В ожидании тебя 🛹

BLOO - boyfromthemoon В ночном воздухе раздается нарастающий асфальтовый гул от крепких колес скейтборда, затем резкий щелчок, словно десять человек хлопают в унисон в ладоши и, спустя секунды тишины, воодушевленный возглас и смех. Ланга завершает финт, бахает по доске ногой, подхватывая ее отточенным легким движением. – Как можно быть настолько крутым!? – в пустующем скейт-парке раскатистым взрывом звучит смех. Рэки всегда смеется вспышками, он сам – одна большая вспышка в жизни Ланги, как тот считает. С большущими глазами и по-детски добрым лицом – настоящий человек-фейерверк. На него невозможно насмотреться, что-то внутри каждый раз переворачивается, когда он набрасывается на него с дружескими объятиями или задабривает похвалой, когда обрабатывает руки от ушибов или заваливается в гости без предупреждения. Может, его врожденная яркость так влияет на Хасегаву? – И ты тоже крут, не забывай, – отзывается Ланга, ловя на ходу шваркнутую от Рэки банку газировки. – А-а-а-а, виноградная? – В том автомате все нормальные вкусы закончились. – Не люблю виноградную. – А ты попробуй, – сила убеждения Рэки невообразимая. Иногда Ланга думает, а не проходил ли он какие-нибудь курсы фокусника или гипнотизера??? Дергает за ушко банки и отпивает пару глотков. Вкус насыщенный такой, будто они вернулись только что с фруктовых плантаций, совсем недурно. – В следующий раз отправимся по шоссе прямо к морю! – заявляет уверенно Рэки, присаживаясь на высокий бордюр. – Твоя мама нас ни за что не отпустит. – Отпустит. Я ее уговорю. Ну… или мы сочиним что-нибудь. «Точно-точно, ученик Копперфильда» В скейт-парке тихо и темно. На часах около полуночи, но они не спешат возвращаться. Ребята якобы у друзей на ночевке, и это их единственный шанс покатать только вдвоем по безлюдным улицам и паркам. Под струями света фонарей пляшут ночные насекомые и бабочки. Воздух пропитан недавней скошенной травой, где-то за парком проезжает одинокая машина, сворачивая на окраину. Сверчки поют хлипче, готовятся к подступающим холодам, теперь их песня звучит, как убаюкивающая колыбельная – то затихает, то усиливается вновь. Ланге непривычно, ведь в его северных краях сверчки не поют. Там только волки воют, да птицы хищные кричат по ночам. А тут, помимо сверчков, еще и Рэки визжит, выкручивая финт в воздухе. Притяжение к нему благосклонно, видно, как он старается. Ланга замечает на себе взгляд друга, который возвращается с прыжка к бордюру, выхватывает из рук банку и опрокидывает ее целиком. Он думает, что это могло бы походить на их первое свидание, уже и непрямой поцелуй подкатил. Они по ночам обычно спят, но сегодня под покровом большой маленькой лжи катают в темноте. Это даже немножечко заводит. Это их секрет. – Что? – А? – У тебя на щеке что-то, – показывает на себе Ланга. – А-а-а, я как всегда, в дерьме. «Думаю, ты не прав. Это я в дерьме, Рэки» – Не против, что я выпил твою газировку? – Нет-нет, нормально. – А с чем ты обычно любишь? – Хм… мне нравится простая кола, – Ланга постучал по скейту, не уступая взгляду друга. Господи, они так давно общаются, но увлекательные мелочи вроде «что-тебе-нравится-чувак?» до сих пор остаются для Ланги загадкой. Интересно, каким Рэки был в младшей школе, был ли у него друг, который знает о нем намного больше, чем Ланга? – А тебе? – Минералка! – Ты шутишь? – Да! – Рэки! – Крем-сода. Было бы забавно, назови я пиво, да? – Нет, нам же скоро восемнадцать. И диалог покатился в заурядное русло, с придурковатыми смешками и заумными фразочками. Правда Ланга не ожидал, что они так скоро затронут тему «девушек и свиданий». – Моя очередь делать финт, – сбегает от вопросов Хасегава, запрыгивая на доску и стреляя на скорости в центр площадки. Поток прохладного ветра обжигает горящее от смущения лицо. Не в его стиле стесняться, но когда этот парень смотрит на него щенячьими глазищами и по-идиотски улыбается, надеясь на классную историю о «крутом-Ланге-с-севера», то становится неимоверно стыдно. Ведь он совсем не такой. – Тебе кто-нибудь нравится? – выкрикивает в спину Рэки, нагоняя его на доске. «Ага, тебе ли не знать???» – Ты чего привязался? – Как чего, сам сказал, нам скоро восемнадцать. – Это ничего не значит, – бубнит Снежок, прыгая на трамплин. Скейт щелкает, и он взлетает. – Тогда завтра попьем пива? Приземляясь, Ланга тормозит и оглядывается на пацана. Как тема свернула к пиву? «А тебе, нравится кто-нибудь?» – Я лучше куплю тебе десять банок крем-соды, чем распробую с тобой алкоголь. – У-у-у, Ланга, боишься огорчить мамулю? – Сам себя. – Чего ты там бубнишь? – Ничего, покажи, как ты делаешь трюки. – Не хочу, я устал. – Что??? Это ты потащил нас сюда, так что давай, показывай. – Ты и без моих трюков балдежно катаешься. – Что за слово такое? – Отвяжись, как хочу, так и говорю. Ланга еле сдержал смешок, отвернувшись к металлической сетке. Но потом все-таки усмехнулся, сделав вид, будто ничего не произошло. – Чего ржешь? – Иногда мне кажется, что восемнадцать тебе еще нескоро. О каком пиве может идти речь? – Унижать меня вздумал?!! – Вовсе нет, – а сам ухохатывается. – Шланга, – отбросив скейт в сторону, Рэки готовится наступать на Снежка. «ШЛАНГА???» – Сейчас умру, перестань! И Рэки набрасывается на него со спины, сбивая с ног на землю. Ланга удерживает равновесие несколько секунд, но тычки и ребячьи удары Рэки доводят его до истерического хохота, ведь он чертовски боится щекотки. Оба грохают на траву с дебильными воплями, разрывающими прохладную полночь. В какой раз они так дурачатся? В сотый? Но сердце Ланги все еще заходится предательской тахикардией, когда в ушах звенит смех Рэки, когда его холодные руки щипают его за щеки, когда он вот так близко. У него слетает повязка, и огненного цвета волосы падают на лицо. Пряди хочется смахнуть, вглядеться в выразительные, как медная монета глаза, попытаться предугадать его мысли или то, что он сейчас чувствует. Ведь чувствует??? Ланга не позволяет защекотать себя до смерти, хватает мальчишку за руки и опрокидывает на спину, одерживая в дурашливой борьбе верх. А отпускать его не хочется. Подумать только, их сдружил чертов скейтборд. Сблизились бы они, будь у Хасегавы другие интересы?.. Обратили бы они друг на друга внимание? Так… кто был первым? Рэки будто перестает дышать под ним, таращится во все глаза, замирая на мгновение. И Ланге его волнение передается по воздуху – с каждым глотком ярче и ощутимей. Он улавливает в полумраке под светом сонных фонарей дрожащие ресницы, фантастически длинные и густые. – Ты чего дрожишь, Рэки? – произносит Ланга мягко и едва слышно. – Кто дрожит? Я? Ерунда какая. – Если замерз, возьми мою толстовку. – Не замерз… я… Ланга засматривается и задумывается, словно отключается, оставляя себя на автопилоте. Он обхватывает чуть выше запястья Рэки и льнет ладонью к ладони, плавно сплетая пальцы. Выражение лица друга в ту же минуту меняется: дрожащий и замерший Рэки снова дышит, стараясь прочитать ледовитый океан в глазах Ланги. И ему кажется, что льды в океане сейчас тают. – Ты взял меня за руку. – Ты тоже так делал, когда лепил мне пластыри. – Не так… – Это ненормально? «О боже» И Рэки хочется провалиться под землю, чтобы эта трава его вобрала до костей. Он уже давно знает, как на него смотрит его друг. А друг ли? Сколько еще они будут бегать по кругу, делая вид, что ничего не замечают? Да и он тоже хорош. Нарушает всякий раз личное пространство Ланги, прохода не дает по всякой глупости. Как дурак, ей-богу. Потом еще удивляется собственной безответственности. – Рэки, твои руки вспотели. – Конечно! У тебя они вон какие горячие! – Тебе не тяжело? – Вообще-то ты сидишь на моем животе и мне кажется, я сейчас блевану виноградной крем-содой. И вправду. Наверное, тяжело. Ланга вдохнул запах умирающего лета, посмотрев внимательно на растерянное загорелое лицо, затем встал на ноги и подал руку другу, утягивая на себя. Главное не допустить непристойных мыслей, нет-нет-нет… – Непривычно видеть тебя без повязки. – Волосы мешают, а с хвостиком я как придурок. Хорош пялиться на меня, – на колющих эмоциях пробормотал Рэки, нахлобучивая повязку на положенное место. – Идем домой, уже поздно. Ланга посмотрел тому в спину, взял скейт и катнул на выезд из парка. Похоже у Рэки безумно покраснели уши, торчащие из-под копны растрепанных волос. Сегодня, когда они приедут к нему домой и лягут спать, он точно ему признается в своих чувствах. Эта музыка не может больше разрывать его сердце. И, даже если Рэки ему откажет, они все равно продолжат вместе проводить вечера на заброшенных площадках, стуча скейтами, пить газировку из автоматов или обмениваться впечатлениями после просмотренных фильмов. А может, Рэки понадобится две весны и два лета, чтобы стать храбрее и признаться ему в ответ. «Ты мне нравишься» «Ты мне тоже»