***
Про свои чувства Чону понял относительно недавно, примерно несколько месяцев назад. До этого Чону с Джэхёком просто находился в обычных братских-дружеских отношениях, и о таком исходе событий даже и не задумывался. Но у жизни свои планы, поэтому что имеем, то имеем. Ему не хотелось безжалостно рушить между ним то, что строилось годами своим внезапным признанием. Слишком одиноко, по его мнению, ему будет жить без постоянства Джэхёка. Доён встал между ними как препятствие, не дающее ломануться не то назад, не то вперёд. Как стена, ограждающая их от друг друга. Только вот эту стену громить хотел исключительно он, а не Джэхёк. Тот лишь больше втягивался с ним в общение и по окончанию уроков тянулся через свою парту к нему, чтобы снова о чем-то потрещать. Неизменное присутствие Доёна с его хёном заставило цветки, что понемногу начали распускаться за несколько месяцев в черствой душе Чону, прорасти ввысь, покраситься в разные цвета, и корнями болезненно проткнуть его внутренности. Чону бы с радостью затоптал в одну кучу эти никому ненужные цветы, но таким образом он окончательно убьёт все свои чувства к Джэхёку. По этой причине он терпит, занимая свою голову ему бесполезной информацией на уроках.***
Джэхёк до безумия в взгляде обожает шоколадные конфеты Geisha. Он готов их есть коробками, только в руки дай. И его ожидает подобный сюрприз сегодня на парте. Большая розовая коробка успокаивает глаз своим приятным тоном, а вид улыбчивого Доёна делает его настроение как никогда приподнятым. В основном, когда Джэхёк видел его, то невольно улыбался и хотел быть с ним. Также, как и с Чону. — Хён, я помню, ты говорил, что прожить без них не можешь. Я сам попробовал и мне они показались довольно вкусными. — Спасибо, Доён-а. Ты уже знаешь мои вкусы, — Джэхёк открыл коробку, выбрал одну конфету и сунул себе в рот. Он вспомнил, что эти конфеты практически всегда покупал ему Чону за свои деньги. Но и от Доёна их было приятно получать. Он взял ещё одну. Вдруг на второй стул около него сел Чону, не поздоровался и как-то раздраженно повесил свой полураскрытый рюкзак. Оттуда выглянула помятая коробка с Geisha.***
В последнее время большую часть учебного дня Чону уделял размышлениям о том, что могло Джэхёка так сильно привлечь в Доёне. Обычно он делал это во время скучного урока или свесив ноги с лестницы где-нибудь в темном углу школы. Статус Доёна или его внешность? Мастерство по игре на пианино или общие интересы? Чону никогда бы не подумал, что его хёну могут понравится мальчики попроще. Возможно простота души того ему приглянулась? А может Чону просто тратит тут своё время, ломая себе голову этими неподтвержденными догадками? Но кто может так палевно смотреть в чужую сторону во время урока как не Джэхёк на Доёна? Такие длинные взгляды воспринимаются для Чону не как дружественные. В груди покалывает и его пальцы сжимаются в кулаки. Но потом он расслабляет их, полностью облокачиваясь на перила. — Интересно, как он там? — глубокий вдох и выдох. — Когда же я наконец-то забуду об этих постоянных чувствах к Джэхёк-хёну? — Не рассуждай так громко. На моём месте по случайности мог бы оказаться Джэхёк. — Асахи-хён? — от внезапного голоса Хамады Чону вздрагивает, как и упаковка бананового молока в его руке. Сам молоко с таким вкусом он никогда не пил. Оно могло нравится одному Джэхёку. — Тебе же нравится Джэхёк, не так ли? — Мне... — Можешь не отвечать. По твоему лицу и так всё понятно. Уж не думал, что окажусь в одном классе, где будет любовный треугольник. Вот ему и констатировали итоговый факт. Вот и приехали, называется. — Хён, прошу, не говори ему это, — Чону умоляющее посмотрел на него и почему-то протянул молоко. Прищурившись, Асахи взглянул на молоко, взял и подставил палец перед губами. — Спасибо, — прошептал Чону. — Идём, с минуты на минуты начнётся урок, — Асахи проткнул соломинку в упаковке и быстро стал выпивать молоко по дороге в класс.***
На дополнительные Чону решает не приходить. Они, в любом случае, не изменят его жизни не в лучшую и не в худшую сторону. Просто элементарно отнимут время от его раздумий над последними событиями. С рюкзаком, висящим на одном плече и наушниками в ушах он балансирует на старых рельсах. Те находились недалеко от его школы и, к счастью, уже давно были заброшенными. Это место давно стало их с Джэхёком тайным местом, где они проводили время на выходных и после школы. Тут можно было отпустить себя и поговорить о том, о чем в стенах школы не получалось. Ведь, как ни странно, здесь было довольно тихо. Скорее всего из-за того, что они находились на окраине города. Одна нога соскальзывает с металла и Чону чуть не падет. Он успевает восстановить равновесие и, спрыгнув, просто идёт по внутренней части рельс. Обычно Джэхёку нравилось идти именно по внутренней стороне, а Чону по самим рельсам. Его нога уже цепляется за какой-то большой камень. Плюнув на него, он разворачивается и идёт вдоль рельс обратно домой, прибавляя звук в телефоне. Уже темнеет. И дома упрёков от родителей из-за непосещения дополнительных ему не избежать.***
По пути домой он сталкивается с Джэхёком. Вот уж совпадение. Да ещё и какое, ведь вдалеке он отчётливо видит уходящую вдаль спину Доёна. — Ты сегодня не был на дополнительных, — без приветствий констатирует Джэхёк. — Просто не было настроения, — пожимает плечами второй. — Опять на железке был? Почему меня не позвал? — Хён, ты же добросовестный ученик. Меня может прикрыть отец, а тебя лишь оценки. Джэхёк смотрит на Чону, а после изрекает короткое: — Что правда, то правда. Они мнутся на месте, пока Юн снова не подаёт голос: — Чону-я, может хочешь зайти ко мне домой? Ты давно там не был. Заманчивое предложение. Чону покачивает головой в знак согласия. Дом Джэхёка за всё время их дружбы стал его вторым домом. Ему нравилось там быть даже больше, чем в собственном. Атмосфера а этом доме была какая-то другая, непринужденная, и не такая одинокая, как у него. Что тут уж долго мусолить эту тему? Каков хозяин, такова и его обитель. Дом Джэхёка встретил их тишиной. Его родители были очень трудолюбивыми и занятыми людьми, поэтому подолгу пропадали на своих работах. Джэхёк к этому подавно привык и приглашал Чону к себе чуть ли не в любое время, ведь никто из родителей обоих парней этому не противостоял. Они заморили червячка приготовленным Джэхёком рамёном, помыли посуду и поплелись в его комнату. Чаще всего там они играли в карты, общались на разные темы и делали домашние задания. Иногда они могли с собой пригласить Едама, чтобы тот сыграл свою новою песню на старой гитаре, или Джихуна, у которого в памяти найдётся сто и одна интересная история из жизни, или других парней из класса. Сегодняшний вечер стал первым исключением. Джэхёк уснул. Он лёг на свою кровать, где с одной стороны сидел Чону, и то ли специально, то ли вообще не подумав, устроился около него, прислонив голову к его ногам. Через считанные минуты послышалось умиротворённое сопение. Так близко он никогда не находился поодаль него. Чону, стараясь вести себя предельно тихо, с огромной осторожностью переместил его голову себе на колени. Парень просто какое-то время смотрел на противоположную стену с плакатами, ощущая в районе живота тёплое дыхание. Это не могло надолго оставлять равнодушным. Его слова прозвучали очень тихо, но казалось, что их прокричали во весь голос. Как громко они отозвались у Чону в голове. — Я тебя люблю. Чону приблизился ближе к проколотому уху Джэхёка и еле шевеля губами зашептал: — Хён, я очень боюсь, что ты уйдёшь к Доёну и оставишь меня одного. Я правда напуган этим, но если ты так сделаешь, то я тебя не осужу, ведь это твой выбор. Я его всегда поддержу. Просто знай, хён, я останусь на твоей стороне. Не забывай об этом. Ему не нужно, чтобы Джэхёк это всё расслышал. Чтобы существовать дальше, он был обязан излить свою душу, дабы больше не мучать себя тревожными мыслями, что изо дня в день рвут на части его разум. В окончании его мозг придумывает совсем конченную идею. Губы Чону тянуться к лицу Джэхёка и легко целуют его в щёку, неподалёку от уголка губ. Он отстраняется к стене. Это было так незначительно, но эмоционально сильно для него. Сердце бешено колотится в груди, а руки покрываются липким потом, словно он впервые совершил что-то плохое и постыдное. Чону не может никак отойти от этого, пока эмоциональный всплеск не проходит. После прояснения он мечтает по быстрому отсюда ретироваться до того времени, как Джэхёк проснётся. Чону на всякий случай смотрит в его глаза — крепко закрыты. Значит до сих пор спит. Пак бережно перекладывает голову хёна с колен на кровать и укрывает вторым одеялом, что находился у него в шкафу. Его комнату он знал как свои пять пальцев. С тихим скрипом Чону закрывает за собой дверь и спускается вниз по лестнице, к выходу.***
Его губы исследуют шею напротив, что покрылась мурашками от близких прикосновений. Один за другим расцветают напористые прикосновения губ на коже, заставляя тяжело дышать и еле как сдерживать невольно выходящие из горла вздохи и охи. Это так приятно. Особенно хочется прижиматься к его телу, когда чужие губы переходят на ключицы и играются с кожей уже там. Это веселит и одновременно заводит. Руки второго нехилой хваткой прижимают запястья парня напротив к стене так, что они даже слегка неприятно немеют. Но нет никого дискомфорта на фоне других ласк. Это лишь начало. Всё начинается с колена, прижатого между его ног и... Чону резко открывает глаза, вскакивает и ни с того ни с сего начинает кричать, хватаясь за пряди волос. Короткий крик разносится по комнате и остаётся никем не услышанным, потому что дома по обыкновению он находится один. Это был всего-навсего чёртов сон. Но такой реалистичный.***
Чону бредёт в школу, как будто продолжает на ходу дремать. Это злит, он не выспался, не готов к сегодняшней контрольной и тем более к тому, чтобы взглянуть в глаза Джэхёка. Даже страшнее не посмотреть в глаза, а увидеть в них ещё что-то, помимо повседневной доброты и энергичности. Что-то, совсем не похожее на Джэхёка. Поэтому Чону всеми силами гонит прочь эти мысли со своей головы. Внушает себе по сотне раз на секунду, что очень мал процент того, что Джэхёк что-то расслышал из его странных признаний или отреагировал на нарушение личного пространства. Будет хоть конец света, а Джэхёк продолжит мирно спать, если уснёт из-за огромной усталости. «Он ничего не слышал и не почувствовал», решил при себе Чону и вдохнул полной грудью сеульский воздух с мелкой пылью. А может всё совсем и не так, как думает Чону...