу придется разделить, и в какие сроки оргкомитету это нужно. Сехун благодарен ему безмерно, поэтому оплачивает их заказ полностью. Вернувшись в свою комнату, он достает из рюкзака чужие конспекты, разворачивает последнюю записку от К., - единственную, которую не настигла участь быть выброшенной, - и вздыхает. Сехун не знает, какая из перспектив страшит его больше: что он убедится в своей догадке или что окажется, что это простое совпадение. Телефон коротко вибрирует новым сообщением. Дав себе эту маленькую отсрочку, Сехун снимает с него блокировку и открывает диалог. Сообщение от Чонина, это пара фото его псов. После Рождества Чонин всегда пересылает ему их, когда кто-то из старших сестер скидывает новую партию. Сехун, даже не задумываясь, сохраняет все, отвечает стикером с щенком и решительно открывает первую страницу тетради. Почерк, которым записан конспект, абсолютно идентичен «ты, я, вместе» на свернутом блокнотном листе в руке Сехуна.💖💩💖
Ну, и. Сехун немного напуган. Он уже свыкся с мыслью о том, что его краш не взаимен, а значит, безопасен, и теперь он совершенно не знает, как ему быть, так еще и Чонин ведет себя как обычно, и Сехун не уверен, как ему это понимать. Он возвращает конспекты Вонпилю и с головой уходит в организацию фестиваля. Главной темой, конечно же, является любовь. Сехун отказывается от любых предложений, которые касаются выходных. Даже когда вечеринку устраивают в его коммуне – он просто одевается и тихо сваливает в здание Административного центра. К счастью, тот не закрывает свои двери 24/7, а еще Сехун не единственный такой поехавший, кто приперся туда вечером субботы. За следующие несколько часов он заканчивает разработку дизайна для меню фестиваля и остается крайне доволен собой. До самого конца марта они с Чонином видятся исключительно во время обеденных перерывов, и Сехун постепенно успокаивает свою гейскую панику и начинает Думать. Хочет ли он чего-то большего? Наверное, да. Собирается ли он сообщать Чонину о своей осведомленности? Нет, это пока еще слишком для него, так что он начинает с малого – перестает отводить взгляд, когда Чонин ловит его, отвечает на прикосновения, а не просто ждет, пока Чонин отлипнет, пишет ему первый, не дожидаясь, пока Чонин даст о себе знать. Это небольшие шажочки, но и они дают свои плоды – улыбается Чонин так широко, что временами Сехун всерьез опасается, что у того треснет лицо. В первый день фестиваля, который решили в этом году провести в природном парке кампуса, старшие студенты Деанда-холла устраивают пикник на берегу пруда. Сехун находится на площадке с самого утра – взявшаяся откуда ни возьмись ответственность заставляет его проверить, что все идет по плану, украшения за ночь никуда не испарились и не отвалились, продавцы всех фургончиков пришли вовремя, и дежурные из будок поцелуев не слились в последний момент. К обеду его находит Вонпиль и сообщает, что с этого момента он может быть свободен. Эмбер пишет ему, что если он захватит жареных крылышек, то будет самым лучшим человеком на свете. На вопрос сколько она мгновенно отвечает порций десять, и Сехун минуту смотрит на экран телефона с осуждением в глазах. Парнишка в киоске говорит, что нужно будет немного подождать, так что Сехун, со скуки, решает воспользоваться автоматом «Инспектор любви» - в прошлом году он получил практически самое высокое значение («горячая штучка»!) и купон на безлимитный кофе на все дни фестиваля. Автомат съедает купюру, Сехун берется за рычаг и уже предвкушает очередную халяву, как на свободную часть рычага падает чья-то грабля, и автомат выдает звук разочарования. Сехун не знал, что эта машина так умеет. Прямо над ухом Сехуна раздается лающий хриплый смех, и парень не раздумывая выкидывает локоть назад. - Пять баксов, Чанель. – на экране мигает надпись «Инспектор любви уверяет вас, от этого уже придумали лекарство», титул гласит «Холодная рыба». – Я ненавижу тебя, придурок. - Этот чертов автомат действительно делает свою работу, - Чанель трет ушибленный бок, но все равно продолжает смеяться. – Но я признаю вину, поэтому смиренно прошу искупления. Пак скармливает железяке деньги и чересчур уж вежливо протягивает прошу, господин О. Сехун цыкает и повторно обхватывает рычаг, но прежде, чем он успевает сжать ладонь, с его пальцами переплетаются чужие, сухие и смуглые. Пульс у Сехуна подскакивает так резко, что перед глазами мутнеет. Чонин прижимается к его боку, укладывая свой подбородок на чужое плечо, и автомат выстреливает конфетти. На экране начинают появляться слова, которые в итоге складываются в «Пожалуйста, не целуйтесь рядом с Инспектором любви – Инспектор любви сделан из недорогих, легковоспламеняющихся материалов!», Чонин хмыкает, и короткая вибрация от его голоса простреливает Сехуну колени. Чанеля, этого предателя, в ближайшем радиусе не наблюдается, и Сехуну приходится как-то самому пережить эту ситуацию. Он отпускает ручку, в которую до этого вцепился, как в свою последнюю надежду на спасение, и Чонин, вопреки ожиданиям, не отпускает его ладонь. - Твои соседи вообще-то уже нас заждались. Пойдем? Сехун кивает, не доверяя пока своему голосу, и Чонин, размахивая их сцепленными руками, ведет его к берегу небольшого озера, где ребята расстелили пикник. Им приходится вернуться, потому что Сехун совершенно забыл про жареные крылышки, из-за которых все это и произошло. Чонин с ним проводит весь день. Они едят вместе со всеми, болтают, смеются, валяются на пледах под первыми в этом году теплыми лучами солнца. Ближе к вечеру Чонин говорит, что они должны заполучить как можно больше купонов, и утягивает Сехуна в сторону танцпола, где они проводят как минимум час. Когда зажигают первые фонари, они оба вдруг вспоминают, что купоны спрятаны еще и в раскиданных то тут, то там яйцах из папье-маше. К этому времени достать хоть что-то было практически невозможно, но им удалось отыскать одно из яиц под деревянной сценой, на которой как раз в этот момент Ким Вонпиль пел о любви. Все это прямо-таки кричит свидание, и Сехун даже не пытается уже что-то с этим сделать. На закрытии первого фестивального дня они танцуют медленный танец и получают награду пары дня. Чонин провожает его до дверей коммуны, и, напомнив, что ждет его следующим днем на традиционной вечеринке, упархивает в ночь. Утром Сехун выходит на улицу, чтобы выбросить мусор, и сталкивается с почтальоном. Тот отдает ему всю корреспонденцию, и Сехун, увидев знакомую подпись на одном из конвертов, просит подождать пару минут, прежде чем уносится внутрь. Сегодняшняя записка гласит «Что-то происходит между нами, не говори, что ты этого не чувствуешь», и Сехун торопливо строчит прямо на обратной стороне листа цитату из песни, под которую они танцевали: «Сладкие слова, но слова – не поцелуи», вкладывает в тот же самый конверт, и бежит к ожидающему парню. - Верните отправителю. Пожалуйста. Почтальон кивает с таким важным видом, будто ждал этой миссии как минимум последние полгода, а как максимум – всю свою жизнь. До вечеринки Сехун как на иголках. Чонин за весь день ни разу ему не написал – Сехун этого и ожидал, но все равно не может унять нервы. Ему настолько тяжко держать все это в себе, что он открывает список диалогов, и, ненадолго зависнув на выборе того, кому можно без объяснений прокричаться, в итоге пишет Вонпилю «АОПИВЖКЛВЭЛКТЬХТТОЗШТЬЛЭДЫЛ». В ответ приходит «не лезь ко мне с этим дерьмом пжлст», Сехун думает, что они точно в будущем станут хорошими друзьями. Выбирая одежду, Сехун абсолютно честно признается себе, что оказавшиеся в его руках джинсы цитата эта задница ищет приключений, автор Бен Бэкхен, – это не простое совпадение. Сам Бен Бэкхен, встреченный им в коридоре, считает своим долгом сообщить ему тот же вывод. Из-за Цзытао они опаздывают к началу. Народа в этот раз как-то особенно много. Сехун успевает немного выпить, потанцевать как минимум под одну песню и переброситься парой слов как минимум с полудюжиной знакомых, а никого из друзей все еще не видно. Напиваться Сехун не хочет, так что он продолжает танцевать. Во время одной из песен к нему присоединяется Джексон, и Сехун пользуется случаем, чтобы узнать о местоположении всех интересующих лиц. Из Джексона выходит отличный информатор, он сообщает, что о Джонни Сехун может больше не беспокоиться, потому что друг Джексона Бэмбэм познакомил Енхо с другим студентом по обмену из Таиланда, так что у него теперь новый краш. Чанель, по последней информации, разделывал на пару с Кенсу в пух и прах каких-то бедолаг в пив-понге, а вот определить, где в данный момент Чонин, затруднительно, потому что все, чем он занимался с самого начала вечеринки – это хаотично слонялся туда-сюда. Когда становится слишком уж душно, Сехун поднимается на второй этаж, наведывается в ванную, чтобы умыться, а после берется за дверную ручку в комнату Чонина. Та поддается, и Сехун заходит внутрь – у него вроде как есть на это бессрочное разрешение. Стянув джинсовку и бросив ее на вешалку, он в темноте пробирается к кровати. Ему просто нужно полежать в относительной тишине и подумать, но этим планам не суждено осуществиться, потому что за его спиной раздается звук входящего сообщения, а его собственный телефон сейчас точно у него в кармане, так что Сехун медленно оборачивается. Чонин сидит в кресле, его лицо на несколько секунд освещается горящим экраном, пока он отвечает, а после он блокирует его, но Сехуну уже не нужен свет, чтобы различить блеск его глаз. Они продолжают молчать, когда Чонин поднимается на ноги и приближается к нему. Сам Сехун просто не знает, что сказать, даже приветствие кажется ему глупым и неуместным. Возможно, Чонин тоже так считает, потому что замирает показательно не по-дружески близко и словно пытается прочитать нужные ему слова в ответном взгляде. У Сехуна сбивается дыхание, когда он наконец находит в себе силы качнуться ему навстречу. Дверь распахивается с раздражающим хлопком, момент разрушен, и они отстраняются друг от друга. Бэкхен улыбается очень широко. - Эх, а я-то думал, вы тут уже лижетесь. Все собираются внизу, вы идете? Сехун моргает, словно приходя в себя, и кивает. Бэкхен довольно бормочет и исчезает в темноте коридора. Какого хрена он сейчас собирался сделать? Сехун был уверен, что еще пара секунд, и он поцелует Чонина. Он припоминает все то, что твердил себе перед сном неделю как минимум (что они должны поговорить как взрослые люди!), и тянется за своей курткой. Чонин шумно выдыхает, и звук заставляет Сехуна обернуться. На лице Чонина раздражение, и он стремительно, но плавно приближается, прижимая Сехуна бедрами к комоду. - Нахер все, я не пьян, и я хочу поцеловать тебя. Сехун, - в его глазах отчаянье, Сехун узнает это выражение, - я так чертовски сильно хочу тебя поцеловать. Он не способен возразить, когда Чонин берет его лицо в свои ладони, оглаживая большими пальцами скулы, и он успевает только бессвязно промычать что-то в знак согласия, прежде чем Чонин, наконец, его целует. Сехун, вроде как, мечтал об этом с самого Рождества. Может он и преувеличивает, но ему кажется, что их губы идеально подходят друг для друга. Поцелуй выходит коротким, потому что Чонин начинает улыбаться, но они продолжают соприкасаться носами, и Чонин все так же гладит его щеки кончиками пальцев, когда неуверенно спрашивает: - Ты будешь встречаться со мной? - Поцелуй меня еще раз, и я подумаю. - вопреки словам, Сехун сам тянется, чтобы соединить их рты, и проходит какое-то время, прежде чем он снова может говорить. – Конечно буду, дурачок. Из комнаты они до самого утра больше не выходят, потому что даже жареные зефирки не стоят шанса лежать всю ночь в руках Чонина. После нескольких часов сна они завтракают в тишине на кухне, и Чонин отводит его на нижний этаж, с которого и началось их знакомство. Они разговаривают о всяком, Сехун узнает, что Чанель, оказывается знал обо всем с самого начала, а еще, что родители Чонина еще с зимы думают, что они встречаются. Обивка из черного кожзама на диване издает противный скрип, когда Сехун перекидывает через Чонина свою ногу и усаживается на его бедрах. - Я так и знал, что в той поездке было что-то странное. Сехун наклоняется, чтобы украсть быстрый поцелуй, - он просто не знает, как теперь Чонина не целовать, - и Чонин укладывает свои ладони прямо ему на задницу, прижимая его к себе теснее. - Мечтал об этом с самого Хэллоуина, - в этот момент он звучит как капризный ребенок, продолжая мять его зад, и Сехун в неверии смеется. - Что значит с Хэллоуина? - Ты участвовал в конкурсе по вылавливанию яблок из бочки. Я просто шел мимо, - Чонин непонятно чему краснеет (все еще не убирая рук) и заглядывает ему в глаза. – С первого взгляда понял, что это судьба. - С первого взгляда на мою торчащую кверху задницу, то есть? Сехун смеется еще громче, когда Чонин его щипает и велит заткнуться.