***
Сяо Синчэнь проснулся в надежных объятиях Цзычэня, его сердце переполняла радость, надежды и предвкушение, но столь приподнятое настроение длилось едва ли одну палочку горящих благовоний — аккурат до того момента, как они, одевшись, не направились к двери Сюэ Яна, чтобы постучаться. В ответ раздалась лишь тишина. Постучавшись снова, Сяо Синчэнь чуть склонил голову, прислушиваясь, и нахмурился в неопределенном беспокойстве. — Ты же говорил, что он чутко спит, разве нет?.. Когда и после третьего раза ему никто не ответил, он осторожно взялся за ручку двери, и его беспокойство лишь усилилось, потому что та открылась без лишних усилий. В комнате оказалось пусто. — Его здесь нет, — уточнил Цзычэнь, войдя следом, хоть он и так уже все понял. Голос Цзычэня тоже звучал напряженно. — Может, спустился за завтраком? — предположил Сяо Синчэнь, еще раз прощупывая комнату всеми своими ощущениями, но она по-прежнему оставалась пустой. — Кровать не тронута, — произнес еще более напряженным голосом Цзычэнь. — Не думаю, что он вообще здесь спал этой ночью. Беспокойство превратилось в нечто ледяное, по коже побежали мурашки. — Куда же он мог деться? Ты же не думаешь, что… Внезапно у него пересохло во рту. Сюэ Ян так расстроился, когда речь зашла о раздельных комнатах на ночь, Сяо Синчэнь попытался вспомнить, что именно сказал и сказал ли хоть что-то, чтобы усмирить бурную эмоциональную вспышку, — прошлым вечером он был слишком увлечен собственными желаниями и тревогой Цзычэня, чтобы уделить этому более пристальное внимание. — Он бы не стал нас бросать… не стал бы ведь? — Нужно поискать его, — процедил Цзычэнь в равной степени обеспокоенно и сердито, но Синчэнь так и не смог заставить себя уточнить, беспокоится ли тот о Сюэ Яне или о том, что он может натворить. Ему удалось лишь оцепенело кивнуть и направиться следом за Цзычэнем в зал для чаепития, чтобы усилием воли вынудить себя спросить, видел ли кто Сюэ Яна этим утром. Их отрицательные ответы, признаться, теперь его уже не удивляли. — Куда он мог пойти? — беспомощно спросил он, как только они оказались на улице. Утреннее солнышко оказалось теплым, но не настолько, чтобы обжигать его заледеневшую кожу. — Не знаю, — голос Цзычэня звучал так же потерянно и огорченно. — Ну почему он всегда ведет себя как… — он оборвал себя на полуслове и сделал глубокий вдох, выравнивая дыхание. — Давай поспрашиваем у людей. Может, кто что видел. Сяо Синчэнь все так же оцепенело кивнул. Казалось, начало чего-то прекрасного вот-вот испарится, стоит только появиться первому утреннему ветерку — и это так несправедливо. Они начали действовать согласно плану, спускаясь вниз по улице и спрашивая как местных торговцев, так и случайных прохожих, но Сюэ Ян словно бы испарился в воздухе. — А что, если он ушел? — тонким дрожащим голосом предположил Синчэнь. — Прошлой ночью он… так расстроился. — Едва ли это достойное оправдание, — огрызнулся Цзычэнь, явно беспокоящийся о том же самом. Но затем едва заметно, успокаивающе прикоснулся к руке. — Мы найдем его. Обещаю. Если ты достаточно уверен в своих возможностях, мы можем разделиться и так охватить больше пространства. Сюэ Ян наименее неприметный человек из всех, кого я знаю. Кто-нибудь да сталкивался с ним. — Надеюсь, — Синчэнь вынудил себя улыбнуться и коротко кивнуть. — Давай встретимся в чайном доме, как только… как только найдем его. Ладонь Цзычэнь скользнула по его руке в ладонь и легонько, привычно сжала — поцелуй пальцами, незаметный для чужих глаз. — Мы найдем его, Синчэнь. Обещаю. — Спасибо, — он сжал его пальцы в ответ, имея в виду «я люблю тебя». Отпустив руку Цзычэня, чтобы тот мог уйти, Синчэнь уже и вспомнить не мог, когда чувствовал себя настолько мучительно одиноким.***
Сун Ланю было известно великое множество вполне обоснованных причин и аргументов, чтобы хотеть причинить изрядное количество телесных повреждений в качестве наказания одному небезызвестному преступнику из Куйчжоу, но опустошенное выражение лица Синчэня сейчас стояло во главе этого списка. Да чтоб ему! Как будто все и без того недостаточно сложно — только очередной мелкой истерики Сюэ Яна и не хватало! Остается лишь надеяться, что тот не натворил ничего непростительного и глупого в порыве своей досады. Тоненький мерзкий голосок где-то за гранью его сознания подсказывал, что если бы Сюэ Ян и правда ушел, все без сомнений стало бы… куда проще. Синчэнь был бы в безопасности, окутанный неоспоримой любовью рядом с ним… Но, конечно же, с разбитым сердцем. Он сердито подавил этот голос и продолжил свои поиски. После ссоры в Ванчуане Сюэ Ян всего через несколько часов притащился обратно — немного угрюмый и усталый, только и всего. А когда он рванул прочь в Муйшане… «В Муйшане он бы уже никогда не смог вернуться», — осознал Сун Лань, внезапно почувствовав себя так, словно проглотил огромную глыбу льда с заостренными гранями. Ему вдруг вспомнился блеск чужого, опускающегося меча, который удалось отклонить в последний момент — появись он хоть на мгновение позже, и голова Сюэ Яна катилась бы по пыльной улице ему навстречу. Кретин! Это ж каким надо быть безнадежным, невероятно бесячим кретином, чтобы вот так поступить! Поступить с ними всеми, с Синчэнем! С нарастающей яростью и опасениями он продолжил искать, спрашивая любого, кто готов был взять в руки речевой талисман, не видели ли они Сюэ Яна. Он обыскивал каждую улицу, затем каждый переулок, все рыночные площади и мосты до тех пор, пока незнакомый город не начал кровоточить и расплываться в его голове, превращаясь в лабиринт безнадежного отчаяния. — Вы не видели здесь однорукого человека в одежде заклинателя, примерно вот такого роста? — он все спрашивал и спрашивал, чувствуя себя так, словно уже был здесь с теми же вопросами — да только не здесь, а в Тяньчжоу, и целую вечность назад. Тогда он нашел лишь тело в гробу. В это время суток закоулки с сомнительной репутацией оставались преимущественно пустынны, большая часть ставен была закрыта, тем не менее девица средних лет в неплохой, но откровенной одежде и с броским макияжем все продолжала изучать его расчётливым взглядом, стоя в дверном проеме по ту сторону улицы. — Вы здесь не встречали однорукого мужчину, примерно вот такого роста? — упрямо подошел он к ней, спрашивая все о том же, и на ее лице проступило разочарование от того, что врученная ей серебряная монета на самом деле оказалась вовсе не проявлением развратного интереса. — Зависит от того, кто им интересуется, даочжан, — девица сощурила взгляд, а Сун Лань впервые за весь сегодняшний день услышал хоть что-то, кроме равнодушного «нет», и это моментально вырвало его из плена мрачных размышлений. — Что тебе до него? — Это… Мой спутник, — промямлил он, внезапно чувствуя себя опьяненным глупой надеждой. — Прошлой ночью он ушел, не сказав ни слова и мы — мой друг и я — начали волноваться. Вы его видели? Девица сузила глаза еще сильнее, но, втянув воздух сквозь зубы, наконец кивнула. — Чокнутый такой, да? — хихикнула она, прикрыв заостренными ноготками ярко-алые губы. — Одной рукой нанес столько ущерба, сколько иной и с двумя не сможет! Ты припозднился чутка, тут вот на мостовой только-только кровь успели смыть — какая жалость. Какой бы ни была надежда, зародившаяся в его сердце, она тут же осела привкусом пепла во рту. — Он кого-то убил? — его внутренности сжались в ожидании ответа. Если Сюэ Ян кого-то убил… Если он вернулся к старому себе, начал убивать и причинять вред другим… Они не смогут это принять. Им придется… Его разум тут же застопорился, отпрянув от вполне логического и неизбежного окончания этих размышлений. Он не сразу осознал, что разрисованная девица покачала головой, и еще больше времени у него ушло на то, чтобы понять ее ответ. Нет. — Просто хорошенечко отмудохал ублюдка, вот и все, — пожала плечами она. — Я уже не раз видела, как этот паршивец рыскает тут, все мы видели, собственно. Мерзкий тип, выискивает молоденьких, одиноких девчонок — знает же, что ему все сойдет с рук, конечно, а как же иначе? Папашка-то его самых богатый торгаш в городе. Она скривилась и с отвращением покачала головой. Все еще не в силах взять себя в руки, Сун Лань усердно пытался не пропустить ничего из ее тирады. — Некоторых девчонок потом вылавливали в реке, но стражи порядка говорят, мол, они сами прыгнули с моста, не в силах вынести позор такой жизни. Но вот надо же, оказывается, когда прыгаешь с моста, на шее и бедрах остаются синяки! Забавно, правда? Люди привыкли отворачиваться, когда богачи творят, что им вздумается, и берут, что им захочется! Что ж. Полагаю, да простят мне небеса, и я такой бываю, но споры с сильными мира сего себе дороже, можно ведь лишиться всего, что у тебя есть! Но твой приятель… Он не отвернулся. Ее лицо исказилось широкой, почти сумасшедшей улыбкой. — Паршивец получил по заслугам, и теперь этот кусок говна едва ли сможет приставать к несчастным девочкам! Потому что вместе с половиной своих зубов он оставил на брусчатке еще и парочку хорошеньких сувенирчиков! Сун Лань тупо моргнул, и, должно быть, на его лице отразилась некая озадаченность, потому что девица хихикнула и опустила ладони на уровень промежности, словно бы сжимая там что-то, — только после этого его осенило, и он вздрогнул. — Вот почему я спросила, откуда ты его знаешь, — пожала плечами она, возвращаясь к изначальному вопросу. — Большинство других просто не стали бы вмешиваться и прошли бы мимо. Но он заступился за нас, этот твой однорукий приятель, он спас девчонку и преподал этому куску дерьма достойный урок. Так что я не собираюсь пускать по его следу каких-нибудь наемников или проплаченных головорезов. Сун Ланю очень хотелось бы поверить в то, что Сюэ Ян сорвался и выпустил на свободу свою кровожадность исключительно ради чувства морального долга, а не потому, что нарывался на драку изначально. — Больше никто не пострадал? — уточнил он, желая убедиться в самом главным: с остальным можно будет разобраться потом. — Человек, который был избит, он жив? — Ну, прямо сейчас он, вероятно, сожалеет, что не сдох, — жизнерадостно кивнула она и тут же снова поморщилась. — Спасибо, — поклонился он. — А вы случайно не видели, в какую сторону направился… мой приятель? Одарив его напоследок очередным пристальным взглядом, разрисованная девица все же пожала плечами и махнула рукой вниз по улице. — Скрылся куда-то вон туда еще до того, как появились стражи. Как встретишь его, передай спасибо. Я бы предложила заглянуть на стаканчик, но, полагаю, вам сейчас стоит задуматься о том, чтобы на какое-то время исчезнуть из города. Тот гнилой ублюдок вполне способен устроить неприятности, как только мышцы его лица позволят ему заговорить. Так что будьте начеку. Помесь гнева и опасений накрыла его с новой силой, перекрыв все возникшее было облегчение. Сун Лань опять поклонился и предложил щедрый кус серебра в обмен на монету речевого талисмана. — Благодарю за помощь. Если вам еще доведется увидеть моего спутника… Передайте ему, чтобы возвращался обратно. Его друг очень беспокоится. Спрятав речевой талисман обратно в рукав, он ускорил свой шаг вниз по улице: желание схватить Сюэ Яна за воротник и устроить хорошую встряску его мозгам возрастало с каждым мгновением и сейчас казалось сильным как никогда. Он по-прежнему опасен, по-прежнему смертельно кровожаден, даже теперь, и, возможно, они оба оказались абсолютными дураками, позабыв об этом, позволив себе стать беспечными и ослабить бдительность… Нужно будет обсудить это чуть позже. Сейчас же… Сейчас Сун Ланю предстоит найти этого треклятого тигра и приволочь за шкирку обратно в горы.***
Наконец-то Сяо Синчэню удалось найти Сюэ Яна на одном из множества мостов, пересекающих канал этого города: внезапная вспышка смертельно-обжигающего солнечного света неподалеку безошибочно вторглась в пределы его восприятия. Снующая туда-сюда толпа создавала эффект размытости, но, судя по всему, Сюэ Ян стоял в самой высокой точке моста, свесившись с перил и глядя на застоявшуюся, вонючую воду внизу. Он прошел этот мост до половины и остановился, балансируя на середине, где-то между «остаться» или «уйти». Сердце зашлось от облегчения, и Сяо Синчэнь подошел ближе, остановившись в паре шагов. — Сюэ Ян. Судя по ощущению легкого изменения в его духовной энергии, Сюэ Ян повернулся, чтобы глянуть на него. — Сяо Синчэнь, — поприветствовал он в ответ бесцветным, совершенно нечитаемым тоном. Все еще расстроен. Но ничего страшного. Он здесь, а значит, все будет в порядке, ведь можно сделать так, чтобы все было в порядке. Сяо Синчэнь улыбнулся — тепло и широко. — Мы тебя искали. Когда утром выяснилось, что тебя нет… Мы забеспокоились. Сюэ Ян фыркнул, все так же оставаясь на грани досягаемости, словно полудикий, настороженный зверек, к которому не так-то просто подойти. — Забеспокоились обо мне или о городе? — Забеспокоились о том, что тебя ранили, — задумчиво наклонил голову Сяо Синчэнь. — О том, что мы тебя ранили, — он сглотнул, прежде чем продолжить. — Я боялся… Что потерял тебя. Сначала наступила тишина, затем напряжение вроде бы немного уменьшилось и воспринимаемый им смертельно-обжигающий солнечный свет вдруг стал более теплым и менее смертельным. — Ну вот: ты меня нашел, — сказал Сюэ Ян. — Дальше-то что? Сяо Синчэнь снова улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку всю свою любовь и тоску, затем приглашающе протянул ладонь. — Может, вернешься со мной? Энергия Сюэ Яна замерцала, словно бы он неосознанно потянулся к нему, но тут же снова отпрянул. — Что, если я откажусь? — спросил он тем самым слишком уж беззаботным, колким тоном, которым приветствовал его во дворе поместья Чан много лет назад: легкий, почти незаметный намек на насмешку. — Что, если я захочу выбрать свой собственный развеселый путь? Позволишь? Или ты по-прежнему лишь страж, что боится выпустить из рук поводок, затянутый на шее своего узника?.. Сердце внезапно сжалось от ужаса, и Сяо Синчэнь уронил протянутую руку обратно, ведь, в конце концов, ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Он вдруг с болью вспомнил птиц, надежно запертых в клетках. — Если ты хочешь уйти, — твердо выдавил он из себя тихим голосом. — Если ты правда этого хочешь… Я не стану тебя останавливать. Но твой уход разобьет мне сердце. В ушах зазвенела тишина: плеск воды, гул толпы и шум ветра в ивовых ветвях казался чем-то отдаленным, ненастоящим, призрачным. Тут Сюэ Ян вздохнул — и мир вдруг встал на свое место. — Нет, ну что ж, по крайней мере, ты последователен, даочжан, — произнес он куда тише теперь, словно невероятно устал. — В прошлый раз ты сказал то же самое. Такое сердце разбивать не годится. Сяо Синчэнь резко глубоко вздохнул, его сердце сжалось от боли, любви и чего-то очень-очень близкого к воспоминанию. — Пожалуйста, — мягко произнес он, снова протягивая руку. Словно бы предлагая всю свою любовь, тоску и потребность, вкладывая все надежды и все мечты. Его сердце замерло на грани чужого решения. — Пожалуйста, вернись со мной. Отныне все станет лучше — я сделаю все правильно. Обещаю. Еще какое-то мгновение Сюэ Ян колебался, затем наконец ступил навстречу, пересекая невидимую середину моста в пользу Сяо Синчэня, и рука, закованная в перчатку, медленно опустилась в его ладонь. Улыбнувшись, Сяо Синчэнь легонько сжал ее. — Спасибо, — ласково произнес он, имея в виду «я люблю тебя». Сюэ Ян лишь фыркнул в ответ, но его хватка стала крепче, даже несмотря на дрожащую ладонь. Слегка потянув его за собой, Сяо Синчэнь повернулся спиной к этому судьбоносному, почти пересеченному мосту, сжимая чужую ладонь еще сильней по мере того, как они уходили оттуда вдвоем.***
— Мой даою еще не вернулся? — уточнил Сяо Синчэнь, как только они вернулись в чайный дом, и, едва прислужник ответил «нет», улыбнулся, радуясь представившейся возможности. — Вот как, ясно, спасибо. Не могли бы вы передать ему, когда он вернется, что я нашел нашего друга и просил его подождать нас здесь, внизу? Мы спустимся к ужину через какое-то время. — Это что же, мы даже не пообедаем? — проворчал Сюэ Ян, хоть и сжимал его руку так, словно никогда не собирался ее выпускать. — Я ничего не ел с самого вчерашнего вечера, умираю с голоду. Сяо Синчэнь издал короткий смешок и нежно сжал его ладонь — ему так и не удалось сдержать довольно бесстыдную, полную нетерпеливого предвкушения ухмылку. — Ну, мне показалось, что было бы замечательно провести какое-то время вдвоем, только ты и я. Прошло… довольно много времени с тех пор, как мы делали это, разве нет? Сюэ Ян издал преувеличенно громкий вздох, но позволил утащить себя вверх по лестнице. — Мы буквально позавчера ходили вдвоем на Ночную охоту, — отметил он, и Сяо Синчэнь снова хохотнул, качая головой. Ему вспомнилось, как бесцеремонно Сюэ Ян раздирал слои его одежды во время той Ночной охоты, как теплые пальцы скользили по груди, то и дело впиваясь глубже… Все его тело вспыхнуло от жара, буквально изнывая от желания. Голод проник в его плоть, в его кости настолько глубоко, что даже потеря воспоминаний — даже собственная смерть — не смогла его искоренить. Он был голоден до тела Сюэ Яна, жаждал его всем своим телом. — Заходи, прошу. Устраивайся поудобней, — промурлыкал он, сопровождая слова приглашающим жестом в комнату, которую они с Цзычэнем делили прошлой ночью. Войдя следом за Сюэ Яном, он тщательно запер дверь изнутри, а затем направился к кровати совершенно размеренной, величавой походкой. — Я и правда… искал возможности, чтобы получить тебя в свое полное распоряжение хотя бы на некоторое время. Я жаждал этого так давно. Безликий любовник в его снах порой бывал грубым, и ему становилось так приятно, что от одного только воспоминания об этом его прошивало дрожью… Тогда это был Сюэ Ян под маской, вынужденный притворяться его милым другом. Так каким же он будет теперь, когда нет нужды сдерживаться, когда тигру наконец удалось вырваться на свободу? По-прежнему агрессивный, со всей накопившейся энергией, то и дело мерцающей на грани осязания… Сяо Синчэнь вздрогнул, неосознанно скользнув языком по губам. Беспокойный, как и всегда, Сюэ Ян повернулся спиной к нему еще в самом начале речи и теперь шастал по комнате, без интереса хватая то одно, то другое, временами громко вздыхая. — И все же я не понимаю, почему нельзя было провести время вдвоем за обедом внизу? Ты даже не позволил мне хоть какую-то закуску взять с собой! — пожаловался он. — Я же сдохну с голода еще до ужина такими темпами! И будет тут по всему полу валяться груда ссохшихся, мертвых костей. — Сюэ Ян! — нервно рассмеялся Сяо Синчэнь, беспомощно и отчасти нетерпеливо. — Сюэ Ян, хватит, ну! Ты перестанешь твердить о еде хотя бы на мгновение или нет?! Я вообще-то соблазнить тебя тут пытаюсь! Последовавшая за этим тишина была оглушительна. — …Чего? — наконец произнес Сюэ Ян напряженным тоном. — Я соскучился, — просто ответил Сяо Синчэнь и раскрыл руки для объятий, обнажая собственное сердце и желание. В наступившей тишине он без труда мог разобрать прерывистое дыхание Сюэ Яна, громкое и неровное. Затем нерешительные шаги начали приближаться, настороженно и неторопливо, один за другим, пока мерцание обжигающего солнечного света не оказалось прямо перед ним. — Даочжан? — сипло прошептал Сюэ Ян, и это едва ли походило на звук. Он преодолел этот последний, короткий шаг между ними, и Сяо Синчэнь поймал его, заключив в объятия, в невероятно крепкие объятия. Чужая рука медленно обвилась вокруг него — поначалу неуверенно, но вслед за этим впиваясь ладонью так крепко, что их тела наконец сумели прильнуть друг к другу полноценно… С громким, надломленным всхлипом Сюэ Ян вжался в изгиб его горла и… заплакал. Опешив, Сяо Синчэнь скользнул рукой с его спины вверх, чтобы погладить по волосам, и этот жест почему-то ощущался так невероятно привычно, запах, окутывающий его, тоже был невероятно привычным, а тело так идеально вписывалось в его объятия, словно было там всегда. — Все хорошо, — принялся заверять его Сяо Синчэнь, чувствуя, как сжимается собственное горло. Он вжимал Сюэ Яна в себя настолько сильно, что мог почувствовать фантомное биение чужого сердца напротив своего. — Все хорошо. Сюэ Ян расплакался еще горше, из-за чего его голос начал звучать в равной степени испуганно и разъяренно. Он заходился в удушающих рыданиях, а все его тело то и дело сотрясала невероятная дрожь, отчего Сяо Синчэнь не на шутку испугался, что стоит ему хоть на мгновение ослабить хватку, как Сюэ Ян тут же упадет и развалится на части. Сюэ Ян плакал так, словно в нем сломалась какая-то внутренняя печать и бесконечные годы ужаса и горечи решили вдруг разом вырваться наружу подобно ядовитой, застоявшейся крови, хлещущей из проколотой раны. — Сяо Синчэнь, — выдавил Сюэ Ян, вжавшись в ткань его ханьфу, отчего звук получился таким искаженным, что ему пришлось угадывать в нем свое имя. — Сяо Синчэнь… — Я тоже соскучился, — выдохнул он, снова и снова продолжая поглаживать эти плотные, мягкие волосы, несмотря на то, что его собственные пальцы дрожали, и Сюэ Ян вдруг снова издал громкий надломленный всхлип. — Ты исчез, — принялся было обвинять он, но его голос снова утонул во всхлипах, вынуждая все его тело в очередной раз содрогнуться. Сюэ Ян вцепился в него так яростно, как цепляется испуганный, тонущий ребенок. — Ты бросил меня!.. Ты уме... ты... Даочжан... — Теперь я здесь, — промурлыкал Сяо Синчэнь, прижимая его к себе еще сильнее. — Мы оба здесь. Теперь все будет хорошо, обещаю… — Мне очень жаль, — захлебываясь выдохнул Сюэ Ян куда-то в его шею, и Сяо Синчэнь замер. — Тебе жаль?.. — сдавленно переспросил он, внезапно утратив возможность нормально дышать. Сюэ Ян издал звук, который мог бы быть как согласием, так и вспышкой ярости от того, что ему не удается набрать достаточно воздуха, чтобы заговорить. Все, что у него получалось сейчас, — просто цепляться так, как будто от этого зависит его жизнь, как будто он никогда и ни за что больше его не отпустит. — Я не хотел… Но ты ранил меня! — в итоге прошипел он, заходясь в слезах. — Ты сделал мне так больно! Разумеется, я должен был… Но я же не думал, что ты… Я не хотел тебя потерять. Тупой, дурацкий… Жадно глотая воздух, Сюэ Ян все же сдался, зарываясь еще глубже лицом в ткань одежды, вынуждая Сяо Синчэня тоже, сглотнув, задрожать. — Спасибо, — Сяо Синчэнь вцепился в него так же сильно, как и он сам. — Что попросил прощения. Для меня это очень важно. Сюэ Ян прорычал что-то неразборчивое в его ключицы, но Синчэнь сумел уловить некоторые слова: — …заставил меня. Сказал, тебе нужно… услышать это. — Спасибо, — повторил Синчэнь, пытаясь улыбнуться, его глазницы снова начали ныть. Но он лишь усилил хватку своих объятий. — Я… думаю, мне и правда нужно было. Он чуть наклонил голову, чтобы оставить неуклюжий поцелуй на макушке Сюэ Яна, отчего тот начал плакать еще сильнее, каждый всхлип сотрясал его тело, словно разрывая его изнутри, безжалостно и мучительно. — О, Сюэ Ян… — пробормотал он в его мягкие волосы. — Мне тоже очень жаль. Что причинил тебе боль. И тогда, и после. И что сомневался. В том, что ты любишь меня. Сюэ Ян издал низкий, протестующий звук, изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, но тщетно. — Нет, это не… — просипел он, словно бы пытаясь рассмеяться своим привычным дерзким смехом, но вместо этого получилась лишь серия очередных надрывных, захлебывающихся всхлипов. — Не будь дураком, можно подумать, я бы стал… можно подумать, я знаю, что такое это ваша дурацкая любовь… — Это она и есть, — срывающимся голосом ответил Сяо Синчэнь, теплое и липкое принялось заполнять его глазницы. — Вот это все. Ты никогда не оставлял меня. Когда бы я ни протянул руку, ты всегда был рядом. Чего бы я ни захотел, ты всегда пытался мне дать это. Если уж это не любовь, тогда что же тогда? — Я не знаю, — выдавил Сюэ Ян сквозь стиснутые зубы. Его голос звучал агрессивно, безнадежно потерянно, испуганно до чертиков — и откровенно. — Это глупо. — Но ты все равно сказал бы это?.. — спросил Сяо Синчэнь, тяжело сглотнув: во рту внезапно пересохло. — Если бы я попросил? Это очень… важно для меня. Услышать. Он почувствовал, как у Сюэ Яна сначала перехватило дыхание, а потом оно участилось, вызывая мурашки на коже в районе шеи, куда тот дышал. Тело в его руках дрожало куда сильнее, чем он сам, поэтому Сяо Синчэнь заставил себя подождать, затаив дыхание. Слова прозвучали не громче шепота, осели едва ощутимым выдохом куда-то под мочкой уха, но все равно пронзили его сердце. — Я тоже тебя люблю, — с трудом произнес Сяо Синчэнь в ответ, и его голос в конце концов тоже зазвучал надломленно. — Сюэ Ян. Я люблю тебя. Возможно, мне не стоило бы, но это так. Я люблю тебя. Когда он приподнял лицо Сюэ Яна, чтобы наконец поцеловать, его губы оказались влажными и солеными от слез. — Не бросай меня, — отчаянно выдохнул Сюэ Ян в его рот между поцелуями, яростно умоляя, цепляясь так сильно, что становилось больно. Рука, закованная в перчатку, постепенно поднялась вверх, чтобы оказаться на затылке и надавить сильнее, прижимая их друг к другу, лицом к лицу. — Больше никогда не бросай меня, ты не сможешь, я убью тебя, я… Пожалуйста… Ох, он уже пытался. Провел столько времени в тщетной попытке сбежать от своей собственной тени — даже умер ради этого. Разрывал себя на куски, чтобы освободиться, снова и снова, только для того, чтобы осознать, что не сможет жить без утраченных частиц. — Не брошу, — пообещал Сяо Синчэнь, чувствуя вкус свежих, теплых слез на губах Сюэ Яна.— А ты больше никогда не причинишь боль мне, — сглотнув, прошептал он, требуя в ответ. — Не причиню, — захлебываясь, отчаянно пообещал Сюэ Ян. — Не причиню, никогда, ни за что. Их тела прижались друг к другу так тесно, что вполне могли бы стать единым целым, их рты делили одно дыхание, а грудные клетки сливались в одну, но для двух бьющихся сердец. — Я люблю тебя, — повторил Сяо Синчэнь, просто потому, что теперь ему было это позволено. Не в силах сдержать собственные слезы, он наклонился, чтобы снова поцеловать его, поцеловать эти невероятно знакомые губы. — Сюэ Ян. — Блядь, — просипел Сюэ Ян едва слышно, но весьма проникновенно, и едва не рухнул, когда его колени подкосились, в одночасье превратив его тело в мертвый груз на руках у Сяо Синчэня. — Ну-ка, пойдем вот сюда, — Сяо Синчэнь осторожно подвел Сюэ Яна за собой, усаживаясь вместе с ним на край кровати и снова прижимая к себе. Сейчас он чувствовал себя истощенным и выжатым, но в то же время легким и невесомым. «Следуй зову своего сердца», — ласково велела ему Баошань Санжэнь, и он последовал, а оно привело его прямо сюда. Сама Вселенная непреклонно сталкивает их друг с другом, словно бы собирая осколки чего-то великого воедино. Как же тогда простому смертному идти против ее воли? Прильнув к нему, Сюэ Ян снова начал содрогаться — то ли от новой волны рыданий, то ли от смеха. — Примерно на этом моменте я обычно просыпаюсь, — наконец выдохнул он, его голос балансировал на грани истерики. — Просыпаешься? — нахмурившись, переспросил Сяо Синчэнь. Издав низкий, болезненный звук, Сюэ Ян, тяжело дыша, вжался в него плотнее, уткнувшись лбом в грудь аккурат напротив сердца. — Мне снилось, так часто… — пробормотал он, измученно, безнадежно хихикнув. — Да все время! Мне снилось, что все сработало! Что что-то сработало и ты вернулся! Что нам удалось начать все сначала. А потом… Он несколько раз глубоко, натужно вдохнул, все еще дрожа, будто в лихорадке. — А потом я… каждый раз… Каждый раз просыпаюсь. И ты по-прежнему мертвый. — О, — желудок Сяо Синчэня словно кто сжал в тиски. — Я не хочу просыпаться, — прошептал Сюэ Ян в самое сердце, его слова звучали так до странного тихо и так по-детски неуверенно, а горячие слезы все продолжали пропитывать ткань одежды. — Если это снова просто сон… Я больше не хочу просыпаться. Лучше умру здесь. — Никаких умираний, — сурово произнес Сяо Синчэнь, снова прижимаясь губами к волосам Сюэ Яна. Словно давая клятву. — Ни моих, ни твоих. Все в порядке. Мы будем в порядке. Медленно-медленно, но все-таки Сюэ Ян, похоже, начал успокаиваться, резкие вздрагивания затихли и сам он обмяк в руках Сяо Синчэня, положив голову тяжелым грузом на чужое плечо. — Ты здесь, — промямлил он, словно бросая вызов, ожидая услышать в ответ отрицания. Рука, закованная в перчатку, хоть и слабо, но все еще цеплялась за его ханьфу на спине. — Я здесь, — заверил Сяо Синчэнь, прислоняясь лбом к его лбу. С его губ непроизвольно сорвался беспомощный истощенный смешок. — Что? — отозвался Сюэ Ян несколько резче, как будто заподозрил, что тот смеется над ним, и теперь готовился огрызнуться. — Ничего, — едва слышно выдавил он из себя, снова прижимаясь губами к лицу Сюэ Яна, сцеловывая с него все-все слезы, бездумно и устало. — Ничего. Просто… Я вовсе не так рассчитывал провести это время. Сюэ Ян издал громкое, обиженное фырканье, обжигая горячим дыханием его шею. — Нет, ну и надо ж было тебе взять и сделать все максимально странным, — пробормотал он, глубоко оскорбившись, судя по тону, и Сяо Синчэнь предпочел не уточнять, кто тут из них двоих разразился рыданиями. Честно говоря, он все еще был несколько ошарашен и обеспокоен тем, что прорвавшееся сквозь всхлип «мне жаль» прозвучало так, словно сердце Сюэ Яна разорвалось на куски в ту же секунду, как он это произнес… — Ты говорил, что пытался соблазнить меня, — явно стараясь сохранить остатки достоинства, пробормотал Сюэ Ян куда-то в яремную впадину, его голос по-прежнему оставался хриплым и сдавленным от слез. — Похоже, придется немного поработать над твоими навыками. Рассмеявшись снова, Сяо Синчэнь прижал теплое, уютное тело еще ближе и покачал головой. — Позже. На сейчас, полагаю, с нас уже хватит волнительных впечатлений. Сюэ Ян тут же напрягся, его пальцы, словно когти, судорожно впились в его одежду. — Что?! Ну уж нет! — зарычал он, отпрянув из его рук так, словно собирался оскалиться ему прямо в лицо. — Ни хуя! Ты не можешь сначала спиздануть, что хочешь меня, а потом просто взять и… взять и передумать!.. Я не позволю… ты не можешь просто… — Шшш, — промурлыкал Сяо Синчэнь, тут же притягивая его обратно, чтобы вынудить эту неистовую тираду затихнуть у собственного сердца. Сюэ Ян яростно сопротивлялся — и он, конечно, силен, но Сяо Синчэнь сильнее, — прежде чем сдаться наконец и, тяжело дыша, снова обмякнуть в его руках. — Все не так, — продолжил мурлыкать Сяо Синчэнь ему в волосы, поглаживая его спинку до тех пор, пока это смертельно-опасное напряжение не начало растворяться под его ладонями. Он и сам наслаждался прикосновениями, в конце концов дорвавшись до такой возможности. — Я не передумал, клянусь. Я и правда хочу тебя, небеса всемогущие, знал бы ты, как я хочу тебя! Но мне нужно… немного времени, чтобы все успокоилось, полагаю, нам обоим нужно. Давай же уделим немного времени для горечи и исцеления, м? Время для любви еще будет — много времени, все время на свете. — Самая тупая речь, которую я только слышал, — заворчал Сюэ Ян куда-то в его одежду, но на этот раз даже не пытался освободиться, когда хватка немного ослабла. Он просто оставался в прежнем положении, обмякший и бескостный в его руках. — Уже достаточно поздно, думаю, нам нужно остаться здесь еще на одну ночь, — принялся размышлять вслух Сяо Синчэнь. — Нужно спросить Цзычэнь, не согласится ли он переночевать в твоей комнате, чтобы ты этой ночью остался со мной. — Что? — Сюэ Ян сделал почти успешную попытку сдержать недоверчивый смешок. — Ты что, серьезно думаешь, что он просто так возьмет и согласится на это? Разрешит выпереть себя, чтоб дать тебе беспрепятственно трахнуть меня? — Мы уже обсуждали это, — спокойно произнес Сяо Синчэнь, получив в ответ очередной сдавленный звук, явно свидетельствующий об ошеломленном неверии. — И он согласился. Разве, по-твоему, так не будет справедливо, с учетом того, что вы двое занимались тем же у меня за спиной? Из-за обилия эмоциональности, слова прозвучали слишком грубо, особенно теперь, когда все было столь хрупким и ненадежным. Сяо Синчэню тут же захотелось вернуть свои слова обратно — Сюэ Ян немедленно вырвался из его рук, коротко резко вдохнув. — Что? Он что, рассказал тебе? — Ему и не пришлось. Тебе стоило бы верить в меня чуточку больше. Вообще-то, вам обоим стоило бы, — Сяо Синчэнь очень старался, чтобы его тон не прозвучал слишком резко. — Я слепой, но не настолько же. — Не, ну… бля, — ошеломленно пробормотал Сюэ Ян. Он открыл рот, словно бы собирался что-то сказать, но передумал и принялся осторожно возвращаться в прежнее положение. Сяо Синчэнь снова обнял его, и стало очевидным, что это именно та реакция, на которую Сюэ Ян рассчитывал: он немедленно растаял в его руках. — Нужно проверить, вернулся ли он, — нарушил тишину Сяо Синчэнь спустя какое-то время. Все это время он просто дышал вместе с Сюэ Яном, путаясь пальцами в его мягких-премягких волосах. — Этим утром он, к слову, тоже разволновался не на шутку. — Только не сейчас, — полусонно, совершенно измотанно, неразборчиво пробормотал Сюэ Ян в запах его ханьфу. — Еще чуть-чуть. — Ты же говорил, что проголодался, — улыбнулся Сяо Синчэнь, но даже не попытался двинуться с места. — Не страшно, — заявил Сюэ Ян, усиливая хватку одной руки и комкая ткань одежды в кулаке. — Просто сдохну тут от голода и все, делов-то. Неплохой способ умереть, вообще-то. Смеясь, Сяо Синчэнь покачал головой и неловко согнулся, чтоб в очередной раз наугад поцеловать его лицо. — Хорошо, тогда посидим так еще чуть-чуть. Они здесь — они оба здесь. Все еще. Снова. Вместе. И у них все теперь будет хорошо.***
— С возвращением, даочжан! Твои друзья просили тебя быть столь любезным и подождать их здесь, они скоро спустятся к ужину, — услышал он, вернувшись к чайному дому с пустыми руками, и это означало, что, по крайней мере, хоть кому-то из них удалось найти Сюэ Яна. Примерно на этом моменте ему стоило бы испытывать облегчение. А вот к чему он не был готов, так это к ледяной хватке внизу живота — словно бы ярость и горечь слились воедино, превратившись в извивающуюся, обозленную и кусающуюся змею, чей яд капал на все внутренности без исключения. — Благодарю вас, — каким-то образом сумел выдавить из себя Сун Лань. — Могу ли я пока что попросить чая? И вот он принялся ждать. И еще ждать. И снова ждать. Он изо всех сил старался войти в состояние бездействия, чтобы просто существовать, не обращая внимания на, кажется, нескончаемый поток времени и размышлений о том, что могло бы заставить их настолько задержаться. Он пытался не думать о том, как мог бы выглядеть Синчэнь, распластанный под ненасытным телом Сюэ Яна… Или, может быть, — с чего ты взял, что ему нравится больше принимать, чем отдавать? — Синчэнь, распинающий Сюэ Яна, вынуждающий его издавать те самые, жалобные звуки… Сун Лань сурово взялся за очередную чашку чая. Почти превращая процесс в медитацию, он начал сосредотачиваться на каждом глотке, изучая едва ощутимый аромат, его тепло, завитушки пара, бликующие на свету… Ни черта не помогало. Ожидание превратилось в бесконечную пытку, но стоило только увидеть проблеск знакомой, белой одежды, когда эти двое показались на лестнице, как все стало еще хуже. Они держались за руки. Сун Лань зажмурился, крепко сжав челюсти, чтобы подготовиться к столкновению с бесстыдным триумфом, который наверняка проявится в темном взгляде Сюэ Яна, в его собственнической ухмылке, так и орущей во все стороны: Я победил! Он мой! Сун Лань заставил себя открыть глаза, когда они приблизились к столу, и тут же моргнул. — Цзычэнь, — поприветствовал его Синчэнь, грациозно опускаясь на свое место напротив, Сюэ Ян же следовал за ним, как марионетка на слабо натянутых нитках. Его лицо распухло, а глаза были куда более остекленевшими и красными, чем тем вечером в Муйшане, когда тот напился до невменяемости. — Все в порядке? — выпалил он еще до того, как успел себя остановить, и Синчэнь кивнул с едва заметной, усталой улыбкой. — Да, теперь все в порядке. Нам просто нужно было многое обсудить. Спасибо, что подождал. Сюэ Ян просто молча пялился на их переплетенные пальцы, словно бы не верил своим глазам, и категорически отказывался встречаться взглядом с Сун Ланем. — Я тут подумал, почему бы нам не остаться здесь еще на одну ночь, — спокойно продолжал Синчэнь, как будто вся ситуация была абсолютно нормальной. — Займешь сегодня свободную комнату, Цзычэнь?.. Беспокойная змея в его желудке снова заворочалась от столь откровенного, искреннего вопроса и всего того, что под ним подразумевалось, выпуская очередную порцию яда, едкого и горького, на его внутренности. — Если таково твое желание, — выдавил он из себя, и ядовитая горечь вопреки всем его усилиям все же сумела просочиться в голос. — На обратном пути я забрал одежду у портного, — добавил он, придавая голосу более устойчивую интонацию. Синчэнь одарил его яркой, теплой улыбкой, и от этого почему-то стало еще хуже. — О, превосходно! Спасибо, Цзычэнь. Сюэ Ян, непривычно тихий, по-прежнему отказывался смотреть на него, а костяшки пальцев на его руке буквально побелели, с таким усердием он сжимал ладонь Сяо Синчэня. До Сун Ланя вдруг дошло, что без всей этой бравады и позерства именно так Сюэ Ян и выглядит, будучи до смерти испуганным. Теперь, спустя столько времени, он наконец-то имеет что терять — что-то важное, единственное важное, что когда-либо имело для него значение. «Он напал на человека, — мог бы сказать Сун Лань в этой напряженной тишине. Ничего сложного, обыкновенная правда. — Он нарушил данное тебе слово и причинил вред человеку, стоило только на мгновение отвернуться, он избил его и на всю жизнь покалечил.» Заставило бы это Синчэня передумать и высвободить свою ладонь? Стерло бы эту, полную надежды, улыбку с его лица? Разбило бы вновь его сердце? — Вы голодны? — спросил он одеревеневшим голосом вместо всего этого. Его тошнило от себя самого, а желудок был переполнен змеиными кольцами и ядом, так что о еде было нечего и думать. Но Синчэнь лишь шире улыбнулся. — О да, — с явным облегчением произнес он. — Было бы неплохо поесть втроем. Никто ведь даже не завтракал этим утром. Да, Сюэ Ян?.. — Конечно, — пожал плечами тот, его голос был хриплым. Хотелось бы Сун Ланю не иметь и малейшего понятия о том, как он выглядит, когда плачет. Плачет, цепляясь за него и шепча едва слышно ты все, что у меня осталось. Заказанный ужин, едва оказавшись на столе, проходил крайне сдержанно. Сун Ланю так и не удалось заставить себя поесть, поэтому он снова заказал себе чая. Может, если выпить еще больше горячей жидкости, ему удастся, наконец, утопить гнездящуюся внутри змею и разбавить ее яд настолько, чтобы он превратился во что-то сносное. Впрочем, Синчэнь весь ужин продолжал улыбаться своей невыносимо яркой и уязвимой улыбкой, а Сюэ Ян, откровенным усилием воли заставив себя разомкнуть хватку на чужой ладони, вяло тыкал палочками в свою еду, так практически ничего и не съев. Он знал, что может уничтожить его сейчас всего парой слов. Он хотел это сделать, впервые за столь долгое время, и ненавидел себя за это желание. А еще он ненавидел себя за то, что так и не сделал этого. Из всех причин, за которые он имел право ненавидеть Сюэ Яна… эта причина была самой необоснованной, ведь, в конце концов, Сюэ Ян не виноват, что Синчэнь полюбил и его тоже. Сюэ Ян не виноват в том, что сам Сун Лань повел себя так, что теперь не имел ни малейшей возможности по справедливости опротестовать все происходящее. — Цзычэнь, — Синчэнь протянул к нему руку через стол, буквально насильно выдергивая из размышлений. Какое-то мгновение он просто пялился на протянутую руку, прежде чем взять ее своей, и, стоило хватке Синчэня усилиться, а большому пальцу начать поглаживать кожу, как змея внутри принялась жалить его особо болезненно. — Ты уверен, что все в порядке? — тихо уточнил Синчэнь, искренне беспокоясь, но это беспокойство ощущалось уксусом на открытых ранах. Синчэнь спрашивал так, словно бы не разрывал его сердце на части даже сейчас, оставляя вскрытым и распотрошенным для пиршества бесконечно голодных змей. Сюэ Ян немедленно уставился на их руки, как будто был не в силах отвернуться, все его тело тут же напряглось. Испугался. — Все в порядке, — он заставил себя произнести это, но вспомнил, что пообещал Синчэню больше никогда не лгать, поэтому несколько раз вдохнув, постарался превратить собственные слова в правду. — Но я… устал. Думаю, мне нужно отдохнуть. На лице Синчэня отразилась неуверенность, но вскоре он кивнул, ласково сжав его ладонь. — Я действительно люблю тебя, — настоятельно произнес Синчэнь, и змея в желудке Сун Ланя заверещала, словно вот-вот умрет. — Мой Цзычэнь. Внезапно он утратил дар речи, лишь сильно сжал чужую ладонь, слишком сильно. «Я тоже тебя люблю, — хотел он сказать. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…» Усилием воли он заставил себя отпустить и подняться на ноги. — Увидимся завтра, — выдавил он сжато и сипло, искренне надеясь, что речевому талисману удастся передать эти слова как положено. Собрав узелки с одеждой, забранной у портного, он повернулся спиной к этим двоим и ушел прочь. Один.