Я тебя пойму

Он стучится в дверь. Выходит глухо, но он все-таки правда нервничает. Кошка в его руках как будто тоже. Не по-настоящему; Шлатт уверен, что он выдумал это. Она же не может знать? Глаз дергается синхронно с щелчком двери, улыбка натягивается под ее скрип. Он рад видеть Вилбура, а Вилбур… в этот раз он рад видеть его. У него очень красивая улыбка и милое лицо, когда он рад.        — Я принес, для тебя. Только это кошечка, — Шлатту страшно от того, как мягко он произносит это слово, но он старается легкомысленно пожать плечами. — не знаю, распространяется ли то, что ты гей, на котов… Глаза Вилбура черные и пустые, как у собаки. Он забирает ее из рук Шлатта как долгожданный подарок, как предсказуемый сюрприз, жадно и трепетно. Шлатту даже верится, что с ней не случится ничего плохого. Как оно может случиться, если Вилбур держит ее с такой нежностью? Если Вилбур гладит ее, смотрит на нее и явно радуется пробивающемуся мурчанию? Шлатт знает, что Вилбур учился на ветеринара и очень любит животных.        — Спасибо, Шлатт, — Вилбур поднимает на него взгляд и улыбается так, что Шлатт чувствует себя придушенным. — она очень милая. Мне нравится. Вилбур все равно держится за ручку входной двери.        — Я хочу остаться, пока ты будешь делать это.        — Хочешь? Шлатт только кивает. Внутри что-то выворачивается так, что слова падают вниз по глотке. Это Вилбур берёт кошку за шею и поворачивает удивленную мордашку на себя, все еще поглаживая большим пальцем за ухом. По-страшному ласковый.        — А если она будет стесняться.? Шлатт молчит и Вилбур пропускает его в квартиру. Здесь приятно пахнет, только слишком явно освежителем. От него мокнут глаза. Вилбур пропадает где-то в своей спальне, пока Шлатт разувается и проходит в ванную. Вилбур не разрешает ему заходить в свою спальню и всегда просит мыть руки после улицы. Это странно: такая чистоплотность, учитывая металлическую вонь от вилбуровской простыни. Так странно, что Шлатта это очаровывает не меньше, чем напрягает. Они сталкиваются в гостиной: Шлатт с мокрыми руками, Вилбур с кошкой на коленях и пустым желтоватым шприцом на кофейном столике.        — Чтобы она не убежала, — объясняет Вилбур и улыбается. — кисы такие нервные, когда входишь в них. Шлатт садится рядом, и они разговаривают о чем-то.        — Ладно. Она готова, Шлатт. Идем. Они не разговаривают и когда Вилбур в одной руке держит кошку, а в другой — ладонь Шлатта, и ведет их в спальню. У него такие мягкие руки, что кажется, что медикаменты в его шкафчике — сплошь гели для нежной кожи. Вилбур кладет кошку на кровать так нежно, что грязный запах отступает куда-то на задний план. Животное только послушно моргает и Шлатт позволяет себе пропустить мимо ушей ее испуганные глаза. Шлатт тоже послушный и тоже напуган, о каком сочувствии может идти речь? Вилбур снимает рубашку и расстегивает штаны. Он красивый. Он смотрит на Шлатта тоже и приглашает присесть на угол кровати.        — Хочешь помочь мне? — шепчет он и трогательно поднимает брови.        — Я не знаю как, Вилбур… Он вздыхает, когда Шлатт задерживает дыхание.        — Ладно. Пальцы Вилбура — опытно липкие и скользкие, упираются в шерсть. Глаза кошки, совсем никакие, упираются в Шлатта. Шлатту хочется упереться в стену. Холодное тихое хлюпанье бьет по ушам. Хочется вымыть руки. Обмякшее пушистое тельце смотрит на Шлатта, и его почти пугает, что Вилбур знает, что нужно вколоть, чтобы животное не спало, но не могло двигаться. Шлатт успел дать кошке имя — Кейси, но теперь чувствует себя больным ублюдком. Вряд ли в порно с животными указывается имя… Вилбур заканчивает подготовку. Он смотрит на свои пальцы, оранжевые как вкусные ягоды, он хочет облизать их. Шлатт закрывает глаза. А потом открывает, и Вилбур смотрит на него, цепляя резинку своих трусов.        — Ты можешь подрочить себе, — говорит Вилбур. — я пойму тебя. Шлатт быстро моргает и расстегивает джинсы. Он не заметил, что у него встал, по крайней мере не заметил этого раньше Вилбура. Это грустно. Прикасаться к себе странно, но он все равно делает это. Потому что это все, что у него есть. Мокрые нездоровые звуки начинают восприниматься иначе, когда он перехватывает свой член руками. Запахи тоже, а голову совсем несет, как из окна. Он смотрит на Вилбура, смотрит на безвольно лежащие лапы. Хочет поменяться местами. Шлатт закусывает губу. Член Вилбура большой, и Шлатту до стыдного нравится, как тот пытается уместиться в кошку. Уместиться в Кейси. Ох, у него получается вместе с таким коридорным запахом, что Шлатту кажется, что он в интернате. А Вилбур? Вилбур в самом деле весь звериный, чавкающе трахающий Кейси так, что выглядит естественно, и это вызывает самые неправильные чувства. Шлатта возбуждает такой Вилбур. Вилбур, держащий Кейси за шкирку. Вилбур, скулящий по-собачьи от наслаждения и выгибающийся своим торсом так. Вилбур, вдалбливающий кошачью тушку в кровать до крови. Шлатт, больной ублюдок, который дрочит на это и вот-вот спустит себе в кулак. Чмоканье становится громче, как и дыхание Вилбура, как и глаза Кейси, Шлатту горячо и он опускает лицо. Он хочет взять Вилбура за руку, даже если тот этого не оценит. Он хочет кончить одновременно с Вилбуром, как в мюзикле. Этого не происходит, Шлатт только резко закидывает голову под чужое «да, да, хорошо» и чуть не падает на спину. Он падает на спину, оранжевая подтекающая стена сменяется таким же потолком. Красиво. Шлатт дышит, пока щеку не щекочет лекарственным теплом. Как будто усами, но фальшиво. Он поворачивает свою голову набок так медленно, что пугается на протяжении всех трех вилбуровских толчков. Кейси смотрит на него своими стеклянными глазами, в такт вбиваемая в кровать, в такт прижатая за шею, что та едва-едва и вывернется, но живая. Он хочет вымыть руки.