и её глаза, кажется, имевшие желтоватый оттенок

Fifteen flares inside your ocean eyes, Those ocean eyes

маленький глупый мальчик, что боялся смотреть в глаза кому-то, перестал боятся, потеряв те прекрасные глаза, в которых мелькал желтоватый оттенок. нет, не оттенок. огонёк. такой прекрасный, изящный, родной. нет. не теперь, не сейчас. Саши Браус больше нет в живых. она умерла. нет, нет, нет! он так и не сказал ей. Николо так и не сказал ей, как сильно любит. поздно. она погибла. пусть глупо, пусть от его же народа. уже не имело смысла ничего, что связано с этим. её нет. прости, Саша. прости, я так много блюд не успел тебе приготовить. смешок. такой нервный, обрывистый. Николо вновь сидит у каменной плиты, где выведено «Саша Браус». когда впервые он увидел ее могилу, он не верил. он положил на тогда цветы, обозначающие вечную любовь. белые цветы… он вновь плакал. он так ее любил, так любил. он как маленький мальчик приходил на могилу Браус почти каждую ночь. — я скучаю. он закрывает лицо и пытается перестать реветь. «Саша умерла» , а он же не поверил сначала. как эгоистично это все было. его поддерживал Конни, кто потерял больше, да? больше же? ведь не он один так страдает? — прости. — проносится ветром в его голове. почему ему лишь кажется? разве эта глупая девочка больше не придёт к нему, вновь нахваливая его еду? раньше это казалось чем-то смешным и таким далеким. — чёрт! — Николо? что? перед ним стоит Конни. этот парень понимал его, как никто другой. он был рядом, пусть сам был намного ближе с Сашей. и он также сходил с ума, приходя сюда ночью. да и днём. просто приходили, иногда пересекаясь и без слов понимая друг друга. — Конни… привет. — я тоже скучаю по ней. он садится рядом. молча, совсем без слов. они понимают боль и пустоту друг друга. — ты так часто здесь, Николо… ты так полюбил ее? — ужасно сильно. он кажется улыбается, так трагично и пусто., но с любовью к человеку, кого уже нет. — луна сегодня красивая, не так ли, Саша?