Апекс: Легенды и Любовь

Александр Нокс посвятил свою жизнь науке. Он пришел на игры Апекс, чтобы добровольцев для его экспериментов было в достатке. Смерть легенд дарует ему вдохновение, и он продолжает работать еще усерднее. У него есть своя личная лаборатория, в которой он и проводит почти все свободное время, кропотливо разрабатывая все новые и все более смертоносные химические соединения. В этом заключается смысл его жизни — в его творениях. Однажды, после очередной победы на Играх, к нему подошел Фьюз, с которым они были в одной команде.  — Дружище, предлагаю отметить нашу с тобой победу в одном из баров! Что на это скажешь? Отказ не принимается. Каустик хотел было отказаться, но Уолтер уже потащил его в сторону ближайшего из заведений. По дороге их фотографировали фанаты, а Фьюз выделывался перед ними, то и дело показывая свою бионическую руку. Каустик с видом мрачной обреченности наблюдал за ним. Он хотел как можно быстрее оказаться у себя в лаборатории и проанализировать смерти противников, но вместо этого шатался по улицам с малознакомым типом. Каустику не нравился Фьюз. Ему вообще мало кто нравился из тех, на ком не значилась надпись «Нокс». Из людей, в общем-то. Они наконец вошли в бар. Это был в обычный бар, где прозябали одинокие интроверты за стаканом крепкого и болтали подвыпившие экстраверты. Тут же крутилась парочка роботов. Вдоль стен стояли столики, в середине комнаты находилась барная стойка, над которой висел экран, транслирующий игры Апекс. Фьюз протолкался к стойке и потянул Каустика за собой. Уолтер уселся на одну из табуреток и указал на соседнюю: Александр нехотя присел. Спорить с Фьюзом у Нокса желания не было ни малейшего, поэтому он просто решил немного побыть тут, а потом пойти наконец в лабораторию. Уолтер меж тем дружественно улыбнулся:  — Уважаемый, не хотите ли выпить?  — Нет. Я на работе, — холодно отозвался Каустик. Фьюз прищурился:  — Дружище, когда, если не сейчас? Мы выиграли в наипопулярнейшем спорте, так отчего ж себя не побаловать? Спорить, как уже упоминалось, Каустик не хотел, так что сказал бармену, чтобы ему принесли стаканчик виски, и на этом все. Фьюз заказал полную кружку пива. Бармен, узнав их, предоставил им выпивку за счет заведения. Фьюз отпил из своей кружки и довольно улыбнулся: пена от алкоголя покрыла его густые усы:  — Вот ради таких привилегий и стоит взрывать Легенд на арене, дружище! Каустик молча разглядывал свой стаканчик. Уолтер небрежно облокотился о стойку и проговорил:  — В чем дело? Старина Фьюз недостаточно интересный собеседник?  — Нет. Просто я в целом не люблю общение, — ответил Каустик. Фьюз фыркнул:  — Что ж, понятно. Ты у нас, значит, не из болтливых. Каустик не ответил. Уолтер помешал ложкой пиво, потом снова взглянул на Александра.  — Ну должно же тебе хоть что-то нравиться!  — Нравится мне многое, — Каустик тоже посмотрел на Уолтера. — Просто я не уверен, что мои предпочтения… совпадают с, скажем, твоими. Многие могут посчитать мои увлечения странными и даже… пугающими.  — Ясно, — усмехнулся Фьюз. Он придвинулся поближе и вдруг проговорил: — Дружище, ты можешь снять свою маску. Я тоже не из болтливых. Каустик снял респиратор и залпом выпил свою порцию виски. Уолтер рассмеялся:  — Вот это по-нашему! Александр поставил стакан назад и положил правую руку на стойку. Фьюз вздохнул и сказал:  — Эх, хорошо сидим! Вот бы выбираться так все время, да, дружище?  — Не могу. Я женат, — оборвал его Каустик. Брови Уолтера взметнулись вверх. — На науке, — добавил ученый, и брови Фьюза вернулись на место.  — Понятно. Что же, сочувствую. Ведь твоя любовь к ней, насколько я понимаю, односторонняя.  — Так кажется лишь наивным глупцам вроде тебя. Фьюз сухо проговорил:  — Хорошо. Значит, по-твоему, друзья тебе не нужны?  — Нет, — подтвердил Каустик. Фьюз вздохнул и встал:  — Тогда уж прости. Я порой бываю чересчур непонятлив. Тогда увидимся на арене. А вот врагами или союзниками, зависит уже от тебя. Он похлопал Александра по плечу и вышел из бара. Каустик проводил его взглядом, потом вскоре тоже вышел и направился к себе в лабораторию. Алкоголь не мешал ему трезво мыслить, и вскоре он записал все наблюдения за жертвами своих опытов. Он рассматривал блокнот, в котором были нарисованы различные химические соединения, и невольно задумался о словах Фьюза. Пусть некоторым кажется, что он одинок. Но это не так. У Нокса есть все, о чем он только мог мечтать. Наука для него самая родная вещь. Наверное, отчасти потому, что и он, и она — безэмоциональны и жестоки. Пожалуй, только она и может понять всю глубину бесчеловечности Каустика, и превратить ее во что-то по-настоящему великое и неудержимое. Способное изменить этот мир. И пусть другие этого не поймут, но зато понимает он.