гроза

***

Вэй Ин подавил в себе удивлённый смешок. Девчонка заехала ему кулаком в нос, круто развернувшись на каблуках, мстя за прилюдное унижение. Стояла напротив — злая, шипела рассерженной кошкой, и явно сдерживалась в выражениях. После того, как парень высмеял ее причудливую ярко-фиолетовую юбку и нецелованность. Ну и что?! Подумаешь, все что-ли должны быть как с обложки?! Ухоженные, холеные и стройные, как те девчонки, которыми он себя окружил, этот чертов придурок. Пусть и довольствуется ими, своими красивыми куколками, чего пристал?! Какое ему вообще дело до «чудной», как он выразился, девчонки? Вот яйцо тухлое, все настроение испоганил и разрушил атмосферу! А Цзян Чэн так нравилось, как она выглядела, пока этот ценитель моды не нарвался на знатные такие оплеухи! Она в последний раз окинула презрительным взглядом напыщенного петуха и, развернувшись, пошагала босиком в сторону общежития. Судя по звукам, он, чертыхнувшись направился следом. — Да постой же! Схватил за запястье и резко развернул к себе. Цзян Чэн сердито посмотрела в эти смеющиеся серые глаза, что капканом заманивают к себе множество очарованных девушек. Дурак и ловелас, вот он кто, этот Вэй Усянь! Наклонив голову, он пристально оглядывает ее с ног до головы: не привыкшая к такому вниманию Цзян Чэн хмурится, но упрямо вскидывает подбородок — ещё чего, стесняться какого-то разукрашенного петуха! Чёлка от движения падает на его лицо, делая его прищур ещё более  лисьим и... привлекательным. Ещё бы, любимец всех девчонок и наверняка женщин постарше, которые... любят помоложе, именно таких: с красивым лицом, высоким ростом, обаятельного, и способного понравиться кому угодно. Поцелованные удачей. Самой судьбой, что преподнесла им всё на блюдечке. А таким, как она, и остаётся стоять в стороне и вершить свой путь наверх самим. Не то, чтобы она жаловалась, но смотреть на таких больно — плакать от обиды хочется. Ещё и издеваться вздумал, поганец! — Я же попросил прощения. Чего дуешься? Ну, подумаешь, любишь фиолетовый. Нормальный цвет. Яркий. Благородный. Она мгновенно вспыхнула, как спичка. — Кто бы говорил! Тебе дай волю, наверняка и волосы перекрасишь в свой идиотский красный! Что, замуж поскорее хочешь, и таким образом призываешь всех желающих? То-то Лань Ванцзи на тебя так смотрит, спроси, он-то точно не откажется от такого подарочка! — Чего-чего? — он в полном изумлении взглянул на нее, будто видит в первый раз. — Девочка, ты с дубу рухнула? Какая свадьба? Какой Лань Чжань? — Обыкновенный! Из кожи и кости! — огрызнулась и опять стремительно пошла дальше. Вэй Ин едва поспевал за быстрыми шагами. — Чёрт, какая ты шустрая! — вновь схватил, доводя девушку до полного бешенства. Чего прицепился?! Не хватило публичного унижения, ещё и грязью пытается полить наедине? — Слушай, ты... Она не успела договорить, как он резко стряхнул ее, становясь неожиданно серьезным и пугая до чёртиков. — Нет, это ты слушай, девочка. Признаюсь, я погорячился. Не стоило говорить такое при всех, да и не так меня воспитывали, я люблю и уважаю всех женщин. Именно поэтому я прошу у тебя прощения. Я был пьян и не в себе, бывает, порой не слежу за языком. Не заставляй меня за тобой бегать. И, — отобрал каблуки, которые девушка держала рукой, — садись в машину. Я отвезу тебя до дома. — С черта два я поеду с тобой в одной машине, петух крашенный! — заорала выведенная из себя девушка. — И я не просила тебя бегать за мной! Сам захотел и извинился! Мне не сдались ни твои дурацкие извинения, ни взыгравшееся в тебе благородство! Ишь ты, раскомандовался здесь! Побежала, сверкая пятками! Вместе того, чтобы разозлиться и накричать в ответ, он... засмеялся! Да-да, просто взял и начал ржать, как припадочный! Ну, точно ненормальный! Мама говорила держаться от таких подальше. — Малышка... Боже, какая же ты упрямая. — с неожиданно широкой и тёплой улыбкой сказал он. В глазах начинал разгораться интерес, будто происходящее его забавляло. — Какая я тебе малышка?! Кукол своих разукрашенных будешь так называть, понял?! — ткнула она в него пальцем. Он развел руки в стороны: — Понял, понял. А сейчас давай ты сядешь, и я... Закончить он не успел. Вдалеке громыхнуло, оба вздрогнули и почувствовали капли, летящие прямо с неба и явно начинающие их мочить. — Оп-па. Дождь. — Чёртов дождь. Прозвучало одновременно, и они переглянулись. Цзян Чэн неловко отвела взгляд в сторону, все ещё стоя босиком, а Вэй Усянь держал ее каблуки. В мае всегда было так душно в их городе. Частые дожди и гроза не являлась чем-то удивительным, вот только оба не предусмотрели подобного варианта и молча переглядывались. Вэй Усянь неожиданно подошёл ближе, взял за запястье и вдруг настойчиво сказал, почти прошептал, непозволительно близко наклонившись: — Идём, барышня. И, пожалуйста, не спорь и не убивай меня, я не хочу, чтобы ты заболела по моей вине. И легко, будто девушка совсем ничего не весит, поднял ее на руки и быстро побежал под усиливающимся дождем к припаркованной далеко дорогой иномарке. Укрыться поблизости было негде, лишь открытое небо да асфальт. Цзян Чэн проглотила свои возмущения, смутившись подобному жесту. Прогремела гроза, небо осветилось секундной вспышкой и Цзян Чэн обернулась — неожиданно улыбнувшись небесному бедствию. Она любила такую погоду: душно, идёт сильный дождь, но без ветра, вдалеке гремит и теплые капли омывают землю, будто очищая и забирая боль из людских сердец, умудрившихся в это время оказаться на улице. Будто забирает все невысказанные страхи и трудности, позволяя вновь надежде охватить себя — позволяя вновь вдохнуть полной грудью. Она оттолкнулась, выхватила каблуки из чужих рук и направилась обратно. — Ты куда?! Неугомонный парень опять остановил её, но Цзян Чэн больше не злилась: — Хочу под дождик. Мне нравится такая погода. Уезжай, я тебя простила, и ты мне ничего не должен. — Ты сумасшедшая? Простудишься же. — Вэй Усянь в этот момент кажется смешным — взъерошенный, обеспокоенный непонятно чему и волнительный. Цзян Чэн пожала плечами. — Нет. Вода теплая. К тому же, не в первый раз, и иммунитет у меня крепкий. Я прогуляюсь, это поднимает мне настроение. И ты прав, — она вдруг улыбается; искренне, тепло. — юбка и вправду дурацкая. Но мне нравится. Разворачивается, и уходит — босая, неожиданно приятная и лёгкая — Вэй Усяню кажется, что она вот-вот улетит с этим теплым майским ветром; растворится в дожде; исчезнет со следующей вспышкой молнии. Она вдруг кажется такой хрупкой, эфемерной, как лесная фея или... повелительница грозы. Исполняющая людские желания, искренние и бескорыстные, готовая выслушать и простить, опустить все свои грехи и даровать свободу. То самое лёгкое чувство, когда знаешь, что все впереди — что все обязательно будет хорошо. Дарует ощущение спокойствия и уверенности в своём счастье. Вэй Усянь боится, что она исчезнет. И потому идёт следом. Она как будто сказочная. И пахнет вкусно. Свободой, счастьем и уютом. Вэй Усянь давно не чувствовал тепла. Чудная ведь, правда? Вэй Усянь любит чудеса. И ее готов любить тоже.