посвящëнный хтони

Пронзающая, ослепляющая боль ушла. Просто исчезла. Её нет. Это чудо? Чудо?! Вместо ушедшей боли разом вернулись все чувства: теперь Денис ощущает твëрдость земли под коленями, тепло от забавной (ему вспомнилось это не слишком подходящее к ситуации слово) шубы на своих плечах, даже тонкий шлейф коричного аромата от этой шубы (это "Opium", да?). С приятным ароматом мешается и отвратительные запахи крови, гнили и ещё чего-то. Лучше не думать... И не смотреть на то место, где валяются останки Эли. Бедная. Хотя, собственно... Денис открывает глаза, изумлëнно глядя на своего спасителя. Своего. Не других. — Хорошо теперь? — покровительственно интересуется Хозяин, сверху вниз глядя на парня. — Заебись, — констатирует Денис. Он сейчас будто заново осознаёт собственное тело. И будто его тело слегка пьяно. Да что там тело?! Всë существо парня будто пропиталось самым крепким вином. — Посвящëнный Дионису... — Что ты несёшь? — хмурится Хозяин. — Да имя моë так переводится, — эйфорически скалится парень. — Вспомнилось что-то. А Дионис — хтоническое божество, да? Или нет? Хер его знает. Что он вспомнился-то? Но как же прекрасно, когда голова не болит. — Отблагодарить меня надо бы, — усмехнувшись нелепому веселью собеседника, хмыкает Хозяин. — За исцеление. Внутри Дениса всë опускается. Ужас перед уже случившимся и ещё предстоящим. Отчаяние от этого ужаса. Чувство вины. Хотя нет — чувства вины всё меньше. Какого хера он вообще должен считать себя виноватым? Он знал, что такой пиздец произойдëт? Нет. Он мог как-то предотвратить всë это? Нет. Но зато ведь он пытался закончить всё это. Уехать. Бежать. А они его удержали. Чёртовы лицемеры! Будто им жалко эту дуру. Да всем плевать. В добреньких играют только. Денис-то знает лучше всех, как плевать людям друг на друга — болезнь научила. Донора костного мозга так и не нашлось, потому что ни с кем он не совпал. Никому он не нужен. И вероятно тот его потенциальный спаситель просто побоялся или вообще поленился вступать в регистр. Вот и все разговоры о людской доброте. Мудаки. — Я отблагодарю... — упавшим голосом почти шепчет юноша. — Я их... — Да я не об этом, — смеëтся Хозяин, отходя к своему автомобилю. — Ползи сюда, чего ждëшь? Денис, как был на коленях, устремляется к нему. Энергия ощущается каждой клеткой тела. И чего вспомнился Дионис? Потому что пьяное безумное веселье. Дионисовское — Бахусовское. Или веселье Пана. — Становись вот прямо передо мной, — указывает Хозяин, прислоняясь спиной к автомобилю. Стоящему на коленях парню, он кажется сейчас огромным, могучим, как сама природа. И "корявым" каким-то. Точно Пан. Наверное, под ботинками спрятаны копыта. Денис улыбается своему предположению. Хозяин улыбается в ответ. И расстëгивает свои штаны. — Я знаю, что вы в Москве все любите это делать, — обнажается член довольно внушительных размеров, лежащий на крупных же поросших тёмными жесткими волосами яйцах. — У тебя все, что ли, волосы с головы сюда переместились? — хохочет Денис, внутренне холодея от отвращения. — Не успел к твоему приезду эпиляцию сделать, извини, — Хозяин кладëт ладонь на затылок парня, резко тянет на себя — Денис упирается лицом в мохнатый пах. — Я ведь тебе могу сейчас нос сломать. Хочешь сломанный нос? — Нет! — запах не слишком чистого тела противен, но Денис согласен уже на всё. И даже не из-за страха за нос. Этот человек (а он человек?), этот Хозяин подавляет его своею даже не силой, а какой-то мощью. Как затопляющий всё вокруг мутными водами по весне паводок. Вы станете спорить с паводком? То-то же. — Тогда вперёд, — всë ещё держащий парня за затылок Хозяин, вновь тянет его на себя, заставляя коснуться губами мягкой кожицы члена. Денис послушно тычется в ствол. Только тычется — холодно прикладывается сухими губами. — Ладошками-то яйца помни, а? — Хозяин наматывает на палец длинную чëлку парня. — Не впервой же тебе, хипстоте. Или как ты там называешься? Парень принимается мять, одновременно продолжая целовать ствол. Поцелуи становятся всë более раскованными. Одна ладонь перемещается на крайнюю плоть, сдвигая её ритмичными движениями. Обнажается розовая влажно-липкая головка. Денис прихватывает её губами, подняв глаза и с вызовом глядя на Хозяина. — Хорошо смотришься, — довольно крякает тот. — Нашëл занятие по душе, да? Но ты не ленись. Денис сосëт головку, кончиком языка касаясь отверстия в ней. На мгновение его посещает безумная мысль: укусить. Да, страстно, со всей дури укусить. Чтоб кровь брызнула в лицо. А если постараться, то, пожалуй, и оттяпать это хозяйство можно... Нет. Парень морщится, отгоняя шальную мысль. Нельзя. Иначе всë пойдёт прахом. Голова не болит — ради этого можно всë вытерпеть. Опять накатывает эйфория и Денис широко проводит языком по всей длине ствола. По-прежнему смотря снизу вверх, лижет уздечку. — Ты посмотри, что он творит?! — присвистывает хозяин, близоруко щурясь. Обнажается оскал не самых ухоженных зубов. Происходящее настолько дико и иррационально... Хотя, собственно, что может быть логичнее любви человека к жизни? А это жизнь? Ну, типа. Но в любом случае, сейчас Денис ощущает себя более живым, чем все несколько последних лет. А что там произошло перед этим счастьем, уже не важно. Парень пытается заглотить член полностью. Как говорят, "до миндалин". Рвотный рефлекс смешивается с возбуждением — каким-то диким, почти что мазохистским. От вот этого унижения на коленях, страха, злобы, радости. Так и надо. И даже запах тела вперемешку с ароматом духов на шубе начинает заводить. Под шубой по плечам и спине текут струйки пота. Причмокивая губами, Денис снова и снова старается запихнуть член в рот. Ошалело улыбаясь, обнимает Хозяина за бëдра, вцепляется пальцами в его обнажившиеся ягодицы. Мнëт их. — Извращенец какой! — Хозяин грубо хватает парня за волосы. — Ты бы меня выебал, да? Совсем уже поехали в своей Москве. Поднимайся давай и руками на капот. Денис выполняет приказ. Встав позади него, Хозяин на ощупь расстëгивает его брюки. Ногам становится прохладно. — Кожа да кости, — Хозяин бросает взгляд на худощавые бëдра и деловито задирает шубу. — Пустишь меня? — А я могу не пускать? — шепчет Денис, прикусывая язык. Толстые, сильные пальцы уверенно раздвигают ягодицы, настырно толкаются сквозь узкое кольцо мышц. Денис послушно терпит всë. Вскрикивает лишь тогда, когда сухое вторжение пальцев сменяется влажным. Влажным?! — Вы меня лижете, что ли?! — интересуется парень, тяжело дыша. — Тебе всë равно никто не поверит... Денис поскуливает от стыдного удовольствия, весь теряясь в нëм. Кровь устремляется к паху. — Так, теперь ты мокренький. Принимай тогда гостя, — Хозяин вновь становится позади парня и грубым толчком входит в него. — Не надо... так грубо, пожалуйста, — молит Денис, прижимаясь щекой к покрытому дорожной пылью капоту машины. — Нежно хочешь? — усмехается Хозяин. — Да, нежно. Пожалуйста, — выдыхает Денис, закрывая глаза. — Вот сучка, — движения всë же становятся плавными. — А я сразу понял всë про тебя. Когда вëз вас. Я специально про ту девку сказал, что хочу её. А ты заëрзал сразу, косарь мне стал предлагать. Дурачок такой. Узенький дурачок. Я тебя этими косарями закидать могу, ты под ними задохнëшься нахер... Но заëрзал — хера большого захотел. — Нет! — Денис утыкается лицом в ладони. — Мыслей... Таких не было. — Попизди мне тут! — тяжëлая рука с громким шлепком ложится на ягодицу. Денис стонет. Его вставший, с налившимися венками член дрожит. Такого с парнем ещё не было: ему не хочется трогать себя, ему хочется лишь "насаживаться", плавно и глубоко. Сходя с ума от ощущения заполненности. Упорядоченности. Ощущая всю эту мощь, всю эту похоть. Противоестественность и какую-то страшную норму. Теперь Хозяин берёт его грубо, с хлюпающими звуками. Напряжение в паху становится невыносимым. –Да-да-да! — Денис приподнимается, прогибаясь навстречу рывкам. Рвано дыша, упрашивает. — Пожалуйста! Еби меня! Еби, да! Ещё-ещë! Блядь, да! Да-а! Сперма брызжет на жухлую траву. Парень едва не плачет: от удовольствия — болезнь притупляла и эти ощущения, от счастья. И от ненависти ко всем, кто до этого не мог ему помочь. Он чувствует, как Хозяин вынимает из него член, а затем в одно мгновение оказывается валяющимся на земле. — На колени, — велит Хозяин и, когда парень становится перед ним, начинает водить головкой по его щекам. Денису уже всë равно: всë его тело охвачено таким блаженством, что он и думать сейчас ни о чëм не может. Ни о теперь уже мокрой траве под своими голыми коленками, ни о ставшем ярче и противнее запахе крови откуда-то сбоку (а, там же всë ещё лежит... она), ни об этом чëртовом месте, из которого, кажется, и вовсе невозможно уехать. Головка оставляет влажные следы на коже щëк и лба. Наконец, Хозяин начинает быстро водить по стволу ладонью. Сперма течëт по лицу зажмурившегося Дениса. — Вот и всë... — улыбается Хозяин. — Благодарность принята. Поднимайся. Денис открывает глаза, поднимается. Хозяин подаëтся вперёд и быстро прихватывает его губы своими губами. Сильно пахнет рыбой. — Ну, мы с тобой договорились? — прервав поцелуй, спрашивает Хозяин. Денис развязно кивает. — Вот и славно. Слушай, мне кажется, тебе трахаться со мной понравилось. Если ещё захочешь — дай знать. Теперь ты не Дионису посвящëн. The End