blessed by the sea

сынмин в волшебство не верит, хотя бы потому что все волшебные мысли перекрывает куча работы, отчеты и прочие поручения, перешедшие на его руки после увольнения одного из сотрудников. сынмину не в тягость сделать и работу за троих, вопрос в том, сколько он будет спать. а у него вообще-то анемия и вялая синяя кожа под глазами. и в целом жаловаться то не на что, зарплата приличная, он снимает квартиру и в свои двадцать два года живет вполне хорошей жизнью, но совсем без отдыха и какого-то времени на себя. сынмину бы немного чужой заботы теплым июльским вечером к нему вдруг приезжает мама, чем сильно удивляет уставшего после конференции сына. мама у сынмина добрая, мудрая и очень чуткая. она понимает, что ее мальчику нужен срочный отдых и с горем и непонимающим лицом сынмина пополам, уговаривает его попросить отпуск именно сейчас. такая возможность была, поэтому через пару часов очень сонный из-за маминой уютной болтовни сынмин ехал вместе с ней в ночи к морю - где в просторном коттедже жили родители. проваливаясь в сон, сынмин вспоминал, как в детстве он кидал в воду камушки с края пристани и удивлялся, когда завтра снова находил их на крайнем уголке той же пристани, мило сложенных в башенку. дома ничего не поменялось, в его комнате все такой же небесно-голубой потолок, на обоях бушуют волны, полуторная кровать аккуратно застелена, а на столе стоит баночка гранатового сока — мама позаботилась. сынмин вздыхает после долгой дороги и устало падает на мягкую подушку, обнимая плюшевого щенка. он гладит игрушку по голове и думает, что встанет, наверное, только через двое суток беспрерывного сна *** вокруг сынмина много кристально чистой воды и вьются длинные водоросли; у него на плечах растет пара морских цветов, а в волосах маленькая косичка с бледно-синей лентой; в пальцах странные ощущения, а чуть выше локтей что-то щекочется при движении рук. он не знает что происходит и дергает ногами, но понимает, что не может сделать этого. опускает голову вниз и видит длинный, местами блещущий, синий хвост. русалочий хвост. сынмин —русал он резко просыпается от того, что упал с кровати. потирает бок, которым ударился и пытается понять что это был за сон такой. сынмин не верит ни в каких русалок и в магию не верит и вообще он все еще не выспался. на кухне мама готовит завтрак — уже проснулся? я думала ты будешь спать еще пару дней точно, — она добродушно посмеялась и поставила перед сынмином сладкий черный чай — спасибо, мам, — он отпил из горячей кружки, — я бы поспал ещё, но сон приснился жуткий — что снилось? — участливо спросила мама и сынмин задумался — очень странный сон, я был.. русалом, — он потер глаза ладошками, — что вообще за бред мне снится, может я уже становлюсь психом? — с отчаянием сказал мин — так ты не веришь в русалок, значит? — мама будто смеялась над ним — конечно нет, мам, ты чего, — он посмотрел на нее, пока она протирала стол, — будто ты веришь — верю, — убедительно сказала она, — русалки, минни, есть везде, где есть вода. просто не все могут обитать в ней постоянно и им приходится выходить на сушу сынмин заинтересованно наклонил голову — то есть, они прячутся среди людей? мама, не оборачиваясь, говорила — да, но не в больших городах, а ближе к своему родному дому. ты прожил половину жизни у моря, сынмин, и ни разу не встречал русалку?— казалось, она знала ответ на вопрос, но хотела, чтобы сынмин сам подумал над этим. но вместо того чтобы вспомнить что-то из своего детства, он задал встречный вопрос — но значит ты - встречала? *** к вечеру сынмин приходит на старенькую небольшую пристань чтобы покидать в воду камушки: как в детстве. вечер тёплый, и волны шумно качают две привязанные к столбам деревянные лодки. по правде он ждал что пристани тут уже нет и лодки сбоку давно не грохочут, но он был рад увидеть все это: как в детстве. сынмин кидает один камушек побольше и долго не слышит всплеска. он прослеживает примерную траекторию по которой тот упал и видит аккуратные длинные пальцы, держащие камень над водой. когти блестели на закатном солнце. камень летит обратно в сынмина и приземляется на доски прямо рядом с его ногами, свисающими к воде: как в детстве. он тут же поднимает ноги, вскакивает и широко раскрытыми глазами пытается вглядеться в гладь, но все что видит — прозрачный плавник, хлопающий по воде. сынмин бежал так быстро, как только позволяло ему дыхание и подступающее головокружение — не важно от шока или болезни — он поддается желанию расслабить трясущиеся ноги только когда закрывает за собой дверь комнаты. коленки сынмина тут же подкашиваются и он падает ими прямо на пол, тяжело дыша через рот и едва сдерживая слезы. ладонями упирается в ворсистый ковер перед ним и моргает, моргает, моргает спросите сынмина, знает ли он, что это только что было — он скажет, мол, конечно же нет и нагло соврет. *** сильный теплый бриз бьет по лицу и путает волосы, но он не останавливается — идёт медленно уверенными шагами к воде. море величественно — оно хранит в себе целый мир, его краски мешают в себе палитру из сотни цветов, море защищает своих обитателей и вершит судьбу своих волн. волн, которые прямо сейчас бьют по высоким камням на берегу, без труда омывают их верхушки и оставляют мокрыми после себя. небо уже не голубое, а бриз превратился в штормовой ветер — вода взволнована. это не он хотел к морю — это море всегда хотело его себе. настолько, что со временем это стало и его потребностью тоже. шагать в воду, не смея обернуться назад, где влажный ветер и волны непроглядным полотном застилают дорогу, которой он прошёл. не видно больше его дома, не видно близких, не видно его самого. морю это и надо, оно взяло все что ему нужно — прекрасное тело, чистая душа, которая станет его новым чудом, жемчужиной вод. и, на последних нитях сознания, он сжимает кулак, чтобы сберечь свое серебряное кольцо, чтобы оставить себе хотябы что-то, чтобы не стать просто игрушкой в этих волнах. сжимает и дно из-под ног уходит, волны остаются над макушкой и он думает, что умрет, когда вода вдруг заменяет воздух. *** всю ночь сынмин думал о том, какое разумное оправдание этой истории можно подобрать, чтобы обмануть самого себя. душой он понимал — он видел какое-то существо, он даже знал кого видел и, возможно, слова мамы о русалках были правдой. умом ким сынмин нашел один-единственный логичный исход событий: пойти да проверить, может ему просто показалось и в этот раз никакие жуткие руки не будут бросаться в него камнями. погода была не совсем располагающей к прогулкам по берегу, волны бились о лодки, а лодки бились о пристань. сынмин подошел к краю и посмотрел сначала вдаль, а потом осмотрел воду вокруг — никого. отлично. ему просто показалось, все было просто иллюзией, сейчас он сядет, опустит ноги, расслабится и выдохнет. внизу блеснуло что-то яркое и не в обиду своему любопытству было страшно наклоняться так низко к воде и вглядываться, но кажется это просто чья-то блесна зацепилась за деревянный столбик — дело обычное. сынмин опустился на коленки, одной рукой уперся в доски, а второй пытался дотянуться вниз до блестящей железки. он пытается перехватиться за выступ, но запястье скользит о влажное полугнилое дерево и сынмин бухается прямо под воду, где ноги уже не достают до дна. он сразу же начинает паниковать и скупыми умениями держаться в воде, крутит головой и пытается скоординироваться, пока волны над головой мешают воду с песком, создавая муть. у сынмина левая рука совсем отказывает, когда он уже почти поднялся — выглядит, что край глади так близко, но попытки подняться будто длятся вечность. сколько бы он не дергал ногами, это ничего не дает, одна правая рука никак не помогает ухватиться за воду и подняться, силы на исходе, воздуха нет. сынмин утонет прямо сейчас. мутный силуэт кружит рядом — осматривает. вода вокруг достаточно холодная, но руки, оборачивающиеся вокруг его талии, ладони на животе — все это гораздо холоднее. он вдруг чувствует рывок своего тела вверх и через пару секунд уже глотает соленый воздух. бедрами он чувствует что-то твердое, камень, наверное, огромный валун, стоящий близко к берегу. сынмин заходится тяжелым кашлем, пытается выплюнуть всю воду, которая зашла ему в легкие, пытается держаться за камень крепче, но вдруг осознает — кто-то помогает ему удерживаться. он медленно разворачивается корпусом и лицезреет чудо, кажется. На тёмных, свисающих волосах по плечи выделялись белая и синие косы, привлекательные черты лица просили подарить им одно лишь прикосновение подушечкой большого пальца, а пухлые губы манили прижаться своими. два больших блекло-синих плавника располагались на месте ушных раковин и глаза. его глаза были мутными, по большей своей части темно-синими. сынмину казалось, что он тонет в глубине морской, когда смотрит в эти глаза. казалось, в них сама морская бездна приютит и приласкает. от восхищения сынмина отвлек укол в боку. большие когтистые ладони все ещё придерживали сынмина за талию. он сразу же попытался отодвинуться, но существо схватило его за больную руку и помогло сесть. "поцарапался" — подумал сынмин, разглядывая небольшую, но глубокую ранку на левом запястье. они все сидели в тишине, сынмин молчал, потому что не знал, что говорят в таких ситуациях. он был напуган. существо молчало, потому что все, что можно было сказать, это: — ким сынмин. руки были перехвачены и когти упирались прямо в край ранки, сынмин сдерживал шипение. откуда его имя знакомо этому созданию? — меня зовут хенджин,— он говорил спокойно и размеренно, но было понятно, что он не делал этого давно. голос был нежен словно водная гладь, тон держался, как чайка по ветру и слова шли прямо в душу. — тебе не стоит бояться меня, ким сынмин. мы знакомы гораздо дольше, чем ты думаешь, — одной ладонью он медленно водил кончиками когтей вокруг красной воспаленной царапины, а второй гладил сынмина по голове — я помогу тебе вспомнить, — смотрит прямо в глаза, улыбается, — и с этим помогу, — голос будто отдавался эхом в ушах, добрый взгляд опустился на раненое запястье. два когтя указательного и среднего пальцев с силой впились в самый центр царапины, защипало до слез на глазах и крика, перешедшего в визг. эта пытка продолжалась долгих четыре секунды, за которые сынмин успел увидеть столько воспоминаний, сколько не смог бы увидеть во сне или самостоятельно отыскать на задворках памяти. он вспомнил солнце, пристань, себя шести лет, камушки в море и сияющую чешую, а на ощупь она словно тонкий металл. вспомнил переезд, просьбу забыть навсегда и лёгкое прикосновение холодных мокрых губ ко лбу. когда его глаза открылись, сынмин обнаружил себя одиноко плачущим на краю пристани, с кипящей головой и без малейшей царапинки на левом запястье. *** долгих три дня он не выходил из дома совсем. он все ещё был напуган той встречей, что не вылезала у него из мыслей. со страхом и даже ужасом сынмин начал понимать, что его тянет обратно. какого черта, он не мазохист, но почему-то так хочется просто потонуть в этом холодном море, только ради того, чтобы чужие когти снова с болью впивались в его кожу. чтобы глаза цвета морской бездны смотрели только на него, чтобы можно было заплести ещё одну косичку в мягких волосах, чтобы дотронуться до губ. сынмину хочется глотать не соленый влажный воздух, а соленую воду. подавиться ей и хоть бы даже захлебнуться — хотелось поиграться с морем, проверить, спасут ли его снова что он и делает. ранним утром четвёртого дня его голые ступни оставляют следы в песчаном дне. он заходит по горло, кое-как проплывает ещё метров пять, выдыхает весь воздух из лёгких и просто расслабляется, начиная погружаться. огромное морское пространство встретило сынмина своей синевой и холодом омывающей со всех сторон воды вокруг ног обвивалось что-то, к спине жалась грудь и когти тронули по ребрам вверх. он лицом развернулся к хенджиновому, схватился ладонями за щеки и погладил по острым скулам пальцами. страшно больше не было, сынмин вдруг даже забыл, что ему нужно срочно набрать в легкие воздуха. сейчас казалось нереальным думать о чем-то кроме длинного белого хвоста, тёмных волос и кольца на среднем пальце. они смотрят в глаза друг другу достаточно долго, чтобы тело сынмина начали сковывать судороги от холода и недостатка воздуха. поэтому когда веки начали тяжелеть и ладони больше не могли держаться, хенджин взял всего сынмина в свои руки. он прижал его слабеющее тело к себе, понимая, что это было неизбежно. — во имя всех морских богов, — взмолился хенджин,— живи, ким сынмин, — и отпустил его тело, прикасаясь только губами к его губам, даруя благословение морской жемчужины, вдыхая в него новую жизнь его новую жизнь на глубине, вдвоём с хенджином