***
Леви вплоть до шестнадцати был крепко уверен в том, что жизнь не подготовила ему соулмейта. Да, в их мире приобрести истинную пару выпадал шанс пятьдесят на пятьдесят, и никак нельзя было узнать наверняка, родился ли твой соулмейт вообще. Кто-то подшучивал над Аккерманом, что у того его пара ещё в пеленках, поэтому и нет никаких посланий на руках, а кто-то утешающе похлопывал по плечу, мол, найдёшь ты ещё себе ту самую, которая западёт тебе в сердце. Леви лишь хмыкал. Не стоит им знать о том, что идеал его девушки — парень. В конце концов, Аккерман уже и сам перестал верить в наличие у него какой-то пары. Ну не было никогда такого, чтобы у родственных душ была разница в 16 грёбанных лет. Плевать. Ему и одному пока хорошо, а там — посмотрит. Первый раз у Леви зародилось странное чувство, когда на его руке появился крестик. Обычный крестик, нарисованный обычной синей ручкой, вот только он не помнил, чтобы рисовал его. Конечно, Леви списал всё на плохую память. «Надо же, — саркастично усмехнулся тогда он. — Нарисовал на руке пометку, чтобы не забыть, а в итоге всё равно забыл, что хотел». Аккерман смыл с запястья крестик, поняв, что уже точно не вспомнит, о чем хотел напомнить себе такой меткой. Понимание того, что тот медленно сходит с ума, стало накрывать его всё больше с каждым днем. Снова и снова на запястьях появлялись крестики, и, честное слово, он не помнит, как и при каких обстоятельствах их рисовал. А главное, зачем. Всё более-менее начало проясняться тогда, когда Леви сидел на уроке истории. Парень грустно поглядывал в окно, стараясь не упускать из слуха речь учителя, но всё было тщетно. Слова всё летели и летели нескончаемым потоком из уст мистера Шадиса, проклятого придирчивого старикашки, но, пожалуй, на него ему было достаточно плевать, чтоб сидеть на уроках с раскрытым ртом, уставившись в окно. Аккерман чуть вздрогнул, заметив на предплечье прячущуюся за тканью рукава кофты надпись. Пришлось закатать рукав, чтобы прочитать, что же там написано, и, в итоге, Леви только глупо ухмыляется. «Напоминание: Кирштайн безмозглый ублюдок, ни за что больше не подпускать его к Микасе» Что за Кирштайн, что за Микаса, Леви, конечно же, не знал. Не знал он и то, как же следует поступить в такой ситуации. «Дьявол, не ты ли себе кресты от нечего делать на запястьях рисовал, а? — проносится в голове у Леви. — Напугал меня до чёртиков, паршивец мелкий». Леви и сам не понимал, почему у него в голове ассоциация идёт именно с мелким соулмейтом. Конечно, он столько ждал появления своей истиной пары, но, вряд ли новорождённый ребёнок так хорошо пишет и знает такие нелестные слова. Леви хватает ручку и пишет рядом на руке «Ну же, не стоит сквернословить, не думаю, что тебя это особо красит». И ответом становится незамедлительное — ну как, спустя долгие три минуты ожидания под скучный рассказ историка, — послание от неизвестного: «А сам-то?» Леви хмыкает. Неужели действительно девушка? «А ты у нас, смотрю, смелая защитница. Сестру сберечь хочешь? Или подругу?» — уже заметно делая шрифт мельче и нарочито делая акцент на поле, пишет Аккерман. «Это что у нас, только девушки могут сестёр защищать, или что? Я, вообще-то, пока вагиной не обзавёлся». Леви тихо прыскает в кулак. «А ты, я смотрю, остряк» «Ещё какой!» Леви глупо улыбается. Не понимает, почему соулмейт так долго не выходил с ним на связь, но сейчас его больше переполняют радостные чувства, радость, что он знает: его родственная душа жива. Она есть. Он есть. Кем бы он ни был. Леви пытается скрыть глупую улыбку, что так редко бывает на его лице, когда он приходит домой. Кушель, как всегда, бренчит посудой, собираясь что-то готовить. Леви выкрикивает «я дома» и, как всегда, не слыша ничего в ответ, уходит в комнату. Он знает: мама кивнула головой, как бы самой себе, а отвечать не стала. Леви итак знает, что услышала. Леви закатывает рукава, чтобы умыться, но видит на предплечье новую надпись. Цифры. Номер телефона, и подпись «если хочешь — напиши лучше так». И Леви улыбается, записывая номер в телефон. Узнать, что у тебя есть родственная душа, можно просто: нужно написать что-нибудь на руке. Приветствие или что-то вроде. Если у тебя есть соулмейт, то он должен ответить. Вот только Аккерману никто так и не ответил тогда, в десять, когда он устал уже ждать и написал на руке приветствие. Но никто ни спустя сутки, ни спустя трое, ему не ответил. Он решил, что пока не будет пытаться в отношения. Это в принципе вряд ли для него, и эта вся чушь с соулмейтами изначально ему не нравилась. Его, пожалуй единственная подруга Ханджи нашла своего соулмейта ещё в двенадцать, однако вживую они договорились встретиться на её совершеннолетие. — Ну… Он старше меня на пару лет, так что… Сказал, что пока не увидимся, — уклончиво ответила тогда Ханджи. Леви не был особо допытлив, но один раз, когда она сама стала прикапываться к каждому её слову, он решил напрямую спросить, кто же этот загадочный соулмейт девушки, на что она заотмахивалась руками и притянула Леви ближе, шепча, как бы по секрету, что это Моблит. Аккерман удивился, ведь он в параллельном классе, но она лишь сказала, что он просто очень смущается, поэтому пока не хочет говорить об их отношениях открыто. Теперь же Аккерман, улыбаясь непонятно чему, написал по выданному номеру «Привет» в сообщениях. Ответили ему далеко не сразу, но дикое желание расспросить о нем всё, встретиться, увидеться, обняться, просто завладело парнем. Нет, он не вёл себя как влюблённый дурак, им двигал исключительный интерес к загадочному парню, что, наверняка, не сильно-то его младше. Или даже старше, кто знает. Собеседник отвечал односложно, но Леви даже не обратил на это внимание: сам хорош. Односложным на односложное, как клин клином, и в итоге оба наверняка чувствовали себя неловко. Леви чувствовал себя так из-за того, что ему в принципе приходится выступать в роли социализатора, да ещё и как-то вытягивать их взаимоотношения. Эрен, как назвался его соулмейт, пропал на неделю. Леви это не очень понравилось, но убедиться в том, что тот жив и здоров, он смог, обедая вместе с Ханджи в школе. Увидев на своих предплечьях какие-то надписи, он посильнее натянул на них рукава, а потом, уйдя в туалет, более подробно смог рассмотреть… Шпаргалки по тригонометрии? Что это? Леви сразу достаёт телефон из заднего кармана и набирает короткое сообщение: «Шпаргалки по тригонометрии? Ты в 10?» «Не-а, в 9. А ты?» «11» На этом диалог, кажется, заканчивается. Леви, наверное, впервые в жизни хочет попытаться выйти на контакт, но… Собеседник прерывает любые попытки. Или действительно не умеет в общение. Ханджи, к сожалению Леви, не слепая. И слишком много замечает и понимает. — Леви! Ну-ка, выкладывай, что происходит? — Ханджи кладёт руку ему на плечо. — Что это за человек такой появился, с которым ты переписываешься? — Не твоего ума дела, четырёхглазая, — Леви кашляет в кулак, пряча телефон в карман. — Давай-давай, выкладывай! — Ханджи, кажется, ни разу не отступала от своего, всегда докапываясь до последнего. — Ладно. Скажу только то, что у меня, оказывается, есть соулмейт… — Ле-еви! — радостно кричит Ханджи, сжимая парня в объятиях. Наверняка, со стороны они смотрелись очень и очень вызывающе, но Зоэ как всегда было плевать, а самому Аккерману просто нечего делать, кроме как принять судьбу. — И кто же она? — Никто… Ты все равно не знаешь её, — Леви нервно чешет затылок, понимая, что чуть не сказал «его». Не стоит так прямо говорить. Ханджи тянет его в пустой кабинет биологии, закрывая за ними дверь. — Ну давай, выкладывай! Как зовут? — Ханджи явно настроена серьёзно, хоть и не показывает этого особо. — Эрен, — Честно отвечает Леви. — Такое… необычное имя для девушки. — Потому что он парень. Леви пытается выглядеть непринуждённо, хотя на самом деле очень ждёт реакции подруги. Он отвёл взгляд, поэтому не видит её лица. — Леви, — спокойно и серьёзно одновременно начинает Ханджи, хотя парню казалось, что девушка вообще чисто физически не может быть такой. — Помнишь, ты спрашивал, кто мой соулмейт? — Леви слегка нахмурился. Причём тут Моблит? — Её зовут Елена. Аккерман резко округляет глаза. До него доходит слишком быстро и неожиданно. — Елена?! — Тихо ты, не кричи, — теперь уже очередь Зоэ тушеваться и пытаться не раскраснеться. — Так что не ссы! Мы с тобой, — она слегка пихает его плечом, утаскивая обратно из кабинета, — в одной лодке! Ага. В одной. Вот только Ханджи уже знает, кто её соулмейт, и встречается года два как, а Аккерман знает лишь его имя. И всё. Эрен не выходил на связь уже около месяца. Леви почти каждый день сначала пытался писать на руке и в телефоне ему послания с безобидными вопросами по типу «Как дела?», но тот не отвечал. Леви это заметно выводило из колеи. На тренировках по футболу, мистер Магат, его тренер, отмечал, что движения Леви стали менее хладнокровными и больше резкими, несдержанными. Ханджи, что иногда оставалась на тренировках друга, тоже это заметила, но тактично молчала, поджав губы, ожидая, что парень сам начнёт разговор. Но он всё не начинал. И Леви чуть не опустил руки. Вот только если бы не один вечер. Он спокойно сидел за уроками, записывая что-то в тетради, как по рукам резко прошёлся разряд, словно чем-то холодным провели по коже. Леви вздрогнул, ощущая ещё и ещё несколько медленных плавных движений стали по коже. Он рвано дышит, прижимая руки к себе. Больно. Когда он сдавленно выдыхает и опускает руки, то видит на своих запястьях кровавые полосы. Всё становится понятно без слов, и он только вылетает из комнаты, заливая всё по дороге кровью и брезгливо морща нос от такого противного запаха. В ванной он смывает кровь с рук и, сгибая их в локтях и прижимая к многострадальной футболке, быстрым шагом направляется на кухню. Беспокойный взгляд матери игнорируется, Леви лишь отмахивается. Потом объяснит. Достаёт из шкафчика аптечку и бинты, капает на порезы из баночки перекисью водорода, а потом протирает ваткой с антисептиком. Благо, порезы не настолько глубокие, однако лучше всего их было бы зашить. — Мам, — Леви мнётся на пороге комнаты, глядя провинившимся взглядом, словно это сделал он. — Не поможешь, пожалуйста, зашить? Женщина предусмотрительно не спрашивает. Лишь достаёт аптечку, бинты и медицинскую иглу. После недолгих манипуляций, она приступает к зашиванию ран и только после закрепления узла и наложения слоя бинтов тушуется. — Слушай, Леви, я… — Это не я, — женщина резко поднимает на него глаза, удивлённо глядя. — Это он. — Он? Леви поздно понимает, что сказал не «она», но пытается быстро выкрутиться: — Мой соулмейт. Судя по всему, это он. Женщина поджимает губы, не зная, что и сказать. Ей отчасти жаль сына, но и она одновременно с этим очень удивлена новости, что у него, в принципе, этот соулмейт есть. — Ты… не говорил, что у тебя есть соулмейт, — начинает аккуратно Кушель. — Ну, я сам только недавно узнал, — он складывает всё в аптечку и закрывает её. — До этого он просто… не выходил на связь. Да и сейчас не выходит. Кушель молчит, думая, с какой бы темой подступиться к сыну, чтобы нарушить это неловкое молчание. Спросить, кто она? А захочет ли он вообще говорить о ней после того, что она сделала?.. — Мам, — неуверенно начинает Леви, — а если мы зашили раны мне, то… у соулмейта они должны стать зашитыми тоже? Мать Леви работает в клинике, в отделении травматологии, вот уже сколько лет. Иногда бывали случаи, что приходили в отделение двое людей с идентичными ранениями, но, чтобы при излечении одного, становилось лучше и другому, женщина, честно, вспомнить не могла. — Не знаю, милый… Будем надеяться, что с ней всё хорошо. Кушель слабо улыбается сыну и, забирая у него из рук аптечку, целует в лоб. Бросает тихое «иди, отдохни» и исчезает на кухне. Паршиво. Леви никогда ещё не было так паршиво. Чем вообще думал этот придурошный, когда резался? Хотел себя угробить, а заодно и Аккермана за собой на тот свет утащить? Паршивец. Он обязательно ему всё выскажет, вот только… Набирая сообщение знакомому не так давно контакту, он пишет лишь «Как ты, Эрен?», и ответ, ожидаемо, не приходит. Ни через день, ни через два, ни даже через неделю. Вот же блядство. Леви не знает, что ещё писать. Он устал выступать в роли социализатора этих отношений. Через месяц он окончательно перестаёт ему писать, однако не удаляя номер из контактов. Захочет — напишет, а Леви ответит.***
— За каким хером я тебе понадобился в торговом центре? — Леви устало трёт переносицу, неся в руках пакеты подруги. — Мне нужно купить подарок для Елены, — говорит Зоэ, однако разглядывая какую-то кофту. — Тогда что мы делаем на этаже с одеждой? — Посмотри себе тоже что-нибудь, Леви, не отвлекай! — отмахивается девушка. — Хотела вытащить меня на шоппинг — так бы сразу и сказала, — ворчит Леви, присаживаясь на какой-то небольшой диванчик у входа в магазин с одеждой, куда уже убежала подруга. — Ага, так бы ты и пошёл! — девушка любопытно разглядывает рубашку. Леви только тцыкает и отворачивается. — Ладно, ладно, иди давай куда там тебе надо, оставь меня одну, — Ханджи деланно надувает губы, заранее зная, что на Леви такое не подействует, если он сам уже не смирился со своей участью. — Тащить твои пакеты до дома я не буду. — Договорились! — Зоэ хлопает в ладоши и улыбается. Хоть раз в год можно вытащить его куда-то дальше стен родного дома или школы. Они проходили по торговому центру полдня, и было уже довольно поздно, когда Аккерман направлялся к выходу из него. Себе он так ничего и не присмотрел, а девушке нужно было идти в другую сторону, из-за чего они разминулись прямо в нём. Ханджи искренне благодарила Леви за то, что тот не бросил, и не сказать, что ему это было противно. Поздно, люди в выходной день закупаются в основном днём, из-за чего сейчас поток людей внутрь не такой сильный. Однако Леви что-то останавливает прямо посередине холла, и он оглядывается по сторонам, не понимая, из-за чего у него в груди зарождается всё большее тревожное чувство. Он никогда такого не испытывал, и сейчас ему было страшно представить, что должно произойти. В толпе он натыкается на встречный взгляд потухших бирюзовых глаз. Парень смотрит на него каким-то нечитаемым взглядом, а Леви, замерев и, кажется, не дыша, пялится на него в ответ. Они стоят в паре метров друг от друга, оба не в силах ни подойти, ни сказать хоть слово. Всё в груди Аккермана сжимается, и до сознания медленно доползает: это он. Его соулмейт. Глаза нереально красивые, но в них чертовски больно смотреть. Взгляд, наполненный вселенской тоской и возмущением о несправедливости мира; кажется, хрупкое тело и волосы, ложащиеся на плечи. Не смотря на довольно женские черты лица, его было трудно спутать с девушкой: широкие плечи, острые высокие скулы и заметный кадык. Парень в ответ рассматривает Леви, и он правда не знает, как выглядит сейчас. Очень уставшим? А его глаза горят от осознания первой встречи с соулмейтом, или же они настолько же потухшие и безжизненные как и его? Аккерман опоминается спустя тридцать секунд. Он быстро моргает, приоткрывает рот, будто хочет сказать что-то, но, вспоминая, что его собеседник всё ещё далеко, быстро пробирается сквозь толпу к стоящему столбом парню. — Ты ведь Эрен, верно? — неуверенно начинает Леви. Шатен пристально смотрит на него сверху вниз, — у них разница в росте, кажется, сантиметров двадцать, — но ничего не произносит. Словно бы даже не пытается, только смотрит своим столь же нечитаемым взглядом. До Леви медленно доходит, что тот, похоже, обознался. Неловко, — Ладно, простите, я похоже перепутал вас с кем-то. Он неловко разворачивается, собираясь уйти, но до слуха доносится: — Леви?.. Так тихо и хрипло, что Аккерман невольно вздрагивает. Он оборачивается на парня, и в его серых глазах плещется что-то, похожее на надежду. Последние частицы надежды у самого безнадёжного в мире человека. Эрен понимал это, и ему стало резко дискомфортно от такого взгляда. Да, они стоят друг друга. Эрен неловко отводит взгляд, не зная, что ещё сказать. — Давай отойдем с дороги, — Эрен медленно подходит к нему и проходит мимо. Леви идёт за ним, и они подходят к стене. Рядом стоит лавочка, но Эрен, кажется, не собирается на неё присаживаться. Он стоит и просто смотрит под ноги. — Может, скажешь что? — начинает Леви. Эрен поднимает на него недоумённый взгляд, а Леви лишь хмурится. — На кой чёрт было вообще заявлять о своём существовании, если всё равно в итоге пропал? Я думал, ты тогда… Леви предусмотрительно замолкает. Но продолжать и не нужно: Эрен всё понимает, слегка отводя взгляд. Видно, как он мнёт край джинсовки, явно испытывая дикую неловкость. Прекрасно. Ну почему у него всегда не как у всех?.. Ханджи рассказала об их первой встрече с Еленой. Она чуть ли не навстречу ей побежала, завидев родственную душу. Леви она все уши прожужжала о том, какая же она красивая и нереальная, ведь помимо Аккермана она общалась настолько близко лишь с Эрвином, которому пришлось переехать в другой штат из-за того, что там находился военный колледж, в который он всегда хотел поступить, а телефонные разговоры они с Ханджи оба не любили, а видеться приходилось редко. Из-за этого, весь объём любви Зоэ к разговорам резко упал на одного Аккермана, который стойко всё переносил. Наслушавшись рассказов одноклассников и одногруппников об их первых встречах с соулмейтами, Леви ожидал от этой встречи чего-то романтического. Он не то, чтобы был романтиком, нет, ему просто хотелось чего-то тёплого. Поцелуев, объятий, радостных улыбок от первой встречи, но не… Не этого. Он не хотел видеть растерянного и подавленного парня, который явно не хотел видеться с Леви. Он вообще ничего не хотел. Потухшие глаза с головой его выдавали, и он просто не мог найтись, словно потерялся в этом мире, времени, мыслях, да даже в своей голове не мог найти себе места. Он хочет ударить. Ударить за все эти годы игнорирования и бесконечного безнадёжного молчания, но ничего не делает. Не знает, может, повлиял взгляд, полный отрешённости и беспомощности, может, его черты лица?.. Каким бы ублюдком Леви он сейчас не казался, он был реально красивым, и Аккерман это понимал, как никогда. У него никогда не было определённого типажа, но почему-то казалось, что этот парень полностью под него подходит. — Прости, Леви, я… Тогда я правда подумал, что смогу с кем-то стать близкими. Больно. Слова бьют по Леви, выбивая те остатки надежды на счастливую жизнь с его бойфрендом где-нибудь во Флориде. Пересиливая себя, он максимально спокойно отвечает, глядя прямо в глаза: — Я вижу, что особым желанием вступать в романтические отношения с первым встречным ты не горишь. Но позволь себе тогда хотя бы общаться. Простое общение, может, дружба. Правда, не думаю, что судьба решила поглумиться над двумя отшельниками просто так, — Леви пытается усмехнуться, но выходит криво. А вот Эрен слегка приподнимает уголки губ. — С чего ты взял, что я отшельник? — А у тебя прямо на лбу написано «душа компании». — А ты остряк. — Ещё какой! Оба скромно улыбаются. Леви трёт шею, думая, как бы продолжить диалог, но звон телефона Эрена «спасает» его от этого. — Прости, Леви, я… мне нужно идти. Напи… Нет, я тебе напишу. Я не против попробовать общаться, но ничего не могу обещать. Прости, — всё это время, пока он говорит, он держит ладонь Леви в своих руках, сложенных лодочкой. Они у него чертовски холодные… Серьёзно, если раньше Леви думал, что его руки словно лёд, то у Эрена целые айсберги. Даже жутковато стало. Но в конце этой пламенной речи он улыбнулся, из-за чего сердце Аккермана рухнуло куда-то вниз. Его улыбку нельзя было назвать очаровательной или обаятельной, нет, она была до безумия болезненной, а потухший взгляд лишь подливал масла в огонь. Однако она была действительно красивой. Красивой по-своему, для Леви и, может, для самого Эрена и множества других людей. Чуть пухлые потрескавшиеся губы были не самыми эстетичными, но Леви… Невольно засмотрелся на них. А когда опомнился, парень был уже довольно далеко, и всё дальше и дальше уходил от него быстрым шагом. По дороге домой до Леви доходит слишком резко, но настолько очевидная вещь, что он невольно бьёт себя ладонью по лбу. Идиот, и как до него раньше не дошло? «Придурок, у меня новый номер» Ответ не заставляет себя долго ждать: «Ого, а ты помнишь мой номер наизусть? :)» Леви морщится от этого столь приторного смайлика в конце. Не встреться они сейчас, он бы лишь улыбнулся, как и этот смайлик, но в голове чётко стоял образ парня, вовсе не похожего на того, кто может улыбаться так же жизнерадостно, как и этот проклятый эмодзи. «Я легко заучиваю числа» Парень не соврал, ему и правда легко даётся запоминание дат и любых чисел, однако он умолчал тот факт, что заставить его что-то запомнить, пока ему это не нужно, очень и очень сложно. На этом их диалог не заканчивается, но Леви и не надеется особо на то, что Эрен напишет. Но сообщение в семь вечера заставляет Аккермана вздрогнуть, а адресат — приятно удивить. Простой вопрос о том, как прошёл день (за исключением их «судьбоносной» встречи), что делает, и так далее и тому подобное. Ничего интересного, в общем-то. Через неделю общения по вечерам и изредка по утрам или в дневные часы, Леви уже уверен, что они реально могут хорошо общаться. Что, может, даже станут друзьями… На место бойфренда Эрена он не особо претендует, по крайней мере, пока, потому что по нему видно, что он как минимум нуждается в психотерапии, но никак не в парне со своим набором болячек. Да и у Эрена на лице написано «Идите нахуй со своими отношениями». Вот только чуть больше, чем через неделю, Эрен снова пропал. Резко, ничего не предвещало этот резкий спад интереса к Аккерману, однако он пропал. Не отвечал ни на сообщения, ни на «переписку» на руке. А ведь Леви только начал надеяться на то, что не всё потеряно…***
— Леви, спустись к нам на землю! — Ханджи кладёт руку Аккерману на плечо. Когда он поднял на неё потерянный взгляд, девушка нахмурилась. — Что случилось? Ты в последнее время сам не свой. Леви только отмахнулся, мол, нормально всё. Но Ханджи не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что всё мягко говоря не очень. Но также она слишком хорошо знает Аккермана, чтобы выпытывать. — Поедешь с нами в торговый центр на выходных? — Ханджи заговорчески улыбается, кладя руки ему на плечи. — С вами? — факт того, что Леви сразу не послал, о многом говорит. — Да, со мной и Еленой. — Оу, а я не буду мешать этим всем вашим… — Зоэ громко смеётся. — Я к тебе со всей своей тактичностью, а ты ржёшь. — Да ну тебе, Леви! Конечно не будешь! Если это единственная проблема, то ты уже сог… — Не знаю. — Мы пойдём в кино… — Ты используешь не те рычажки давления, четырёхглазая, — Леви слегка ухмыляется уголками губ. — Хотя, знаешь, мне нужно купить кое-что из бытовой техники… — Леви! Я и не знала, что ты у нас такой хозяйственный! — сказала Ханджи с сарказмом и хихикнула в своём собственном стиле. Леви лишь закатил глаза и сложил руки на груди, а Зоэ поняла, что это значит, без слов: «Сейчас договоришься, и я никуда точно не поеду». — Ладно, ладно, скажу тебе адрес завтра вечером. — О’кей, — слегка недовольно выдаёт Аккерман. Ханджи и правда звонит вечером следующего дня. Её голос как всегда весел, и она сообщает, что поедут они в торговый центр, находящийся прямо в центре города. Леви слегка хмурится, вспоминая, кого именно повстречал в нём в прошлый раз, но отгоняет подобные мысли. Да пошёл он к чёрту. Леви звонит матери на работу, чтобы узнать, какой фирмы был её фен, и она продиктовывает ему сложное название немецкой фирмы. Парень невольно морщится, когда слышит длинное сложное название. Он просит повторить, пока он запишет, но под рукой как на зло нет ничего, кроме запястья. Он чуть слышно шипит, впервые в жизни расстраиваясь своей чистоплотности, и рисует ручкой на запястье название фирмы. Сбрасывает звонок и ищет фирменные магазины — один как раз оказывается в торговом центре. Отлично. Значит купит как раз ту плойку.***
— Хэй, Елена, — Эрен спускается по длинной лестнице, направляясь к девушке, что стояла ближе к дверям. Она обернулась на него, глядя ничего не выражающими глазами, хоть капля заинтересованности и промелькнула в них на миг. — Слышал, ты едешь в торговый центр в центре города? — Ну да, с чего бы такой интерес? — девушка недоверчиво сложила руки на груди, пристально глядя на парня. — Ну, просто мне как раз туда надо, а тащиться на общественном транспорте вообще не в кайф… — Так возьми водителя Зика, в чём проблема, — Елена вскидывает бровь. — Ты же знаешь, как я его ненавижу, — прыскает он спокойно. — Я к тебе в личные водители и, уж тем более няньки, не нанималась, Эрен, — Елена смотрит на часы. — Так, меня ждут… — Я буду всю дорогу сидеть в наушниках и обещаю не подслушивать всё, о чём вы будете говорить, а как только приедем на место, я обещаю выйти и уйти туда, куда мне нужно, не беспокоя более вас своим присутствием, — всё это Эрен говорит в забавном жесте, положа одну руку на сердце, а другую подняв в примирительном жесте. Елена не может не усмехнуться. — Откуда пронюхал, что еду не одна, щенок? — Добродушно усмехается девушка. — Ты не из тех людей, что любят по торговым центрам прошвырнуться в одиночку. — Да и ты не похож. Зачем тебе нужно именно туда? — Мои дорогие наушники одной фирмы сломались, я хочу сдать их в ремонт по гарантии, если получится, а единственный фирменный магазин — здесь. Девушка недоверчиво щурится, но парень и на секунду не подаёт виду о возможной лжи. — Ладно, шкет, можешь не мучать себя недорогой электроникой в машине, с нами всё равно поедет ещё кое-кто. — Правда? И кто? — Эрен пытается сделать лицо и голос максимально незаинтересованными, и у него это, похоже, получается. Елена достаёт телефон и набирает что-то в нём. — Да не знаю, друг девушки, — отстранённо бросила Елена. — Давай, собирайся, у тебя есть десять минут. Эрен тихо угукает и уходит в комнату. Ровно через десять минут он встаёт рядом с Еленой. Отлично. Хоть пунктуальности ему не занимать. Честно говоря, как только она познакомилась с Зиком, Эрен ей сразу не особо понравился. Он казался ей каким-то отстранённым, словно высокомерным, не желающим спускаться до общения с простыми смертными и видящим себя золотым ребёнком, которому всё можно. Зик и правда позволял ему многое, вот только… Не такая натура была у Эрена. Он не был падок на дорогие бредовые шмотки и навороченную электронику, сам покупал бюджетные и качественные вещи, а когда брат настаивал на покупке чего-то дорогого, берёг эту вещь. Хранил в шкафчике чеки на случай поломки и мог сдать вещь по гарантии. А как он торговался на редкой городской ярмарке! Елене стоило один раз увидеть, чтобы понять: никакой Эрен не золотой ребёнок. Он обычный парень, очень экономный, бережливый и чертовски благодарный. Правда ему об этих умозаключениях она пока не говорила — загордиться ещё ему не хватало. Всю дорогу Эрен едет, отстранённо глядя в окно на дорогу, сменяющийся скучный пейзаж города, и даже не замечает, как Елена останавливает машину. — Елена! — звонкий голос заставляет Эрена вздрогнуть. Неизвестная девушка запрыгивает в машину и бросается ей на шею. — Леви, садись на заднее, — а вот эта фраза заставляет парня вздрогнуть. Ханджи оборачивается на заднее сиденье за Еленой и округляет глаза. Но тутже ими хлопает и протягивает руку для знакомства: — Ханджи Зоэ, приятно познакомиться! — Эрен Йегер, — он неуверенно жмёт протянутую ладонь, а когда Ханджи садится на свое место, дверь на задние сиденья открывается. В салон заходит парень, которого он видит не в первый раз. Эрен безразлично кладёт голову на стекло, притворяясь, будто в наушниках что-то играет. Он не видит взгляда Леви, но ему бы хотелось. — Эрен, а ты как, с нами? — интересуется Зоэ. — Он использует меня в качестве такси, — отвечает за него Елена, беззлобно фыркая, из-за чего Эрену не приходится отвлекаться от усиленного разглядывания дороги. — Не будь он братом Зика, я бы даже не подпустила его к машине, — специально громко говорит блондинка, на что Йегер только закатывает глаза. Эрен всегда, сколько себя помнил, был проблемным ребёнком. Вот только проблемность его заключалась вовсе не в безбашенном поведении и шалящих подростковый гормонах, а в вечном пессимистическом состоянии. Его никогда ничего не заботило, тем более, какой-то там соулмейт. Когда на его руке впервые появилось приветствие, он лишь бросил скептичный взгляд и спрятал надпись под рукавом кофты. Ему не нужен такой соулмейт. Проблемный, вечно подавленный и желающий только одного: умереть. Пусть лучше он думает, что у него нет и не было никогда никакой истинной пары, пусть найдёт себе пару сам, человека, которого будет любить, пусть будет счастлив. Он не сможет быть счастливым с Эреном, зато может обрести счастье с другим человеком, а парень будет лишь висеть обузой и ненужным грузом вины. Эрен никогда не писал ничего на руках. Он был достаточно аккуратен и склонен к чистоте, чтобы пачкать руки чернилами. Плюсом ко всему добавилось ещё и желание не выдавать свою личность. В десять лет отец с матерью удосужились сводить его к психотерапевту, а затем и к психиатру. Тогда он впервые услышал свой диагноз. Депрессия. Тогда он ещё плохо осознавал всю тяжесть этого заболевания, и не придал большого значения тому, что его стали регулярно водить к той же женщине, с которой он говорил о том о сём, да ещё и пичкать препаратами. Он не мог сказать, становилось ему от этого лучше или хуже, но, по крайней мере, в петлю пока лезть не хотелось. В четырнадцать ему стало немного лучше морально, вот только начались проблемы с памятью. Психиатр предупреждала о возможной побочке в виде ослабления памяти, из-за чего нужно будет перейти на другие препараты. Парень стал забывать абсолютно всё, из-за чего пришлось делать пометки на кисти. Крестики. Те самые крестики, которые чуть не свели с ума Аккермана, и отсутствие которых каждый раз приводило Эрена к куче проблем. И он впервые в жизни почувствовал то, что может выдать себя. Что он может стать кому-то ближе, открыться, познакомиться… Лекарства помогали, и можно было даже сказать, что он идёт на поправку. И он решился выдать себя. И он решился завести с ним диалог, и почему-то был яро уверен, что его соулмейт именно парень. В пятнадцать всё резко изменилось. Его мать погибла в автокатастрофе, и отец забил абсолютно на всё. Он чуть не потерял работу, но его в итоге просто понизили, лекарства сыну он покупать перестал, и они быстро закончились, из-за чего они оба оказались в полной заднице. Отец целыми днями лежит на диване и мечтает вскрыться, да и сын от него недалеко ушёл. Тогда он решил попробовать заглушить свою боль путём нанесения себе вреда. Селфхарм. Порезы. Ничего более. Вот только, судя по всему, перестарался. Задумался, сидя на краю ванной и глядя на тёмную жидкость, слишком быстро стекающую по руке. Очнулся он уже на диване в гостиной, не в крови, с зашитыми ранами и в сменной одежде. Рядом в ногах сидел неизвестный мужчина, лицо которого он разглядеть не мог. — Ну и напугал же ты всех, Эрен, — мягко сказал он и затушил сигарету. Карла бы явно не обрадовалась тому, что в гостиной курит незнакомец, но её уже не было как месяца два… А значит плевать. — Меня зовут Зик, — будто читая вопрос на изнурённом лице, отвечает мужчина. — Я сын твоего отца от первого брака, не знаю, рассказывал ли он обо мне. Я как раз ехал к тебе в гости. Эрен попытался открыть рот в немом вопросе, но горло и губы были предательски сухи. Зик налил ему из графина в стакан воды и помог приподняться на локтях. Парень выпил весь и лёг обратно. — Зачем ты здесь? — еле разборчиво произнёс он, но Зик понял, будто итак знал все вопросы наперёд. — Я приехал забрать тебя к себе. С твоим отцом я уже всё обговорил, как смог, он уже не может обеспечить тебе нормальную жизнь, пока и сам находится в таком состоянии… — Видя напряжённый взгляд Эрена, Зик мягко улыбнулся. — Я не сдаю ни его, ни тебя в психушку, не переживай. Он будет жить здесь, только я прослежу за его лечением. А ты со мной. Тебе, как-никак, ещё учиться и жить. И я не запрещаю вам видеться. Ключи от квартиры будут у тебя, можешь приезжать сюда в любое время. Просто я попытаюсь создать для тебя лучшие условия и уход… — Почему отец не может поехать с нами? — Он сам отказался. Не знаю, может, позже он присоединится к нам, только пока он не хочет расставаться с местом, где жила его жена. — Понятно, — Эрен пытается приподняться. — А сейчас ты меня… Сдашь в диспансер? — Не знаю, Эрен, — честно отвечает Зик. — Если врачи скажут, что так надо, то я сделаю это. Эрен закрывает глаза. — Хорошо. Его не стали бы класть в диспансер, если бы не случившееся буквально через день. Всего через сутки братьям сообщили, что их отец повесился с предметной запиской, в которой было написано «Спасибо, что позаботишься о нём, Зик». Он не смог выдержать смерти жены, а появление своего первого сына вызвало некое облегчение. — Ты винишь меня в его смерти? — аккуратно спросил Эрена Зик. — Нет, — спокойно, но как-то отстранённо ответил парень. — Он бы не стал благодарить тебя, если бы сам не хотел, чтобы ты меня забрал. После этого его состояние ухудшилось ещё больше, и его и правда положили в диспансер, но всего на полгода. Эрен достаточно хорошо шёл на поправку, выходя из клинической депрессии в более привычное состояние. Потом его отправили к Зику. Он снова пил кучу лекарств, но ему было… Всё равно. Из-за стольких травм лечение растянулось, словно резина. Вот ему уже девятнадцать, а он всё ещё пьёт эти таблетки, хотя мама когда-то говорила ему о прогнозах врачей, что к семнадцати он в любом случае будет как огурчик! Когда он встретил Леви в торговом центре, внутри что-то рухнуло. В груди резко заиграло эгоистичное чувство, желающее любви или хотя бы чувства душевного союза хоть с кем-то… И он даже не задумался, вновь обещая Леви общение, и вновь его бросая. Ужасно. Но у него просто не было сил. С Зиком они были в достаточно хороших отношениях, но брат, как никто другой, хорошо знал, что Эрен не любит общение. Когда он хотел хорошо провести с ним время, они просто садились рядом в беседке у дома. Зик курил, а Эрен просто сидел рядом, слушая журчание небольшого искусственного ручейка. Как выяснилось позже, Зик был сбежавшим от никудышного родителя ребёнком, по классике жанра ставшим достаточно успешным бизнесменом. У него не было соулмейта, зато была девушка, с которой они собирались пожениться. Она была очень милой и хорошо относилась к Йегеру-младшему, сразу же приняв их в свою «семью». Глядя на них, улыбающихся и сидящих на диване в гостевой комнате перед телевизором, Эрен на секунду вспоминал Леви. Вспоминал о том, что он, вообще-то, тоже заслуживает хотя бы шанс на это счастье, но… Он же сам его упустил. Сам не раз оттолкнул Леви от себя. Сам отказался. Появившаяся на руке надпись стала его благословением и проклятьем одновоеменно. Он знает этот магазин, знает эту фирму электроники, и знает, что у них в городе всего один такой магазин. И он решил ехать туда. Из редких разговоров с Леви когда-то, он знал, что парень ненавидит прогулки по магазинам, поэтому совершает подобные вылазки крайне редко и по выходным. Учитывая то, что надпись появилась в пятницу вечером, с высокой вероятностью он собирался ехать туда в субботу. Он хотел встретить там Аккермана, да хоть весь день ради этого просидеть бы пришлось, и просто ненавязчиво поговорить. Он не умеет говорить красиво от слова совсем, но мысль, которую он хотел до него донести, крутилась в его голове. Оттолкнет — ну и забудет. Примет таким — только в радость. Вот только всё обернулось для него ещё большей удачей, когда он увидел Аккермана в машине. Он не стал на него смотреть, но знал: Леви на него посмотрел. Ещё как посмотрел. Когда автомобиль остановился у торгового центра, Елена сказала, что можно выходить. — Я дойду домой пешком, — говорит тихо Эрен, когда Зоэ с Леви уже отходят и направляются в сторону ТЦ, а девушка всё ещё возится с машиной. — Что? Хоть машину вызови, мелочь, — она слегка треплет его по волосам. Старше всего на шесть лет, а обращается с ним так, словно ей как минимум тридцатка. — Хорошо, тёть Лен, — он всегда так говорит, когда она называет его мелким. Чтобы позлить. И девушка, ожидаемо, цыкает, но ничего не говорит, отходя от машины. Ханджи с Еленой идут в противоположную парням сторону, потому что им нужно что-то на цокольном этаже, парни же поднимаются на второй. Леви не говорит ничего, а Йегер лишь тихо плетётся за ним. Зайдя на полупустой — что удивительно в такое время — этаж, Аккерман, игнорируя наличие молчаливого спутника, уверенно направляется в сторону нужного ему магазина. — Леви, — Эрен осторожно хватает его за рукав кофты, вынуждая остановиться. Парень оборачивается к нему, и его взгляд немного недовольный и сосредоточенный. Обижается и злится, неудивительно. — Я знаю, это прозвучит очень… глупо, но… Давай поговорим? Леви слегка меняет выражение лица и аккуратно выдёргивает руку. — Чтобы ты тут меня заверил в том, что мы будем общаться, а потом снова бросил. — Даже не вопрос, утверждение. И от этих слов Йегеру становится физически больно. Но это правда, горькая правда, и Эрен это прекрасно понимал, поэтому и не стал отрицать или махать руками. — Это выглядело очень ужасно с моей стороны, — ещё тише говорит парень. — Прости, наверное, не стоило вообще выдавать себя, я… Я виноват, прости. Аккерман непонятливо хлопает глазами и никак не может взять в толк, за что именно тот извиняется. — Ты о чём вообще? — Понимаешь, я… Не силён в общении. Совсем. И причиной тому является даже не скромность или неумение общаться, я… Я очень быстро от этого устаю. И я не привык с кем-то говорить. — Эрен нервно теребит края своих рукавов. — У меня немного… В общем, я никогда не смог бы тебе дать того общения, которого ты заслуживаешь. Тебе нужно это? Эрен поднял на Леви глаза, полные тоски. Такие глаза, кажется, не могут светиться, а лишь тускнеть всё больше и больше. Сейчас в них была словно собрана вся печаль, и он даже не мог понять, что он имеет в виду под «это». — Если ты только из-за общения так… — Аккерман вздохнул. — Ты такой идиот. Нахер мне не сдалось постоянное общение. Хотя бы пропадать и игнорировать не надо, в чём состоялась проблема, чтобы просто написать мне и сказать «Прости, сегодня не могу говорить»? — Я вообще телефон всё это время не проверял, — говорит неуверенно и как-то робко Эрен. — Я… У меня были на то причины. — Интересно послушать. — Знаешь, — Эрен оглянулся вокруг, — через дорогу здесь, совсем рядом, есть красивый парк… — Это свидание? — Наверное, — Йегер слабо улыбается. На выходе из торгового центра Леви прилетает сообщение. Эрен идёт рядом, засунув руки в карманы и глядя перед собой, изредка косясь на Леви. «Так это он, да?» Ханджи… Леви повернулся назад и попытался рассмотреть их хоть в одном панорамном окне. «Очкастая, я приду попозже, у меня дела, может даже сам до дома доберусь. Развлекайтесь» «Удачи тебе с твоим «делом»;*» Они шли к парку почти молча, лишь изредка спрашивали что-то друг о друге. Разговор не клеился от слова совсем, и оба это прекрасно понимали. Но эта тишина не была какой-то давящей, почему-то обоим казалось, что вот так… Вот так и должно быть. Они сели на какую-то лавочку. В парке практически не было людей — неудивительно, сегодня холодновато для прогулок. Но парням плевать. — Я… хотел извинится за то, что исчез тогда. — Эрен снова теребит край кофты. — Но я правда не мог ничего ответить. — И какая же причина? — Я… лежал в диспансере. Эрен слабо улыбнулся, а Леви поднял на него удивлённый взгляд. Повисло молчание, прежде чем он сумел сказать хоть что-то. — Ты… — У меня депрессия. И мне нужно лечение. — Эрен виновато запускает руку в волосы. — Я не хотел тебе этих проблем, вот и… — Ты дурак, — уже практически без злобы говорит Леви. — Как ты мог решать что-то за меня? — И правда… Прости. — Да хватит уже извиняться, — Леви чуть хмурится. Немного подумав, он берёт его за руку. Эрен вздрагивает и чуть краснеет, глядя на парня. — Ты ведь из тех людей, что выражают чувства не словами? Йегер открывал в удивлении рот, но ничего не мог сказать. На его полный удивления взгляд Леви слабо улыбнулся. — Да я и сам такой, — он спокойно кладёт голову ему на плечо. — О любви говорить не буду. Но ты мне определённо нравишься. Эрен как-то облегчённо выдыхает и сильнее переплетает их пальцы. Леви облегчённо прикрывает глаза.***
— Привет, как дела? — Ого, даже сам позвонил? — в трубке раздаётся добродушный смешок. — Вижу, твои намерения и правда серьёзны. — Я просто… — Эрен не знает, что сказать, поэтому просто тяжело вздыхает. Слова и предложения даются ему с трудом. — Ты уже принял свои лекарства? — интересуется Аккерман. — Вроде бы, да. Не помню… — Эрен, — Леви говорит серьёзно, но без упрёка. Йегер глубоко вздыхает. — Я сейчас посмотрю. Скажи лучше, как у тебя дела? — Да в целом неплохо, сегодня две пары отменили. Благодать, — Леви слегка смеётся, а Эрен улыбается. — Я рад. — Как твоё состояние? — Леви резко снова становится серьёзным. — Что говорит врач? — Иду на поправку, — слабо говорит Эрен. — О, и правда забыл выпить таблетки. Спасибо, что напомнил. — Мне приехать? Можем увидеться в парке… — Приезжай ко мне, — уверенно говорит Йегер. — Зик ещё не скоро приедет. Можем посмотреть фильм. — Какие жанры ты любишь? — Мне без разницы. А ты? На том конце провода усмехаются. — Фильмы ужасов. Когда Леви приехал по адресу, он не поверил свои глазам. Изумлённо снял шлем и просто стоял рядом с воротами, ведущими в этот дом, не уступающий по размерам замку. Он даже и не догадывался, что у Эрена настолько богатая родня, ведь как-то не замечал у него дорогих побрякушек или какой-то брендовой одежды, купленной исключительно для понтов или даже практичности. Да, у него был айфон, но даже не последней модели. Эрен вышел к нему за ворота, предлагая пройти внутрь. Слегка смущённо проследил за восхищённым взглядом Аккермана. — «По нему и не скажешь, что живёт в таком доме», — так думаешь, верно? — Леви поворачивается на него, но на его лице не читается обида или огорчённость, только добрая улыбка. Правда, глаза, как всегда, не без толики грусти, которая всегда играла призрачными нитями в его глазницах. Как же Леви хочется не видеть больше этой грусти и печали, как же хочется помочь… — Я просто удивился, — частичная правда, он и правда удивлён. — Я почти ни с кем не общаюсь, а моя единственная подруга, как и я, живёт в скромной квартирке. — Это та девушка, с которой была Елена? Как же её… — Ханджи, да, это она, — они уже проходили в дом. — А откуда вы знакомы с Еленой? — Она хорошая подруга моего брата. В свое время он многим ей помог, и теперь она иногда тоже помогает нам с чем-то, — он усмехается. — Хотя, чаще это просто я прошу куда-то меня подбросить, если ей по дороге. Эрен проводит его в свою комнату на втором этаже, где уже стоит макбук со вкладкой на фильме. Сам он садится на кровать, а Аккерман пристраивается рядом. Смотрит в окно, видя темноту сгущающихся сумерек и предвкушая самые приятные впечатления от фильма. С самого начала Эрен прижался поближе к Леви, чуть ложась всем весом ему на плечо. Аккерману было ни разу не тяжело, наоборот, в радость, что они идут хоть на какое-то доверие. — А о чём фильм? — отстранённо спрашивает Эрен. — Ты даже рецензию не посмотрел? — Да нет… Доверился твоему вкусу, так сказать, я не избирателен в том, что смотреть. Когда Эрен говорил это, он поднял на него свой взгляд и улыбнулся так солнечно, что Леви захотелось его поцеловать. Даже не в губы, просто в лоб или щёку. Нельзя сказать, что они встречаются, но их взаимоотношения сложно назвать дружбой. Эрен более-менее стабильно держится уже целый месяц, и только больше идёт на контакт. Леви приятно, что у него появился такой… Эрен. Он не стал себя сдерживать и невесомо чмокнул Йегера в лоб. Тот сначала чуть нахмурился, а потом непонятливо покраснел, на что Аккерман беззлобно буркнул «смотри давай». Фильм пообещал быть интересным на том моменте, где появляется клоун. Эрен слишком сильно вцепляется в руку Аккермана, а тот чуть обеспокоенно на него смотрит. — Ты чего? Ничего же страшного не… — Я боюсь клоунов. Даже не покраснев от смущения, спокойно выдаёт свой главный страх Йегер. Леви видит, как он значительно напрягся. — Давай выключим. — Нет, я хочу посмотреть… — Эрен, но ты же… — Я хочу, — уверенно и решительно говорит он. Леви недоумённо смотрит на него, и Йегер не выдерживает взгляда, оборачиваясь и вздыхая. — Это адреналин. Мне нужен адреналин, даже если такой. Леви недовольно хмурится, всё же нажимая на паузу под недовольное пыхтение Эрена. — Знаешь, сколькими способами можно получить адреналин? — он подползает к нему ближе. — И сколькими способами можно заставить себя чувствовать, ведь это и есть то, чего ты на самом деле добиваешься, да? — когда он это произнёс, его лицо было совсем близко к лицу Йегера. Тот не был слишком смущён, но чувствовал явную неловкость момента. Аккерман положил руку ему на щёку, оглаживая и глядя прямо в глаза. Эрен, в свою очередь, глядел в ответ. Между ними повисла неловкая тишина, а Аккерман словно чего-то выжидал. На самом деле он просто хотел сделать так, чтобы кровь стала бегать по венам, тем самым выбить Эрена из колеи, поэтому через какое-то время он просто убрал руку и начал отстраняться. Но тут позицию выбивателя из колеи занял уже Эрен. Он аккуратно, но ловко взял Леви за подбородок и притянул к себе, целуя. Уверенно, с полузакрытыми глазами, в то время как Аккерман смотрел на него широко распахнутыми, но, нельзя не отметить, прекрасными глазами. Эрену немного льстила такая реакция парня, а радость за свою выходку только придала уверенности, когда Леви опомнился и тоже стал уверенно отвечать на поцелуй. Эрен запустил руку в волосы парня, проведя по выбритыми участкам подушечками пальцев и тихо выдохнув в поцелуй. Напряжение нарастало, но было понятно: сегодня оба не собираются переступить черту. Леви не хочет давить и требовать всего сразу, да и самому ему это не особо нужно. Эрен прижимается к нему всем телом на самых кульминационных моментах, словно видит в нём человека, которому можно довериться, и это не может не радовать Аккермана. По сути, это их первый поцелуй за всё время знакомства. Такое медленное развитие отношений устраивало обоих. Спешить, по сути, было некуда, поэтому, когда поцелуй пришлось разорвать, никто из них даже не почувствовал дикого смущения. Эрен попросился лечь ему на грудь, и он благородно подставил её для него в качестве подушки. Нет, она не была мягкой, зато тёплой. Аккерман вызвался выбрать другой, более спокойный фильм, пока Эрен спит на его груди. Он выбрал какую-то комедию, но оба уже даже почти не смотрели фильм, потому что Йегер просто спал, сладко прикрыв веки, и посапывал, а Леви не отказал себе в удовольствии лениво перебирать чужие патлы. Он запускал пальцы в длинные волосы, пытаясь просто прочесть их. Они были на удивление мягкими и расчесанными, хотя при такой длине казались вечно спутанными и грязными. Эрен проснулся, кажется, в не самый подходящий момент, когда Аккерман разглядывал его сонное лицо. Он удивлённо покосился на руку, запущенную в волосы, но Леви, ожидаемо, никак комментировать это не стал. — Я уснул что ли? — удивлённо спрашивает Йегер. — Ага. Почти фильм уже закончился. — Ой… А почему ты не разбудил? — Леви только пожал плечами. — Ну ладно, — он повернулся на бок, не поднимаясь с груди парня, и пытался уловить суть заканчивающейся комедии. — Сколько уже времени? — Ого… Почти десять, — Эрен удивлённо приподнялся на локтях. — Почти десять? — переспрашивает он, и Леви просто кивает. Эрен вздыхает и ложится обратно, — Для тебя, наверное, уже поздно? — Да-да, я тут, кажется, засиделся… Не стоит смущать долго своим присутствием, — Леви, кажется, собирается подняться, но его останавливает голос Эрена. — Если проблема только в этом — оставайся, — спокойно, не глядя на него, говорит Йегер. — Это приглашение остаться на ночь? — Леви чуть улыбается уголками губ. — Ну да… — отвечает спокойно, не понимая подвоха, парень. Но словно спустя мгновение до него доходит, и он поднимает на него чуть смущённое лицо: — Ничего такого! Просто ночёвка… Леви наклоняется и целует его в лоб, а потом мягко улыбается, отстраняясь от не то чтобы смущённого, но явно недоумевающего Йегера. — Хорошо, могу остаться. Эрен даёт Леви свою одежду, а та оказывается ему неприлично велика. Однако какие-то старые шорты, которые случайно остались у Эрена, на Леви сидят как конфетка. — Смущает спать рядом? — спрашивает Эрен, доставая что-то из шкафа. — Да нет, не сказал бы. — Вот и отлично, — широко улыбающийся, он нравился Леви гораздо больше, и он даже невольно засмотрелся на Эрена. — И стелить на полу не нужно. Они легли рядом, и Эрен сразу же всем телом прижался к Леви, так уступающему ему в размерах, но всё же Йегеру удалось уткнуться ему в ключицы. И оба долго не могли уснуть, притворяясь, словно дети, прячущиеся от родителей во время дневного сна, спящими. Леви не припомнит, чтобы получал от кого-то столько ласки, причём одними лишь объятиями. Тело Эрена было до безобразия холодным, но Аккерману всегда было жарко, поэтому это стало для него своеобразным охладителем. Эрену было тепло. Он часто спал под тремя одеялами, но перед Леви почему-то не захотелось показывать такую свою «особенность», поэтому он взял лишь одно. И не прогадал: тело Аккермана, а особенно его руки, никак нельзя было назвать тёплыми, однако в сравнении с обычной температурой тела Йегера, это был неплохой такой обогреватель. — Не спится? — доносится тихое из области груди. Леви чуть вздрагивает. — У тебя сердце стучит слишком быстро для спящего, — тут же поясняет он. — Я тебя разбудил? — он чуть ослабляет хватку и выпускает Эрена из объятий. — Прости, у меня частые бессонницы. — Мало было физических нагрузок? — интересуется Эрен, чуть усмехнувшись. — Или у тебя хроническое… — Первое, скорее, — Леви переворачивается на спину. — Сегодня у меня даже не было тренировок, так что… — Ты спортсмен? — удивлённо таращится на него Эрен. Чёрт, его лицо так красиво обрамляет лунный свет, проникающий в комнату и достаточно хорошо освещающий её, что Леви невольно замирает. — Ага. Футболист. — У тебя, наверное, очень развито тело, — говорит отстранённо и как-то бесстрастно Эрен, словно просто высказывает гипотезу. — Хочешь посмотреть? — Леви ухмыляется, а Эрен, глядя прямо ему в глаза, без тени стеснения отвечает: — Хочу. Леви, наверное, впервые сталкивается с настолько резким потоком откровений в свой адрес. Он приподнимается на локтях, чуть помедлив, и снимает с себя футболку. Эрен внимательно следил за всеми движениями Аккермана, что нарочито медленно стаскивал с себя одежду, а в свете луны кожа чуть ли не блестела. Эрен увлечённо, но без особой страсти, разглядывает тело Аккермана, а потом и вовсе подаётся вперёд, едва касаясь тела кончиками пальцев и хищно улыбаясь. Взгляд приподнят из-под ресниц, и у Леви сбивается дыхание при виде такого взгляда. Он, вроде бы, хищный и желающий, но в то же время… Не похотливый. Будто цель действий Эрена вовсе не в получении удовольствия. Он кладёт холодную ладонь ему на грудь, и Леви прерывисто выдыхает. Слишком резкий контраст температур. Йегер оглаживает грудь и медленно спускается к низу живота. — Эрен, — Леви останавливает его руку, и парень поднимает на него чуть удивлённый взгляд, — ты же… Ты же пьёшь антидепрессанты или что-то такое, ты не сможешь… — Насколько я похож на человека с альцгеймером, чтобы не помнить столь очевидной вещи? — Эрен чуть приподнимает бровь. Леви думается, что сейчас он отстранится, однако этого не происходит. Он продолжает вести рукой к низу живота. — Тогда что ты… Эрен, — имя произнесено на выдохе, что у Йегера начала приливать кровь к ушам. Парень положил ладонь ему на пах, выбивая тихое шипение. Эрен поудобнее устроился между его ног, оттягивая двумя пальцами пояс домашних шорт. Леви чуть приполнял таз — как бы ему ни было неловко из-за действий парня, ему хотелось узнать, что будет дальше. Эрен, словно получив разрешение делать с телом парня всё, что в голову взбредет, спустил штаны ниже вместе с боксёрами. Аккерману пришлось закинуть голову, чтобы не видеть всего того, что происходит снизу. Конечно, Леви уже фантазировал о том, каким бы мог быть их первый раз, как бы он мог пройти — не всю же жизнь Йегеру на сильных лекарствах сидеть, — но во всех мечтах Эрен смущался, не как школьница, конечно, но был чуть зажат. Не то, чтобы раскрепощённый Эрен, без тени смущения запускающий руку ему в штаны, ему не нравится, но такой парень стал для него неожиданностью. Приятной неожиданностью. Чуть прохладные руки накрыли член, пока Леви ощущал слишком сильный прилив крови к органу. Эрен охватил его член рукой, начиная медленно и развязно водить по стволу. Леви утробно зарычал, когда Йегер начал ускоряться. Пах полностью налился кровью, чужая рука активно ему надрачивает, а у Леви не хватает сил посмотреть на парня. Веки полуприкрыты, а голова всё ещё закинута. Но всё происходит как-то слишком быстро, когда он ощущает на члене не просто холодную руку, а что-то мокрое и… тёплое. Леви резко опускает голову вниз и смотрит на Эрена, взявшего полностью в рот. Его веки чуть прикрыты, он не смотрит на Аккермана; выбившаяся из низкого хвоста прядь заправлена за ухо, и Аккерман слышит его тихое мычание на выдохе. Он двигает головой, посасывая головку, проводит широким языком по стволу и раз за разом надавливает на уретру. Только спустя минуту он берёт член в рот наполовину и поднимает глаза на Аккермана. Тот тяжело дышит, закусывая губу, чтобы подавить стоны, которые будут словно лишние в тишине этой комнаты, которую разбавляет лишь хлюпанье слюны, редкие помыкивания Эрена и тяжёлое дыхание Леви. Он не удержался от того, чтобы запустить ему в волосы руку, но не сжимая, а аккуратно поглаживая и массируя кожу пальцами. Эрен так блаженно прикрыл глаза, когда он начал массировать ему голову, что, казалось, сейчас замурлычет, как кот. Разгорячённое, пусть уже не подростковое тело, не может похвастаться особой выдержкой. И всё же он всё ещё девственник, каким бы ловеласом он не казался на первый взгляд с такой фигуркой, брутальным взглядом и байком. Кажется, все девчонки средней и старшей школы должны были быть от него без ума (на самом деле, они и были, просто Леви отшивал их одним своим безразличием и нежеланием вести любые диалоги). Разрядка наступила быстрее, чем хотелось бы Леви. Он попытался высипеть его имя, пытался отвести его голову от своего члена, говоря о том, что сейчас кончит, но Эрен не отстранялся, продолжая толкаться горячим горлом. После стольких лет рукоблудства в одиночку, ощущения от того, что тебе делают минет, — нереальные. У Леви почти звезды перед глазами засверкали от того, насколько разрядка стала резкой и приятной. Эрен только после этого отстранился, вытирая пальцем ниточку слюны на подбородке и проглатывая сперму. У Леви перед глазами сильнее зарябило от такого вида. Он резко притянул к себе Йегера, целуя развязно, пытаясь показать — мне понравилось. Не сказать, что теперь его брезгливость ушла на задний план, нет, просто на данный момент голова не соображает от слова совсем, и на свет выходят только те желания, что таятся на подсознательном уровне. — Я схожу за водой, — говорит тихо Эрен, сползая с кровати и пропадая в дверном проёме. Леви слышит его шаги и запрокидывает голову. Невероятно. Он невероятный. Пока Йегер ходил за водой, Леви успел натянуть на себя одежду. Кроме футболки — её он надевать не стал, ведь ему всё еще было жарко. Эрен вернулся с двумя стаканами, подошёл к кровати и, залезая на колени к Леви, подал ему один стакан. Он полулёг ему на плечо, потягивая прохладную воду, пока Леви жадно выпил весь стакан и уже пустой отставил на тумбу. — Как ощущения по сну? — усмехается Эрен. — Знаешь, после такого сон как рукой сняло, — Эрен только улыбается. — Давай тогда посмотрим что-нибудь? — Эрен уже пристраивается на его груди и снимает с зарядки телефон. Чёрт. Совсем забыл про него, тут три сообщения от Зика. Быстро написав, что с ним всё в порядке, Эрен включает какой-то фильм и даёт телефон в руки Леви, потому что, по его словам, он будет занят его обниманием. Леви спокойно соглашается на это и берет телефон в руки. На фоне какая-то очередная комедия, правда, не очень смешная. Эрен всё ещё практически полностью лежит на Леви, но тот на это вообще никак не реагирует. Приятно. Тепло, даже от такого холодного тела, как у него. Он бы вечность так лежал. Они бы лежали. Им категорически не хватает простых объятий в повседневной жизни. Какой бы сильной ни была бессонница, а Эрен быстро засыпает, оставаясь всё ещё в том же положении. Леви тоже клонит в сон, но он всё ещё не замечает того, что парень спит. Телефон лежит на животе, а Эрен рядом калачиком, обнимая его руку. Где-то в ногах сбито одеяло, и Леви приподнимается, аккуратно высвобождаясь из его хватки, и накрывает Эрена одеялом. Сам он ложится рядом, не накрываясь одеялом. Итак тепло.***
Зик возвращается домой как всегда под утро. Пять утра, а он едет домой буквально на пару часиков отоспаться и уехать обратно. Его компания переживает сейчас не самые хорошие времена, но вот-вот всё наладится. Зик много работает для того, чтобы вывести свою компанию из любой задницы. Но из-за этого редко видится с Эреном и Пик. — Ты чего не спишь? — с нотками обеспокоенности, но всё ещё мягко произносит Зик. Он косится на часы в машине — 5:38. — Да я просто знала, что ты в это время не спишь, вот и решила позвонить, — Йегер словно через трубку видит, как Пик улыбнулась. — Не стоило тебе жертвовать своим сном, чтобы… — Так, если я пожертвовала, значит стоило, — Пик чуть нахмурилась через улыбку, — Как у тебя дела? Как дела с компанией? — Да всё неплохо, — он никогда не врал девушке, — думаю, скоро мы сможем поехать наконец куда-нибудь отдохнуть. — Здорово, — искренне говорит Пик и зевает, — как Эрен? — Стабильно, идёт на поправку. Мы мало говорим в последнее время, но вроде как ему становится немного лучше. Ты сама-то как? — Да вот, поссорилась недавно с хозяйкой квартиры, — она виновато улыбается. — Выселить, конечно, не угрожала, но всё же инцидент не самый приятный. — Пик, может, всё же, переедешь к нам?.. — Нет-нет, мы это уже обсуждали, — Пик уверенно стоит на своём, — Доучусь, смогу себя обеспечивать настолько, чтобы купить квартиру, вот тогда перееду. — Но прелесть возможности съехаться в том и есть, что тебе не прийдётся себя обеспечивать. — Не делай из меня содержанку! — Зику всегда казалась милой эта её напускная злость. — Хорошо-хорошо! — мужчина лишь посмеялся. — Как сессию закрыла? — Всё на отлично, представляешь! — Ого, ты большая молодец. Зик стоял у дверей дома. Без пяти шесть, но солнце уже поднялось достаточно высоко. Он курил и думал о жизни, как в самых заезженных арт-хаусах. Но разве достаточно обеспеченный мужчина с собственной компанией не может позволить себе курить перед своим не по статусу простым домом? Он поднимается на второй этаж, но прежде чем зайти в свою комнату, останавливается перед комнатой брата. Он аккуратно открывает дверь и проходит внутрь. Каждый раз ему страшно. Страшно заходить каждый день с утра и проверять, точно ли с ним все в порядке? Не захочет ли он, как и его отец, просто уйти из жизни, никому ничего не сказав? Зик каждый раз заходит к нему в комнату с утра, зная, что он спит, зная, что он был бы не против того, что он здесь бывает, пусть он об этом и не знает; и он неимоверно боится. И сейчас не исключение, он осторожно открывает дверь, боясь увидеть… Парня? Эрен спит на кровати, свернувшись калачиком, как обычно, но рядом с ним лежит некто ему незнакомый. У Эрена есть друзья? Нет, с друзьями на одной кровати обычно не спят… Да, конечно, они не спали голые в обнимку, чтобы можно было сделать хоть какие-то выводы о них, но мужчина знал о нелюдимости Йегера. Знал, что за всю жизнь ему удалось завести всего два друга: Микасу и Армина, но когда они оставались у него с ночёвкой, то всегда спали на полу, и ни у кого даже и мысли не было лечь вместе на кровати. Он осторожно проходит к окну. Солнце не падает лучами с утра на эту часть дома, поэтому Эрен никогда и не занавешивал окна. Зик смотрит на улицу и пытается осознать увиденное, изредка косясь на спящих парней. Поговорить? Нет, наверное, не стоит вообще начинать разговор о нём. Если Эрен будет готов, то он сам мне обо всём расскажет. — Зик, ты уже дома? — Эрен спускается вниз, а за ним идёт Леви, с которым Йегер-старший встречается взглядом. — Я думал, ты будешь к вечеру. — Не рад меня видеть? — тихо усмехается Зик. — Здрасте, — Леви говорит спокойно, заинтересованно разглядывая светловолосого. — А, это Леви, мой друг, — он указывает на Аккермана, который внутренне усмехается слову «друг», вспоминая произошедшее ночью. — Он оставался у нас на ночь, мы засиделись. Ты не против? — Нет, конечно. Приятно познакомиться, Леви, меня зовут Зик, я его брат, — он протягивает ему руку для рукопожатия, и Леви её жмёт. — Взаимно. — Останешься на чай? — Он сказал, что торопится, как-нибудь в другой раз, — спасает положение Эрен, уже отходя к дверям. — Я его провожу и вернусь. — Как жаль, — искренне говорит Зик. Кем бы ни был этот малец, а узнать, что он из себя представляет, очень хочется. — Ладно, до встречи, Леви. — Ага, до встречи. Эрен выходит с Аккерманом к его байку молча, только напоследок Эрен просит уже сидящего на байке Леви чуть наклониться к нему. Эрен целует его в щеку, и Леви сначала удивлённо хлопает глазами — он явно ещё не проснулся — а потом улыбается, нежно чмокая его в губы в ответ. — Я напишу тебе, — Леви надевает шлем. — Хорошо.***
Тренировки выматывают. Аккерман бесконечно может смотреть в одну точку, пытаться докопаться до своего внутреннего Я и в очередной раз придти к неутешительному «его нет», вот только зал закрывается, а времени думать у него вообще нет. Надо было заехать в магазин за любимым тортом матери — сегодня они будут праздновать её повышение. Он идёт по тёмной улице — не самый благополучный район, а что поделать? Не у всех есть богатые родственники, чтобы позволить себе жизнь в роскоши. В кармане вибрирует телефон. Леви немного напрягается, недоумевая, кто ещё мог позвонить, кроме матери. А если она, то зачем? Она знает, что в это время он уже идёт домой, и обычно она не переживает за то, что на футбольного игрока с завидным телосложением может напасть хоть кто-то, а если и нападёт — это только проблемы нападавшего. Леви не любил, когда за него волнуются слишком сильно, вот и просил лишний раз не донимать звонками, и со временем Кушель привыкла. Незнакомый номер. Кто это только может быть? Он никому не давал свой номер, да и на сайтах он никаких не регистрируется, чтобы у кого-то с рядовым номером появился этот случайный набор цифр. Номером ошиблись что ли? — Слушаю, — произносит Леви, пристально вслушиваясь в шум на заднем плане. Тишина. — Леви, прости за столь поздний звонок. Я Зик, помнишь ещё меня? — Да. Зик Йегер, верно? — уточняет Аккерман скорее для галочки. — Да-да, он самый. Мне твой номер Эрен дал, в случае чего звонить. — С ним что-то случилось? — Леви вмиг мрачнеет. Да, он знал о том, что у Эрена иногда бывают резкие упадки сил, депрессивные приходы и подобное, так что он даже подняться с постели не может, не то что на телефонный звонок ответить. Вот только Леви тоже переживает за его состояние, поэтому они придумали альтернативу — Эрен дал Зику номер Аккермана, чтобы в случае чего, он смог сообщить ему о том, что с его братцем всё в порядке. Ну, или не в порядке. Тогда сейчас что? С ним что-то случилось? — Нет-нет, не стоит переживать. С Эреном всё хорошо. Я просто хотел с тобой поговорить. Но это не телефонный разговор. Аккерман напрягся. — О чём же? — О вас с Эреном, — Леви нахмурился ещё сильнее, чуть не врезаясь в фонарный столб. Конечно, Зик наверняка был в достаточной мере сообразителен, чтобы догадаться, что они с его братом вовсе не обычные друзья, однако Леви казалось, что они держат достаточную дистатнцию при людях. — Я переживаю за него. И мне хотелось бы кое-что с тобой обсудить. — Боитесь, что я маньяк, пытающийся выкрасть Эрена, а потом потребовать за него выкуп? — усмехается он, но, услышав в ответ лишь молчание, вздыхает. — Я понимаю, вы не можете доверять такому… — Я не считаю тебя маньяком или вором, Леви, — Зик говорит спокойно, и Леви даже не бесит тот факт, что он его перебил. — Просто есть кое-что, что я бы хотел с тобой обсудить. Лично. Леви потирает шею. — Когда в ближайшее время ты свободен? — Завтра с четырёх… Но у Эрена в это время, кажется, какие-то занятия… — Вот и отлично, — Леви пытается понять, что мужчина имеет в виду. — Эрен нам ни к чему. Мы поговорим как взрослые люди, ты и я. Идёт? Леви недоверчиво хмурится, думая, что ответить на такое заявление и пытаясь представить, о чём же они могут говорить со здоровяком. — Идёт. — Ах, вот ещё… Эрену лучше не знать о нашей встрече. — Почему же? — Сам всё поймёшь, когда встретимся. — Так вот… Леви, что с тобой? Ты меня вообще не слушаешь, да? — А? — Аккерман отстранённо посмотрел на часы. — Прости, немного задумался… Голова совсем не соображает, похоже, не выспался сегодня. — А, понятно… Опять бессонница? — Йегер интересуется так по-детски искренне, что у Аккермана сердце сжимается из-за того, что его приходится обманывать. — Думаю, да. — А у тебя разве не тренировка вот-вот? — Леви зачем-то снова смотрит на часы, хотя делал это только что, и знает, сколько сейчас времени. — Да, скоро должна начаться… Я тебе перезвоню вечером? — Ага, только если после восьми… И если не ляжешь спать уже. — Хорошо. С тренировки Аккерман сразу же едет по уже знакомому ему адресу и останавливается перед домом Йегеров. Снимает шлем, а Зик уже ждёт его у входа. — Добрый вечер, Леви, — учтиво произносит Зик, приглашая парня в дом. — Добрый, — Леви не особо радуется такой встрече его с родственником своего… парня? Он же может его так называть? Они проходят в гостиную, где стоит небольшой стол, а на нем шахматная доска с расставленными фигурами. — Будешь? — Зик указывает на доску, и Леви кивает, присаживаясь напротив мужчины. — Вы меня в шахматы позвали играть? — Зик чуть морщится. — Прошу, обращайся ко мне на «ты», я ещё не настолько стар, — он лениво отмахивается. — Ты прав. Перейдём к делу. Зик подаётся вперёд, складывая руки замком и кладя на них подбородок. — Как давно вы знакомы? Эрен мне о тебе ничего не рассказывал. — Мы впервые встретились около двух месяцев назад. — И кто был побудителем ваших отношений? — Леви чуть хмурится. — Прости за столь личные вопросы, но я не могу быть уверенным в том, что мой братец действует по своей воле, а не под гипнозом или психотропными. — Он же ходит к специалисту, неужели он не распознал бы всё это? Зик делает первый ход. Пешкой. — Иногда даже опытный специалист не может заметить вмешательства посторонних. Честно говоря, я удивлён, что ты осведомлён об этом, он даже своим близким друзьям далеко не сразу об этом рассказал. Твой ход. Леви тоже переставляет на доске фигуру пешки, будучи все ещё нахмуренным. — Я многое знаю. — Звучит многообещающе, — Зик ходит другой пешкой, — Скажи мне, Леви, как так вышло, что вы сдружились в столь короткие сроки? Как ты смог заполучить его доверие? — Мы родственные души, — говорит Леви спокойно и переставляет слона. Рискованно. — Встретились случайно, но, возможно, это повлияло на наши взаимоотношения. — Вот как, — Зик ходит конём. — Ты же знаешь, что с ним будет сложно? — Леви поднимает на него свой взгляд, не выражающий ничего. — Какими бы замечательными не были ваши отношения, он в любой момент может уйти. Уйти в себя, закрыться в комнате и ни с кем не общаться. И так может быть долго с его формой болезни, ты готов к этому? Аккерман снова двигает слона. — Вполне. — Мне нравится твой настрой, Леви, — Зик улыбается, передвигая ладью, — Но как ты видишь ваши отношения? Отношения с таким человеком, как Эрен? Аккерман смотрит несколько секунд на шахматную доску, будто пытаясь найти ответ на ней, а потом прикрывает глаза и вздыхает. — Я не собираюсь требовать от него чего-то непосильного. Я знаю, что он психически нездоров, и знаю, что лечение может затянуться, и что даже Эрен не сможет полностью излечиться. Я знаю о его фазах — он мне обо всём рассказал. Поэтому он предложил дать мой номер тебе, чтобы я не переживал в случае чего, — Леви говорит спокойно, но вполне честно и даже отчасти откровенно. — Я не собираюсь заливаться речами о том, что смогу сделать его счастливым, потому что знаю: это так не работает. И мы сразу договорились, что если одному из нас станет некомфортно с другим, то мы просто разойдёмся. Спокойно.Шах...
Аккерман поднимает на Зика взгляд. Всё это время фигуры двигались по полю одна за другой. Зик переставляет их, внимательно слушая речь Аккермана, а парень в свою очередь был очень холоден и отстранён, словно и не было здесь никого, кроме него самого. — Я не верю в родственные души, и я решил подойти к Эрену тогда не потому, что он мой соулмейт и так нужно, а потому, что он мне понравился. Показался интересным, — он двигает ферзя. — Я понимаю, насколько опрометчиво говорить сейчас о какой-то любви, но скажу точно: он мне нравится. Тебе шах. Зик улыбается, пытаясь отвести короля подальше, но Леви снова двигает фигурку, загоняя зика в ловушку и произнося «шах и мат». — Спасибо тебе за откровенность, Леви, и за прекрасную игру, — Зик улыбается, вставая из-за стола. Леви тоже встаёт, и Зик протягивает руку для рукопожатия. — Нередко встретишь человека, с которым можно было бы сыграть в шахматы. Ты спортсмен? — Да, но не шахматник. Я футболист. — Ох, как интересно. Был бы рад побывать на одной из твоих игр. — Будет в следующем сезоне. — Ловлю на слове, — Зик смотрит на наручные часы. — Эрен скоро вернётся. Останешься? — Заманчивое предложение, но ты сам сказал, что ему лучше не знать о нашей встрече. — Да, ты прав… Но буду рад видеть тебя у нас. — До скорого. Аккерман идёт по тёмной улице, пытаясь придти в себя после их разговора. Такие странные ощущения… Но что это было? Благословение? Бред какой-то.***
— Привет! — Эрен видит в парке Леви и уже идёт к нему навстречу. Они не виделись всего неделю, а Леви уже соскучился по нему, его длинным чуть спутанным волосам, по его грустной улыбке. Эрен подходит к нему совсем близко, и Леви не нужно больше приглашения: он обнимает его, крепко прижимая к себе и вдыхая свежий аромат так быстро ставшего родным одеколона. — Ты сегодня нежнее обычного. — Я скучал, — честно отвечает Леви, прося наклониться. Эрен так и делает, а Аккерман целует его в щеку. — Я… Я тоже. Они берутся за руки и идут по парку. Эрен тихо рассказывает о чём-то своём, а Леви слушает его голос, почти не вникая в смысл сказанного. Только спустя пару минут он понимает, что откровенно пялится на парня, и от того это не остаётся неукрытым. — Что-то случилось? — Нет, просто хотел сказать, что ты очень красивый, — Эрен слабо улыбается, а на щеках появляется едва заметный румянец. — Ты сегодня какой-то другой, — говорит он, сильнее сжимая его руку в своей. — Правда? Наверное… Разговор с Зиком не прошёл бесследно, и теперь он гораздо яснее смотрел вперёд. Смотрел на их отношения с Эреном. Этот разговор помог многое ему прояснить и ко многому прийти. И в одном он теперь точно уверен. Он хочет этих отношений.…и мат.
Похоже, что он беспощадно влюбился.