Жить для людей

Жизнь - такое простое слово, и такое тяжёлое бремя. Кажется, словно время, как зыбучие пески тянет железными тисками, в надежде затянуть тебя в этот дивный мир. И с каждым моментом своего существования ты погружаешься глубже. Неизведанные места, новые лица, всё кажется таким новым и интересным. Мир как будто переливается миллионами цветов. И ты, словно под гипнозом, не в силах оторвать взгляд, медленно исчезаешь, в попытках узнать больше. Но стоит красивой картинке мимолётно допустить ошибку, ты просыпаешься, словно ото сна. И краски кажутся уже не такими яркими, и мир слишком идеальный в начале, превращается в сплошной порок. Серые лица, которые казались такими разными, со временем исчезают из памяти, растворяясь. Мир потерял все краски. Моран Хара, с детства мечтавший узнать весь мир, познать его красоту, ненавидел каждый день своей жизни, с каждым новым годом своего существования. Он ненавидел всё: каждого лицемерного человека, что прятался за маской добродетели, каждый милиметр своего тела, и весь земной шар. Ещё с раннего детства, его учили лишь одному — убивать. Без разницы кого, будь то человек или проклятье. В клане Хара все жили ненавистью к магам. Ещё в период Эдо, самый пик поклонения, их заточили, и заставили подчиняться более сильному клану — Годжо. Хоть в те времена это и считалось нормой, захватывать более слабые кланы, клан Хара был самый непокорным. И естественно это сильно ударило как по их самооценке, так и по статусу. Даже глава клана, не стал с этим мириться и просто сделал харакири. Тогда каждый человек из клана со временем смирился с тяжестью своей судьбы. Да, бунтари были, но любое восстание быстро сходило на нет. Сила клана Годжо была для них, как непостижимая вершина. Кровавые войны с каждым столетием становились менее кровопролитными. И клан Хара со временем стал обычными прислугами. Лишь раз, в одно столетие рождался ребёнок, способный вытянуть клан из болота на сушу. Снова сделать их великими, заставить снова бояться их могущества. И спустя короткий промежуток времени, они вновь обрели славу, пусть и слабую, но независимость. Жизнь для них заиграла новыми красками. Те кто так низко упали, так же высоко поднялись. Но внутри клана каждый жил вечным напоминанием своей беспомощности. И ради своей защиты, рожали детей, в надежде родить сильнейшего мага, который сможет обеспечить покой, и мир в их семье. Каждого заботила только своя шкура. Возможно их можно оправдать, ведь они жили рабами многие годы, боясь лишний раз показаться на глаза клану Годжо. Но эксплуатировать детей может только трус и лицемер. Они, в страхе перед могущественным кланом, растили детей только для одной цели — собственной защиты. Каждый знал, что если именно у него родится ребёнок с даром стихии, он автоматически становится самым важным человеком в клане. Все будут поклоняться ему. Ребёнок был не больше чем марионеткой. С младенчества их учили не иметь своей воли, жить ради семьи и клана. Не привязываться ни к кому, говорить когда попросит родитель и знать, что своей жизнью он должен быть обязан им. И именно в этом гнилом клане он и появился на свет. Его мать постоянно твердила одно и тоже — "Ты живёшь, чтобы защищать нас". И он верил. Он даже не жил, просто существовал. По приказу убивал, ел, и ходил. Так он и жил до своего семнадцатилетия. *** В один из осенних дней, когда разноцветные листья опадали на землю, а солнце ещё согревало, он встретил высокого парня, со шрамом на уголке губ. Он был высок и крепко сложен. Тогда Моран даже не думал, что такой безразличный взгляд может так сильно кричать. Он хотел пройти мимо, но понял, что ноги уже как минуту не могут сдвинуться с места. Этот человек просто сидел на сырой земле, облокотившись спиной на дерево. Он был таким незаметным, но каждый мускул кричал о печали, которой тогда Хара даже не знал. Неожиданно этот парень остановил свой стеклянный взгляд, и неосознанно начинает осматривать Морана. И почему-то в голове сейчас мелькает мысль о том, что этот взгляд ему до боли знаком. — Чë уставился? — голос был грубым, непривычно бил по ушам, но вместе с этим был как глоток свежего воздуха. Моран, не знающий, что делать, продолжал неподвижно стоять. Раньше за него всё решали и говорили. Сам он даже рот открыть был не в силах, страшась нового наказания. Но неожиданный собеседник решил по своему, и вместо гневных высказываний, лишь похлопал по сырой земле рядом с собой, как бы приглашая присоединиться. В груди что-то загорается и ноет тяжестью, и Хара словно под гипнозом неспешно приближается к парню. С последним шагом тело словно ватное, медленно оседает на холодную землю. Неловкого молчания не было. Тишина и приятный ветерок вселяли спокойствие, и неожиданный покой. Весь мир со своими проблемами отошёл на задний план. Возникла внезапная мысль, что хозяин холодных глаз понял его с одного взгляда лучше, чем он сам себя. Тишину нарушало лишь чириканье птиц. Но приятный момент разрушило осознание, что он уже давно должен быть в клановой резиденции. Моран одним рывком поднялся с земли и собирался уйти, но душа внезапно напомнила о чём-то важном, отзываясь на странного парня. — Спасибо. — он понижает голос до шёпота, благодаря незнакомца. За что? Он сам не знал. Но так его учили. По крайней мере так предпочитает оправдывать этот порыв Хара, пряча мысль, что парень одним жестом копнул, куда-то глубоко. Совладать он с собой может, но вот разобраться в себе отчего-то не очень способен. И он нехотя покидает это место. Но собеседник даже не шелохнулся. Этот день он запомнил на всю жизнь. *** Жизнь буйным потоком продолжала топить Морана в своей луже из крови и слез. Каждый новый день был, как наказание. После встречи с незнакомцем, что-то внутри сломалось. Он не мог понять, что с ним происходит, но мир внезапно словно треснул, и только один он заметил эту трещину. С каждым новым днём, трещина становилась только больше, а взгляд приобретал осознанность. Погружение в то, чего нет, выбрасывает из реальности, которой нет. Но цепи ещё держали его тело призрачными оковами. Кожа зудит, нутро зудит по причине, которой нет. Ему стало тесно в собственном теле. Хотелось, кричать, позвать на помощь. Но рот оставался закрытым даже когда тело ломило, а голова вот-вот взорвётся. Он чувствует себя чужим. Не выдержав, Моран решил попробовать найти то место, где когда-то встретил незнакомца. Не составило труда отыскать тихий лесок, хоть зимние сугробы пытались преградить путь. И вот он добрался до желанного места, но парня там не оказалось. В душе поселилось разочарование, а взгляд, что горел желанием увидеть тёмный силуэт — потух. Призрачная надежда умирает, а Хара словно потеряв последние силы, неуклюже садиться на холодный снег. Голову остужает кора дерева, а сердце мечется, просит о чём-то, но безуспешно. На что он надеялся? Неизвестно. Невыносимо хотелось поговорить хоть с кем-то. Рот с трудом оставался закрытым, сдерживая крик боли. Резко глаза защипало, причиняя ещё больше боли. Моран едва понимал, что с этим всем делать, но всё равно оставался безмолвным. Не выдержав усиливающейся боли, он закрыл глаза. Боль не уходила. Неужели здесь он и умрёт? Иронично. Место с чего всё и началось, увидит его конец. Вскоре он совсем потерял сознание. Как же надоело.... *** В его холодном мире, как-то смазанно появляются тёплые оттенки. Что-то грубое, но горячее прикасается к нему, в попытке привести в чувство. Ещё не до конца придя в сознание, он пытается двигать частями тела. Голова болела и кружилась, глаза отказывались фокусироваться. Моран моргает. Лёгкий щелчок — словно он очищает свой взгляд от лишнего. —Живой все-таки. При том, что валяется весь в кровищи. А ты оказывается любитель острых ощущений, – он улавливает раздражение незнакомца. Это непривычно. Моран не понимает, что могло его спровоцировать. — Хоть что-то видишь? До него не сразу дошёл смысл сказанного. Только сейчас он смог заметить руки, которые были в крови. Неужели это его? Но когда он успел пораниться? Но постепенно ему становится плевать. Он внимательно следит за чужой работой, словно наблюдает какой-то ритуал. Как большие, но тёплые ладони стирают кровь с его лица. В голове Морана промелькнула мысль о том, что же этот парень делает столь далеко от жилых мест, в такой холод. Он сейчас слишком сбит с толку, чтобы толком комментировать происходящее. Ему кажется, что у него откалывается кусок черепа с частью лица и падает на землю, он опускает взгляд себе под ноги: там ничего нет, но головная боль резко затихает. Незнакомец отстраняется, всё ещё всматриваясь в лицо Морана. — Говорить можешь? — Ч-что случилось? – послышался тихий голос, немного ломанный, но вполне функционирующий. — Это я у тебя спросить хочу, – недовольный взгляд парня вмиг стал не верящим, стоило снова посмотреть ему в глаза. — Так ты из клана Хара. Моран лишь глупо хлопает глазами, пытаясь понять, каким способом он смог выдать себя. Он вздрагивает, когда большие длинные пальцы касаются уголка глаза, но это длится всего мгновение и оно кончается, когда незнакомец, так же быстро, убирает руку. — Твои глаза, – просто отвечает он. — Ты только что пережил сложную трансформацию, и даже не знаешь об этом? Вас вообще чему там учат? — Я не знал. – произнёс Хара, голос звучал тихо. Его взгляд был устремлён в землю. — Нахрена ты вообще сюда пришёл? – парень посмотрел на него, хмурясь в замешательстве. — Ты в состоянии идти? Хотя ответ я уже знаю. Странно, что ты вообще в сознании. Он слегка отстранился, чуть склонил голову набок, задумчиво глядя на Морана. — И что же мне с тобой делать? – сказал незнакомец, окинув голые деревья мимолетным взглядом. — Ладно, давай поднимайся и показывай дорогу, дотащу тебя. Он быстро поднялся на ноги и стоял с протянутой ладонью, в ожидании Морана. Тот без лишних слов легко принял руку помощи, и хватаясь за руку, аккуратно поднялся на ноги. Земля под ногами напоминала пропитанную влагой губку, юката постепенно промокала, прилипая к коже. Когда он сделал несколько неуверенных шагов, что-то неожиданно подхватило, и легко лишило опоры под ногами. — Смотреть больно. Давай, показывай дорогу. Так они шли по лесу всего несколько минут, но свет уже начал меркнуть. Всё вокруг было окутано полумраком, тени превратились в лужицы черноты, мир окрасился серым и грязно-синим. Деревья вокруг стонали. В подлеске шептал что-то ветер. Но помимо этого, в лесу царила тишина. Спустя короткий промежуток времени, они выбрались из леса. Оттуда Морану была видна семейная резиденция, буквально в тридцати шагах. — Всё, теперь давай на своих двоих, – его аккуратно опустили на землю, тогда Хара не без трудностей встал на ноги, высвобождаясь из горячих объятий. — Бывай, чудик. Лицо незнакомца разгладилось. Он последний раз посмотрел на Морана и рассеянно улыбнулся, словно замечая в нём что-то знакомое. Сунув руки в рукава своего кимоно, он неспешно направился в противоположную сторону. Так и закончилась их вторая встреча. *** После того инцидента, они словно по воле судьбы стали чаще видеться. Тот лес, стал их секретным местом для встреч. Каждый день сидеть в приятной тишине, и рассуждать над своими эмоциями. Никто из них не лез в голову другому. Сказать можно, эти двое были словно братья по несчастью, много общего, в большей мере неприязнь общества. Морана всё равно не покидали тёмные переживания, возможно после пробуждения способностей, его всё больше тянет сбежать. Холод, что поселился в сердце, был отображением его зарождающейся ненависти и боли, которую он научился распознавать. Люди, что казались главнее всего, постепенно стали головной болью. Очередное издевательство, прикрытое красивым соусом, ведь одни и те же слова, что им нужно доверять полностью, были очередной ложью. И лишь там, в тишине леса, он мог по-настоящему ощутить весь спектр своих эмоций. И каждый день, Моран ожидал момента, когда снова сможет пройти по, уже заученному пути, и вновь увидеть тёмный силуэт возле дерева.