Папа...

      Нет ничего лучше, чем принять ванну с пеной после тяжёлого трудового дня. Наташа включила "Бал Вампиров" на ноутбуке, поставила его на стиралку, разделась и легла в горячеватую воду отдыхать. Кайф.       Пару месяцев назад она поссорилась с отцом, из-за того, что её исключили из колледжа. Тогда он в гневе признался ей, что она даже не его дочь. Для Наташи это был удар со спины и в самое сердце. Да, мать сбежала, бросив младенца на руках у своего парня, но Наташа была уверена, что этот парень хотя бы её биологический отец, а всё повернулось вот так. Почему тогда он просто не отдал её в детский дом?       Сейчас они, конечно, уже помирились. Наташа устроилась работать в ближайший магазин, но отношения с отцом стали слегка натянутыми, не так, как раньше. Наташа даже попыталась пару раз назвать его по имени — Степан.       Надо же, он хранил это в тайне почти двадцать лет. Почти двадцать лет воспитывал чужого ребёнка, как своего. Он ведь так и не женился — всю свою жизнь посвятил Наташе.       Размышляя об этом, она поняла две вещи. Первая - ей страшно хочется напиться, а вторая - это то, что, на месте отца, она сдала бы ребёнка в органы опеки. Слишком сильно Наташа ценила свою жизнь и свободу (из колледжа её отчислили примерно из-за этого). Похоже, характером она всё-таки пошла в свою свободолюбивую мать, а не в биологического отца, кем бы он ни был. А ведь человеку, который её воспитывал, на момент, когда он стал отцом-одиночкой, было столько же, сколько ей сейчас - девятнадцать.       Наташа в тот вечер всё же поехала в бар, чтобы напиться до состояния бревна. Но отец приехал забрать её раньше, когда она ещё могла немного ходить и немного говорить. Тогда они впервые поцеловались. Правда, позже об этом поцелуе они взаимно молчали, как будто ничего не было и продолжали жить, как отец с дочерью.       Вода в ванной уже стала немного остывать. Пузырьки пены на половину полопались. На ноутбуке прошла уже половина второго акта мюзикла. Два парня кружились в вальсе, один щипал другого за попу. Наташе нравилось смотреть на это. Она подпевала знакомой мелодии, пока не услышала возню в прихожей. Наташа с ужасом осознала, что не помнит, заперла ли за собой квартиру и, быстро поставив "Бал Вампиров" на паузу, крикнула в коридор:       - Пап, это ты?       - Да, солнышко.       Дверь в ванную комнату распахнулась, прежде чем Наташа успела что-либо крикнуть. Замок уже года два как был сломан. В дверном проёме стоял мокрый и немного зеленоватый отец. Девушка испуганно подгребла к себе побольше пены и села в ванной, прижимая к груди колени и скрестив лодыжки. Конечно, папа видел её голой, но в последний раз это было в девятилетнем возрасте, а сейчас она на десять лет старше.       - Так! Я на тебя не смотрю. Мне просто срочно нужно к раковине, - Степан прошёл мимо, снимая с себя офисную рубашку, зацепив при этом ногой корзину для грязного белья.       Ноутбук сам по себе начал работать, как будто у него и нет кнопки паузы. такое с ним случалось: он ведь был старым.       - Какой-то придурок облил краской. Только бы не зелёнкой. Хоть бы лицо оттёрлось сейчас. - Возмутился Степан. Он стоял в одних брюках и активно тёр лицо с мылом.        - Мочалку надо? - Решилась подать голос Наташа.       Степан не обернулся на неё, покачнулся и, оперевшись о стиральную машинку, чуть не упал сам и не уронил ноутбук. На экране уже танцевали мужчина в чёрном и девушка в красном. Степан пошевелил курсором, чтобы посмотреть, как давно идёт мюзикл. Уже почти конец.       - Давно купаешься, лягушка? - Косо улыбнувшись, сказал он.        - Пап, ты что, пьян? - Наташа немного опасалась отца, когда он был не трезв. В такие моменты он становился агрессивнее.       - Ждёшь, что тебя резиновый утёнок помоет? - усмехнулся Степан, проигнорировав вопрос дочки.       - Нет. Жду графа. К Саре он в ванну ворвался и позвал с собой в свой замок, подарил ей сапожки, платье и губку... - мечтательно проговорила Наташа.       Степан снова посмотрел на ноутбук, где мужчина в чёрном страстно целовал девушку в шею, а когда отстранился, всё было в крови.       - Тебе этот комар нравится? Не, я лучше сам тебе платье куплю и... Всё остальное там.       А Наташа тем временем думала о том, как она сразу не заметила, в каком состоянии вернулся её отец. На первый взгляд всё было в порядке. Она совершенно забыла, что не одета.       - Пап, ты пьян? - Она ещё раз попыталась задать вопрос.       Степан снова покачнулся и едва не завалился в ванну. Наташа сразу встала, чтобы его подхватить, но не смогла удержаться сама и они вместе упали в воду.       Он крепко обнял дочь за талию. Мокрые брюки прилипли к телу, и Наташа с нарастающей паникой почувствовала его стояк.       - Пап, давай ты пойдёшь к себе в комнату. Прямо сейчас, - слова Наташи снова были проигнорированы.       Степан принялся жадно двигать ладонями по обнаженному телу дочери, а когда она начала протестовать - грубо закрыл ей рот одной рукой, второй в это время рвано пытаясь расстегнуть брюки.       Наташа пыталась его оттолкнуть, но её сил явно не хватало против взрослого, физически более сильного мужчины. Степан, не обращая внимания на её слабые попытки вырваться, победно рыкнул, стянув штаны, и тут же грубо вошёл в Наташу, сразу же принявшись яростно двигаться.       Вода выплёскивалась через край ванны, и смешивалась с бессильными слезами, которые текли по щекам девушки. Она не была девственницей. Её первый раз был ещё в школьные годы с одноклассником, так нелепо. Однако то, что происходило, было за гранью её реальности. Отец не стремился дать ей наслаждение, причиняя Наташе боль. Рука все сильнее сжимала её лицо, не давая сказать ни слова и причиняя дополнительную боль. Она чувствовала, что в ней не осталось сил как-либо сопротивляться и бессмысленно смотрела в потолок, стараясь отрешиться и смиренно ожидая конца этого ада. Иногда капли воды будто специально старались попасть ей в нос, чтобы она задохнулась.       - Папа... Папа! - пыталась чего-то добиться Наташа тихим, сломленным голосом, когда мужчина освободил её рот и взялся обеими руками за бортик ванны. Темп увеличился. - Степан... - прошептала она, когда поняла, что этого человека больше нельзя называть отцом.       Она не поняла, в какой момент боль исчезла. Внутри неё в один момент как будто что-то поломалось, окончательно и бесповоротно. Она словно со стороны наблюдала за сжавшим зубы и закрывшим глаза человеком, растившим её все эти годы. Ей резко стало безразлично всё, что происходит.       Она не знала, сколько прошло времени. Оно будто замерло. Слёз больше не было, лишь бессмысленный взгляд куда-то сквозь реальность. Когда же всё закончилось, Степан, не потрудившись одеться, молча вышел из ванной, не оборачиваясь, оставил совсем Наташу одну.       Использованную.       Испорченную.       Изнасилованную.       Она дрожала и медленно покачивалась в на половину пустой ванне. От такой грязи уже не отмыться. Это предательство уже не забыть.       Самоубийство в нашем обществе осуждается, но Наташа не разделяла этого мнения. Она считала, что из некоторых ситуаций это действительно единственный выход. Эта ситуация одна из них. Она смогла бы пережить, если бы ею воспользовался кто-нибудь посторонний, но не отец... Хотя, его уже не стоит так называть. Степан.       Наташа встала. Взяла с полки бритву. Сломала её. Порезала пальцы. Достала лезвие.       Она знала: резать нужно вдоль, тогда меньше шанс выжить, важно не задеть сухожилие, иначе не получится перерезать вены на обеих руках. Её серьёзный настрой её не пугал. Казалось, ничего в этом мире больше не сможет её напугать.       Кровь хлынула из руки в уже полностью остывшую ванну. Красные струи не спешили смешиваться с водой, создавая красивые узоры, как в тех релаксирующих видео из Интернета, где вместо крови - разноцветная краска. Так красиво и успокаивающе. Боли как будто и не было. Стало так хорошо. Наташа почувствовала себя замерзающей на морозе девочкой со спичками из немецкой сказки.       Ванна довольно быстро стала красной, захотелось спать. Наташа безвольно закрыла глаза. В дверях опять появился Степан. Он выронил что-то из рук. За секунду он оказался сидящим на коленях перед бортиком ванны. Его рука потянулась к шее, чтобы прочувствовать пульс, но столкнулись лишь с холодной кожей. Степан закрыл своё лицо дрожащими ладонями. В голове вдруг появилась картинка вампира, высасывающего из девушки кровь вместе с жизнью. Степан стремительно вышел, не зная, что Наташа ещё жива и находится в сознании, что она всё слышала и чувствовала.       Её мысли медленно перекатывались в голове, но они были совсем не о случившемся сегодня. Она вспоминала всё то хорошее, что происходило с ней в жизни. Словно ангел-хранитель ещё пытался её спасти. Воспоминания, будто молотком, бились в голове, проносясь перед закрытыми глазами. Она чувствовала, что погружается в последний сон в своей недолгой жизни, и почему-то жалела об этом. Ей не хотелось, чтобы всё закончилось вот так. Боль вернулась, порезы заболели с утроенной силой, и Наташа вдруг почувствовала, что не хочет умирать. Она все ещё хочет увидеть лица дорогих ей людей, она не хочет заставлять их плакать. Она хочет жить.       Ослабевшие руки не слушались. Боль усиливалась. С горем пополам она выбралась из ванны, недоумевая, откуда в ней столько сил, накинула на себя халат, вымазывая его в крови, и даже не стала пытаться завязать на нём пояс.       Наташа вышла в коридор квартиры. Кровь, которая раньше без препятствий смешивалась с водой, теперь липкими каплями стекала на пол. Держась за стену, Наташа медленно поползла в свою комнату, где лежал её телефон. Но путь туда лежал через гостиную.       Там, на табуретке, с петлёй в руках и привязанной к трубе под потолком другим концом веревкой, стоял Степан. Видимо, пульс в его висках стучал так громко, что он едва ли слышал какие-либо звуки вокруг себя.       - Пап... - шёпотом позвала Наташа. - Пап, если ты сейчас покончишь с собой, то некому будет позвонить в скорую и спасти меня, - язык едва двигался во рту.       Бледная как смерть девушка, совсем не похожая на его дочь, сейчас стояла перед Степаном, оперевшись о стенку, и нуждалась в его помощи. Он мгновенно слез с табурета. Взял телефон с дивана. В то время, пока одной рукой он набирал номер скорой помощи, второй искал какую-нибудь тряпку, чтобы перекрыть кровотечение. На подлокотнике кресла оказалась его футболка. Он приложил её к ранам, но не сильно надеялся на успех. Ноги Наташи окончательно отказались её держать и она упала на пол.       Наконец, гудки в телефоне сменились голосом женщины. Степан тут же закричал в трубку:       - Тут девушка кровью истекает! Приезжайте по адресу...