«Новый Орлеан — это место, где ты свободен. Тут ты можешь быть разным: темнокожим, голубоглазым, кудрявым, евреем, латиносом, да хоть чёртом лысым. Тебя примут в независимости от твоего вероисповедания, сексуальности или статуса. Просто будь собой, дорогуша». Великая мудрость от Доджера Уоллеса
Доджер Уоллес, в менее честных кругах известный как Бессмертный Ди, считал Новый Орлеан своим родным домом. Этот город ему подходил всем — яркий, сумасшедший, свободный, разный и с лучшей в мире креольской кухней. Доджер любил свободу и всячески избегал посягательств на неё, даже от родной семьи, в особенности от семьи. Как легальный, так и нелегальный бизнес, которым Марта, мать Доджера, пыталась занять сына, обременял и перекрывал доступ к свободе. Семейные дела для него были просто-напросто неинтересными. Какое бы поручение Марта ни пыталась взвалить на сына, тот умел избегать ответственности, подбирая мозговитых людей и сваливая всю организацию на них, а те, в свою очередь, исправно отчитывались непосредственно перед его матерью. Ди умел быть изворотливым, когда ему преграждали дорогу в яркую, праздничную, полную свободы жизнь. Сегодня был особенный день — «сытый вторник» Марди Гра. Время, когда безудержное веселье в своей красочности и сумасшествии достигало пика. Люди в ярких карнавальных образах сияли и танцевали на нарядных, разных форм и размеров движущихся платформах. Эта сумасшедшая праздничная процессия затягивала в безудержные пляски всех, кто попадался им на пути. Музыка разных народов, еда, алкоголь, сорта самой забористой травы — одного Марди Гра не достаточно, чтобы попробовать и насладиться всем, что может предложить Новый Орлеан. Вечер сытого вторника был идеален для открытия ночного клуба, в который Доджер вложил не только непомерную кучу денег, но и весь свой творческий потенциал и душу. Были разосланы яркие дизайнерские приглашения для друзей, приятелей и приятелей их друзей. Приберегли местечко и для случайных гостей, которые будут слетаться как любопытные мотыльки на яркие огни. Охране было дано чёткое указание: пропускать, в первую очередь, красоток. Дресс код — как можно ярче, красочнее, креативнее. Меньше одежды, больше секса! Будучи избалованным сыном богатых родителей, Бессмертный Ди предпочитал пользоваться земными радостями на полную катушку и не особо этого стыдился. Слово «стыд» в его словаре отсутствовало как таковое. Он был не из трудолюбивых парней. Но вот его задумка с клубом шла от всего сердца. Новый Орлеан, а точнее, Бурбон-стрит — сердце Французского квартала, был его маленьким королевством, где можно идти в отрыв и наслаждаться жизнью. И в этом королевстве должен быть соответствующий дворец. Всем дворцам дворец — самый большой, стильный и громкий клуб в городе — «Les Yeux de Marie». В последнюю неделю праздника Доджеру почти не удалось отдохнуть. Он впервые руководил организацией вечеринки самостоятельно. Тщательно следил за тем, чтобы никто не накосячил. Этот вечер должен был быть апофеозом веселья и разномастных удовольствий — его произведением искусства.***
Бессмертный Ди вертелся у большого зеркала в номере своего отеля, являющегося частью клуба, выбирая модный наряд для вечеринки по случаю открытия. Отель был создан как ультрамодная многоэтажная пристройка, которую молодой хозяин организовал для своих гостей. «Не заниматься же непотребствами прямо на танцполе. Места на всех не хватит, и количество VIP-комнат в клубе ограниченно», — объяснял тогда Доджер своё решение нанятым для работы над клубом архитекторам и дизайнерам. На тумбочке завибрировал телефон, и Ди подозрительно покосился на дисплей. Имя контакта на вызове было скрыто. — Чё кого! — лениво протянул Доджер, параллельно разглядывая нарядные браслеты, разбросанные по всему журнальному столику. — Хэй, Ди, привет, это Этьен. Стой, стой, не клади трубку, чувак, просто послушай… — Какое из слов в предложении «Не названивай мне, шизик» ты не смог найти в своём скудном словаре? Да, я в курсе, что на моей вечеринке будет братишка Кроули с компанией. Я их вообще-то сам пригласил, — перебил Доджер лепетание, доносящееся из динамика. — И нет, я не собираюсь тебя с ним знакомить. — Ди, ты не понял. У меня наметилась тема, реальная тема, понимаешь? Как раз для твоего клуба, старик! — быстро затараторил Этьен. — А раз будет ещё и сам принц наркобизнеса, то мне жопа горит, как необходимо это провернуть. Чуваа-ак, тут сами звезды сходятся! — Дорогуша, твой ум за разум от переизбытка мета уже давно сошёлся. Не знаю, что у тебя за «тема», но не суй её в мой клуб. Это будет от-кры-ти-е. Считай, что рождение моего ребёнка. И ничто, ни-что, слышишь, не должно мою новорожденную детку изговнять, усёк? — Ты не понял. Я добьюсь внимания Кроули сам. Мне просто надо показать ему свой товар. Всё по-честному. Анри` официально передал мне управление двумя точками во Французском квартале. И я обзавёлся новым поваром. Парень гений. Он создал убойное дерьмо! Такого ещё нет на рынке. Эффект что надо. Уже и тест провели. Сожравший эту «конфетку» видит звёзды, чувак. Ты можешь реально улететь в космос, как взаправду! Я тоже проглотил таблу, и это ахуенское чувство, будто ты летишь на какю-нибудь Альфа-центавра! Сечёшь фишку? — А ты растёшь, малыш! — весело засмеялся парень. — Ещё буквально вчера ты готов был Кроули хер отсосать, лишь бы сделать с ним селфи для Инстаграма. Но сейчас мы уже серьёзные люди. Хвалю, хвалю. Но, детка, ты ещё не дорос до папочкиной большой красной залупы, поэтому послушай совет старины Доджера: не лезь к Кроули, тем более не пытайся совершать сделок в моём клубе, тем более в такой важный для меня вечер. Подрасти, наберись опыта. Будешь умницей, на тебя обратят внимание. — Но… — Отъебись, — договорить Этьену не дали, сбросив вызов. — Надо позвонить Анри’, пусть придержит этого долбаёба за хобот подальше от моей территории. И каким местом он только думал, ставя своего тупого братца у руля? — проворчал Доджер, продолжив подбирать украшения к своему праздничному образу на вечер.***
«Les Yeux de Marie» засияла своими огнями ярче, чем все инсталляций на карнавале Марди Гра вместе взятые. Профессиональные танцовщицы и танцоры в вызывающих, подчёркивающих достоинства тел нарядах извивались на подиумах и в неоновых клетках как первоклассные искусители, посланные соблазнять и развращать. Лучшие диджеи пропитывали танцпол драйвом и энергией. Разношёрстная публика так и призывала потрогать молодые, подтянутые тела, облачённые в бесстыжие наряды, сумасшедшие парики, яркий макияж и разноцветные бусы, собранные с карнавала во время парада днём. Казалось, большая часть праздника масленицы перенеслась и сосредоточилась под неоновым взглядом Марии. Доджер был на седьмом небе. Такого умопомрачительного соцветия и сексуальной энергии он и добивался. — Да, будьте собой, детки! Отпустите себя и наслаждайтесь, насыщайтесь в «сытый вторник»! — выкрикивал до одури счастливый хозяин вечера в микрофон прямо со сцены, приобнимая одного из диджеев за талию и салютуя бутылкой неприлично дорогого шампанского. Большую часть вечера Доджер принимал поздравления, приветствовал VIP-гостей, делал селфи с девушками и миловидными парнями, много танцевал и пытался подарить кусочек себя всем и каждому попавшему в объятия «Les Yeux de Marie», кто пришёл удовлетворить свои желания до удовольствий. Но Бессмертный Ди желал утолить и свои аппетиты тоже, подцепить парочку знойных красоток и как следует отлюбить их в своем номере. Стоя на одном из подиумов с профессиональными танцовщицами, парень окинул огромных размеров танцплощадку голодным взглядом. — Какие все красивые, переполненные энергией! Какой тяжелый выбор! — в восхищении промурлыкал парень. Взгляд зацепился за что-то белое и воздушное, мерцающее, как светодиодные фонарики. Смуглая красотка с париком белоснежного пушистого афро на маленькой, аккуратной головке соблазнительно вела восьмёрку округлой попкой. Аппетитные формы почти не скрывала розовая латексная юбочка. Плоский живот и гладкие бёдра, покрытые блёстками, призывали эти самые блёстки с них слизать. Вот она, счастливица, которую Доджер утопит в своей ласке. Пах налился тяжестью, и Ди направился в сторону своей цели на вечер, развязно и очень горячо двигаясь в ритме сексуального электронного медляка. Но планы виновника торжества были сорваны бессовестно утянувшим его за руку Хастуром Холлом — близким приятелем и иногда вредной занозой в заднице. — Охуенная вечеринка, мелкий засранец! — закричал Холл Доджеру в самое ухо, стискивая его в крепких, болючих объятиях. — А в плечах-то подрос. Сто лет не виделись, малой. — И ещё столько же можем не видеться, — обиженно насупился шатен, пытаясь вырваться из стальной хватки друга. — Кактус, ты, мать твою, мастер облома. — Где радушие хозяина, красавчик? — картинно обиделся Холл, а потом сально ухмыльнулся и игриво поиграл бровями. — Решил залезть под юбку тому шоколадному облачку? — Именно, старый пидорас! А ты взял и всё мне похерил, — парень печально вздохнул, провожая вышеупомянутое облачко, что «погружалось» вглубь толпы. — Успеешь ещё натрахаться, — мужчина смачно похлопал Доджера по спине. — Тут все бабы и сладкие мальчонки твои, только пальцем помани или членом, — расхохотался блондин. — Серьёзно, впереди ещё вся ночь. Неужели не выпьешь со своим стариной Холлом? Даваа-ай, за твой клуб! Клуб, кстати, у тебя огонь, даже Кроули прихуел. — Спасибо, дружище, знал, что оценишь, — сверкнул задорной улыбкой Доджер. Не мог он долго сердиться на друга. Да и действительно, они не виделись давно, и кто знает, когда пересекутся в следующий раз. — Кстати, а где же сам рыжий демон змий-искуситель его высочество Энтони Джей Кроули? — деловито поинтересовался Ди. — Не знаю, — озадаченно потёр светлый затылок Холл. — Уже два часа его ищу. Он проспорил Дагон желание и съебал куда-то. — Воу, что же это за желание такое? — присвистнул парень. — Вот найдём Кроули, и сам всё увидишь, — блондин заржал, явно представляя проспоренное желание, что Кроули должен был исполнить. — Поверь, от него самого тебе узнать будет намного веселее. — Заинтриговал, — Доджер потёр в предвкушении руки. — Соскучился я по вам, черти. Молодые люди направились на второй этаж, где было не так шумно, а на танцпол был открыт великолепный обзор через огромные окна, обрамлённые прозрачными трубками, меняющими цвет в ритм музыке. — Отсюда нам будет проще его увидеть, — сказал Ди и развалился на ярко-зелёном диванчике, как сытый котяра. Холл плюхнулся рядом с Доджером, нагло расставив ноги в стороны. Пока друзья по-детски пихали друг друга коленями и локтями, отвоёвывая себе большую территорию на уютном сиденье, полуголая красавица в ярко-голубом парике, чьё тело покрывал бодиарт с причудливыми неоновыми узорами, принесла им поднос с абсентом и необходимыми реквизитами для напитка, включая кувшин ледяной воды, канапешки и маленькую пиалу с ярко-синими конфетами. Холл вопросительно поднял бровь, кивнув в сторону пиалы. — Анри’ постарался, — ответил на немой вопрос Ди. — С этими детками можно отправиться в рай, — подмигнул он. — Или к праотцам, — Хастур недоверчиво покосился на пиалу. — Чем тебе старый добрый кокаин не угодил? — Не тот эффект, что мне нужен, — пожал плечами Ди. — К тому же, я и так по жизни как под коксом. Наука движется вперёд, дорогуша: новые рецепты, новые открытия, новые ощущения, — томно промурлыкал парень и хитро подмигнул. — Молодё-ёжь, — закатил глаза Холл, на что получил очередную серию тычков и пинков от друга. — Если через три года я стану таким же старым ворчливым пердуном, как и ты — утоплюсть в ванне с коксом, — заржал Ди, пытаясь выбраться из стального захвата друга. — Повякай мне тут еще, малой, — Холл жёстко взъерошил модную причёску Доджера, — Кроули сожрал парочку похожих штук и упорхнул в неизвестном направлении, а мне ищи его теперь. Весёлую возню прервал громкий, слегка скрипучий голос: — Святые угодники! Все еще дети, э-э? Парни прервали своё занятие и уставились на подошедшего к ним пожилого афроамериканца. На вид ему было около шестидесяти лет. Холл и Доджер были на его вечеринке по случаю семидесятилетия. Красивые морщинки украшали открытое, улыбающееся лицо. Эти возрастные узоры говорили о том, что мужчина улыбается, как минимум, очень часто. По обе стороны его сопровождали две роскошные молодые девицы. Отправив красоток игривым шлепком по аппетитным задницам танцевать, мужчина повернулся к парням с разведёнными в стороны руками для объятий. — Муни! — в один голос воскликнули парни. — Ты все-таки приехал! — Доджер вскочил с насиженного места и тепло приобнял темнокожего мужчину, похлопав его по спине. — Ты вообще не меняешься, старый пройдоха. Невъебически рад тебя видеть, родной! — Ох, Ди, мама тебя не ругает за твой грязный ротик? — покачал головой Муни, но всё так же ярко улыбался. — Бля, Муни, ты и правда не стареешь, в чем секрет? Твои вуду-штучки, сделки с сатаной, гашиш? — поинтересовался Холл, также вставая поприветствовать мужчину, и был заключен в сильные объятия вместе с Доджером. Парни были стиснуты так крепко в железной хватке, что больно стукнулись головами. Светлую и тёмную макушку по-отечески чмокнули тёплые старческие губы. — Секрет фирмы, мальчики. — Как я рад, что ты смог выбраться и притащить свой древний зад на открытие моей детки. — Да, дела, дела, а тут такой повод. Отличное место, малыш Ди, тут мне похороны и отгрохаете. Люблю, когда с огоньком. Поначалу даже подумал, что меня затянуло в калейдоскоп, в котором собраны все краски мира. — Люблю, когда вокруг ярко и красочно, — пожал плечами молодой хозяин клуба, но его широкая улыбка не могла скрыть гордости за свое детище. — Охуенные похороны закатим, уж поверь. Набухаемся до голубых мишек в глазах и забудем твой помпезный, инкрустированный алмазами, платиновый гроб на танцполе. — Положим тебе туда парочку распиздатых шлюх, как, мать его, настоящему фараону, — заржал Холл. — И будет у меня свой призрак клуба, постанывающий от минета по ночам, — воодушевлённо подхватил Доджер. — Мелкие поганцы, — крякнул Муни, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. — Ну так что я тут как неродной? Надо облюбовать будущее пристанище моей души! — Муни не по возрасту плавно протанцевал за столик вместе с Холлом и Доджером и плюхнулся между ними на диванчик. — По такому случаю надо забить косячка, ребятки. А потом я оставлю вас развлекаться. Да и меня ждут две прекрасные феи. — Зачётные сиськи у твоих фей, — весомо заметил Холл. — Дружище, не в обиду, я хочу въебать этих конфеток, — Ди кивнул на пиалу. — Не думаю, что травка с таким… — Парочку затягов, малыш Ди, уважь старого вуду-хера, — подмигнул Муни, передавая косячок. — Ну, если парочку, — сдался Доджер, принимая из рук старого друга самокрутку. Музыка сменялась от быстрой к медленной и обратно. Казалось, что чуткий взгляд огней Марии остановил время, чтобы растянуть ночь «сытого вторника» до бесконечности. Бутылка абсента была приговорена за весёлым трёпом о жизни. — Говорят, тебя Банда Альвареса в плену держала? Чёрт, как ты живой остался, да ещё и с конечностями? — Муни пощупал руки Доджера, будто они могли быть игрой его пьяного воображения. — Да там ничего такого, — буднично ответил парень. — Мама не захотела делиться открывшимся путём для специальных поставок с Альваресом, ну ты понимаешь. А тот решил, что подержав меня у себя в «гостях», сделает её более сговорчивой. Ма была в лютой ярости. — Наверное целую эскадрилью прислала спасать твою тощую жопу, — присвистнул Холл. — Хули? Ей пришлось договариваться с этими ублюдками. Она на меня в бешенстве была, что я позволил себя поймать. Откуда мне было знать, какие там у нее тёрки с этим недобайкером. Мне Альварес не так страшен, как мама, которая по моей вине теряет часть дохода. — И как там тебя не распилили на части? — Холл тоже решил пощупать друга, чтобы удостовериться, что его руки и ноги не склеены плохим клеем и он не рассыпется прямо у них на глазах. — Это чокнутое семейство славится быстрой доставкой конечностей родственникам по всей Луизиане. — Ну-уу… пока ма пыталась отгрызть в делёжке себе территорию повыгоднее, я тянул время и играл с ними в покер. — И остался жив, — Муни потыкал Доджера пальцем ещё раз, чтобы удостовериться, что перед ним был не призрак Бессмертного Ди. — Да хватит меня уже щупать! — возмутился шатен, отпихивая от себя руки мужчин и шлёпая их по пальцам. — Они плохие игроки, очень плохие. — И ни одной царапины, — удивлялся старый креолец. — Муни, блять, ты таблу из пиалы сожрал? — Ди отпихнул руку старика, предупреждая попытку снова себя потрогать. — Не налегай, старик, а лучше вообще не жри их. В ближайшее время мне не до твоих помпезных похорон… так, о чём это я? — Царапины, — напомнил Холл, погружая в себя остатки абсента. — Да не совсем царапины, — задумчиво почесал подбородок Ди. — Я расслабился, недоглядел карту и… и мне отрезали мизинец на правой ноге. Маму чуть удар не хватил. Она еле дожала переговоры, и то только потому, что мой бедный мизинчик был в контейнере со льдом. А на почту ей пришло фото моей любовно перебинтованной ноги. — Иногда мне кажется, что ты ебанутый, — заржал Холл, тыкая Доджера в бедро указательным пальцем. Экстази он не употреблял, просто хотел пораздражать своего приятеля. — В семье, где твоя мама заправляет торговлей оружием по всей Луизиане и за пределами штата? Чувак, тут нужно быть ебанутым и относиться ко всему, как к аттракциону, а иначе потеряешь чердак. В моём случае, плавая среди акул, если не имеешь зубов, будь дельфином. — Бей всех носом и люби еблю, — пьяно кивнул Холл. — Именно, чувак, именно. Кому я объясняю? Ты почти всю жизнь рос с сыном одного из самых лютых мафиози. Только Кроули не надо быть ебанутым. Он им и является. Прирождённая акула с огромными зубами в три ряда и железной хваткой, — Ди отсалютовал своим бокалом. — Блять, совсем забыл про Кроули. Попробую его высмотреть, — Холл резко поднялся и, покачиваясь из стороны в сторону, поплёлся к танцующим фигурам на первый этаж. — Не наебнись там на лестнице, — крикнул Доджер вслед уходящему другу. — Даю сотню, что он в одном из номеров во всю трахает кого-нибудь до полусмерти… Я тоже хочу трахаться, — грустно вздохнул парень. — Так чего ты тут расселся со старым, дряхлым пердуном? Если конечно не хочешь трахаться со мной, — засмеялся Муни, улыбаясь как чеширский кот и двигая в такт музыке острыми, как у скелета, плечами. — Фу-уу, Муни, бля! — рассмеялся Ди. — У тебя есть две, как их там… феи. Они лучшая кандидатура, чем моя тощая задница. — Иди развлекайся, мой мальчик, — подмигнул мужчина. — Ночь не такая длинная, как хотелось бы. Доджер согласно кивнул и потянулся к пиале с таблетками. «Странно, раньше Анри’ поставлял небесно-голубые, а эти почти ультрамариновые. Засранец мог бы и предупредить, что они опять с цветом экспериментируют». Молодой человек опрокинул в себя таблетку и несколько штучек отсыпал в пластиковый мешочек, как угощение для пары, а может и трио на эту ночь. «Интересно, а где смуглое облачко? Свободна ли она ещё, или кто-то уже успел заграбастать её для себя?» Взгляд парня поймал один из высоких танцевальных подиумов. На нем ритмично двигала бёдрами та самая девушка с белым афро. А вокруг неё, извиваясь забавной воздушной куклой, кружил Холл. «Вот говнюк, — усмехнулся про себя Ди. — Придётся мне искать другое облачко». Вокруг Бессмертного Ди сомкнулась толпа разноцветных огней, нечаянно и специально касаясь, поглаживая, задевая его и друг друга руками, бёдрами, плечами. Запах тел и слегка удушающее тепло заключили Доджера в чувственные объятия. Ритм тел, цвета и мелодии становился все целостнее, как единый организм. Осознание того, где он находится, уверенно удалялось. Смешалось всё — праздничные декорации, сумасшедших цветов неоновые огни, смеющиеся и танцующие фигуры вокруг. Все яркие, с одним красивым лицом на всех, излучающим чарующие улыбки. Люди вокруг превращались в музыку, раздающуюся из испалинских колонок на высоких подиумах, а потом музыка перетекала и преобразовывалась обратно в людей. Доджер чувствовал вибрацию от каждого танцующего на площадке. Он пытался стать как они. Отбросить тело, чувствовать пульсацию вокруг себя, отвечать такой же пульсацией всем окружающим. Ритм становился более размеренным, как при раскачивании бёдер, набирая темп в сексе. Бас стимулировал все эрогенные зоны, раздевая, снимая одежду, кожу, мышцы. Электронные вкрапления синтезатора, как юркий язычок самой развязной шлюшки, стучал по кончику пениса, сладко раздражая его прямо изнутри. Бит барабанов прошивал костные нервы, выталкивал внутренности из тела, из того, что от этого тела осталось. Нет ни мяса, ни костей, ни мокрых, гадких внутренних органов. Только хитросплетения нервной системы. Музыка беспощадно разрывает и их. И… свобода! Блядская свобода и окончательное единение с мелодией и ритмом. Теперь все и вся, и сам Бессмертный Ди — стали музыкой! В человеческое тело Доджера возвращает чья-то рука, грубо зарывшаяся в густые волосы на затылке, и глубокий голос, вторгшийся в самое ухо. — Надень штаны, красавчик. Для этого есть более приватные места, знаешь ли. Дурман немного отступил, и парень огляделся вокруг. Обычный, ничем не примечательный бит, под который раскачиваются полуголые тела. Обворожительная обладательница того самого голоса — высокая красотка с ярко-рыжими волосами и хищным оскалом бессовестно пялится на вставший пенис Ди. Жилетки нет, майка с модным принтом тоже отсутствует, на груди висят цветные пластиковые бусы, кем-то надетые, пока парень покидал своё земное тело; полосатые штаны спущены до щиколоток, а рука надрачивает бесстыдно расчехлённый хуй под монотонный ритм музыки. — Блять, — весомо заметил Доджер. — Я тоже хочу, — снова этот голос. Тонкие красные губы приятно мазнули по ушной раковине. — Подрочить мне? — весело приподнял бровь парень и задорно улыбнулся красивой, но пошловатой улыбкой. — То дерьмо, что ты принял, малыш, — хохотнула девушка, — а там посмотрим. Член одобрительно кивнул хозяину и нежданной гостье, что подмигнула… члену. Грубоватый с хрипотцой голос, широкая в плечах. Может, занимается спортом? Девушка — просто секс, в чёрном как уголь, платье, полностью закрытом, но шикарно подчёркивающим крепкую фигуру. Захотелось заглянуть под него. «Интересно, киска этой знойной красотки такая же огненно-рыжая, как и её волосы, или она красится?» — Тогда приват-комната, детка, — парень, как ни в чём не бывало, натянул боксеры со штанами, будто он и не стоял сейчас посреди толпы танцующих людей. — Но нужна двойная доза, отпускает быстро.***
После нескольких танцев Ди достал мешочек с экстази из кармана и положил две таблетки себе на язык в попытке передать их партнёрше через поцелуй. Но та придержала его за подбородок, нырнула пальцами к нему рот и вынула их оттуда, игриво мазнув большим пальцем по его нижней губе и слегка оттянув её вниз. В глазах огненной красотки были дьявольски магнитичными. Но их цвет парень никак не мог определить. Как и глаза других людей здесь, так и глаза самого Доджера — все они отражали пёстрые огни клуба. Девушка высунула свой невероятно длинный язык и слизнула изъятые пилюли. От этого зрелища пах парня обдало жаром. «Черт, какая ты горячая штучка!» — Ди быстро съел свою порцию и протянул девушке руку, намекая, что им пора уединиться. Доджер был парень простой. Рыжая кошечка хотела секса, это было очень даже взаимно. Так зачем надо тратить время на болтовню и брачные танцы с бубном, когда можно получить то, что хочешь прямо здесь и сейчас. В номере Доджера девушка поинтересовалась, где ванная, и сразу юркнула туда. Тем временем, молодой человек, слегка петляя по бесконечно длинной комнате, смог таки достигнуть широкой кровати и неловко приземлиться на неё. Ноги и руки покалывало, будто их отсидела чья-то тяжелая задница, и они никак не хотели слушаться своего хозяина. «Соблазнительно снять с себя шмотки я точно не смогу, — рассуждали остатки его разума. — Значит, разденемся сейчас и примем сексуальную позу. Тоже неплохо». Кое-как Доджер стянул с себя узкие полосатые штаны и боксеры. Не без труда справился со спортивными носками. Майку он посеял ещё на танцполе, удалось найти только жилетку. «Оставим её нараспашку для эротичного лука. И бусы. Бусы тоже пусть будут, чтобы рыжуля могла за них потянуть». Член от таких фантазий заныл в нетерпении. Развалившись в развратной позе, шатен демонстративно раздвинул длинные загорелые ноги, чтобы показать себя и свой немалый прибор во всей красе. «Всё самое вкусное на витрину». И для успокоения, на всякий случай, обратился к своему соратнику и боевому товарищу. — Дружище, сейчас в нас две злоебучих пилюльки экстази, косяк и дохуя Абсента и, возможно, это мои последние адекватные, напутствующие слова. Поэтому, приятель, не подведи. Наша задача не посрать, не просрамать, не попрать, блять. Короче, надо отправить рыжулю на седьмое небо и скакуть туда вместе с ней. Окей? — Наболтались, мальчики? — напутственную речь прервал голос из ванной комнаты. — Ооо, какие мы шустрые! — стоя в дверях, девушка окинула парня голодным взглядом. «Дикая штучка».Уважаемые читатели! Дальше пойдёт несколько необычная сцена, которая может шокировать неподготовленного к такому человека. В этом случае рекомендую промотать этот кусочек до заголовка «Мы в безопасности, читаем дальше» и спокойно продолжать чтение.
Она вышла из ванной комнаты, оставив источник света позади себя, и от бедра, немного пьяной походкой, продефилировала к кровати. Её длинные, вьющиеся локоны, спадающие на лицо, заостряли его ещё больше. Глаза отражали весь спектр разноцветных огней, прорывающихся через запылённое за день широкое окно. Окутывающий комнату полумрак делал спутницу ещё опаснее. От девушки веяло похотью и жадностью. На мгновение Доджер засомневался, потянет ли он сегодняшнюю ночь. Не опозориться бы. Обычно все его партнёры, девушки это или парни, были сладкими и нежными маргаритками. Некоторые даже плакали под ним от переизбытка чувств и удовольствий, что дарил им Ди. Он всегда был внимателен со своими любовниками и всегда вел, неважно, был ли это секс марафон или безудержные, чувственные ласки. Но эта девушка… нет, женщина, не даст вести. Она устанавливает свои правила. Это давило и добавляло некой остроты. Рыжеволосая красотка грациозно забралась на постель прямо в одежде, в сексуальном, но таком злобном платье, скрывающим гибкое тело, и змеёй растянулась прямо на Доджере, проползая между его широко расставленных ног. Ткань от платья грубо прошлась по стоящему колом члену, посылая электрические разряды по всему телу. — Блять, детка, это было неожиданно… — … но приятно, — закончил предложение глубокий, нетерпеливый голос. Руки молодого человека легли ей на талию, слегка сжимая её. Пальцы медленно собирали складки платья к верху. — Да, — выдохнул Ди. — Охуенно, и ты охуенная! Скажи, чьё имя мне нашёптывать этой ночью тебе на ушко, киса? — Ооо, то ли ещё будет… — опасный смешок раздался у самого уха. — Зови меня Ашторет. Глаза любовницы хищно сверкнули, а руки девушки, не по-женски сильные, прижали кисти молодого человека по бокам, сильно вжимая их в матрас. Она выгнулась ещё раз, чтобы сильнее и больнее потереться грубой тканью о член, издав полустон, полурык, идущий, откуда-то из широкой груди, не женской груди. Ди содрогнулся от ярких, болезненных ощущений и понимания, что настойчиво пробиралось через его затуманенное сознание. Это был хуй! Кусок ткани условно отделял его от достаточно здорового члена этой рыжеволосой бестии. По ощущениям побольше, чем у самого Доджера. — Хуй! — прохрипел шокированный парень. Его тело стало чересчур ватным под действием веществ. Язык от потрясения отказывался слушаться. — Говори громче, не слышш-шу, — хищно прошипели шатену куда-то в район ключицы. Её член продолжал настойчиво тереться об член Доджера. Ключицу больно укусили, а короткие ногти больно вонзились в талию парня. — Блять, ссс, — вскрикнул Ди. — У тебя хуй! — О, — девушка медленно отстранилась и задрала платье, выгнувшись эротичнее любой самой профессиональной стриптизёрши. — Ты про это? — её длинные пальцы по всей длине погладили представший перед ним прибор, от самых яиц до красной, как и губы обладательницы, открывшейся головки. Этот «подарок» был уже упакован в резинку. — Блять, — сглотнул вязкую слюну Доджер. — О-оо, блять! Ты, ты трахнуть меня решила? — Какой умный поросёночек! Ашторет схватила руку Доджера и провела ей по своему оголившемуся, неженскому рельефному животу. Подушечки пальцев ощутили горячую, слегка влажную кожу. Доджер задышал чаще, его широко распахнутые зелёные глаза не моргали, сосредоточившись на том месте, куда уверенно направляли его ладонь — вниз, к паху. Его рука оказалась на горячей плоти. «Адская дубина», — промелькнуло в голове Ди. Он судорожно сглотнул и выдернул руку из несильной пока хватки. — Хули я поросёночек? — возмутился парень. — Да засунь ты его обратно! Отвлекает, — он попытался дотянуться до задранного платья, чтобы одёрнуть его. — Рас-сслабс-ся, малыш, — руки Доджера крепко перехватили, не дав этого сделать. Острый нос прошелся по виску, белые зубы клацнули у самой брови. — Ты повизжишь для меня, как поросёнок. Была некая угроза в этом дразнящем, игривом голосе. Молодой человек тяжело сглотнул. — Нет, нет, нет, стой… — ноги Доджера грубо развели в стороны ещё шире. — Блять, СТОЙ, мы так не договаривались! — на что услышал почти, но только почти, снисходительный смешок. Хищный оскал острых зубов, обрамлённый алой помадой, блеснул белизной в полумраке. Длинные пальцы пауками поползли к испуганно сжавшимуся входу. — А дырочка-то не тронута. Какой ты у нас, оказывается… невинный маль-чик, — склонила голову набок Ашторет. — Да, именно, чтоб тебя, я такой! Не голубых кровей, уж прости, киса. Ты же девочка, хоть и с такой торпедой между ног, не? Давай меняться, чёрт тебя дери! — О нет, этой ночью девочкой будешь ты, — низкий утробный рык прошиб тело насквозь и отдался электрическим разрядом в копчике. — А ДРАТЬ буду тебя Я. — Срань господня! Ебать, влип! — Доджер мысленно пытался просочиться через матрас. Пока что свободные руки шатена беспорядочно шарили по простыням. «Вернуться бы сейчас к ребятам Альвареса и покеру. У них там как-то уютно, по-семейному. Сраная наркота, сраный алкоголь и безмерная глупость… сраная! Так по-идиотски вляпаться!» — Что ты там ищеш-шь, поросёночек? — широкая, горячая ладонь погладила бок Доджера, поднялась к сокращающимся мышцам пресса, сильно царапая его. — Кроватную дверь, леди с хером, съебать отсюда нахуй. Красивое лицо Ашторет исказилось в неудовольствии. Ногти с силой прошлись по тонкой дорожке волос парня, от пупка до лобка, и сжали в железной хватке грустно обмякший член. — Фу, какой непослушный, грубый мальчишка. Мама не воспитала? Не говорила, что в присутствии леди не выражаются? — Блять, полегче с ним! В присутствии леди я и не выраж… мф-фф... — в его рот скользнули два длинных пальца, зажав между собой язык. — Вымыть бы этот грязный ротик с мылом или засунуть в него кляп… или кое-что побольше, посущественнее. Как думаешь? В ответ на это парень быстро протестующе замотал головой из стороны в сторону. Но пальцы не хотели покидать рот Доджера, скользя в нем, слегка царапая нёбо, глубоко, но не слишком, чтобы не вызвать рвотный рефлекс. Хотя Ди и так мутило от всей этой ситуации, и в первую очередь его тошнило от собственного непослушного тела, что развалилось в позе «ебите меня все желающие». Пока Ашторет проделывала всё это с ним, она издевательски мягко улыбалась распластанному парню улыбкой, как у одной не настолько яркой, но тоже рыженькой секси-няни, которая сидела с Доджером, когда тот был маленьким пиздюком, пока родители пропадали на очередном званом ужине. Это была очень красивая студентка, которая училась на преподавателя истории и была дочерью хороших знакомых семьи Уоллес. Она обожала тискать малыша Ди, тогда ещё мягкого и слегка пухленького мальчонку, за румяные щёчки. Пару раз они даже купались вместе. Без всяких задних мыслей. Просто балдели в тёплой воде и строили замки из пены. Перед сном няня приносила Доджеру какао с разноцветными зефирками, и пока он пил, читала стишок и мягко улыбалась. Эта улыбка и ассоциация с няней из детства вызвали очередной приступ жути и непонятного возбуждения. Всё ощущалось слишком ярким, казалось таким ненастоящим и сумасшедшим. «Просто меня унесло в галлюциногенный трип, — подумал Ди. — Сэкси-спортивная няня со здоровым членом трахает мой рот пальцами. Не-ее, такого в жизни не бывает. Возможно, я всё ещё в клубе. Да, точно! Это мощный приход, и его надо пережить, делов на пять баксов. И не такая хрень в голове появиться может. Всё лучше, чем длинноногие слоны в пустыне». Пальцы покинули рот. Няня, совсем не по-женски, щедро плюнула на них и пристроилась к запретному, до сегодняшней ночи, входу. — Ах-ххх, сс-сукк-ка-аааа!!! — парень, насколько позволяли силы, пытался уйти от тянущих, болезненных ощущений, что вызывали очень настырные пальцы. — Можно понежнее?! — Кому сказано, не выражаться? — раздался строгий голос и звонкий сильный шлепок свободной руки по ляжке. От неожиданности Доджер вскрикнул. — О да, поросёнок, да, мой мальчик, эти звуки куда лучше того дерьма, что выдаёт твой красивый ротик. Ну же! Шлепок. — Блять! — Неправильно, попытайся ещё раз. Снова шлепок. — Аааа, окей, прости, прости, няня… Шлепки и попытки вторгнуться в запретную глубину были приостановлены. — Как ты меня назвал? — Никак не назвал, остынь, окей?.. — парень попытался вскинуть руки в примирительном жесте. Но те окончательно решили взять отпуск и остались лежать по бокам от тела безвольными кусками плоти. — Как – ты – меня – только что – назвал? — терпеливо повторила свой вопрос Ашторет. — Няня, — пробубнил Ди. — Не знаю, оно само как-то вырвалось. От такой фееричной оплошности хотелось провалиться под кровать, а потом под пол, и ещё ниже, пока тело не рухнет на подземную парковку. — О, мой мальчик, не стесняйся, зови меня няней, — снова этот пугающий ласковый оскал и сладкий, елейный голос. Пальцы няни нежно прошлись по мужскому красивому подбородку, больно ущипнули уже слегка щетинистую щёку. — И даже не думай останавливаться меня так называть. Это так заводит, — чувственно выдохнула она. Пальцы второй руки продолжили настойчиво вторгаться в Доджера, больно растягивая его. Щёку тоже не отпускали, продолжая её тискать и щипать. «Не такие ласки я себе представлял, когда поднимался в номер». — Считай, — приказала няня Ашторет. — Чего, ссс, а-аааа, боль-но, блин! — простонал Ди, болезненно поморщившись. Палец мучительницы слишком резко толкнулся вперёд. — Считай со мной, негодный мальчишка, — строгим голосом приказала няня. Она снова и снова плевала на ладонь, растягивала и трахала длинными пальцами вход, издавая очень пошлые хлюпающие и чавкающие звуки. — Вот поросенок, который экстази съел, — пропела она. — О-один? Ашторет одобрительно кивнула, добавляя третий палец. — А этот поросёнок прилюдно дрочил. Резкий толчок. — Два-аа агх, — всхлипнул парень. Пальцы в заднице делали ножницы, безжалостно растягивая нутро. — А вот поросёнок, который грязно ругался. — Три-ии, с-сс, блять! — А вот поросенок, который взобраться сумел к няне на жаждущий ласки член, — пальцы вышли из растянутой дырочки, открывая воспалённый анус для изнывающего от желания, горячего органа рыжей дьяволицы. Головка у самого входа обжигала жаром, как раскалённая кочерга. Небольшой, пробный толчок: — Грязный, непослушный… по-ро-сёнок, — выдох. — Повизжи для няни Ашторет. Несмотря на обильное количество слюны в растраханной пальцами заднице, влияние наркотика и крепкого алкоголя — было ощущение самого болезненного запора на свете. Хотелось, чтобы инородный предмет вышел. Но член няни продолжал беспощадно вторгаться, вырывая хриплые стоны и поскуливания. — Расслабься, — Ашторет приподняла трясущуюся ногу парня, царапая открывшийся упругий зад. Она сильно укусила за икру, оставляя на ней болезненный след. — С колом в жопе, родная, ха-ахх, это невозможно, ауч-чч, попробуй сама как-нибудь… на досуге… а-аагр-рх!!! — Какой болтливый. Смотрю, еще есть силы на глупые шуточки? Но нам нужны другие звуки. Няня навалилась всем весом на Доджера, сделала пару пробных плавных толчков, блаженно вслушиваясь в полустон и шипение под ней. — Да, покричи для меня, непослушный, — толчок… — …испорченный… — толчок… — …избалованный, грязный мальчишка… Крепкие загорелые бёдра, облачённые в чёрное платье, вдалбливались быстро и сильно. Не сбиваясь с точного ритма, Ашторет развела напряжённые ноги горе-любовника ещё шире, меняя угол проникновения. Жглось, воздух вокруг загустел — не вздохнуть: катастрофически не хватало кислорода. Сильные удары отдавались невыносимым раздражением. Грубая ткань натирала поджавшиеся яйца. Ощущение боли, смешанное с острым зудением под кожей, сбегалось со всего тела в пах и анус, а потом разбегались обратно, до кончиков пальцев и макушки. — Нгх… мамочка… ах-хх, — простонал Ди. — О-оо, нет, тут только нянечка, — утробный рык зверя в самое ухо и больной укус за мочку. Руки рыжей ведьмы были везде, хватались за всё, щипали, сжимали. Острые зубы хищницы беспощадно оставили яркий глубокий след вокруг соска, потом ещё и ещё. Поджарое тело Доджера покрылось испариной и красными пятнами от укусов и шлепков. Мышцы ходили ходуном. Врывающийся член будто пытался вытолкнуть всё из тела, отвоевав для себя ненасытного ещё больше места. Больно, скользко, горячо и… слишком остро! Так нестерпимо остро… Действия резко оборвались. Ашторет немного отстранилась, и Доджера резко обдало прохладой комнаты. — А знаешь, малыш, ты достаточно разработан. Принимаешь меня великолепно, — с некой гордостью рыжая бестия посмотрела на своего «подопечного». — Но согласись, что можно ещё ярче, ещё острее. Поросёнок любит разноцветные конфетки? Её пальцы прошлись по быстро вздымающейся, как после спринтерского забега, влажной грудной клетке Ди. — Я люблю все цветное, — честно признался Доджер, пытаясь потереться о простыни. Его колотило. Наркотик в крови требовал возобновить тот пиздец, что с Ди делали, как бы больно ни было, но хоть что-нибудь, чтобы унять этот невыносимый зуд и копошение по всему телу. — Мы начинаем перевоспитываться. Уу-умничка, — промурлыкала Ашторет, запечатлев заслуженный, как она посчитала, нежный поцелуй на покрывшемся испариной лбу парня. Одновременно с этим она сняла разноцветные пластиковые бусы с его шеи. — Что ты?.. — попытался было дёрнуться Доджер. Но его тело до шеи практически не шевелилось. — Тш-шш, ти-ише… продолжай быть хорошим мальчиком. Няня тобой гордится и хорошенько вознаградит свою хрюшку, — большим пальцем Ашторет стёрла крупную капельку пота с виска Ди и поднесла его к губам, чтобы с извращённым удовольствием слизать влагу длинным острым языком. Доджер расфокусированным взглядом следил за тем, как она подносит бисер к его рту. — Давай, открывай свой очаровательный, грязный ротик, разноцветные конфетки, как ты любишь, ну? У-умничка, — ласково приговаривала Ашторет. С неким больным восхищением она наблюдала, как круглые маленькие бусинки исчезают между губ её «подопечного». В награду за такой открывшийся вид, няня помассировала больнее, чем было необходимо, головку обмякшего пениса молодого человека. Тот замычал с полным ртом от ярких, больше болезненных, чем приятных ощущений. Из уголка рта потекла слюна, обильно выделявшаяся из-за инородного предмета внутри. Няня заботливо стёрла её уголком своего платья. — Замарашка, — пропел бархатный, с лёгкой хрипотцой голос. — Давай сюда конфетки. Надо уметь делиться. Ловкие пальцы протиснулись между влажных губ, схватили бусинку и потянули на себя. Длинная нить из цветных шариков, яркая, блестящая от слюны, щекотала губы. — Какого ху… — пытался выговорить Ди. Язык не слушался и начал неметь, как и руки и ноги. — Тш-шш, не порть такой волшебный момент своим поганым ртом, а то там окажутся не конфеты, — угрожающе сверкнула глазами бестия. Подрагивающими от возбуждения пальцами она обмотала тонкий, влажный бисер несколько раз вокруг своего члена. — Не-ненадо, — собрав последние оставшиеся силы, простонал Ди. Яйца сжались до предела от понимания того, что собирается сделать рыжая демоница. Няня снова навалилась всем весом на Доджера, обхватив его одной рукой под пояс, второй она направляла обмотанный бусами член в растраханную задницу. — Если тебя это утешит, малыш, — дрожащий от нетерпения голос и быстрый поцелуй в мокрый висок. — Будет немножечко больно… нам обоим. Резкое погружение, крик боли двоих, граничащий с неправильным удовольствием, разрезал ночь и заглушил звуки праздника, доносившиеся с улицы. Бусинки катались по растянутому входу, стучали друг об друга, об член и простату. Тело обоих пронизывал сильный ток. Взгляд зелёных глаз, подёрнутый влагой, уловил плакат Дэвида Боуи в образе Зигги Стардаста прямо на потолке, подсвечиваемый флуоресцентными звездами. Рыжий, с такой же красной помадой как у Ашторет и золотой звездой во лбу. Томные разные глаза рок-певца бесстыдно разглядывали заходящего в стонах и слабых от бессилия криках парня с раскинутыми по постели руками и широко раздвинутыми стройными ногами, открытого, податливого и съедаемого огнём жестоких ласк. Такого красивого в своей беспомощности, закованного в химические оковы наркотических веществ. «Не смотри на меня вот так», — было последним, что произнёс одними губами Бессмертный Ди за сегодняшнюю ночь. Тело Доджера засияло, словно что-то внутри стало вырабатывать свет. Жарко, какой невыносимый жар! Ему надо выйти на волю. Тело становилось больше, оно разрасталось, заполняло собой комнату, выходя за её пределы — на улицу, где полным ходом шёл праздник и вот-вот должны были запускать фейерверки. Танцевали, каждый немного в своём ритме, цветастые, ряженные, радостные люди, которых усталость сегодня не коснётся. Они как мерцающие звёзды, чей свет будет жить ещё долго после завершения праздника. Переполненные улицы уменьшались. И вот виден уже ВЕСЬ Новый Орлеан, такой прекрасный, в форме полумесяца. А может, это он и есть? Что бы это ни было, оно яркое и мерцающее, как и сам Доджер в данный момент. Полумесяц исчезает, его заполняет тьма. Тело продолжает расти и набухать, это становится почти невыносимым. Пульсирует и разрастается он сам. Маленькие огни стали открываться множеством глаз на лице бесконечного тёмного космоса. И тьма украсилась мириадами соцветий туманностей. Ближе всего находилось три самых ярких светящихся шара — два больших и один маленький. Они слились в одну большую и яркую звезду и пульсировали в одном ритме с Доджером, или это уже не Доджер, не Бессмертный Ди, а мёртвый. Может, так и умирают? Видят не свет в конце тоннеля, а три яркие звезды, сливающиеся в одну супер-яркую, зовущую к себе. Эти звезды были чем-то личным, интимным, манящим, преобразовывающим Доджера во что-то. В теле парня, не парня, не в человеческом, а просто небесном теле нарастала вибрация, оглушающая, слишком яркая и горячая, накапливалась в одном месте и росла всё сильнее. Всё его существо начало собираться в одну точку, тяжелеть и уплотняться. Бесплотное тело пыталось дотянуться до света трёх самых ярких звёзд. Сейчас он сольётся с ними в единое целое, и наступит коллапс, взрыв! Возможно, такой взрыв породит ещё одну новую звезду, Солнечную систему или галактику, или новую вселенную со скоплением множества галактик внутри. Жар нарастает. Точка, средоточие взрыва, почти приблизилось к заветному. Это конец! — Не с-ссмей! Космос схлопнулся, три пульсирующие звезды исчезли, будто их и не было. Перед глазами расплывался только плакат Зигги Стардаста, окружённый «фальшивыми» созвездиями распылёнными флуоресцентной краской. Они мерцали холодным светом и насмехались. Запоздало начал болеть пенис. Рыжая, как Дэвид, мать его, Боуи, она, он, оно, они, с силой сжали его основание члена. — Аха-аа, — воздух застрял в лёгких раскалённым шаром. Сфинктер горел. Она, он, оно, они продолжали резко врываться в нутро парня. Мокрые от пота бёдра были беспощадно разведены почти в шпагат и выдавали вибрацию мощнее самого дорогого фаллоимитатора. — Гххх… — Ди захлёбывался от острых болезненных ощущений и безжалостно перекрытой разряди. Мозг не хотел подсказывать, как надо дышать. Толчок, хриплый вдох. — Не с-ссмей! Толчок, ещё вдох. — Не с-ссмей улетать, негодный мальчишка! Ещё толчок. Воздух наполнил лёгкие. Выдох. Беззвёздная тьма.«Мы в безопасности, читаем дальше».
Поздним утром Кроули и Холл приехали в отель клуба «Les Yeux de Marie». Голова после вчерашней бурной вечеринки раскалывалась, всё было как в тумане. Вместо отдыха в свой законный, им самим запланированный выходной, Кроули пришлось собирать людей и решать проблему с неким Этьеном — идиотом, который подсунул в клуб Доджеру некачественный наркотик с пафосным названием. Мало того, что отравилась половина Бурбон стрит, так ещё и в самый переполненный людьми день в году, на, мать его, Марди Гра! Такое вопиющие несоблюдение субординации в наркобизнесе жёстоко каралось. Никто не имел права хозяйничать и пропускать любое непонятное дерьмо без согласования боссов. Анри’ Бланк, один из дилеров Бессмертного Ди, доверивший Этьену — своему младшему брату, дела во Французском квартале, тоже понесёт наказание за свою тупость. «Этих ебланов надо лишить всяческого права вести хоть какую-то торговлю в городе и в этом штате вообще», — раздражённо подумал молодой гангстер. В «доме» Доджера и на территории, где Кроули собирался вести и свой собственный бизнес, нагло нагадили. Это невероятно злило. Беспокоили и множественные сообщения с просьбой приехать от самого Ди, разрывающие и без того занятой телефон Кроули. «Будут проблемы, если всё-таки кто-то умер от этой палёной хуйни».***
Бессмертный Ди выглядел, мягко говоря, не очень. Обычно живое, по-доброму скалящееся лицо было бледным, и радости на нём тоже не наблюдалось. Парень стоял у широкого окна помятый, закутанный с головой в простынь, и нервно затягивался. Судя по переполненной пепельнице, он всё это время ждал Кроули, выглядывая его машину в окно. — Братиш, меня поимели, — прохрипел Доджер, резко развернувшись к вошедшему в комнату мужчине и тут же болезненно поморщился. — Я в курсе, как раз еду к братьям Бланк разбираться с этим дерьмом. Анри’ и Этьен не жильцы, — злобно оскалился Кроули. — Я тоже опрокинул в себя пару таблеток этого дерьма и не помню нихуя с момента приезда в клуб. — Нет, ты не понял, — Доджер неожиданно метнул в приятеля рядом стоящей пустой бутылкой из-под виски, что принесли ему по заказу в номер. Кроули же буднично уклонился от снаряда. — Читай по моим губам: меня, блять, вы-е-ба-ли в моё очко! — Нихуя себе! — присвистнул Хастур за спиной Кроули, парковавший ранее машину на стоянке. — Какой урод посмел это сделать с тобой? — породистое лицо гангстера вытянулось в шоке и неверии. Доджер — тот ещё пройдоха и распиздяй, и всегда на чиле, но если надо за себя постоять, неприятелям лучше разбегаться в разные стороны или костей не сосчитают. — Какая-то рыжая баба с членом. У неё был реально огромный хуй, это единственное, что я помню. Вернее, это запомнила моя жопа. Чувак, она болит, жжётся и раздербанена так, что через неё могут подглядывать тибетские монахи! Мне теперь придется носить подгузник, как младенцу, так как упругая дырочка стала дуплом и не сможет сдержать всё моё говн… — Тихо, тихо, не психуй, выдохни… — Не психовать? Да что ты, блять, несёшь? — возмущённые причитания Доджера утонули в эбонитового цвета рубашке Кроули. Его спину несколько раз погладила крепкая, горячая ладонь друга. — Не психуй, ты же мужик, сорвиголова, подставляешь свой зад под пули, спасая друзей из самых адских передряг. Просто на этот раз, попал в переделку ты. Никого не было рядом, чтобы прикрыть тебя, вот и обстреляли с немалого калибра. Не смогли уберечь, так отомстим. Найдём и выебем эту блядину. Ди всхлипнул: — Да, братиш, никто не смеет меня злостно отпидорасить и остаться безнаказанным. В два члена выебем сучку! — В три, — вставил своё слово Хастур, всё ещё отходя от шока после прозвучавшей в комнате новости. Напряженное тело Доджера медленно расслаблялось от редких поглаживаний по спине и разряженной друзьями обстановки. Кроули напрягся, почувствовав влагу на своей дорогой рубашке. — У тебя тёплые руки, к слову, — пробубнил Ди, практически повисший на приятеле. — Не привыкай, гадёнышь, это разовая акция, — хохотнули ему в макушку. А потом бессовестно заржали в голос. — Хули ржешь, бессердечная скотина? Доджер больно пихнул друга в плечо. — Прости, прости, — Кроули картинно вытер несуществующую слезу. — Просто только ты мог найти такие приключения на свою задницу. Баба с членом! Красивая хоть была? — Вообще ничего не помню. В голове полная каша, — грустно вздохнул Доджер. — И в жопе, — хрюкнул Холл, на что получил от Доджера уничтожительный взгляд покрасневших глаз. — Не представляю, как мы её найдём, если я не помню даже, как выглядит эта гадюка. Я как туфелька ебучей Золушки, смогу её вычислить только по хую в своей заднице, — тишина. И в комнате раздался гомерический смех уже всех троих. — Мы должны были зависнуть всей компанией, но я никого, кроме Кактуса, не встретил. Почти все были под этими таблами, — продолжил Доджер. — С Этьеном у меня будет серьёзный разговор, — раздражённо прорычал Кроули. — Из-за этого мудака случилось дохрена дерьма. Этот еблан заменил пакеты с экстази, которые должен был привезти тебе Анри’. — Этьен? Этот мелкий долбаёб всё-таки ко мне сунулся?! Но откуда ты узнал? — удивился Ди оперативности и осведомленности друга. — Хотя, чего я. Ты же сам демон Энтони Джей Кроули, у тебя всё оперативно. Вместо ответа, Кроули протянул Доджеру телефон с открытым сообщением: «Здравствуйте, мистер Кроули. Вы должны были обо мне слышать от моего брата Анри’ Бланка. Я Этьен, ваш преданный поклонник. Братюня доверил мне точку во французском квартале. Мой новый повар захуярил тему с экстази. Вам лучше самому в этом убедиться. В клубе «Les Yeux de Marie» не шняга Анри’, а МОЯ. Вам понравится, вот увидите! Я открыт к предложениям. Наслаждайтесь конфетками «To_The_Stars!» — Ох, блять, разорванная задница и провалы памяти — всё это дерьмо Этьена? Вот обмудок! — Доджер чуть не захлебнулся от возмущения. — Урод, пидарас, гандон конченный! Я сейчас сам его дупло вскрою! Я же ему говорил, не подходить к моему клубу. Мелкий тупой амбициозный уродец! Ди активно жестикулировал, пытаясь пройтись по комнате, и чуть не завалился. Вовремя подбежавший Хастур успел его поймать. — Бля, отпусти, Кактус, я просто споткнулся, — недовольно проворчал парень, убирая от себя руки Холла. — Этьен за это ответит, как и Анри’, так дела не ведутся. А вот повара я заберу. Под чутким контролем с этим материалом можно работать, — Кроули деловито кивнул своим рассуждениям. — Название тоже запатентуем. Есть в этом доля… романтики. — Где ты там романтику разглядел? — скептически вздёрнул бровь Ди. — Хотя, ладно, я не лезу во все эти дела, братиш, но зато эти дела почему-то лезут ко мне. Какое-то проклятие на мою голову, — и, немного подумав, грустно добавил, — и жопу. Кроули заметил, что лоб друга покрылся испариной и стоял он с трудом, хоть и всячески косил под бодрячка. — А чем ты занимался? Мы так и не пересеклись на вечеринке, — поинтересовался Доджер, — «Бессовестно изговняной», — добавил он про себя. — Не помню, — честно признался Кроули. — Хастур нашёл меня в местном полицейском участке с двумя матросами и бородатым… трансвеститом. На мне был только халат из отеля. Выпустили под залог. — Ого, а за что посадили-то? — присвистнул Ди. — Не за щеголянье же в халате. У нас хоть в набедренной повязке дефилируй — всем будет фиолетово. — Это… неважно… — запнулся Кроули. — За то что эти ебанаты пытались научить мартышку курить траву, — раздражённо перебил Холл. — Уоу! И как, получилось? — Доджер засиял как рождественская гирлянда от этой новости. — Не знаю, малой, вообще ничего не помню. Проснулся на койке в обнимку между одним из матросов и трансом. От обоих пасло, как… — От тебя тоже розами не пахло, — сердито перебил Холл. Похмелье, отходняк и разъезды по полицейским участкам, чтобы вызволить всех идиотов-друзей, не способствовали хорошему настроению светловолосого мужчины. — Так нечестно! У тебя ночка была повеселее моей. Надо мне было с вами отправиться. Хочу увидеть укуренную мартышку, — ревниво запричитал Доджер. — Дружище, я мастер по обучению курить травку «правильно». Даже обезьяну могу сделать профессором по забиванию косячка. Вы охуете от моего мастер-класса, парни… — Я понял, понял, — хохотнул Кроули. Он подошёл к всё ещё упрямо стоящему и уже достаточно сильно покачивающемуся Доджеру, аккуратно приобнял его за талию и повёл к кровати, краем глаза заметив, что простыни на ней были свежими и отглаженными.— Ложись, отдыхай и ничего не делай. Я сам со всем разберусь. — Я не хочу всё это взваливать на тебя. Дай мне пару часиков, я закинусь обезболивающими и поеду с тобой… — сказал Доджер. — Ты никуда не едешь, — отрезал Кроули, укладывая неугомонного Ди. — Я позвоню моему врачу, он приедет тебя осмотреть. — Стой, стой, стой! Не надо врачей, оно само заживёт, — нервно затараторил Доджер. — Нехуй лезть в мою жопу, с меня хватит. И вообще, разве вы сейчас не в Нью-Йорке? Незачем твоему доктору в такую даль лететь. Я в норме, братиш, правда. — Это не просьба, — отрезал Кроули тоном не терпящим возражений, подавая Доджеру подушку. — Доктор Фуллер тщательно осмотрит тебя и возьмёт анализ на ВИЧ. — Блять, ещё и мужик. У тебя что, нет секси медсестричек? — обречённо простонал Ди. Он постарался настолько, насколько это возможно, удобно расположиться на кровати с подушкой под животом. — Братиш, — позвал шатен. — М? — устало откликнулся Кроули сложив руки на груди, всё ещё стоя у кровати. — Ты настоящий друг, чувак. Извини, что обслюнявил твою рубашку. Охуенный цвет, кстати. — Ты её, что?.. Агрх, забей, — закатил глаза гангстер. По шкодливому прищуру шатена было видно, что он ниразу не извиняется. — И, Кроули… — Ну что ещё, — теряя терпение рыкнул мужчина. — Принеси льда, а? Попа болит, прям ну очень сильно. — Хастур, — позвал Кроули. — Да блять, — проворчал светловолосый, всё ещё злой за выходку с обезьяной. — Сегодня на встречу с братьями-ебланами едем Лигур и я, а у тебя выходной. — Охуенчик! — Холл звонко хлопнул в ладоши, потирая их в предвкушении отдыха. Хоть какая-то награда и благодарность за тяжелое утро. — И ты нянька малого на этот день, или на пару. В общем, пока я со всем не разберусь, — гангстер указал в сторону Доджера, развалившегося кверху задом на подушках. На этих словах Ди весело отсалютовал Холлу, и тот простонал: — Бля, ну за что-оо?.. — Я на больничном, Кактус, ничего личного, — ехидно сверкнул глазами Ди. — И принеси мне еще аспирин, у меня и голова раскалывается. — Развлекайтесь, мальчики, — ухмыльнулся Коули и выскользнул за дверь. Блондин мрачно посмотрел на горе-любовника, пока тот скороговоркой перечислял пункты своего наскоро придуманного в голове списка. — … на парковке осталась моя дорожная сумка, там «Нинтендо», и оно мне необходимо, чтобы нервишки успокоить. А ещё съезди к Эйбу, надеюсь, он не жрал это "звёздное" говно и откроет тебе. У него лежит охуенский такой бонг, на нём фигурка чёртика и ангела. Привези его мне, окей? Вместе с травкой, разумеется. Можешь и Эйба захватить. Одному мне тут скучно… А ещё я просто зверски хочу жрать… — Мелкий, не нарывайся, — угрожающе прорычал Холл. Ди, как ни в чём не бывало, лежал, оттопырив зад и болтая в воздухе ногами. — Дружище, я почти сутки не ел, из меня вытрахали остатки калорий, я сдохну раньше, чем заживёт моя жопа, — Доджер картинно сложил ладони в молитвенном жесте и жалобно оттопырил нижнюю губу. — Западло накормить страждущего? Где твоё милосердие? — Хорошо, — обречённо вздохнул мужчина. — И чего изволит сожрать ваша пресвятая мученическая задница? — Холл состроил издевательский реверанс. — Хочу джамбалайю, — огласил шатен, и когда Холл предупреждающе потянулся к кобуре пистолета, торопливо добавил. — Тайну, что ты делаешь лучшую джамбалайю, из когда-либо существовавших на берегах Миссисипи, я унесу с собой в могилу, клянусь. Но, дружище, я не могу не воспользоваться таким случаем, — нагло оскалился невыносимый парень. — Тебе с твоей больной жопой сейчас надо йогурты хуярить, — неодобрительно покачал головой светловолосый. — Ни один, даже самый большой в мире хуй в моей заднице, не заставит меня отказаться от твоей стряпни, чувак, смирись, — подмигнул Ди и бессовестно почесал оголившуюся вышеупомянутую часть тела, всю покрытую укусами.***
Выйдя из отеля, Холл почувствовал, как на его локте сомкнулись длинные пальцы в болезненной хватке — это был Кроули, который всё это время ждал его на выходе. — Блять, — возмутился светловолосый, — полегче. — Я позвонил Дагон, она едет сюда. Пойдёте в комнату охраны и прошерстите записи с камер за вчерашнюю ночь. Вас пустят, я уже договорился, — холодно приказал Кроули. Черты его породистого лица исказились в ненависти и злости. В глазах читалось чистое, без единой примеси, «уничтожу». — Я лично убью эту блядь, заставлю страдать за каждый синяк, за каждую царапину на мальчишке. — Эй, эй, давай вдыхай, — Хастур понимал, что если он сейчас не успокоит своего друга, то несдобровать всем, вплоть до уборочного персонала. — С Ди всё в порядке, он меня успешно заёбывает всё новыми идиотскими поручениями, ещё и прокурил весь номер дурью, да так, что туда невозможно зайти. — Ты сейчас сам подтвердил, что он нихуя не в порядке! — повысил голос мужчина. — Ди сглупил, не проследил должным образом за товаром, признаю. Но это был его день, его ночь. Он такого не заслужил, — шипел Кроули, всё ещё больно сжимая локоть Холла. — Поэтому ты сейчас же берёшь Дагон, и вы ищите эту суку. Как только всё выяснишь, сразу звони мне, понял, сразу. — Считай, что уже сделано, — кивнул Хастур, протягивая другу и боссу пачку сигарет, — поверь, сам малой об этом будет загоняться меньше, чем ты сейчас. Он уже названивает тёлочкам, причитая, что так нормально вчера и не потрахался. Это же Бессмертный Ди, старик. Хуй его что подкосит. На этих словах молодой Демон немного успокоился, делая долгую затяжку: — Ты прав. Но у всего есть цена. И эта сука свою заплатит. Лично выебу так, что на всю жизнь запомнит, — Кроули болезненно потёр вздувшуюся вену на виске и добавил. — Ещё кое-что. Найди горничных, которые убирали комнату малого утром. Расспроси их так, как ты «умеешь». Если они что-то кому-то уже растрепали, дай мне знать. — С этим я уже разобрался, — довольно ухмыльнулся светловолосый. — С девахой проблем не будет. Я поговорил с ней, и она подпишет документы на увольнение «по собственному желанию». Молодой гангстер на это одобрительно кивнул, докуривая сигарету.***
Хастур и Дагон сидели перед мониторами, транслирующими вид с камер отеля и клуба «Les Yeux de Marie». Дагон заливалась гомерическим хохотом, а Холл тем временем застыл с вытянутым лицом, закуривая очередную сигарету прямо под табличкой «курить запрещено». — Это самый лютый пиздец, который только мог произойти, — прохрипел мужчина, не отрывая шокированного взгляда от монитора. — А ты говорила, что Кроули не выполнит проспоренное желание. Вот, всё есть — платье, парик и даже каблуки нацепил. Ловко же он на них ногами перебирает, хоть и видно, что в говно. — И ты говоришь, что они ничего не помнят? — восторженно воскликнула Дагон, вытирая слёзы. Кажется, от смеха у неё потекла тушь. — Большая половина клуба после той ночи ничего не помнит. И что тут, блять, удивительного, если они друг друга даже не узнали? — рявкнул Холл, пытаясь угомонить девушку, которую одолел новый приступ смеха. — Чёрт, ну и дерьма они нажрались. — Смотри, смотри, как мило голубки тащатся в комнату! А как Ди держит Кроули за задницу, ну горячо же! — не унималась девушка, ставя на перемотку свой любимый момент. — Нихуя не горячо. В итоге за задницу «подержали» самого Ди. И его нехило так отделали, парень на ногах еле стоит. Сама знаешь, какой Кроули… — мужчина сделал паузу, подбирая слово, — страстный любовник. — Эх, жаль, у нашего малыша нет камер в номере. Такое горячее порно не увидим, — вздохнула Дагон, пытаясь подавить очередной приступ смеха. — Хули ржёшь, дурная? По-твоему это смешно? Кроули пообещал найти и выебать эту бабу с большим монстрическим хуем. Кого он ебать собрался, сам себя? Короче, спора не было, никакого платья и парика — тоже. Что было на Марди Гра, должно остаться на Марди Гра. Почисть тут всё, чтобы и следа не осталось, поняла? Я сейчас не шучу — ни Кроули, ни Доджер об этом узнать не должны. Это приведёт к полнейшему пиздецу. — Хорошо, хорошо, нервный. А ты куда собрался? — кивнула девушка. Её распирало от только что увиденного. Но то, что они узнали, должно было остаться тайной. Дагон это прекрасно понимала, хоть и считала досадным упущением уничтожать такой материал. — К нашему несчастному любовничку, куда же ещё, — проворчал Холл. На подземной парковке отеля на заднем сиденье его серебристого Хаммера ждали своего звёздного часа пакеты с тщательно подобранными продуктами для джамбалайи.