Пирсинг

      — Всё ещё болит?       Чонгук аккуратно обводит пальцем по груди, совсем близко к недавно сделанному пирсингу, и Чимин ощутимо вздрагивает, немного морщится и укладывается удобнее в крепких объятиях.       — Почти не болит, терпимо.       Младший рассматривает пирсинг и улыбается. Как только Чимин решился на это? Совсем сумасшедший хён! Одно дело, как он, — забить себе рукав татуировок, а совсем другое — проколоть самую чувствительную часть тела.       У Чимина снова поджимаются пальцы на ногах, когда Гук прикасается к колечку пирсинга, следя за реакцией. Удивительно. И без того его гиперчувствительный Чимин реагирует на ласку ещё ярче.       — Можно?       Чимин знает, о чём просит Чонгук, и понимает, что не может ему в этом отказать. Он еле заметно кивает и через мгновение чувствует, как тёплые губы скользят по груди вниз. Чонгук касается губами везде, где достаёт, — шея, дрожащий кадык, острые ключицы. Он шумно сглатывает и прикусывает карамельную кожу. Ещё секунда — и по комнате раздаётся еле слышный звон металлического колечка, которое стучится о зубы Чонгука.       Он обводит языком слегка припухший, но уже почти заживший сосок, а затем полностью вбирает его в рот. У Чимина снова вырывается тихий стон, который контролировать просто невозможно. Хочется стонать в голос от этого удовольствия, граничащего с болью, которые заполняют всё тело, а в трусах становится ощутимо теснее.       Чонгук успокаивает его, оглаживает руками крепкие бёдра и живот, а затем прижимает дрожащее тело ближе к себе и улыбается. Играет языком с проколотым соском и наблюдает, как Чимин льнёт навстречу и сам подставляется к его губам. Кажется, что он уже тихо скулит, а румянец на его щеках заметно становится ярче. Чонгук не может насытиться и слегка прижимает зубами колечко пирсинга.       Лёгкий шлепок по голому плечу — и Чонгук понимает, что перегнул палку. Он послушно отступает, постепенно зализывая укус, словно нашкодивший кот. Чимин зарывается пальцами в синие волосы и притягивает Чонгука обратно к своей груди.       — Жалей.       Чонгука дважды просить не нужно. Череда горячих и одновременно нежных поцелуев тут же обрушивается на грудь Чимина.        — Вы начали, не дождавшись меня?       Тэхён за несколько широких шагов подходит к кровати и ложится позади Чимина. Он прижимается влажной грудью к его спине и оглаживает широкой ладонью дрожащий живот. От Тэхёна пахнет гелем для душа с горьким шоколадом, а с его тёмных прядок капает прохладная вода, которая на контрасте ощущается на разгорячённой коже.       Рука Тэхёна опускается ниже, ласкает бедро, ягодицы, проскальзывая между ними, и касается пальцами колечка мышц. Тэхён запускает ладонь в боксёры Чимина и крепко обхватывает его член, размазывая большим пальцем каплю смазки по головке.       Чимин давится воздухом, откидывая голову на широкую грудь, и получает заслуженный поцелуй. Он с жадностью припадает к пухлым губам, настойчиво раздвигая их языком и проникая внутрь. Тэхён от этого лишь тихо стонет, когда чувствует, как язык Чимина толкается в его рот и делает что-то невероятное. Член Тэхёна уже упирается в мягкие ягодицы, которыми Чимин бесстыдно трётся о его бёдра.       — Ты такой чудесный, — нежно шепчет Тэхён, убирая чёлку со лба Чимина.       И в следующую секунду он толкается вперёд, несколькими плавными движениями погружается внутрь, заставляя Чимина громко застонать от чувства заполненности и вырывая из его рта низкие стоны. Сейчас Тэхён успокаивает Чимина, поглаживает по его бедру и прижимается лицом между лопаток. Он находит нужный ритм — немного неловкий, грубый, но всё равно потрясающе приятный. На лбу выступают бусины пота, напряжение прошивает всё тело, когда Тэхён чувствует нарастающее желание, которое разливается по всему телу, начиная от пальцев рук и заканчивая кончиками пальцев ног.       Чонгук поднимает голову и улыбается от картины перед собой. Тэхён придерживает Чимина за живот и двигается размашисто, сильно, входя до конца и задевая простату. Чимин выгибается к нему навстречу, влажно и рвано дышит, а когда Чонгук подаётся вперёд и осыпает поцелуями его плечи и шею, то зарывается в его синие волосы пухлыми пальцами. Они сталкиваются в жадном поцелуе, от которого горят губы, но прекращать это безумие совершенно не хочется.       Пальцы Тэхёна сильнее впиваются в бёдра, что, кажется, снова останутся следы и Чимин будет бубнить что-то недовольное себе под нос, но сейчас не время об этом думать. Тэхёну хочется быть ещё ближе и ещё глубже. Он кладёт руку поверх Чонгуковой, чувствуя, как их пальцы переплетаются. Они слишком любят своего мальчика.       Чимин сильнее сжимает волосы младшего и топит свои стоны в его губах. Тэхён двигается размеренно, не сдерживая собственных низких стонов и покрывая поцелуями влажную спину там, куда только может дотянуться. Тэхён на мгновение задумывается, не слишком ли они громкие, чтобы их услышали, но потом понимает, что это сейчас совсем неважно: даже если и слышат — плевать.       Чонгук видит, что их Чимин уже на грани, и скользит влажной ладонью к соскам, сжимая их. И кажется, что Чимина оглушило, ослепило и он на мгновение потерял все существующие у человека рецепторы. Пальцы перекатывают и без того возбуждённый сосок, и Чонгук улыбается.       Ещё одна долгая секунда — и Чимин крупно вздрагивает и кончает, сжимая в себе Тэхёна, который срывается на рык и жадно толкается в узкую дырочку.       Они потом долго обнимают Чимина, который всё еще подрагивает от пережитого удовольствия. Губы Тэхёна и Чонгука оставляют нежные поцелуи на его лице, гладят влажные волосы, шею, плечи и бесконечно целуют губы, сталкиваясь между собой. Кажется, у Чимина немного кружится голова, и он довольно улыбается, когда видит, как эти двое сминают губы друг друга в чувственном поцелуе.       Кажется, их вечер только начался.