Мое чудо..

*Повествование от лица Владимира:* Наша история с моим дорогим возлюбленным началась с того, что мне резко пришла мысль посетить Кабак... * Вчера. * - Ох, как же хороша моя новая поэма! Мне кажется, что стоит сходить в кабак, чтобы отметить ее восхитительное окончание.... Я направился к платяному шкафу, чтобы привести себя в подобающий, для выхода в люди, вид. Оделся, накинул на себя пиджак и вышел из дому. Я зашел в бар и оглянулся по сторонам и вижу белокурого мужчину, который сидел в дальнем уголке бара и попивал коньяк, пребывая при этом далеко в своих мыслях. Собираясь налить следующую рюмку, он почувствовал на своей кисти чью-то руку, подняв свои голубые глаза, он слегка улыбнулся: -Сережа, тебе когда-нибудь говорили, что в одно рыло-пьют только законченные алкоголики- Спросил я, смотря на весьма пьяного поэта. -Говорили. Но меня не волнует мнение посторонних.- Есенин убрал руку от бутыли и подвинулся, показывая, чтобы я - его незваный собутыльник присел рядышком. Я вздохнул и присел рядом. -Что ты забыл в столь прохладный вечер в таком заведении?-спросил я. -Решил развеяться... -А если честно?- Прервав своего собеседника, задал вопрос. Я выжидающе смотрел в глаза Есенину, и тот, упав на его плечо горестно вздохнул и, ответил: -Вов, мне так все это надоело. И внимание этих надменных девиц, которые думают, что только их я и ждал, и вечная критика в адрес меня и моего творчества, и вечные дилеммы обо мне... Я чутко слушал своего друга, и дослушав ответил: -Такова жизнь известного человека, мой дорогой друг. -Ну раз так, то каковы ваши предложения? -Забыться в объятиях.. Сергей посмотрел в мутные глаза Маяковского. -Это предложение? -Нет, что вы, это прямой намек. - Я взял Есенина за подбородок и приблизил его к своему лицу. Опалив губы Сергея горячим поцелуем, на который Есенин ответил тепло и трогательно . Оторвавшись от друг друга, я кинул купюру на стол и, накинув пиджак, мы пошли к Маяковскому, где нас ждала яростная ночь страсти.. *Повествование от лица Есенина* Я чувствую, как горят мои щеки, когда сильные руки поэта оплетают мою талию. Неожиданный поцелуй приятно обжигает губы. Влажный и ловкий язык Маяковского аккуратно скользит по моей нижней губе. По коже бегут мурашки, и ноги предательски подкашиваются. Если бы не объятия мужчины, я бы уже давно потерял равновесие. Хоть это и обычный поцелуй, но я уже на пределе. Маяковский знает, как свести меня с ума. - Поцелуй меня, ну же... — слетает с моих искусанных губ, едва мужчина отстраняется, заглядывает в глаза, пальцами проводя по острым скулам. В глазах безумная любовь, нежность, привязанность. И всеми эпитетами мира не описать этот чудесный, пронзительный до глубины души, взгляд. - Хоть до крови, хоть до боли,- подхватывает он. Его пальцы легко и достаточно быстро справляются с маленькими пуговицами, начиная нежно поглаживать мое худощавое тело, боясь спугнуть. Я опираюсь спиной о прохладную стену, тяну Владимира на себя, горячо целуя его вновь, покусывая его губы. Я никогда не думал, что моя шея может быть настолько слабым местом. Стоит губам поэта только прикоснуться к бледной коже, у меня перед глазами сразу вспыхивает целое звездное небо. Я оплетаю руками его шею, шепча о том, как слишком хочу этого. Пряжка ремня звонко стукается о пол, брюки тоже совсем скоро оказываются там же. Я никогда не чувствовал себя таким беззащитным и нуждающимся одновременно. Маяковский подхватывает меня, мои ноги смыкаются на его бедрах. От стены все ещё отдаётся противный холодок, пока мужчина возится уже со своим ремнем. Он входит в меня плавно, руками оглаживая моё тело, чтоб успокоить, дать привыкнуть. Мои глаза все ещё зажмурены. На вопрос «Тебе больно?» я лишь мотаю головой, тихо шипя от внезапно накатившего удовольствия. Взгляд Маяковского крайне пронзительный, хоть и слегка затуманенный. Я точно знаю, что он чувствует то же самое. Пара резких толчков и он кончает, пачкая свой плоский живот, сжимая пальцами мою рубашку.... *Повествование от лица Маяковского* На утро Есенин улыбнулся, и приблизившись к моему уху, сказал: -И правда этот выход намного лучше, теплее и приятнее. На что я лишь усмехнулся и прижал к себе светловолосое чудо... Он- мое чудо.