Сложная жизнь

      Дождь беспощадно хлестал по лужам и подоконникам, а лёгкие сумерки заставили включиться одинокие фонари вдоль дорог и переулков. Чон У шмыгнул носом, смаргивая капли воды на ресницах и понимая, что намок достаточно сильно, и теперь ему сможет помочь лишь теплый душ, а после - чашка горячего чая. Но о подобном уюте можно лишь мечтать. Парень переступил с ноги на ногу и оглянулся, будто ожидая кого-то.       Рядом с небольшим многоквартирным домом остановилась карета скорой помощи и оттуда выбежали врачи, вытаскивая носилки. На мгновение тихая улица оживилась взволнованными криками людей, то выбегающих, то вбегающих в дом. Чон У долго вглядывался в мельтешащую толпу. Не с интересом или удивлением, а в неком предвкушении. Наконец, среди людей показался высокий силуэт. В этом человеке не было ничего необычного: приятная внешность, простая черная рубашка и брюки. Но что-то заставляло взгляд цепляться за эту, словно одинокую и будто возвышающуюся над остальными, фигуру. Человек спокойно прошел мимо врачей и направился к Чон У, который торопливо зашагал навстречу.       — Почему я должен выполнять за тебя всю работу? — спросил Мунджо, принимая из рук Чон У платок и вытирая им капли крови с лица.       — Потому что для всех ты мертв, и никто не будет тебя подозревать, — ответил парень.       Со хмыкнул, но ничего не сказал. Двое мужчин долго наблюдали, как в скорую заносят труп человека, укрытого простыней.       — А тебя не будут подозревать? — Мунджо скосил взгляд на парня рядом. — Он ведь твой бывший коллега. У вас были перепалки, и ты даже избил его. Столько поводов для убийства.       Чон У пошаркал носком кеда по асфальту и улыбнулся.       — Будут. Но какая разница. Я же его не убивал. В конечном итоге они не смогут мне ничего предъявить.       Со похлопал парня по плечу, легко приобнимая его.       Когда они дошли до квартиры, дождь почти закончился, но оба уже успели вымокнуть, поэтому в коридоре с обуви натекла большая лужа и протянулась чуть ли не до ванны.       Чон У скинул мокрые вещи в раковину и маленькие капли шумно побежали вниз. За дверью было слышно как закипел чайник, издав характерный щелчок, как Мунджо убирает в шкаф коробку со шприцами и как дождь всё ещё барабанит по подоконнику. Парень подставил лицо под теплые струи и прикрыл глаза. Неожиданная темнота заставила пробудиться воспоминания из студии «Рай», где по полу были разбросаны трупы ее жильцов. По пальцам стекала кровь, теплая и густая, она даже не имела запаха, а больше была похожая на гуашевую краску. Теперь можно называть себя художником? Если признать, то было приятно слышать из уст Мунджо фразу «ты мой лучший шедевр». Тешит самолюбие. Не более. Но страха или отвращения эти тела не вызывали, так же как и восторга, который так был присущ взгляду Со. Лишь безразличие.       Чон У даже не просыпался ночью в холодном поту, приследуемый кровавыми сценами из студии. Эти образы ему лишь наскучили, но избавиться от них не выходило.       Наспех, накинув халат, парень вышел из душа. На кухне бубнел репортёр из новостей, рассказывая про новоиспечённого маньяка, подстраивающего свои расприи под самоубийства. На это Мунджо лишь хмыкал и качал головой, явно презирая очередного душегуба. Чон У предвинул к себе кружку чая, который ему любезно приготовил Со и сделал глоток. Кипяток обжёг язык и щеки, но парень продолжал пить, чувствуя как боль растекается по горлу. Мунджо наконец-то обратил внимание на человека за столом и вскинул бровь.       — Все таки не стоило увозить тебя из больницы, — мужчина стёр с виска кровь, которая стала сочиться из, неожиданно, распустившихся швах на рассеченной брови. Чон У легко отмахнулся от его руки и закашлялся, когда его организм осознал, что в него вливают кипяток. Со как-то грустно посмотрел на парня, опуская голову на стол.       — Ты всё ещё злишься на меня?       Чон У мотнул головой.       — Ты обижаешься, что я убил твоего начальника?       Снова отрицательный ответ.       — Или друга?       Чон У выразительно перевел на него взгляд и в карих радужках заплесали искры. Мунджо на это лишь вздохнул.       — Я подался минутному гневу. Виноват. — обсалютно не раскаиваясь пролепетал он. Чон У промолчал.       — На самом деле, — продолжил мужчина, — я заревновал. Вы были близки.       Парень фыркнул и отвернулся к телевизору. Со решил промолчать.       Вечер тянулся долго. Наверное, даже слишком. Чон У листал каналы, отгоняя от себя желание скинуть с плеча чужую голову, отросшие волосы которой лезли в нос и рот.       Парень довольно часто задумывался какие у них отношения. Мунджо вел себя очень нежно, но с его стороны чувствовалась какая-то нездоровая привязанность к парню, маниакальный интерес, мания преследования. Иногда, когда мужчина обнимал Чон У он сжимал его руками до боли в рёбрах, до прерывистого кашля. Когда тот тянулся за недолгим поцелуем, в его черных, будто кипящих глазах проскальзывал тот самый пугающий блеск и Чон У чувствовал как сердце делает кульбит. Это завораживало и било дрожью, сводило в лопатках. Это странное чувство самосохранения и бесконечной нежности. Говорят, «приятнее всего чувствовать любовь человека, который ненавидит весь мир». Чон У знал какого это. И где-то на затворках мысли, глубоко внутри он гродился этим.       Чон У прекрасно понимал, что Мунджо вовсе не псих. По крайней мере, он не такой как многие. В отличие от большинства, даже этого новоиспечённого «хищника», которого все так опасались, Со не нужна была публика. Он получал удовольствие от результата, а не от процесса. Не любил разглагольствования и все делал крайне продуманно. О большинствах убийств никто даже не догадывался, потому что этих людей никто не искал. Он не чистил мир от «скверны», как любили многие оправдываться. Он просто убивал. Холодно, быстро, без прелюдий. В этом было свое элегантное очарование.       Мужчина потянул длинными пальцами за запястье Чон У и взял за руку, а другой стал перебирать браслет. Парень как бы невзначай кинул взгляд на него и вернулся к просмотру телевизора. Повисло молчание. Нудные диалоги на экране стали утомлять и Чон У отвернулся, как бы брезгливо морщась.       — Я рад, что тебе понравился.       — А?       Со поднял свою ладонь, в которой лежала рука Чон У.       — Браслет, — пояснил он.       — А.       Мужчина поднес чужую руку к губам и легко прикусил пальцы зубами. Чон У нахмурился и попытался отвести руку, но ему не позволили. Парень и не сопротивлялся.