Муравейник

Яркие и потускневшие, серые и цветные, охристо-рыжие и жёлто-зелёные — Мэри-Сью диву даётся, сколько их здесь. Рассыпались по полу как бы невзначай: то ли задела случайно, мимо проходя, то ли ветер скинул их с полки… Вот фотография с медового месяца — глянцевая, броская такая. Мэри-Сью здесь ещё улыбается — ведь пока умеет это делать, — а Дэниел по-хозяйски обнимет её. «Она моя», — торжественно заявляют его глаза. — Ты мудак, — припечатывает Мэри-Сью. Вот фотография со дня рождения Энджел и Лилит. Энджел — солнечный лучик, маленький ангел, пристроилась у папочки под боком; Лилит — тихая, угрюмая, прячется в тени, обиженно надув губы… Дальше — фотографии с отпуска (здесь все семейство в сборе, загорелое, улыбающееся), с Рождества и Пасхи, с фестивалей, маленьких праздников. Перед Мэри-Сью последние граммы счастья семьи Плезант: яркие и потускневшие, серые и цветные, охристо-рыжие и жёлто-зелёные… Она ни о чём не жалеет, швыряя их в камин.