Мародеры и Философский камень

— Кто читает? – обвел взглядом присутствующих Гарри, а Римус взял книгу. — Глава 7 Распределяющая шляпа Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёных одеждах. Лицо её было очень строгим, и Гарри сразу подумал, что с такой лучше не спорить и вообще от неё лучше держаться подальше. — Жаль мы этого не поняли. – сказал Джеймс, сразу узнавая описание МакКошки. — Зато весело было! – не согласился Сириус, впрочем с ней у них было довольно много приключений. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперёд, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. — Блять, сравнил Хогвартс и дом Дурслей! – фыркнул Рон, на что Гарри лишь хохотнул. Он просто всю жизнь прожил в их доме и ничего больше не видел. — На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. — Дак это, праздничный ужин ведь. – сказал Сириус, он никогда не любил первокурсников по одной простой причине: они задерживают жрачку. — Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. — Там ничего нет. – первокурсники несомненно огорчились бы, услышав комментарий, но поскольку книга слушать не умеет, то герои не обратили внимание на комментарии Алисы. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. — Но, наш "родитель", всегда по-разному относится к своим детям. – грустно сказал Сириус, ведь он даже не помнил когда в гостиную заходил их декан. — Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. — Есть такие справедливые профессора, которые снимают очки ни за что! – обиделся Ронни, вспоминая Ужас Подземелий. — В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. — Никогда этого не понимал. Это не нравилось первокурсникам, и это не нравилось другим курсам, тогда почему не убрать это? – спросил Фрэнк. — Потому, мальчик мой, – начал говорить Гарри в манере директора – что это великие традиции, которые мы должны соблюдать, чтобы не опозорить нашу школу. А если серьезно, то я тоже. — А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. Её глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застёжка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. Гарри дрожащей рукой попытался пригладить свои непослушные волосы. — Заранее проигрыш! – рассмеялась Лили, которая попыталась пригладить волосы Джеймса. — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо. — На что она надеялась? – спросил между прочим Джеймс, на что Гарри пожал плечами. Об этом история умалчивает. — Гарри с шумом втянул воздух. — А как будет проходить этот отбор? — спросил он Рона. — Наверное, нам придётся пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. — Рон, это действительно больно. – поспешил заверить взрослого рыжика Сириус, но быстро сдался под его насмешливым взглядом. — Гарри ощутил, как бешено заколотилось его сердце. Испытания? Перед всей школой? Но ведь он не знаком с магией. И что же он в таком случае будет делать? — Да что вы верите каждому предложению. Ещё скажите что с троллем надо сражаться! – никто не заметил как вздрогнула троица. — Если честно, он совершенно не рассчитывал, что сразу по приезде сюда его ждёт нечто подобное. Он беспокойно огляделся и заметил, что и остальные тоже напуганы. Все молчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая стояла рядом с Гарри и шёпотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. — Ты нагнетала! – сказал Гарри, скривившись, действительно надо было слушать, но смысла в этом было никого. Разве возможно запомнить все заклинания и что они делают? — Гарри старался её не слушать. Он ещё ни разу в жизни так не нервничал — даже когда Дурсли получили письмо из его школы. А в письме, между прочим, говорилось, что Гарри имеет самое прямое отношение к тому, что парик его учительницы каким-то образом поменял цвет и из чёрного превратился в голубой. Тогда ему пришлось плохо, но сейчас он чувствовал себя намного хуже. Гарри уставился в пол, пытаясь набраться мужества и настроиться на предстоящее испытание. Ведь профессор МакГонагалл могла вернуться в любую секунду и повести его на страшный суд. — Мы знаем новое название для Распределения! – поделился с Лонгботтомом Сириус – Страшный суд - вполне себе верное описание. — Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри даже подпрыгнул от неожиданности. — Что?.. — начал было он, но осёкся, увидев, в чём дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. — Второе. Они всегда специально к вам плывут. – улыбнулся Сириус, которому интересно как поживает их друг-старина Пивз. Судя по всему, они спорили. — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнёс один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Они наверное про Пивза, приятно знать, что его не выгнали и не собираются. – довольный как слон заявил Джеймс. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему ещё один шанс… — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком… Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждёте отбора, я полагаю? Несколько человек неуверенно кивнули. — Надеюсь, вы попадёте в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Идите отсюда, — произнёс строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнётся. Это вернулась профессор МакГонагалл. — Почему она не любит призраков? –спросил обиженный Римус, но никто ему так и не ответил, кроме Рона естественно. — А почему бы и не спросить ее об этом? – предложил Рон, хотя на его взгляд это самоубийственная выходка. — Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. — Обидели хороших людей! – буркнул Фрэнк, он любил привидения, хотя в первый год пугался. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной! У Гарри было ощущение, словно его ноги налились свинцом. Он встал за мальчиком со светлыми волосами, за ним встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Гарри даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. — Оно прекрасное! – исправил описание Рон. — Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. — Они бледны из-за недостатка еды! – фыркнул Сириус. — Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». — Я, надеюсь, такой зазнайкой ты будешь недолго! – прошептал Сириус, он знал что сейчас Гермиона другая, но когда она изменилась без понятия. — Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. Тётя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку. «Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. — То, что написано выше, – как само собой разумеющее сказала Лили – Фу, что это за грязь, я это выкину пожалуй! – скопировав тон Петуньи, произнесла Эванс. — В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из неё кролика, как это делают фокусники в цирке?» — Это даже второкурсники не смогут, куда вам мелкотне! – сказал Джеймс, ведь это была высшая ступень трансфигурации. — Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно её разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. — Я думал у меня шизофрения! – улыбнулся Гарри вспоминая как перепугался, когда она шевелилась. Хотя сейчас вспоминает ее с теплотой, ведь она спасла ему жизнь не один раз. — В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждёт Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерин вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надёжные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. — Что-что, а каждый год новая песня! – хмыкнул Сириус. — Ну, а что ей остается делать в кабинете директора? — Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырём столам. Рот её исчез, она замолчала и замерла. — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь её примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придётся бороться с троллем. — Либо у него дар провидения, либо он просто накаркал! – прошипел Рон. Да, вспоминая тот злосчастный Хэллоуин на годовщину смерти родителей, действительно становится страшно. — Гарри с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым. — Да, ты гриффидорец до мозга костей. – фыркнула Гермиона, ведь этот ритуал мог их напросто расщепить, но нет. — Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет. — Тогда все бы поселились на этом факультете! – глубокомысленно изрёк Фрэнк, на что Гарри на него шикнул. — Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках она держала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна! — Это дочь Джиффорда? – спросил Сириус у Джеймса, а тот кивнул словно знал. Хотя откуда он это знает. — Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже её глаза. А через мгновение… — ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. — Вот бы нам такое дружелюбие! – мечтательно протянул Фрэнк. — Боунс, Сьюзен! — А это Эдгара? – спросил Фрэнк у кивнувшего Рона. — ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. — Бут, Терри! — КОГТЕВРАН! — Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. — Вот она, гостеприимность к которой я стремлюсь! – сказал Римус. — Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Возможно, дело было в игре воображения, но после того, что Гарри услышал о Слизерине, все, кто попадал туда и кто сидел за их столом, казались ему неприятными личностями. — Интуиция никогда не подводила! Это так к сведению. – небрежно бросил Гарри. — Гарри начал чувствовать себя по-настоящему плохо. Он вспомнил, как было в его старой школе на уроках физкультуры, когда учитель назначал капитанов команд для игры в футбол или баскетбол. А те сами выбирали себе игроков. Гарри всегда выбирали последним, и не потому, что он был физически неразвитым, а потому, что никто не хотел ссориться с Дадли. — Финч-Флетчли, Джастин! — Незнакомая фамилия, магглорожденные пошли! – протянул Сириус. — ПУФФЕНДУЙ! Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. — Мы таких называем тугодумы. – сказал Сириус, а Гарри вспомнил что сам попал под это число тугодумов. — Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Гермиона Грейнджер! Судя по всему, Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав своё имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадёт туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Рон едва увернулся от подзатыльника Гермионы, а Гарри тихо засмеялся, все-таки судьба свела их вместе. Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль — одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он. — Невозможно, – покачала головой Алиса, а Гарри улыбнулся. Интересно как отреагирует его отец из-за того, что он подходит в Слизерин. Гарри молился, чтобы он отреагировал хотя бы нейтрально. — Гарри вдруг представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа всё молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает её с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. Правда, нервничал не только Гарри. Когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который всё время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. — Вот, я узнал чей это ребенок, а я говорил, что он похож на Фрэнка! – Гарри увидел как поникли плечи Алисы и подошёл к ней — Ты чего? – тихо спросил он, Алиса осмотрела присутствующих, которые не обращали на них и малейшего внимания, все обсуждали новость что Невилл сын Фрэнка. — Я ревную Фрэнка к матери ребенка! – прошептала на грани слышимости Алиса. Хоть и сказала она на ухо, Гарри понадобилось чуть больше времени на осмысление. — Глупенькая! – покачал головой Гарри и сел на свое место. — Шляпа серьёзно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала: — СЛИЗЕРИН! — Кто бы сомневался! – фыркнул Бродяга, который выиграл какой-то спор. — Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось всё меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец… — Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперёд, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шёпотом. — Я, как будто обезьяна в зоопарке! – хмыкнул Гарри, посмотрев на настенные часы, скоро у некоторых ужин, если он не ошибается. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала чёрная стена. — Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? — Не говорите мне, что мой сын подходит на все факультеты! – все молчали, а Джеймс разразился ещё большей тирадой – Да ладно? Такое бывает крайне редко, а ты ещё волновался, что никуда не подходишь! – Поттер старший не мог не нарадоваться своим сыном. — Этот ваш Поттер, редкий экземпляр. Ему достаются такие феноменальные случаи чаще, чем хотелось бы.– произнес Рон, который ел уже второй апельсин. — Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. «Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин». — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР! Все, кто слушал монолог шляпы, начали громко хлопать и поздравлять Гарри. И никто не обратил внимания, что это было семь лет назад. — Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. — Ну, конечно, если кричать в ухо, то несомненно будет громче. – сказала Лили. — Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошёл к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его всё-таки выбрали и что он попал не в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал её трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос: — С нами Поттер! С нами Поттер! — Даже нам так не аплодировали! – обиделся Джеймс, но эта обида не длилась и пяти секунд, всё-таки не он победил Темного Лорда. — Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. — Крайне неприятное ощущение.– сказал Люпин. — Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец, и Гарри улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения ярче, чем что-либо в зале. — Достойное описание! – похлопал по плечу Избранного Джеймс. — Ещё Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел ещё более странным, чем раньше. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила: — ГРИФФИНДОР! Гарри громко аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом. — Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блейз Забини уже направлялся к столу Слизерина. — Мне его жалко, стоял, ждал пока другие пройдут отбор. – посочувствовал Фрэнк и погладил по волосам успокоившуюся Стоун. — Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден. Казалось, что купленные в поезде сладости он съел не несколько часов, а несколько веков назад. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развёл руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. — Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо! Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. — Нежелательно. – посоветовал молодому Гарри Сириус, который сам же тихонько смеялся в свой кулак и маскировал свой смех под кашель. — Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси. — Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчёт жареной картошки, Гарри? Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыплёнок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, варёная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. — Никогда не понимал, зачем там эти леденцы, но это скорее прихоть Дамблдора. – произнес неуверенно Рон. — Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри был не в доме Дурслей. Он положил в свою тарелку всего понемногу — за исключением мятных леденцов — и накинулся на еду. Она была просто великолепной. — Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк. — Вы хотите… — начал было Гарри, но призрак покачал головой. Казалось присутствующие взорвутся от смеха, некоторые даже вытирали слезы со своих щек. Даже обычно хмурый Снейп веселился во всю. — Это же надо: предложить призраку покушать. Ещё настолько глупого предложения я в жизни не встречал! – Сириус говорил тяжело и задыхаясь, да и самому Гарри было не лучше. — Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. — Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник! — Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — Сколько времени прошло, а он всё ещё надеется, – сказал немного успокоившийся Сириус – К сожалению, его мечта никогда не сбудется. — Строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган. Тот самый светловолосый мальчик, который стоял перед Гарри в шеренге. — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым? Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось. — А вот так, — раздражённо ответил он, дёргая себя за левое ухо. Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довёл дело до конца. — Делать это во время пира... – протянул раздраженный Блэк. — Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Затем он потянул себя за правое ухо, и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось. — Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. — Сколько? – протянул побелевший Джеймс, казалось его ничто так не волновало, как выигрыш Гриффиндора. – Скажите сколько? – он уже кричал от напряжения, а Гарри тихо смеялся. — Вот уже шесть лет подряд победа достаётся Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим. — Ещё и победа у этого Слизерина! – фыркнул Сириус, а Гарри между прочим вспомнил почему. Ну, конечно невозможно выиграть когда баллы отнимают ни за что, особенно когда это декан Слизерина. — Спасибо декану Слизерина! – раздражённо сказал Рон и скривился, хоть Гарри и объяснил такую причину поведения Снейпа, так просто взгляды не поменять. — Я, так понимаю, декан новый? – задал риторический вопрос Северус. — Гарри посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества. — А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос. — Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник. Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… — Блин, сладкого захотелось. – протянул Джеймс, поглаживая свой живот. — Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях. — Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду. — Ему ещё повезло, что отец его не возненавидел и не выгнал из дома,– мрачно заметил Гарри, а ученик Слизерина приподнял в удивлении бровь. – я знаю такого человека. Его даже в Хог отдали за вид. – сказал Гарри. — Все рассмеялись. — А ты, Невилл? — спросил Рон. — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. — А где я и моя жена? – спросил Фрэнк, который не понимал куда его дели. Он точно знал, что не умер, ему бы сказали об этом. Тогда где он может быть? — Мой двоюродный дядя Элджи всё время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашёл к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тётя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. — Напомните мне, чтобы я не подпускал его даже близко к ребенку! – прошипел злой как черт Фрэнк. Теперь его очередь злиться на отношение окружающих к его ребенку. — Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу. — Лучше уж сову. – сказала Алиса, она догадывалась по реплике Гарри, кто мать, и она проводила между собой и Невиллом параллели. — Тут Гарри прислушался к тому, о чём говорили сидевшие слева от него Перси и Гермиона. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях. — Я так надеюсь, что мы начнём заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом. — На многое не рассчитывай. Вы начнёте с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так… Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. — Снейп, ты ли это? – спросил Джеймс, поддевая Северуса. — Всё произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — Хорошее прозвище, мне нравится – сказал Сириус с видом как будто только что съел что-то невероятно вкусное: как кот сметану например. — И голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — Что ты сделал с моим сыном?! – спросил напряжённый Джеймс, а Лили взяла его за руку и сжала. — Джеймс, успокойся – Лили явно собралась его отчитывать, но в последний момент передумала. — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Что случилось? — поинтересовался Перси. — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — Ну если это Снейп, то конечно он тебя ненавидит! – фыркнул Джеймс. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси. — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снегг. — Я согласен с Перси. – рассмеялся Сириус, вспоминая что Северус увлекается Темными Искусствами, хотя он сам по себе страшный. — Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Снейп фыркнул на это заявление, а Гарри улыбнулся. Ему просто не нравилось преподавать. — Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам, этот Снегг. Гарри какое-то время понаблюдал за Снеггом, но тот больше не смотрел на него. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — Ааа, понимаю! – кивнул Фрэнк, глянув на Мародеров, он много раз видел, как они ходят в Запретный лес, но вроде их пока не съели. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. — Эй, обидно между прочим! – насупился Сохатый, – Что это за дурацкое правило? – скривился он, а Рон улыбнулся. — А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Ну, вот зачем он это сказал, найдутся такие, как мы, любители экшена! – сказал Сириус – Что запретно, то интересно! – сказал Бродяга, забыв что это опасно. — Гарри рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало. — Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси. — Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так всё понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы всё объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. — Надейся, надейся... – фыркнул Рон, слишком уж Перси кичится свои статусом, напрочь забывая про обязанности, которых навалом, по сути второй декан. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. — Они улыбаются сквозь боль, ведь уши завянут напрочь! – вспомнил Фрэнк как странно улыбался Слизнорт. — Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на её конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поёт на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! — Мы всегда поем медленно, а потом быстро и опять, ведь это чем-то напоминает похоронный марш. – приготовился напевать Джеймс, но видя умоляющие взгляды друзей, передумал. — И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдётся, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. — Хоть бы гимн поменяли, у нас там пелось что-то про дружелюбие и мир между факультетами. – резонно заметил Снейп, которому интересно, как сложилась его будущая жизнь. — Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. — Вот, мы нашли их! – радовался как маленький ребенок Блэк, нашедший своих последователей, – это точно души Фабиана и Гидеона. — Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех. — О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. Гарри не смотрел на присутствующих, но точно уловил звук хрюканья, похоже кому-то было смешно, хотя да слезы и покрасневшие глаза Дамблдора выглядели ржачно. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо ещё болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Ноги Гарри снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображённые на развешанных в коридорах портретах, перешёптываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Гарри не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут Перси вдруг остановился. Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперёд, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти. — Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. — Вот, как ушли мы, так скатился по шуткам! – Сириус демонстративно зевнул и грустно вздохнул. — А потом повысил голос: — Пивз, покажись! Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара. — Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? — Он его не боится, просто уважает, как привидение. – сказал Фрэнк. — Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными чёрными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны. — О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся. Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы. — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнёс Перси. Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. — Гарри, ты заметил что все неприятное достается Невиллу? – спросила Гермиона, а Гарри был склонен согласиться, и змею ему убить и на полетах чуть шею не свернул, теперь вот костыли, что будет дальше - страшно подумать! — Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам. — Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда они двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли. Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шёлка. — Пароль? — строго спросила женщина. — Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. — Пароли за десять лет поинтересней стали! – куражился Сириус, а Поттер младший покачал головой, ну что взять со взрослого ребенка? — Все пробрались сквозь неё самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. — Классно поели, правда? — донеслось до Гарри бормотание Рона, скрытого от него тяжёлыми шторами. — Уйди отсюда, Короста! Представляешь, Гарри, она жуёт мои простыни! — Ну да, сами поели до отвала, а крысу не покормили! – протянула Алиса. — Гарри хотел спросить Рона, что из сладкого ему больше всего понравилось, но не успел — он заснул, едва голова коснулась подушки. Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой. Сириус заржал, а Джеймс нахмурился. — Вот это впечатления, я не могу. У кого-то явно паранойя развилась в Хогвартсе – сказал Сириус, а Гарри вспомнив этот сон удивился, что он оказывается своего рода вещий. — Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снегг, который хохотал громким леденящим смехом. — Ты уже детей пугаешь, мне их жалко! – улыбнулась Лили, которая когда-то пыталась переодеть его в более нейтральные цвета, безуспешно надо заметить. — Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь. Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось. Конец — Я бы такое не забыл! – протянул как-то странно Рон. — Глава больше для впечатлений.– сказал Римус.