~ 🕷 ~
Габи заваривала любимый чай своего демона. Сегодня утром ей хотелось окружить его своим теплом и заботой. Вернувшись вчера домой, он устало отмахнулся от её вопросов и молча ушёл. Закончив со своими делами, Габи нашла его уже спящим. В последние дни его что-то сильно тревожило. Он перестал заниматься своим любимым делом, которое всегда приводило его в состояние душевного покоя. Древнейший фолиант так и покоился на его столе, зияя разобранным корешком и неотреставрированными страницами. Ей было сложно понять в каких глубинах блуждают его мысли. И даже спросить примерное направление было не у кого. В последние дни она не видела ни Пташку, ни Ангела, и даже Мими перестала забегать на пару слов. После Крылоборства они толком и не виделись. Мельком, и только с Вики. Сама Габи была занята дополнительными занятиями с учениками, пытаясь подготовить их к выпуску. Поэтому в вопросе помощи с Фариа рассчитывать на подруг она не могла. И сегодня Габи решила попробовать выяснить у него самого, что же так влияет на него, заставляя отдаляться от неё. Странное самовозгорание в библиотеке тоже не давало ей покоя. Его объяснения о том, что рядом с ним опасно, совершенно её не устраивали. Ведь по факту, она была единственным близким ему существом. Самым близким. И пусть даже своим молчанием он пытается её уберечь, но… Она должна понимать, от чего он её оберегает. Что угрожает ему? Чего опасаться ей самой? Так много вопросов. Такое странное поведение. И — молчание. Её убивало и нервировало именно оно. Молчание. И пусть даже сам демон никогда не был особо разговорчив, но сейчас его молчание её пугало. И самое странное было то, что фактических причин для его задумчивости она не улавливала. На Земле всё было спокойно. В мире Поднебесном — тоже. Никаких странных ситуаций и всплесков. Уж она бы точно об этом узнала бы. Потому что ученики говорили без умолку, выбалтывая иногда больше информации, чем следовало бы. И Габи всегда была в курсе последних сплетен. Но сейчас — ничего экстраординарного не происходило, а вот её демон был полностью погружен в собственные мысли. Габи поставила чайник на стол, и потянулась к полкам за чашкой Фариа.~🕷~
Демон неспешно застегивал мантию, когда его взгляд упал на пол к изножью кровати. У самой ножки, почти скрытое покрывалом, лежало чёрное перо. Наклонившись, он медленно поднял его, прокручивая между пальцами, рассматривая, угадывая свои собственные серебристые переливы. Всё происходящее было в высшей мере странным. Его крылья теряли оперение? Или же это просто остаточное явление после очередной вспышки в библиотеке? Под его пристальным взглядом опахала пера медленно теряли свой чёрный пигмент… — Фариа, что происходит? Что с тобой? Геральд внимательно смотрел на него. Выискивая в его изменившихся глазах ответы на свои вопросы. Если бы он понимал, что отвечать, это бы упростило бы жизнь обоим, но он не знал. — Я не знаю, Геральд. Не знаю. С того момента, как ты нашёл меня на скале… Нет ничего, понимаешь? Я не могу высвободить поток энергии даже для собственного исцеления… — Нас всех здорово тряхнуло. Сатана вообще почти весь свой резерв угрохал на создание Адской пустоши. Мы все с ним повязаны, наши резервы тоже истощены. Но способности у всех остались. Ты же… Что с твоим даром, Фариа? Ты сейчас нужен нам как никогда! Ангелы пытаются выследить и добить нас поодиночке. Война из одного города раскинулась на огромную территорию. Никто не может понять, что случилось, что произошло, что обратило первый город в пепелище… Сатана молчит, и вероятно есть причины, но… Мы все устали, и на новом месте раны затягиваются медленней. Растраченных резервов не хватает, чтобы покрыть Ад… Нас слишком мало… — Геральд, я чувствую боль каждого. Я вижу её. Как она накрывает вас и пульсирует. Я могу её убрать, забрать себе, но лечить… Я больше не могу вылечить никого. Моя энергия больше не проникает в тела. Я не могу её отдать, чтобы восстановить. Но я могу снять вашу боль. Мне нечего отдать, но я могу забрать… — Придётся разбираться с этим позже. Если ты можешь облегчить боль — забирай её. Каждому из нас нужно хоть немного передышки, чтобы восстановиться. Геральд устало потёр руками лоб. Его открытые раны уже давно затянулись. Но Фариа чувствовал его душевную боль. То, что являлось сутью Геральда, сейчас раздирало его на куски. Обвинитель и Инквизитор боролись за право быть первым. Расшатанные войной нервы и значительная потеря собственной энергии не могли утихомирить ни одну из ипостасей, и это мучило и истязало демона, ослабляя его и без того слабое тело. Неконтролируемые вспышки гнева были прямым тому подтверждением. Не далее как сегодня утром, Геральд едва не убил демона, заподозрив того в шпионаже для белокрылых. И тем нехарактерной была забота этого демона о самом Фариа. — Почему ты носишься со мной, Геральд? Почему? Демон поднял на Фариа взгляд, полный боли и страдания. На мгновение прикрыл веки, скрывая ледяную синь своих глаз, и глухо ответил: — Из моих восьми — ты остался один. Один, слышишь? Все мои демоны полегли там, в руинах города. Мы были сильнее остальных. Мы были самыми подготовленными. И естественно мои демоны были первыми, кто отразил удары. Не выжил никто. Рахман умер сегодня ночью. Ты — остался один. И если в моей власти удержать тебя, я это сделаю. Нас осталось всего шестьдесят шесть. Нас слишком мало. Но если в твоей власти хоть как-то помочь остальным — помоги… Фариа сглотнул и поднялся. Опираясь на Геральда он дошёл до огромного костра, у которого лежали раненные. Медленно выпрямился, раскрыл немного крылья и принял в своё тело первые потоки тёмной тягучей боли. Забирая её у тех, чьи тела она мучала. Понимая, что с каждым новым потоком он сам становится сильнее. Всё легче ему самому даются рваные вдохи. Ощущая, как тёмный разум внутри него оборачивается в эту боль, как в саван, заставляя его пронзительный ладан распространяться по округе, принося умиротворение и давая отдых измученным демонам… Фариа вздрогнул, выныривая из своих воспоминаний. Перо в его руке обратилось в прах, осыпая его пальцы седым пеплом. События давно минувших дней всплывали в памяти яркими вспышками, заставляя его самого проживать заново свою многовековую историю. Что вызывало поток воспоминаний, Фариа не знал. Одиночные перья, или же мысль о том, что родоначальник всего вернулся… Его мысли вернулись к демону. Геральд… Тот, что не дал тогда умереть ему самому, тот, что потом незримо всегда был рядом, тот, кому сам Фариа доверил сосуд, который выбрала Тьма… Тот, кто усилил сосуд, дав ему… — Геральд… Вот кто дал толчок всему… Фариа медленно осел на кровать. Он сам видел частицы Хаоса в пещере на руинах старого города. Но именно там, Геральд провёл свой обряд, подпитав древние руины. Именно тогда, Пташка смогла всё рассмотреть. Именно тогда они все узнали правду о первом городе и первой войне. Но именно тогда рассеянные частицы Хаоса получили мощнейшую подпитку, чтобы в дальнейшем их воссоединение пошло гораздо быстрее. Скала была создана одной из первых, и Тьма, скрывающаяся там, пытаясь удержать память, скрыла в своих клубах и первого Змея, что сорвался с треснувшей рукояти и мельчайшие частицы родоначальника всего. В её власти, перемещаясь меж мирами, было собрать их достаточно. Тьма, как субстанция думающая и живая, не оставляла попыток найти сосуд. Понимая, что одной Тьмы для воссоединения недостаточно. Из века в век, она искала и сама же уничтожала… Пока не пришла Вики… И не создала для Тьмы новое пристанище. Тьма концентрировала частицы, Вики выпускала её, и та приносила новые. Ей потребовались годы, чтобы из мельчайших атомов создать серебряные искры. И именно поэтому, и он сам, и Вики, отчётливо уловили, когда сам прародитель всего стал ещё немного сильнее. — Спасая Пташку, мы невольно ускорили то, что может обернуться катастрофой для всех… Фариа, устало потер своё плечо. Титаническая работа разума лишала его сил. Прошло всего ничего с момента, как он открыл глаза, однако сейчас, он ощущал себя более усталым, чем вчера вечером. Найдя ответы на одни вопросы, он тут же задавал сам себе другие. Ему необходимо восстановить баланс. Иначе, долго он так не протянет. И всё же, даже понимая, что он прав в своей догадке, что Хаос пытается вернуться, Фариа чувствовал, что знать об этом никому не стоит. Та часть внутри него самого, что дала ему второй шанс, что возродила его тело, настойчиво требовала молчания. И это вызывало недоумение. Фариа не видел логики. Но за прошедшие века он научился понимать и слышать то, что жило внутри него. И ещё ни разу его тёмный разум не ошибался. Осталось понять — почему…~ 🕷 ~
Нимуэ повернула голову и застонала. Всё тело болезненно запульсировало. Вчера вечером, она лишь на секунду прикрыла глаза, найдя удобное положение на диване, не задевая поясницу и обожжённое плечо. Но — как оказалось — секунда затянулась на ночь. Она медленно развернулась, прислушиваясь к своему телу. Ладони покрылись тонким слоем новой кожи, плечо, видимо, тоже. Надо лишь добраться до воды и смыть остатки грязи и чёрного налета. Она так и уснула в том, в чём её вернул в покои Сатана. Нимуэ огляделась и прислушалась. Сейчас она точно была одна. Возвращался ли он на ночь? Или же его разочарование в ней самой было столь сильным, что он предпочел ночевать в ином месте? Нимуэ моргнула, чувствуя, как подступают слёзы. Наверное, скажи он ей, что она ему больше не интересна и что он устал от её присутствия, ей бы не было так больно, как от слов о разочаровании. Она бы проглотила бы даже слова о слабости. По сравнению с ним любой бы оказался слаб, это не било так болезненно. Разочарован… Это слово рефреном крутилось в голове, болезненно полосовало едва затянувшуюся за ночь душу. Нимуэ мало чего боялась в своей жизни. В детстве — тумана и поранить крылья, сейчас — сделать что-то, что бросило бы тень на него. Разочарование — означало крах всего. Разочарование — означало, что вся её работа над самой собой, все её действия были неверными. Разочарование — означало, что она не справилась. Нимуэ поднялась, собираясь добраться до ванны и, размочив ткань, стянуть с себя стоявшую колом от сукровицы водолазку. Смыть с себя последствия вчерашнего дня. Толкнув дверь, первое что бросилось в глаза — смятое покрывало с его стороны. Она едва уловимо выдохнула. Значит, всё же вернулся. Но её не разбудил. И ушёл недавно, потому что влага всё ещё стекала по стенам душа. — Не сейчас, — она мотнула головой, отгоняя роившиеся мысли. — Чуть позже. Всё — чуть позже. Горячая вода за считанные минуты размочила ткань, позволяя снять одежду и выбросить её за ненадобностью. Коснувшись поясницы, Нимуэ поняла, что и там всё стянуло новой тонкой кожицей. Не так уж и плохо. В режиме стресса, пусть и дольше, чем ожидал он, но её организм запустил процессы регенерации. Мысли упорно возвращались к его словам. Она оказалась к ним не готова. Она и подумать не могла, что когда-нибудь вообще услышит нечто подобное. Они трудно принимали друг друга, и долго присматривались. Она ещё год отказывалась менять крылья, после того, как он забрал её с Земли, выдергивая из эпицентра шторма. Она взвешивала каждое своё решение, прислушивалась к себе, стараясь понять, а сможет ли она стоять с ним рядом? Справится ли она? Готова ли она принять на себя такую ответственность? Потому что кроме него, на неё смотрел весь Ад. Любое её действие разбиралось на составляющие. И даже его благосклонность не могла оградить её от мелких пакостей поверженных соперниц и презрительно фыркающих демонов. Он прекрасно знал обо всех её затруднениях, но никогда их не обсуждал и не комментировал. Он выпустил её в «воды» Ада, проверяя, насколько хорошо она умеет плавать. И если бы не поддержка Уокер и Люцифера, если бы не Фариа и Мими, она бы навряд ли с честью проплыла свою стартовую стометровку. Было время, когда она вздрагивала от каждого шороха, усилием воли успокаивая расшалившиеся нервы и стараясь не терять лица. Она прекрасно ориентировалась в холодных масках Небес, но оказалась неготовой к открытым эмоциям жителей Ада. Её первые шаги по выжженной пустоши его дома не были лёгкими. Но всё это она сносила безропотно, потому что рядом — был он. Тот, ради кого она изменила свою жизнь. Его молчаливое одобрение, его едва уловимая поддержка. Он тоже менялся. Учился жить, с оглядкой на то, что рядом есть она. За тот год, что они прожили в Соборе, перед тем как она сменила крылья, они оба научились принимать то, что теперь каждый из них уже не сам по себе. Он пытался стать терпимее к её слабостям, она — пыталась привыкнуть к его молчаливой власти. Они искали компромиссы и чётко обозначали границы, за которые нельзя. Смена крыльев была финальной точкой. Безоговорочным принятием для обоих. И вот теперь — разочарование… Нимуэ смахнула слезу. Она никогда бы не подумала, что станет плакать, как обычное существо. Она. Та, которая не терпела подобной слабости ни в ком. Кроме, пожалуй, Уокер. И Мими. Потому что слёзы этих демониц, скорее, были способом избавиться от переполняющих эмоций, нежели обычными женскими истериками. Потому что немного поревев, Уокер вставала и шла сворачивать горы, ну или шею Геральду, смотря что было приоритетнее. Потому что немного поревев, Мими вставала и устраивала праздник без повода, чтобы вернуть себе душевное равновесие. Она, кстати, ни разу не видела, чтобы плакала Габи, хотя понимала, что жизнь с Фариа далеко не сахар. Слава богу, Люцифер не мог плакать по определению… Нимуэ усмехнулась, представив на минуту лицо своего друга. Нет, слёз Люцифера она бы точно не вынесла. Распахнув дверь шкафа, Нимуэ знала, что наденет сегодня. На легкую водолазку опустился фрак. И застёгивая по привычке все свои семнадцать пуговиц, она убирала ненужные мысли, скрывая их в глубине души. Ей надо выйти. Уйти из этих комнат, где, словно издеваясь над ней, память услужливо отражала от стен его «Я — разочарован». Как бы не развивались события дальше, ей нужно закончить доклад. Даже если она не прочтет его лично, она передаст готовый вариант Катрионе. Она не знала, стоит ли ей возвращаться сюда вечером, и что ей теперь делать, после его слов, но уйти отсюда ей было жизненно необходимо. Зашнуровав берцы, Нимуэ отыскала пару тонких перчаток. Пугать своими руками Школу она была не намерена. А к вечеру… — Знать бы, что мне делать к этому самому вечеру… Загнав все свои чувства под замок, выстроив защитную сферу, скрывающую эмоции, она распахнула дверь в коридоры Дворца… Первым, кого она встретила, едва сделав пару шагов, оказался Рондент. Он почтительно склонился, протягивая ей обычный земной картонный стакан с крышкой, из-под которой струился аромат свежесваренного кофе. Нимуэ молчала. Остановившись, она смотрела прямо на Советника, пытаясь понять, что всё это значит. — Распоряжений от вас не было, но зная вас, без глотка вы не существуете. — Какая предусмотрительность. Передайте своему господину, что я не нуждаюсь… — Напиток от чистого сердца, а что касается господина… — Рондент переступил с ноги на ногу, внимательно следя за руками Нимуэ. — Господин велел вам передать, что в полдень вы обязаны быть на скале с двухсторонним водопадом. И, я думаю, вам не надо добавлять, что его решения… — Обсуждению не подлежат? — Именно. Нимуэ усмехнулась. — А если… — На вашем месте, я бы даже не пытался подумать о том, что будет если… Пожалуйста, Нимуэ… — Рондент снова протянул ей стакан. — Что ещё он велел передать, — Нимуэ приняла напиток и сделала шаг по коридору, — из того, что не смог сказать мне лично? — Просто помните, что он… Нимуэ прервала Советника жестом. Тот усмехнулся, глядя на то, что даже лёгкое движение вскинутой руки в перчатке, до боли напоминает другое такое же. Ему были даны чёткие указания. Сообщить и проследить, чтобы она пришла. Но вот о том, что он уполномочен чуть ли не силой доставить её на скалу, Нимуэ знать, пожалуй, не стоит. Он сообщил. И он искренне надеялся на то, что применять эту самую силу, ему не придётся. — Я подумаю, Рондент. Всего хорошего. И она ушла, оставляя его в коридорах. Ему нужно было сообщить об её ответе. Но вот почему-то её «я подумаю» передавать особо не хотелось. Рондент вздохнул и отправился в другую сторону. Этот долгий день только начался…~🕷~
Габи наблюдала. Её демон выглядел так, словно не спал вовсе. Угрюмо сдвинутые на переносице широкие брови, задумчивый взгляд, пытающийся что-то рассмотреть на поверхности чая в своей кружке… — Что тебя беспокоит, Фариа? — голос Габи, ласковый и тихий, разрушил тишину. Фариа медленно поднял на неё свой взгляд и всмотрелся в её лицо. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать всё то, что его беспокоит. Ему вообще не хотелось сейчас ничего обсуждать. Потому что всплывающие воспоминания и постепенно приходящее понимание происходящего выбивали его из привычной колеи. Его разум должен был работать быстрее, его цепочки должны были выстраиваться логичнее, он сам должен быть максимально собран и готов отреагировать на любой поворот. Однако, сил его на всё не хватало. И расходовать их на ненужные выяснения он не собирался. — Габи, я уже говорил, всё нормально… — Но я же вижу, что это не так, — Габи не унималась. Её энергия легко кружила вокруг него, пытаясь подбодрить и успокоить. — Я же вижу, что ты устал и вымотан. В моих силах тебе помочь, но я не знаю — как. Я же близкое тебе существо, не отталкивай меня. Позволь мне разделить с тобой то, что тебя гложет. Он замер, чувствуя, как её тягучий глинтвейн пытается влиться в него, принося глоток свежести и сил. Она пыталась говорить с ним, как со своими учениками. Мягко увещевая, одновременно успокаивая своей энергией. Но он — не они. Она не первый раз пыталась это применить к нему, но впервые это его злило. Он видел и знал каждое её действие наперёд. С точностью до слова, мог бы сейчас воспроизвести всё, что она собиралась сказать. — Габи, я настоятельно тебе советую успокоиться самой и оставить меня в покое… — Фариа, вдвоём всяко легче. Я тебя знаю, — Габи поднялась, обходя стол и подходя к демону. Рука ласково легла на его плечо. — Я вижу, что ты изматываешь себя. Позволь просто помочь… Глинтвейн всколыхнулся и обвился вокруг него в плотный кокон. Она едва уловимо гладила его по плечу, пытаясь настроить на благодушный лад. Фариа снова невольно провел аналогию. И вспомнил… Ему некогда играть в игры Габи, если он не успеет перехватить Геральда утром в Аду, ему придётся тащиться в Школу, чего бы ему искренне не хотелось. Фариа поморщился. Он упускает детали, он слишком отвлекается… — Фариа… — Габи, послушай меня, — Фариа резко встал, скидывая её руку и отстраняясь. — У меня сейчас достаточно дел и срочных вопросов, требующих моего пристального внимания. Ты не помогаешь. Ты отвлекаешь меня, чем делаешь только хуже. Не надо меня успокаивать, как желторотых демонов. Прибереги свои таланты для других. Просто оставь меня сейчас в покое… Займись своими делами, а меня — оставь в покое! И развернувшись, Фариа покинул свой дом. Габи ошарашено смотрела ему вслед. Глинтвейн обиженно всколыхнулся и скрылся за печатями. Она не понимала, чем вызвана его скрытая агрессия по отношению к ней самой. Габи моргнула, чувствуя, как по щеке скатилась слеза. Да что она сделала такого? Что? Она не желала ему зла, всё, чего она хотела — поддержать. Но уже второй раз её помощь была отвергнута. Уже второй раз он оттолкнул её, причиняя боль. Габи быстро отерла слезы, и обхватила себя за плечи руками. Он ведет себя с ней, словно она мимо проходящий демон. Она. Та, что живет с ним под одной крышей. Он не доверяет ей настолько, что даже не говорит ей ни о чём. Он отталкивает её, скрывая свои намерения за личиной мнимой заботы. Обида растекалась в душе Габи, заставляя её вскинуть подбородок и закрыться печатями, замыкая себя в защитную сферу и отгораживая от всего мира. Обида сворачивала свои змеиные кольца, кусая её душу, отравляя своим ядом, заставляя Габи съёжиться и сжаться. Он снова оттолкнул её. Опять. Почему это так чертовски больно?~🕷~
— С каких это пор, ты игнорируешь мои слова? Уокер скрестив руки сверлила Ангела взглядом. Увидев её утром у стен Школы, Вики решила перехватить её сама, не дожидаясь, когда та соизволит поговорить. Почти всю ночь Уокер проворочалась без сна, пытаясь понять с какой стороны ей начать примирение со своим демоном. Дома они едва ли перебросились парой ничего не значащих фраз. Геральд был задумчив, и совершенно не расположен вести диалог. За все эти годы она уже выучила его привычки. В таком состоянии к нему даже в период затишья подходить не стоило, не говоря уже о том, чтобы предпринять попытку примирения. Вики знала и о письме с Небес, и о том, что официально всё уже улажено, и что даже ученикам уже обо всём рассказали… И вроде бы её демону должно было стать легче, но он оставался погруженным в себя, всё ещё что-то обдумывая. Проворочавшись ночь, Вики улетела в Школу, едва наступило утро. Ибо вынести вежливый обмен фразами без дальнейшего конструктивного диалога она была не в состоянии. Решение так и не было найдено, мысли разбегались, а на ту, что могла бы помочь — сама Вики всё ещё злилась. Потому что скажи она хоть слово, хотя бы ей, не Мими, Вики бы не принеслась в Школу не подготовленной. Лазарю не удалось бы ввести её в заблуждение, и она бы сейчас не выискивала способ помириться с Геральдом. Не то, чтобы Вики пыталась перекинуть с больной головы на здоровую, но знать что не одна она в косяке ей, определенно, было легче. И именно поэтому, она решительно схватила Нимуэ за плечо, не давая той проскользнуть в Школу. — Ты о чём? — непонимающе уточнила Нимуэ. — О том, что я вчера сказала тебе, что надо поговорить, но вечером ты так и не пришла. Так объясни мне сейчас, какого чёрта ты не сказала мне про Фару? — Вики ткнула Ангела пальцем в плечо. Нимуэ отошла на шаг от подруги и окинула ту холодным взглядом. Ко всем её проблемам только что добавилась злющая Уокер. Хотя по большому счету, Нимуэ была тут явно не причём. — Если тебе нужно объяснение, я поясню, — холодный тон Ангела заставил Вики опешить. — Мими требовалась помощь с матерью. Скажи я тогда о свернутой шее её сестры, она бы ни слова не запомнила, и в панике провалила бы всю затею. Ты умчалась вслед за Мими. Мне что, надо было тебя догнать? И если уж совсем расставить всё точки над «И» — я шла в библиотеку чтобы обсудить именно смерть Фары. Но ты огорошила меня своими личными проблемами, не дав даже рта раскрыть, пока на нас не свалилась Мими. Твоя злость и твои претензии не обоснованы. А теперь, будь добра, отойди и дай мне пройти, у меня мало времени. Нимуэ сдвинула Уокер, освобождая себе путь, и направилась в Школу. Вики недоумевающе смотрела вслед подруге. — Что с твоими руками? Что произошло? — Тебя это не касается… — Да что, чёрт возьми, происходит? Вики топнула ногой, глядя вслед Ангелу. Она, конечно, тоже не с «доброго утра» начала разговор, но подобного тона Нимуэ себе давно не позволяла. Более того, перчатки на руках означали одно — она спускала излишний накал. И, судя по всему, достаточно долго, чтобы повредить руки и спрятать их за перчатками. Люцифер вчера что-то говорил про «поругались», но Вики не придала его словам никакого значения. Однако сейчас, все последствия были на лицо. Вики задумалась. Как бы там ни было, с Геральдом она уже в ссоре. И только что, видимо, она умудрилась поругаться и с Нимуэ. Такими темпами она вообще разругается со всеми, если не возьмёт себя в руки окончательно и не вспомнит, где именно в её голове обитает мозг. И если Геральд волей судьбы живет с ней в одном месте, то Нимуэ… Вики решительно толкнула двери Школы. Она нагнала Ангела почти у учительской. — Стой, слышишь? Стой! Нимуэ замерла и окинула Вики равнодушным взглядом. После вчерашнего дня, после сегодняшнего утра, в ожидании дня сейчас, выслушивать Уокер совсем не хотелось. Но и устраивать склоку на ровном месте тоже. Нимуэ выжидала. — Это не то, что я хотела… — Да нет, Уокер, ты хотела именно этого, — тон подруги был напрочь лишен эмоций. — Да, но совсем немного. Прости меня. Слышишь? Вся эта ситуация, скандал с Геральдом, Тьма, что пытается вырваться, всё это меня нервирует. И я могу… Прости… — У каждого свои проблемы, Уокер. Но только ты позволяешь себе вывалить их на других, считая их виноватыми. Вики опешила. Что происходит? Где её подруга? Кто эта высокомерная демоница, что сейчас ледяным тоном позволила себе отчитать её, Вики Уокер? Открыв было рот, чтобы ответить Нимуэ, Вики замерла. Перчатки. Слова Люцифера. Нимуэ была там, когда всё произошло. И уж точно она бы не осталась равнодушной. Она бы не смолчала. И будь он трижды Сатана… Неужели-таки поругались? И тоже из-за Фары? Да эта девчонка им точно всю идиллию тут порушит. — А ты попробуй сама хоть раз поделиться своими. Как обычное существо, а не как Снежная Королева. Глядишь, жизнь станет проще… Нимуэ вздрогнула, и сделала шаг, пытаясь обойти Уокер. Но та в свою очередь сделала то, чего не ожидала от себя самой. Она резко обняла Ангела, крепко сжимая её в объятиях. — Мы с тобой можем хоть век тренироваться в остроумии, и кто кого сильнее заденет. Но знай. Я всегда на твоей стороне. Чтобы не случилось, и чтобы он не сделал. Слышишь? Нимуэ позволила себе пару секунд насладиться тёплыми объятиями подруги. — У меня мало времени, — повторила она тихо и отстранилась. — Я приму тебя любой, слышишь? Мы поругаемся, выпьем, поплачем, а потом со всем разберёмся. В конце концов, он не Господь Бог, — кивнула Уокер и вскинула подбородок. — Уокер, он такой же, — Нимуэ невольно улыбнулась и прыснула от смеха. — Да, всё время забываю, но это сути не меняет. Мир? Ангел кивнула. Сейчас ей нужна была хоть одна хорошая эмоция, чтобы не скатиться в болото своего собственного отчаяния. Пусть даже выраженная словами Уокер. Но Нимуэ было важно знать, что в этом мире есть как минимум одно существо, которое на её стороне. Что бы ни случилось. И которое уж точно не будет в ней разочаровано.~🕷~
Геральд с удивлением смотрел на подруг. Проснувшись утром, Вики он дома не обнаружил. Она беспокойно спала и умчалась из дома, едва ли не с рассветом. Им, определённо, нужно было бы поговорить, но оба пока ещё не были к этому готовы. Заметив его, она отступила от Нимуэ, вежливо кивнула ему, бросив короткое «Доброе утро», и затерялась в коридорах Школы. Удивлённый взгляд Ангела остановился на демоне. Геральд кивнул, приветствуя, и распахнул дверь учительской, пропуская Нимуэ вперёд. Она была бледнее, чем обычно, глаза казались холодными и безжизненными. Руки в перчатках сжимали ежедневник. — Не хочешь выпить? — Геральд направился к столу с чашками. — Глифт прямо с утра? — Нимуэ усмехнулась. — Обижаешь, я про чёрный напиток сил. — От сил не откажусь, — она села в одно из кресел. Едва открыв дверь своего дома утром, Геральд нос к носу столкнулся с Фариа. Видимо, утренние паломничества демонов к его дому стали входить в привычку. Памятуя о словах Мелиссы, он почти не удивился. И оказался прав. Фариа в двух словах сообщил, что познакомился со второй дочерью Мамона, но для плодотворной работы ему необходима помощь. Зная Фрею, Геральд понимал что сходу незнакомым существам она не откроется. Девочка ему нравилась, и Геральд не видел причин отказывать Фариа в простой просьбе спуститься на Землю. Обсудив детали и договорившись, оба демона расстались, собираясь чуть позже встретиться у магазина эзотерики. — Тоже немного пошалила? — Геральд кивнул, указывая на перчатки и сделал глоток кофе. — Ваше семейство знает толк в шалостях. — Не будем об этом, — Нимуэ отрицательно покачала головой. — Дети в порядке? А ты сам? — Дети живы. Я всё ещё в Школе. — Видимо, нужно сказать: ну и хорошо… — Видимо. — Вики вспылила? Верно? Демон кивнул. Нимуэ тоже. Они молча смотрели друг на друга. Ни ему, ни ей говорить не хотелось, а обмениваться пустыми фразами было не в их духе. Каждый выяснил что хотел. — В любом случае, она не со зла. Видимо человеческую составляющую её эмоций из неё никогда не вытравить. Но, по большому счету, мы и любим её именно за это, — Нимуэ печально качнула головой. — Мне осталась всего пара вопросов. Если ты не занят, давай уже покончим с этим. — Одного не пойму, зачем ты потащила его с собой. Почему сразу не пришла ко мне? — Геральд, мы оба знаем, что его невозможно «потащить». Он принимает решения сам, и сам же их исполняет. Нам остаётся лишь наблюдать. И принимать последствия… Нимуэ отвернулась, чувствуя, как в голове снова прозвучал его голос. Меньше всего она бы хотела, чтобы кто-то заметил, что с ней что-то не так. И почему-то сейчас она отчётливо поняла, что предстоящая встреча её пугает. Она не знала чего ей ожидать. Не знала, к чему это всё приведёт. Но не подчиниться ему — она тоже не могла. И ожидание смерти сейчас было хуже самой смерти. Геральд уловил её заминку. Уловил мелькнувшую панику в глазах. Но если она не говорит — можно было расколоть Землю надвое, но пояснений от неё так и не дождаться. В этом плане она уступала лишь Сатане. Вот уж где действительно наглядно работала земная присказка Уокер. Муж и жена… Он отмахнулся от мыслей. Ему бы со своей «Сатаной» разобраться… Не влезая в дебри других. Сегодня она была спокойнее и миролюбивей. И если так пойдет и дальше, то к следующему утру, а может и к вечеру, Вики придет с повинной. И если он сам сегодня прояснит вопрос с Фарой и Аароном, то возможно к этому времени и он уже будет готов выслушать её покаяние. Осталось быстро разделаться с просьбой Нимуэ. — Так что там за вопросы? — Геральд поднялся с кресла, подходя к своему столу.~🕷~
— Тадам! — произнесла Мими и театрально раскрыла дверь, приглашая войти. Отремонтированная спальня встретила Мелиссу спокойными бежевыми стенами и витиеватыми изгибами чёрного серебра. Мими постаралась. Ничего лишнего. Всё подобрано с учетом вкуса самой Мелиссы. От былой разрухи не осталось и следа. — Ну, мам! Ну, где восторги и верещания? — Ты меня ни с кем не перепутала, дочь? — Мелисса легко улыбнулась. — Нет. Ты — девочка. А девочки должны верещать от счастья. Ты что, несчастлива? — Мими, — Мелисса расхохоталась, заключая Чернокрылку в объятия. — Мне нравится, правда. — Отлично, — Мими быстро обняла мать в ответ и высвободилась из её рук. — Раз тебе нравится, то… Следующие полчаса Мелисса выслушивала план дочери на их гостиную. А потом на лестницу. А потом… Когда в комнату зашёл Мамон, и, оценив интерьер, шумно высказал своё одобрение, Мелисса подняла вверх обе руки, признавая поражение и оставляя расшалившуюся фантазию дочери на демона. Мамон был не против. Но ровно до того момента, пока Мими с видом заговорщика не произнесла: — И самое главное, твой подвал, папа! В тот момент Мамон очень пожалел, что ему как Мелиссе не нужно было срочно в Департамент Ада.~🕷~
Дойдя до расщелины, Нимуэ не удивилась, увидев на поверхности Советника. Он почтительно склонил голову, выжидающе глядя на Ангела. Нимуэ выдохнула. В конце концов, им как минимум нужно поговорить. Ей — нужно. Она должна знать последствия его «Я разочарован». Он обозначил время аудиенции. Не так плохо. Если всё пойдет по самому худшему сценарию, она хотя бы до вечера сможет найти себе временное пристанище. «Может не стоит хоронить себя раньше времени?» Собственный разум пытался успокоить. Но — тщетно. Тряхнув головой, она молча отдала свои записи Ронденту и шагнула в расщелину. Советник за ней не последовал, понимая, что сопровождать её до места встречи — не обязательно. Самаэль ждал. Сегодня против обыкновения на нём не было ни рубашки, ни пиджака. Чёрная ткань водолазки обтягивала его торс, рукава чуть вздернуты, открывая запястья. Нимуэ мысленно удивилась. Видимо и правда, решил поговорить в неформальной обстановке. Они молчали. Его взгляд спокойно очерчивал её фигуру, лишь на мгновение задержавшись на серебре её глаз. Он уловил и выстроенную защиту, что сегодня была в разы сильнее, и застегнутую на все пуговицы её личную броню. Против него всё это было лепетом новорожденного демона, но она явно пыталась дистанцироваться от него. Значит, он не прогадал. Слова упали в благодатную почву, и сейчас, должно быть, в душе бывшего Ангела бушует ураган из эмоций. Но ему не нужен был ураган внутри. Он нужен был ему на поверхности. Он должен понять границы её возможностей. Пусть даже столь дорогой ценой. Она молчала. Она даже не смотрела ему в глаза, выбрав точку где-то над его плечом. Она не собиралась начинать первой. Звал он, и объясняться тоже — ему. — Продолжим, — наконец отчётливо произнес он и резко взлетел, скрываясь из виду. — Продолжим? — тихо повторила Нимуэ и повернула голову, пытаясь понять куда он исчез. В каком смысле продолжим? Что именно они должны продолжить? Она не может читать его мысли, чёрт возьми. Ей нужно больше информации. Но вокруг стояла тишина, прерываемая лишь шумом водопада, что срывался со скалы недалеко. Нимуэ осторожно сняла перчатки, отбрасывая их в сторону. Несколько раз сжав руки в кулаки, проверяя, насколько восстановилась кожа, она внимательно следила за горизонтом. Но ничего не происходило. Ни огненных сфер, ни потока его энергии. Сердце Нимуэ забилось чаще. Она совершенно не знала, чего ей ожидать. И тут со стороны водопада к ней так явно потянулись щупальца тумана. Нимуэ сглотнула. Туман становился плотнее, перекатываясь клубами, заменяя прозрачность на насыщенность, меняя цвет с белого на серый. И Нимуэ замерла. Серый туман… В считанные секунды туман поглотил всё вокруг. Она физически ощущала, как он клубится вокруг неё, цепляясь за крылья, пытаясь опутать ноги. Внутри Ангела поднялась волна неосознанной паники. Серый туман. Чёртов Дьявол. Он вытаскивал её детские страхи обращая их против неё. Надо лишь успокоиться, надо успокоиться. Она выросла. Она не боится… Сатана бесшумно опустился позади Барсафаэля. Демон следил. Лицо Сатаны ничего не выражало, выдохнув, он прикрыл глаза. Барсафаэль знал: сейчас он взламывает выстроенную Нимуэ защиту. Без этого, проникнуть в её сознание было невозможно. Отведённая ему сегодня роль была безжалостной по своему наполнению. Но ослушаться Владыку — он не мог. Ему придётся. Внутренне он был против, его душа отказывалась делать это с существом, которое было ему дорого. Но у него было чёткое указание. Ослушаться — было равносильно переселению в Небытие. И что выбрать? Её или себя? Откажись он, Сатана всё сделает сам. Но грубее, топорнее, нанося необратимые повреждения. Его выбор был предрешен. — Твой выход, Барсафаэль. Голос Сатаны не оставлял никаких сомнений. Им придётся довести всё начатое до конца. Демон выпрямился, чуть расставив ноги, закрыл глаза и потянулся к Нимуэ… Она почти успокоилась, когда почувствовала, как он сломал выстроенные барьеры. Врываясь в её сознание, круша возведённые стены. Несколько секунд и он, вроде бы, ушёл… Но тут же её с ног сбил поток его энергии, и она рухнула на колени, упираясь руками в землю. Неожиданно её накрыло чувство дикой тревоги и страха. Нимуэ чувствовала чужое влияние. Она пыталась вернуть защиту, но — тщетно. Воздуха не хватало. Чем чаще она вдыхала, тем меньше был сам вдох. Сердце забилось, заглушая все звуки, громыхая ударами в ушах, в горле, в животе. По телу прошла дрожь, вызывая головокружение. Она пыталась стабилизировать своё состояние, уже не обращая внимания на воздействие. Её бил озноб. В теле бушевал выброшенный на фоне классической панической атаки — адреналин. Тело напряглось, собираясь бежать, но она не смогла пошевелить даже пальцем. Руки, упирающиеся в камень, онемели. Больше всего ей хотелось свернуться калачиком и выть. Она уже не контролировала слёзы. Страх и тревога продолжали накатывать волнами, с каждым приливом становясь сильнее. Ей нужно попробовать отползти к скале за спиной. Сжаться там в комок. Переждать. Попытаться… Новая волна удушливого страха разрушила последние остатки разума. Она больше не была думающим существом. Она была смесью адреналина, напряжения и страха. Нимуэ закричала. Крылья непроизвольно раскрылись, пытаясь сделать взмах, и в этот момент в памяти всплыли воспоминания, о которых она и не помнила. Спрятанные сознанием так глубоко и так давно… … — …трусиха, трусиха… Маленький мальчик со щуплыми белыми крыльями бегал вокруг маленькой девочки, которая сильно зажмурилась и пыталась закрыться своими маленькими белыми крылышками. — Смотрите, она трусиха, боится тумана… Злобный детский смех нескольких голосов и удар палкой по ногам, который заставил девочку повалиться на траву. Она заплакала, но глаз так и не открыла, закрывая маленькими ладошками лицо. — Че ты боишься, это ж всего лишь туман. Давайте скинем её с острова… Пусть упадёт в туман… Смех голосов и приближающиеся шаги. Маленькая Нимуэ задрожала всем телом, жалобно всхлипывая. — Не трогайте меня, не надо, пожалуйста! Я вам ничего не сделала, оставьте меня в покое! — Не сделала? А зачем ты избила Тирона? А? Зачем? Типа боевая? Трусиха ты обыкновенная! — Он забрал мою порцию еды, — Нимуэ всхлипнула. — А тебе, дармоедке, вообще ничего не положено. Вы с матерью тут на птичьих правах. Кому нужны эти глупые драконы? Вас терпят из жалости…» «… — Давай, ещё раз Нимуэ… — Я не могу, — девочка заплакала. — Почему? — старый ангел грозно посмотрел на малышку. — У тебя единственной сила только открылась. Ты — угроза. Не научишься контролировать — спалишь весь остров. Не хочешь учиться — вам с матерью тут не место. — Я боюсь… — Это твой дар, чего ты боишься? Ты швыряешься своими молниями направо и налево в уличных драках. А сейчас боишься? Что за наказание на мою голову… — Я не буду больше… Молнии не буду… Каждый раз приходит туман… Научите меня не вызывать их… Заберите их… — Туман одно из проявлений стихий. Он всегда будет с тобой, — старый ангел злился. Схватив девочку за плечо, он встряхнул её. — Выбирай: или учишься или пошла вон отсюда… Девочка вырвалась и выбежала из дома…» «… из огромного котла доносился аромат готового супа. Маленькая девочка нетерпеливо поёрзала. Густой пар кружил над котлом, окутывая грузную женщину, с огромным половником в руке. — Что, прячешься от дождя? — Нет, есть просто очень хочется… — А мамаша твоя где? Опять кормит глупых зверей, забыв о дочери? — Они не глупые. Они очень послушные… — Нам-то они зачем? Разрушают и без того маленький остров. — Они могут приносить пользу. Могут летать на далекие расстояния и приносить тяжелые вещи… — Я смотрю, мать-то голову тебе задурила… Нимуэ насупилась и замолчала. Ангел Мора помешала варево в котле, напевая что-то себе под нос. — А можете чуть громче? Это хорошая песня? — Нимуэ робко взглянула на грузного ангела. Женщина хмыкнула и чуть громче запела:Лишь капля упадёт на Земь За нею ступит тут же Тень Стеною дождь с Небес польёт Он Смерть с собою принесёт. И знают все: и стар и млад Гулять не стоит в этот град. Укрыться нужно, не смотреть… В дождь, что стеною, скачет Смерть. Туман — тот спутник, что всегда Скрывает Смерти два крыла. Окутать, зрения лишить, Позволив Смерти суд вершить…
Нимуэ замерла, съёживаясь от страха. — В дождь скачет Смерть? Правда? — Правда. Белая как туман, что скрывает. Людей на Земле собирает, — ангел усмехнулась, и для острастки махнула половником, вынуждая маленькую Нимуэ разреветься. Она сделает всё, чтобы никогда не встретиться ни со Смертью, ни с туманом…» Нимуэ задыхалась. Руки дрожали. Душу рвали на части болезненные детские воспоминания. Совершенно себя не контролируя, Нимуэ рыдала, проживая снова и снова всё, что происходило много лет назад. Всё, что её разум спрятал, вынуждая подчинить себе свой дар и свою стихию… Туман вокруг неё всё сильнее сжимал свои клубы, словно грозился задушить её в своих серых объятиях. — Ещё глубже. Ты должен достать всё, что связано с туманами. — Она сломается… — Я сказал вскрыть всё… Руки Барсафаэля дрогнули. Он влез слишком глубоко. Застарелые душевные раны маленького ангела были болезненны. Всё его нутро противилось столь сильному воздействию. Он знал: Сатана — контролирует. Он видит всё, что видят они. Но в отличии он них — он явно не проживал эти чувства так же, как сейчас это проживала сама Нимуэ. Так же как сейчас рвалась душа самого Барсафаэля, вытащив эту страшную правду о детстве. Барсафаэль усилил воздействие. По верхней губе демона скользнула первая капля крови, что скатилась из носа… Секундная передышка — и новые воспоминания. Мальчишки, палки, личные страхи. Одинокий маленький ангел, который учился выживать в совсем не дружественном мире. Ребёнок, дар которого пугал самого носителя… И посреди этой вакханалии воспоминаний, она явно ощутила удар энергии, который заставил её слететь с острова, вынуждая начать действовать… Но сил не было. Туман клубился, Нимуэ жмурилась, рефлекторно раскрылись крылья, заставляя её тело дёрнуться и зависнуть в воздухе. Озноб не проходил. Собственная энергия не согревала. Отголоски разума пытались перекричать панику, заставляя крылья едва двигаться, удерживая в густом тумане тело. Воспоминания пролистывались с угрожающей скоростью, вдруг извлекая на свет ещё одно. Оно всплыло само. Неожиданно возникнув, разворачивало картинку… «…удар ноги по ножке кровати заставил Нимуэ вздрогнуть и открыть глаза. Над ней склонился Авалон. Она тихо застонала и отвернулась от него, уставившись в стену. — Сколько можно, Нимуэ! Три месяца! Вставай! Сколько можно! Что за слабость? Моя дочь не может быть слабой! На острове ты была иной! Вставай, я сказал! Я вложил в твоё будущее слишком много сил! А выданный тобой аванс на острове оказался всего лишь наигранной постановкой? Ты — разочаровала меня!» Они оба вздрогнули от этого воспоминания. Его извлек не демон. Она сама. Сатана сглотнул, прикрывая глаза, мотнул головой, вызывая хруст в шее. Он опять повторил путь Авалона. Барсафаэль замер, прислушиваясь к Нимуэ. Нимуэ открыла глаза. Разочарован. Они оба — в ней разочарованы. Она опять не оправдала надежд. Не справилась. Делая вдох, ей показалось, что туман проникает в лёгкие. Но это не важно. В этот момент всё стало неважным. По кругу каруселью бежали воспоминания с острова, лицо Авалона сменялось лицом Самаэля. И в голове отчётливо два разных голоса повторяли одно и тоже. Я — разочарован. И Нимуэ сдалась. Она сложила крылья и позволила туману и дальше проникать в лёгкие. Всё вдруг замерло, потеряв краски. Всё оказалось бессмысленным. Ненужным. В дождь скачет Смерть. И она хочет с ней увидеться. Но уже не для того, чтобы сказать, что она маленькая, и ей рано… Она хочет, чтобы этот туман её забрал… Поглотил… Слился с ней, став единым целым… Сатана замер. Он пытался уловить отголоски её энергии и не мог. Она ускользала, оставляя после себя лишь призрачный след в плотном сером тумане. Барсафаэль дернулся, падая на колени и вытирая кровь, капающую с подбородка. Собрав остатки своих сил, он выпустил поток энергии, пытаясь поймать Нимуэ в пространстве и чуть замедлить её падение. Мысли лихорадочно метались. Он своими руками, только что уничтожил дорогое ему существо… Сердце глухо билось в груди. Думай... Думай! Чёрт возьми… Последнее усилие и он уловил ускользающие мысли Нимуэ. Вгрызаясь в её память, на последнем вздохе вытаскивая картинку… «… — Солнышко моё, вставай, — ласковый голос Леи и легкие касания носа об нос. — Вставай, лучик света. Ну же, малышка, давай… Нимуэ нехотя открыла глаза. — Кто вчера опять подрался? Что за сорванец у меня растёт в кружевных оборках? — Лея крепко обняла дочь, зацеловывая её макушку и поглаживая детские перышки. — Я не дралась. Они опять меня мучали. Я слабая, и они… — Нееет, моё солнышко. Ты — совсем не слабая. Ты просто маленькая и худая. Но. Есть одна маленькая тайна. Для того чтобы победить, не обязательно быть сильной и уметь махать палкой. Хотя, это тоже не помешает. — А что нужно? — Как думаешь, драконы сильнее меня? — Конечно. — Я боюсь их? — Нет. — Они на меня нападают? — Нет, они тебя слушают. — А почему? — Почему? — Нимуэ высунула голову из объятий матери и внимательно на неё посмотрела. — Потому что я даю им то, что им нужно. Но только после того, как они выполнят то, что нужно мне. Они признают мою силу, хотя я слабее их. Нужно просто зайти с другой стороны. — Это как? — Ну, например. Араят, который всё время тебя пугает, боится пауков. Очень. Ты — их не боишься. Так почему бы тебе не поиграть с пауками на полянке, где играет Араят? А Савва дерётся палками, потому что по-другому не умеет. Его дома гоняет отец, потому что Савва никак не научится взрыхлять землю, хотя это его дар. Почему бы тебе не показать ему как это делают твои молнии? Нимуэ замерла, нахмурив свой лобик, обдумывая слова матери. — Запомни, солнышко. Ты у себя одна. Ты — самое ценное, что у тебя есть, и никогда не позволяй ни самой себе, ни кому-либо ещё, умалять твои способности. Ты можешь то, чего не могут другие. Ты — уникальна, моё солнышко. — Но туман… Мамочка, туман… Он несёт Смерть… и я боюсь его больше всего на свете… — Смерть не всегда зло, солнышко. Помнишь очищающий ливень? Слёзы наших драконов приносят облегчение, но зачастую, оно сопровождается смертью. Люди — болеют. Часто очень сильно и болезненно. И Ливень приносит облегчение, забирая души и избавляя их от страданий. Смерть не всегда зло. Иногда — она во благо. Она — отпускает души в иной мир, без боли и страдания. А Туман — её помощник. Он скрывает тайные тропы, по которым уходят души. Он — просто проводник. И с ним вполне можно подружиться. — Правда? — Правда. Хочешь, мы попробуем это сегодня? Возьмем драконов и слетаем на водопады? — Да! — Нимуэ радостно подскочила на кровати. — Тогда вперёд, моё солнышко. И помни, спасти себя, как и убить, можешь только ты сама. Смерть не властна над твоими желаниями…» Нимуэ вздрогнула и резко раскрыла крылья. Она помнила тот день. День, когда она сама сделала первый шаг на пути к своим страхам. День, когда мать была только с ней, когда она подарила ей столько эмоций. День, когда она поверила в то, что она — не слабая. Мама… Её мать пожертвовала всем. Её мать проживает жизнь, которую не заслужила… В то время, как она, её дочь, вдруг решила сложить крылья? Мать учила её не этому… Нимуэ раскрыла глаза. Паника отступала, словно кто-то вытащил всё эмоции и выбросил их за ненадобностью. Туман всё так же клубился, но страха не было. Больше — не было. Ещё взмах, чуть выше, зависая в густой пелене. Как там говорила Лея? Зайти с другой стороны? Думай, Нимуэ, думай… Они на острове. Туман явно не покрывает весь Ад. У него — есть границы. У него — есть источник. Место, где он рождается. Нужно просто зайти с другой стороны.Лишь капля упадёт на Земь За нею ступит тут же Тень
Нимуэ неосознанно прошептала слова старой песни из детства. Ну же, Тень, покажи мне свои границы… Она вскинула руки, заставляя их искриться разрядами. В голове яркой картинкой вспыхнула сеть, похожая на тонкую паутинку, сотканная из разрядов. Сеть пробиралась сквозь туман, пытаясь почувствовать чистый воздух. Искрясь, но не пугая Туман заранее, не пробивая его своими молниями…Стеною дождь с Небес польёт Он Смерть с собою принесёт.
Ну же, где же ты, таинственный источник… Молнии вырвались в свободное пространство, едва выскользнув из границ тумана.И знают все: и стар и млад Гулять не стоит в этот град.
Легко и аккуратно… тонкая паутинка из разрядов начала огибать туман по границе, пытаясь сомкнуться в кольцо. Впервые Нимуэ ощутила, что ей не нужна собственная энергия, чтобы сделать выброс. Она не подпитывала молнии собой. Они словно рождались внутри неё, оставляя её энергию не тронутой, позволяя той, медленно возвращаться в тело.Укрыться нужно, не смотреть… В дождь, что стеною, скачет Смерть.
Круг замкнулся. Сейчас, в данную секунду плотная сеть разрядов Нимуэ полностью окружила огромное облако Тумана.Туман — тот спутник что всегда Скрывает Смерти два крыла.
Попался! А вот теперь — давай поиграем! И Нимуэ начала медленно сгибать пальцы рук, заставляя кольцо своих молний сжимать Туман, пронзая его разрядами, делая его слабее, заставляя растворится и исчезнуть.Окутать, зрения лишить, Позволив Смерти суд вершить…
Последние слова песенки Нимуэ произнесла отчётливо и громко, с силой сжимая руки в кулаки. Мощнейший разряд пронесся в пространстве, туман рассеялся, и Нимуэ с удивлением увидела в сетях своих разрядов незнакомое существо с чёрными крыльями. Оглядевшись, Нимуэ отшвырнула тело на траву острова и резко спустившись, придавила горло демона ногой в ботинке. — А ты ещё кто такой? — Нимуэ моргнула, осматривая добычу. — Такая… На земле раскинув руки, признавая поражение лежала демоница. Пепельные волосы, кожаные ремни корсета, огромные глаза, в которых сейчас читался страх, вперемешку с восхищением. — Я спросила, кто ты какая, чёрт возьми, — Нимуэ сильнее надавила на горло. — Нимуэ, — позади неё раздался повелительный голос Сатаны. — Отпусти её, ты причиняешь боль… Ты перегибаешь... Нимуэ развернулась и волна негодования захлестнула её с головой. Она причиняет боль? Она? Перегибает? То есть всё, что он только что провернул, это так, робкое приветствие? Она-то боль причиняет? То есть, он… Нимуэ презрительно фыркнула. Да шёл бы ты, Самаэль… Хватит. С неё — точно хватит. И Нимуэ резко взлетела, покидая остров. Самаэль выдохнул, наблюдая, как с земли поднялась демоница, потирая шею. На остров устало опустился Барсафаэль, садясь на самый край, пытаясь вытереть сочащуюся кровь. Самаэль кивнул, и призвал водоворот. Демоница медленно дошла до демона, опускаясь рядом и кладя руку на его плечо. — Силища огромная, но, думала, не сдюжит… В какой-то момент, я думала она сдастся. — Она и сдалась, — глухо произнес Барсафаэль. — А он просто стоял и смотрел. — У тебя не было выбора. Ни у кого из нас не было выбора. — Я уничтожил её собственными руками, — Барсафаэль растеряно посмотрел на свои руки, перепачканные кровью. — Она тебе нравится, — демоница кивнула. — Это ты вытащил её? Барсафаэль молчал. — Он не простит тебе этого. Хотя… После всего, она навряд ли останется в Аду. Стоили ли его драконьи методы таких последствий? — Его мысли нам не ведомы… Но я навряд ли смогу теперь смотреть ей в глаза, Толана, — Барсафаэль качнул головой. — Посмотришь, а если он прикажет — повторишь всё это с начала. У нас нет выбора. — Выбор всегда есть, Толана. Вот только цена может быть высокой. Но я свою уже заплатил. — Поживём — увидим. Пошли, нам стоит выпить и умыться… — Иди, мне стоит о многом подумать, Толана… — Только не наделай глупостей, Барса… Не подставляйся… Демон устало кивнул, и вытер последние капли крови.