Она не была рождена тут изначально. Её жизнь была серой, гиблой и чёрной, как грязь пыльных дорог её скудного городишки, в котором ей приходилось даже не существовать, а выживать. Сейчас она очнулась в теле новорождённой принцессы из банального романа её современно мира. И даже сказать трудно, что лучше, если бы она продолжила свою крысиную жизнь там или золотую жизнь обречённую на смерть здесь. Она бы с радостью умерла бы ещё раз и переродилась разок другой, но увы. Тут она бессильна. Это раздражает и заставляет хрупкие ладошки сжаться в горящей уверенности выжить хотя бы тут. Не существовать. Не выживать. А просто жить. Где-то подальше отсюда и от своего поехавшего королевского папаши, на берегу моря, а лучше на другом континенте. Но года летят и план "C" становится её жизнью. Её кругозор и принципы меняются. Несомненно она боится Его Величества, но... Всей душой она знает, что он любит её, пусть он и видит в ней мать, но всё таки.
Она видит его метания и пару раз застала его за душевными разногласиями, которые он пытался заглушить. Её сердце сжималось от страха из-за того что он метался между "
я хочу убить её" и "
я хочу ещё немного побыть с ней", и пока второе явно пересиливало первое, что несказанно радовало девушку. И самое паршивое было то что кровь в жилах застывала от горечи и безысходности. Её папочка мучился незаслуженно и как бы ей хотелось помочь ему.
После дебюта она сильно задумалась о тех взглядах и словах Клода. Столько нежности и тепла было в одном только его тоне и её явно веселил момент когда она заметила гневный взгляд направленный на Иджекила. Она росла, а он не менялся, будто застыл, замедлился только для неё, чтобы она насладилась этим временем. Она лишь иногда, и то вскользь, задумывалась о том, сколько ещё они будут вместе... Всё таки у них разница в двадцать один год, это тоже немало. Но она отгоняла эти мысли, стараясь насладиться временем с ним и за всем этим, она не заметила как это место, которое она ненавидела, стало ей домом. Друзья и прислуга стала ей семьёй. Как человек, которого она боялась стал ей до дрожи в коленках, дорог и необходим. Ей как кислород нужны были объятия и поцелуи в щёчку, разговоры с ним и прогулки. Она стала зависима от этого, как и он от неё, от той что так бесцеремонно ворвалась в его жизнь, от той, от которой веяло теплом и заботой, с ноткой любви и радости. Он, погрясший во тьме, был спасён невинным светом этого ребёнка и своей дочери, для которой он был готов на всё и даже больше, только бы она была счастлива, ведь даже это не окупит того что она для него сделала не сознавая.
Сейчас они отдали время друг другу. Лежат в ворохе подушек. Она, укрытая массивным бардовом платьем с открыми плечами, в оборках пышной юбки, похожая на неземную богиню или ангела. И он, в ничем не приметном хитоне, похожий на божество древнегреческой мифологии. Такие похожие внешне и как инь и ян в характере. Так тепло и уютно. Такого она не чувствовала в той жизни никогда. Здесь она прочувствовала каждую частичку того беззаботного, детства, время когда есть семья, которой у неё не было.
— Как хорошо дома.
Тихо шепчет она, счастливо жмуря ресницы и чувствуя тепло, патокой разливающейся на душе.
Он удивлённо смотрит на неё и задумываясь тянет.
— Дома...?
Он смотрит в потолок и пытается вспомнить когда он был счастлив находиться тут. Никогда. Ах, нет. Точно. Это место стало приятнее с появлением Атанасии.
Она кивает, зная что он наблюдает.
— И что же тогда по твоему значит дом?
Он сверкает голубизной топазов и смотрит с хитрым прищуром, его синева блекнет и темнеет с каждым годом и скука и отсутствие интереса пытаются одолеть его.
— Дом... То место, где кругом... Царит полный покой.
Она улыбается и подтягиваться ближе к нему, укладывая голову ему на плечо и беззастенчивости смотря на его открытые ключицы и шею,чувствуя его руку на своей талии.
— Тогда... Ты можешь назвать это место домом?
Он искренне надеется, что смог вернуть те годы его отсутствия, когда оставил это чудо одну. Его сердце ухает, когда она оставляет кроткий поцелуй на его изгибе шеи и плеча.
— Да, ведь рядом ты, папочка.
Она улыбается и счастливо соглашается со своим внутренним "я", сильнее обнимая его. Он же начал понимать, как иногда непозволительно безбожно её интонация меняет восприятие этого слова.
Он лежит не шелохнувшись, в горле вмиг сохнет и он медленно моргает, нервно сглатывая.
— Атанасия.
Хрипло тянет он, заставляя её дёрнуться.
— Повтори.
Она сначала не понимает про что он и собирается открыть рот, дабы действительно повторить свои слова, но он, положив руку на глаза, прерывает её.
— Не то.
Она снова непонимающе хлопает глазками и наконец в понимании её зрачок суживается, она поднимается на руках и опирается по обе стороны от его головы, нависая над ним и смотря на это бледное, вспотевшее от волнения лицо. Она тянет пару секунд и наклоняется, оставляя невесомый поцелуй на губах. Он дёргается и сердца обоих делают кульбит. Она отстраняясь, краснеет и отворачивается, обнимая коленки и пряча в них голову. Он же убрав руку смотрит в потолок и трогает губы, пытаясь понять было ли это секундой галлюцинацией или всё таки реальностью.
Он поднимается на локтях и смотрит на её подрагивающую спину. Мысль, которую он озвучивает в слух, явно была осмыслена не до конца.
— Тебе противно?
Он зажимает рот рукой, когда понимает что сморозил, но отступать некуда и он внимательно смотрит за её реакцией.
Сначала она вскидывает голову, а потом резко поворачивается, буквально сталкиваясь носами и быстро говорит что это не так и она просто переволновалась. Она отдышалась и он чувствует её горячее дыхание. Клод медленно ведёт взглядом по её чертам лица, ведёт ниже и цепляется за губы, снова сухо глотая и беря её золотой локон в руки, поглаживая. Она смотрит в ответ и сидит замерев, пока он наконец не подается вперед, понемногу удаляя расстояние и замирая в опасной близости от желанного. Он ищет ответ в её топазах, но они лишь пылают, как и её щёки, сопротивления нет, как и отвращения и она уже сама тянется ближе, получая желаемое.
Она нашла свой дом. 
