***
Тонино отвечал каждые три дня. (Это несоответствие какое-то время беспокоило Кота, пока он не понял, что письма Тонино просто немного длиннее его собственных). Их письма пересеклись, и через несколько месяцев они поделили их на части, отвечая на разные письма в каждой из них. Кот всегда уносил письма в свою комнату, чтобы прочесть их там без свидетелей. Лакей неизменно отдавал их отдельно от остальной почты лично Коту в руки. Довольно долгое время Кот не находил в этом ничего странного. Вполне естественно — ввиду большого количества писем, — что он отдавал их одному лакею. Естественно, что лакей разыскивал его, чтобы отдать очередное письмо, как только оно приходило, не дожидаясь положенного для почты времени, потому что Коту действительно нравилось их читать. Не менее естественным было желание читать письма в своей комнате, а не в игровой или за общим столом, ведь ему хотелось остаться одному и представить, что Тонино находится рядом и разговаривает только с ним. Это было естественно, пока однажды ночью Кот и Дженет не прокрались на кухню, чтобы стащить немного пудинга. Они на цыпочках проникли через теперь уже уютную мягкость Замка, спустились по каменным ступеням и прошли по темным коридорам, пока не оказались в более теплой центральной части Замка. Внезапно Дженет вскинула руку, и Кот споткнулся о ступеньку, ударившись коленом. Однако он не издал ни звука и, когда Дженет с виноватым выражением лица помогла ему подняться, Кот понял, что она подала сигнал, услышав голоса. — …что бы там ни думал герцог, — говорил Крестоманси. — Не нравится мне все это, — сказала Милли. — Миланская администрация не заслуживает такого доверия. Крестоманси и Милли сидели в гостиной в конце коридора, где притаились Кот и Дженет. Дети с любопытством переглянулись и подались вперед, прислушиваясь. Дженет любила слушать об Италии, а Кот был не прочь побольше узнать о политике, которой он в последнее время интересовался. — Они подписали договор, — сообщил Крестоманси. — Но, разумеется, они были расстроены из-за инцидента с Белым Дьяволом не меньше остальных. — Ты не думал вернуться в Капрону? — предложила Милли. — Как оценивают ситуацию Монтана? Ты писал им? — В последнее время — нет. И, конечно, я не читал письма Тонино, адресованные Коту. — Они содержали хорошую информацию, но… — Милли притихла. — Да. Я отлично понимаю, почему ты прекратил. Крестоманси вздохнул. — Не знаю, что теперь делать. Не уверен, что вообще должен что-то делать. Я чувствую, что только обескуражу Кота, если что-то расскажу. — Хотя на самом деле ты пытался лишь… предостеречь. — Да. В конце концов, у нас есть в этом некоторый опыт. — Последовала пауза. — Надеюсь, Тонино скоро вернется. — Мы могли бы поспособствовать его возвращению. Кроме того, это отличный повод написать Монтана. — Не то чтобы он мне действительно нужен, с кузеном там… Дети ждали продолжения, но Милли зазвенела иголками, и Кот решил, что они закончили разговор. Его сердце билось очень быстро. «Тонино может вернуться!» — единственное, о чем он мог думать. К тому моменту, как они достигли кухни, на лице Кота появилась большая глупая улыбка. — О-о, еще осталась помадка, — сообщила Дженет, роясь в кладовой. — И мятный батончик! Вот. — Она вернула его назад. — Ты слышал о том, что творится в Италии? — Нет, — хрипло ответил Кот, жуя кусочек лакрицы. — Думаю, дело в политике. Этого не было в газетах. — В этом есть смысл, — согласилась Дженет, появляясь с половинкой слегка черствого торта. — Никто этого не пропустит. Хватай нож. Дженет разрезала торт, и они уселись за стойку, жуя. Наконец Дженет отставила тарелку и спросила: — Ты знаешь, что Крестоманси имел в виду, говоря о предостережении? Кот нахмурился. — Нет. Мне и не интересно. Понятия не имею, о чем он. — Думаешь… он имел в виду тебя и Тонино? — спросила Дженет. Голос звучал неуверенно. Кот посмотрел на нее. Дженет уставилась в ответ со странным выражением лица. — Что? — тупо переспросил Кот. Дженет закусила губу. — О… ох, Кот. Я не знаю, как это сказать. О тебе и Тонино. Кот покачал головой. — Что? — повторил он. — Ты ведь все время ему пишешь, — сказала Дженет. — И уходишь в свою комнату читать его письма, а потом возвращаешься с таким видом, будто ты на седьмом небе или что-то в этом роде. И ты бы видел своё лицо, когда Крестоманси сказал, что Тонино может вернуться. — Кот все еще ничего не понимал. Дженет продолжала настаивать: — Он тебе очень нравится, да? — Тонино? Да, — медленно ответил Кот. — Но при чем тут… Дженет прикрыла глаза и пальцами сжала виски. — Боже милостивый, Кот! Не мог бы ты соображать чуть… Ладно. Ты любишь Тонино? Нет… Ты влюблен в Тонино? Кот ощутил растущий внутри холод. Его замешательство, уже маячившее легким бризом, в одно мгновение переросло в шторм, вызывая тошноту, а затем стихло до штиля. Эта мысль просто не посещала его голову. — О, Кот. — Дженет выглядела огорченной. — Прости. Можешь не отвечать. — Она покачала головой. — Мне не следовало спрашивать. — Нет, я… — тихо сказал Кот. — Я-я не… понял. И я не… — Он щелкнул каблуками, силясь подобрать слова. — Я не знал, что мальчик может… любить другого мальчика. Я… я не знал, что такое может произойти. — Он сглотнул. — До этого момента. Дженет некоторое молчала. Затем она обвила рукой плечо Кота и обняла его так сильно, что у него заныли ребра.***
Кот не писал Тонино две недели. Каждое утро он вставал, умывался, одевался, подходил к столу и по часу смотрел на пустой лист бумаги. После чего шел на завтрак, ковырялся в еде и смотрел на очередной чистый лист в классе. Мистер Сондерс начал беспокоиться. Дженет не оставляла попыток поговорить с Котом, тот отвечал достаточно легко, хотя говорил не слишком много и ничего об… этом. Тонино, конечно, продолжал писать, и Кот читал все письма, как только они приходили, терпя эпические кровавые войны, бушующие в его груди. Наконец пришло письмо, в котором говорилось: Ciao tesoro*, Уже пять дней я не получаю от тебя писем. Надеюсь, в Замке все в порядке. Я знаю, что иногда у тебя случаются неприятности, и Крестоманси делает много странных и сложных вещей, а ты иногда ему помогаешь и тоже делаешь странные и сложные вещи. Я просто надеюсь, что ты в порядке, а твоя магия столь же сильна. Моя семья сказала, что они с Крестоманси договорились о моем возвращении в Замок. Они сказали мне за обедом, и я пытался быть счастливым, но не мог перестать беспокоиться, что от тебя нет писем. И это глупо, потому что ко времени, когда ты получишь это, — я уверен — ты уже напишешь мне, и поэтому ни о чем не волнуюсь. Ты ведь не злишься, правда? Ох, я чувствую себя глупо, пока пишу это. Но я должен был это сказать, потому что это то, что я думаю. Я ценю тебя, Кот, превыше любых драгоценных вещей. Ты как семья для меня, а семья — сильнейшая связь, которую я знаю. Con tanto amore**, Тонино***
Было две проблемы. Первая заключалась в том, что почта из Британии в Италию шла около пяти дней, а это означало, что Тонино уже десять дней не получал писем от Кота. «Итак, — думал Кот, строча письмо Крестоманси и извиняясь за то, что собирался сделать, — Тонино, должно быть, уже по-настоящему встревожен». Вторая проблема состояла в том, что Кот никогда не переносился в такое далекое место, как Капрона. Готовить чары было довольно трудно. На полу своей комнаты Кот водой из вазы с цветами нарисовал пентаграмму, встал в середину и сосредоточился. Руками и мысленно он обрисовал очертания Земли, контур континентов. Держа Замок внутренним взором, он повернул собственноручно наколдованный шар к Южной Европе, к Италии, к Капроне. Когда мимо пронесся легкий ветерок, и кто-то закричал на иностранном языке, Кот открыл глаза и почувствовал запах воды. Кот стоял на мосту. Люди вокруг него ходили взад-вперед, общаясь на итальянском. Было на удивление тепло, и Кот тут же стянул куртку, перекинул ее через плечо и огляделся. Он был весьма впечатлен собой. — Mi scusi***, — обратился он к женщине, проходившей мимо с корзиной хлеба. — Дом Монтана? Женщина отвечала около минуты, но, что важнее, она махала рукой в нужную сторону. Кот кивнул, притворяясь, будто все понял. — Grazie, — сказал он, используя свой небогатый итальянский, и двинулся в указанном направлении. Стоило Коту прочитать письма, как он сразу понял, что должен сделать. При мысли о Тонино его начинало тошнить. Со его стороны было крайне эгоистично не отвечать на его письма. Кот вспомнил, как он впервые встретил Тонино и пытался уберечь Дженет от кори, чтобы не оставаться с ним наедине. И тогда он тоже чувствовал себя ужасным человеком. Но происходящее сейчас было в разы хуже. Это был эгоизм, который действительно причинял боль другим людям и, должно быть, уже по-настоящему ранил Тонино. Дом Монтана был местом впечатляющим, но Коту было не до любований. Он нервно шел по подъездной аллее, и к тому моменту, как он добрался до парадных дверей, встречать его вышла, казалось, вся семья. Монтана высыпали на крыльцо и собрались у входа. Их было слишком много, и на лице каждого Кот отмечал частички Тонино — его нос на лице одного мужчины, или скулы той девушки, и так далее. Кот рассматривал их, а они уставились в ответ. Наконец ему удалось сказать: «Эмм… ciao. — Он указал на себя. — Я Кот… Эрик Чант». В этот момент мальчик, ровесник Кота, больше остальных похожий на Тонино, сделал десять твердых шагов вперед и ударил Кота в челюсть.***
Падение Кота было вызвано скорее шоком. Тут же поднялся шум. Вся семья рванула вперед, что-то громко крича на итальянском, и оттащила мальчика. Мальчик яростно кричал на Кота и делал довольно пугающие жесты. Из толпы выбралась женщина с прямыми светлыми волосами, — точь-в-точь как у Тонино — подошла к Коту и помогла ему встать, выглядела она при этом одновременно сердитой и извиняющейся. — Мне так жаль, Кот, — выдохнула она на безупречном английском, свирепо глядя на мальчика, — у Паоло ужасные манеры! А ты прошел такой долгий путь. «Я это заслужил», — подумал Кот, ощупывая щеку и рассматривая свои пальцы — они были измазаны красным. Паоло носил кольцо. Женщина коснулась щеки Кота, её глаза вспыхнули. Она развернулась и по-итальянски закричала на сына. Паоло стушевался. Затем она переключилась на остальных членов семьи и, к удивлению Кота, все они, включая Паоло, поспешно скрылись внутри. — Я Элизабет Монтана, мама Тонино, — сказала женщина. Она немного помолчала, словно не зная, что еще сказать. — А ты… приехал поездом? — Эм, — ответил Кот. — Нет. Я использовал магию. — Он вперился взглядом в брусчатку. — Мне было стыдно, что я не писал Тонино. — Он несмело поднял глаза. — Как он? Могу я его увидеть? — Можешь, конечно, — улыбнулась Элизабет. — Уверена, он будет счастлив. Ещё раз извини за Паоло. Видишь ли, отвечая на твой первый вопрос, Тонино был немного не в себе последнюю неделю. Паоло… считает, что это твоя вина. — Это моя вина, — признался Кот. — Я должен был написать. На лице Элизабет было написано желание спросить, почему же он этого не сделал, но она благоразумно воздержалась. Она провела его в дом, в чудесный внутренний дворик, по периметру которого выстроились родственники, наблюдая за ними и перешептываясь на итальянском. Паоло, к облегчению Кота, среди них не было. Элизабет увела его со двора. Они прошли коридор, преодолели несколько лестничных пролетов и наконец добрались до маленькой двери в конце коридора. — Тут я тебя оставлю, — тихо сказала Элизабет и ушла вниз по лестнице. Кот уставился на дверь. Дверь, конечно, не могла таращиться в ответ, но в тот момент Кот подумал, что в этом не было бы ничего странного. Кот немного покрутился на месте, сделал глубокий вдох и постучал. Последовала пауза, которую нарушил мягкий, но явно отрицательный ответ на итальянском. Кот почувствовал, как его сердце остановилось и начало рваться изнутри. Он никогда не чувствовал себя настолько ужасно. Он должен был нести ответственность за Тонино, и посмотрите, что он натворил. Стараясь, чтобы голос звучал спокойно, он сказал: — Тонино, это Кот. Можно войти? Ответа не последовало. Кот прождал целую минуту, прежде чем открыть дверь. Это была небольшая уютная комната с местом у окна и скошенным потолком. Все поверхности занимали стопки книг. Посреди неубранной постели, в гнезде из подушек и одеял лежал Тонино. Его потускневшие светлые волосы были растрепаны и немыты, а на щеках виднелись заметные дорожки слёз. — Тонино, — выдохнул Кот, бросаясь вперед. Тонино уставился на него, и его заплаканное лицо выглядело более испуганным и доверчивым, чем обычно. — О, Тонино, мне так жаль… Я вел себя как последний… Я не… Внезапно Тонино выскочил из вороха одеял и, кинувшись Коту на шею, поцеловал его. Тонино оказался солёным на вкус, и Кот почувствовал себя ещё хуже. Но вдруг он осознал, что ощущает Тонино. Его чувства изменились. Тогда он перестал думать и ответил на поцелуй. Кот никогда не чувствовал себя так… так, словно он может общаться с кем-то без слов, словно сильнейшая магия в мире была ничем по сравнению с этим. Он понятия не имел, сколько это длилось. На самом деле, это могли быть целые часы, если судить по ощущениям на губах, когда Тонино наконец отстранился. — Кот, — срывающимся голосом проговорил Тонино, — Кот, я думал, тебя больше нет. Глупо, знаю, но я ничего не мог с собой поделать, я… я думал, что ты умер, а новостей так долго не было… — Клянусь, я не умирал, — сказал Кот, кладя ладонь на его щёку. — О, Тонино! У меня ведь ещё много жизней! — Тогда почему ты мне не писал? Что происходит? — спросил Тонино. Взяв Кота за руку, он подвел его к кровати. Они сели рядом, прижимаясь бедрами друг к другу. Кот снова почувствовал, как стыд подступает к горлу. — Я испугался, — сказал он, вставая. — Я не подозревал, что я… что я испытываю к тебе романтические чувства. Но две недели назад вдруг понял это и… и я не знал, что делать. Тонино смотрел на него. — И это всё? — Да, — признался Кот. — Мне так жаль! Тонино издал громкий звук, и Кот подпрыгнул, прежде чем понял, что он смеётся. Тонино смеялся так сильно, что у него на глазах снова выступили слёзы. Кот ничего не мог с собой поделать. Он тоже начал смеяться. Он обвил Тонино руками, и они, прижимаясь друг к другу, смеялись до боли. Когда к ним вернулась способность дышать, Тонино коснулся щеки Кота и спросил: — Что случилось? — О, гхм… — замялся Кот. — Вообще-то, Паоло. Тонино замер. — Что? — Ну, когда я подошел к воротам и представился, Паоло вышел и ударил меня… Тонино! Тонино уже спрыгнул с кровати и вышел за дверь. Кот помчался за ним. Они двинулись обратно по коридорам и лестницам во двор, где Кот оказался как раз в тот момент, когда Тонино схватил Паоло, крича по-итальянски. Паоло закричал в ответ и тоже ударил его. Они катались по полу, кружась клубком, брыкаясь ногами, колотя кулаками и продолжая орать на итальянском. Возбужденно гудя, дети семьи Монтана окружили дерущихся Паоло и Тонино. Взрослым потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит, и к тому времени, как они разняли братьев, нос Паоло кровоточил, а бровь Тонино была рассечена. Выбежавшая из кухни Элизабет только вздохнула. — Кот, думаю, тебе стоит остаться на ужин.***
После ужина, состоявшем из огромного количества пасты, на котором Тонино и Кот сидели очень близко друг к другу, и Тонино пытался переводить все разговоры Коту, что, конечно, было невозможным, они отправились в кабинет к Старому Никколо. — Что мы делаем? — прошептал Кот Тонино. — Почему он хочет нас видеть? — Ему нужно посмотреть на тебя, чтобы одобрить, — зашептал в ответ Тонино. — Все через это проходят. — Но… мы не совсем… — Да, я знаю, — щеки Тонино немного покраснели. — Не представляю, что он собирается сказать. Не ожидал, что он позовет тебя для одобрения. Неужели мои чувства были так очевидны? Кот благоразумно промолчал. Старый Никколо сидел в высоком кожаном кресле и изучал старый свиток заклинаний. Когда Кот и Тонино приблизились, он поднял глаза и, сняв очки, внимательно посмотрел на них. — Ты тот самый англичанин? — спросил он. Голос звучал хрипло и неприветливо, и Кот тут же растерялся. — Да, сэр, — нервно ответил он. — Эрик Чант. — Ты преемник Крестоманси, не так ли? — Да, сэр, — повторил Кот. — Сейчас я обучаюсь, сэр. — И преуспеваешь в этом? — требовательно продолжил Никколо. — По словам Крестоманси, у меня самая сильная магия, какую он когда-либо видел. — Хм, — сказал Никколо с осуждающим видом. — Хм, — он повернулся налево. — Что думаешь, Бенвенуто? Кот оглянулся и увидел массивного лохматого кота, который спрыгнул с открытого окна и сел рядом с Никколо. Бенвенуто уставился на Кота. — Да, — сказал вдруг Тонино. Кот посмотрел на него. Обращался Тонино, по всей видимости, к коту. — Этого для меня достаточно, — решил Никколо, хлопнув в ладоши. — Я не могу возражать. Мужчина не может быть хуже Петрокки. И мне понравился этот мальчик. В нём есть достоинство. — Никколо кивнул Коту. — Даю тебе моё благословение. Позаботься о моем внуке, юный Чант. — Да, сэр, — ответил Кот. На этом все закончилось. Тонино взял Кота за руку и вывел из кабинета. — Теперь я должен взять тебя в мужья или что-то в этом роде? Тонино рассмеялся. — Да, Кот, именно это ты и должен сделать.***
На следующий день Кот мелом нарисовал пентаграмму посреди двора. Тонино и Паоло поставили чемодан Тонино в середину, и Паоло коротко кивнул Коту. В этом кивке было много слов: «Прости за вчерашнее. Ты действительно порядочный. Но если ты еще раз обидишь Тонино, я тебя убью». Тонино обнял на прощание человек десять и шагнул в пентаграмму к своему чемодану. Кот встал напротив и взял руки Тонино в свои. Он закрыл глаза. Тепло кожи Тонино, пульс его пальцев заставляли карту в голове Кота двигаться быстрее, плавнее. И когда они прибыли в главный зал Замка Крестоманси, все снова встало на свои места. Крестоманси, Милли, Дженет, Джулия и Роджер уже ждали их. И не успел Кот выйти из пентаграммы, как на него набросилась Дженет. — Мне так жаль, что я это сказала! — кричала она, крепко его обнимая. — Я не должна была! Это вовсе не моё дело! Я ужасно поступила! — Нет, Дженет… Дженет! Хорошо, что ты это сказала! — запротестовал Кот. — Посмотри! Все наладилось! Кот протянул руку Тонино. Тонино смущенно огляделся. Все смотрели на него — Крестоманси и Милли с их по-чародейски сияющими глазами, Джулия и Роджер с молчаливым любопытством, и Дженет — с таким видом, будто она сидит на краешке стула. Тонино взял Кота за руку и сжал её, сделав жест почти интимным. — Действительно — все наладилось, — заметил Крестоманси, и легкая улыбка мелькнула на его губах, когда он посмотрел на их руки. — Добро пожаловать назад, Тонино. — Я рад вернуться, — сказал Тонино и добавил: — Спасибо. Крестоманси кивнул, как бы говоря, что это пустяк. Но это не было пустяком. Кот повел Тонино в его старую комнату, магией поманив чемодан. Весь путь они прошли молча. Они сели на кровать, совсем как в Капроне накануне. Они посмотрели друг на друга, и это было всем.