***
— Все злишься? — спросил Сириус, когда Филч наконец ушёл по своим делам и оставил их с Реей в зале наград вдвоём. — Расслабься, дорогой, — хмыкнула она, не отрываясь от чистки очередной награды. — Я давно привыкла, что от тебя в моей жизни одни неприятности. — Эй, — возмутился Сириус, — я требую уважения! Кто учил тебя играть в квиддич? Рея неопределённо пожала плечами и отложила в сторону золотистый значок «За заслуги перед школой», на котором витиеватыми буквами было выведено имя ее отца. И Сириус уловил, что дурное настроение Реи связано как раз с самой отработкой: для многих это было простое наказание, но для Реи зал трофеев превращался в зал восхваления её семьи. Награда Минервы Макгонагалл за победу в Турнире Трех волшебников, таблички за отличную учебу с именами Тома Риддла и его старшей дочери Реджины. Даже значок Рионы Риддл оказался на почетном стенде команды по квиддичу факультета Рейвенкло, бравшей кубок школы пять лет подряд. И только имени самой Реи не было нигде, и хотя, как и сам Сириус, она никогда не гонялась за наградами, вряд ли чувствовала себя здесь комфортно. Мистер Форестер, оказывается, умел изящно и незаметно мстить. — Ладно, уговорила, — Сириус откашлялся и подошел к Рее, плюхнувшись на колени. — Рея Риддл, простишь ли ты мне безрассудное поведение и согласишься ли принять в дар бутылку сливочного пива? Она, конечно, не здесь, а в гостиной, но… — Клоун, — давясь смехом, махнула рукой Рея. — Да и не сержусь я на тебя так уж сильно. Вот если бы у мистера Форестера оказался весь блокнот… — А там есть еще что-то интересное? — заинтригованно спросил Сириус. — Нет, — ответила она быстрее, чем следовало. — Вре-е-ешь, — протянул он. — Да ладно, ты не сможешь уже шокировать меня больше. — Уверен? — фыркнула Рея. — Абсолютно, — с серьезным видом кивнул Сириус, и Рея, прищурившись, решительным шагом направилась к своей сумке. — И не говори, что я тебя не предупреждала, — с мстительной улыбочкой сказала она, протягивая ему злосчастный блокнот. Сириус начал листать страницы, отмечая, что у Реи действительно талант. Лица получались живые и эмоциональные, и он никогда не думал, что один черный карандаш способен не только передать внешность, но и сделать рисунок объемным. А еще интересно было узнавать своих однокурсников в набросках: она даже профиль Нюниуса смогла сделать красивым! Буквально магия. А потом Сириус перевернул очередную страницу и замер. Изображенная на рисунке картина казалась весьма идиллической. На дереве было вырезано «A&G», и в одном из двух юношей без проблем угадывался директор Дамблдор: благодаря знаменитым очкам-половинкам. Вторым снова вполне мог быть мистер Форестер, но волновало Сириуса совсем не это. Картинка переставала быть милой и пасторальной, когда, с лиц сидящих в обнимку юношей, взгляд падал ниже. Там определенно были нарисованы вполне реальные, эрегированные члены. Размер, правда, по мнению Сириуса, был несколько преувеличен, но в остальном картинка соответствовала действительности, и Сириусу не очень хотелось знать, чей половой орган был взять за образец. Да и отсутствие заклинаний, как на магических портретах, здесь очень радовало. Он точно был не готов смотреть, как мужская рука проходит вверх-вниз по члену. — Ты правда считаешь, что взаимная дрочка проходит в такой романтической обстановке? — осведомился Сириус, и Рея злобно фыркнула: — Нет в тебе ничего святого! Берешь и опошляешь! — Я опошляю? — возмущенно крякнул Сириус. — Мне кажется, здесь вполне можно было обойтись без членов. — А мне захотелось! — Ладно, я понял, что девичьи фантазии выглядят несколько иначе, чем я по своей наивности представлял, — Сириус бросил еще один взгляд на рисунок. — У меня есть несколько претензий к анатомии, но в остальном… хорошо, что мистер Форестер этого не видел. — Верно, — рассмеялась Рея, присаживаясь на парту рядом с ним. — Боюсь, больше никто не оценил бы этот вид моего творчества. Особенно мама. — Думаешь, он отнёс бы их профессору Макгонагалл? — Уж точно не профессору Дамблдору. Тот бы просто посмеялся, да может повесил в доме в Годриковой впадине. — Так они действительно...кхм… вместе? — неловко кашлянув, поинтересовался Сириус. — Они не афишируют этого, но не забывай, что половину лета я провела дома у Ал... профессора Дамблдора. Мистер Форестер слишком часто заходил то по министерским вопросам, то по вопросам школы, то даже вроде как проведать меня. — Рея коротко рассмеялась. — А то я не знаю, что любимица у него Реджина. И засиживались они, конечно же, пока я не уходила спать. — А нам с Джеем ты летом ни слова не сказала. — Ну вы же не спрашивали. — Я как-то и не думал о таком. А тебя это не смущает? — осторожно спросил Сириус. — Все-таки мистер Форестер твой… ну вроде как прадед. На лице Реи появилась многозначительная улыбка, и она медленно покачала головой. — Их перепалки и игры в шахматы стали для меня неиссякаемым источником вдохновения, знаешь ли. — Что-то ты недоговариваешь, мисс Риддл, — бросив на нее пристальный взгляд, заметил Сириус. — Просто моя интуиция и умение оказаться не в том месте и не в то время раскрыли мне, что история взаимоотношений профессора Дамблдора и мистера Форестера куда интереснее, чем кажется на первый взгляд... — Колись уже, — шутливо ткнул её под ребра Сириус и уже серьезнее добавил: — Обещаю никому не рассказывать. — Даже Джею? — спросила Рея, и Сириус кивнул. Он знал, что некоторые тайны сложно держать в себе и хочется поделиться с тем, в ком уверен: они останутся только между вами. — Как-то ночью, когда профессор Дамблдор думал, что они только вдвоем, то назвал его совсем другим именем, — с лёгким торжеством произнесла Рея. — Геллерт.***
Ещё с первых курсов Рея была той девчонкой, с которой можно легко и совершенно ненапряжно дружить. Смешливая и авантюрная, как и сами Мародеры, она помогала им избегать отработок, а пару раз даже прикрывала от Макгонагалл. Притом нельзя было сказать, что профессор относилась к дочери со снисхождением — наоборот, ей часто доставалось больше, чем остальным. При этом Рея не стремилась напроситься в их компанию, предпочитая, с её слов, «полезное и выгодное сотрудничество». Они рассказали ей о проходе в Хогсмид через «Сладкое королевство», а взамен Рея показала им комнату на восьмом этаже, которая появляется, когда это особенно необходимо. Рея помогала им разбираться в непонятных моментах в зельеварении, а Сириус указывал на ошибки и недочёты в трансфигурационных формулах. Она не была ни Ремусом, ни Питером, ни тем более Джеймсом, но в её обществе Сириусу было комфортно, а теперь у них появилась ещё и пара общих тайн — и это объединяло лучше всяких клятв на крови. А еще одним вечером выяснилось, что своеобразные фантазии Реи не останавливались только на профессоре Дамблдоре и мистере Форестере. Иначе Сириус боялся называть его даже в мыслях: дядюшка Альфард рассказывал историю из своей молодости, когда Геллерт Гриндельвальд читал его как открытую книгу. Рея же, как и обычно, вытянула из этой истории совсем другие факты и нарисовала ряд цветных картинок, которые в маггловском мире, кажется, называли комиксом: как мистер Форестер никак не может определиться с выбором цветов для профессора Дамблдора, и в итоге дарит ему фиолетовые розы — под цвет мантии. Этот комикс Сириусу понравился больше остальных набросков Реи: во-первых, забавной мимикой персонажей, а во-вторых, отсутствием внезапных членов. Они как раз возвращались после очередной отработки, и Рея весело рассказывала о своих очередных гениальных идеях для рисунков («Луна, ковер-самолёт и светящиеся феи вокруг, как на Рождетсвенском пиру! Разве не классно, Сириус?!»), когда им навстречу вышла знакомая высокая фигура с дурацкой тростью. — Люци! — воскликнула Рея и повисла у него на шее, отчего брови Сириуса удивленно поползли вверх. Конечно, он знал, что Малфой-старший — близкий друг министра Риддла, но что Рея в таких теплых отношениях с его сыном… Но Малфой, кажется, был удивлен не меньше Сириуса: он пару раз неловко похлопал её по спине и скованно улыбнулся. — Папа решил через тебя передать мне какой-то подарок? — восторженно спросила Рея, заглядывая Люциусу в лицо. — Эм… не совсем, Рея. Я здесь и правда по поручению господина министра. Конечно же. Но у меня срочное послание для мистера Форестера. — Да? — Рея грустно вздохнула. — Он уже должен был вернуться в Лондон. Если, конечно же, не задержался у директора Дамблдора. Хочешь, я провожу тебя? Мы же так давно не виделись. — Боюсь, у меня совсем нет времени, дорогая Рея, — вернув себе самообладание, Люциус поцеловал ей руку и спешно двинулся в обратную сторону. — Но я непременно снова загляну на днях, обещаю! Стоило Люциусу скрыться за поворотом, как Рея весело рассмеялась. — Обожаю его выражение лица, когда он думает, что пойман с поличным. Твоей кузине повезло: если Люци вдруг надумает ей изменить, она раскусит его на раз-два. — А для чего он вообще приперся в Хогвартс? — Купить у Снейпа всякие зелья, конечно, — Рея взглянула на Сириуса, как на нерадивого ребенка. — Все же знают, что он приторговывает своими экспериментальными и не совсем легальными зельями, зато делает качественнее и дешевле чем в Лютном. Интересно правда, что у него понадобилось Люциусу... Глаза Рея загорелись опасным, ехидным блеском, и Сириус горестно застонал: — Мерлин, Рея, только не говори мне, что и с ними ты что-то рисуешь… — Ну, — она застенчиво улыбнулась. — У меня есть незаконченный набросок. Я для этого и пыталась повнимательнее рассмотреть черты лица Люци. Рея достала из сумки блокнот и раскрыла его на середине. Сириус подошел ближе, совсем не уверенный, что ему понравится то, что он увидит. Снейп, голый, коленопреклоненный и в кожаном ошейнике, снизу вверх смотрел на длинноволосого мужчину, державшего над ним плетку. Что ж, уже удачно, что здесь никто никому не отсасывал — и даже вроде не пытался. А надпись внизу картинки, сделанная убористым почерком Реи, видимо, должна была добавлять атмосферного настроения к рисунку. «Черный лебедь склонился перед своим античным богом в благоговейном поклоне. Он был готов на все ради одного одобрительного слова...» — Снейп? Лебедь? Да он скорее на каракатицу похож. — Я знаю, что ты его не любишь, — беззаботно махнула рукой Рея, — да и правда: сейчас он больше похож на гадкого утёнка. Но мне нравится чувство юмора Северуса: едко и по делу. Не сохни он так по Лили, я бы, может, даже как-нибудь позвала его в Хогсмид. — Чего? — с расширенными от ужаса глазами спросил Сириус, до конца не зная, что его впечатлило больше: новость о влюбленности Нюниуса в Эванс или что хоть какой-то девчонке он может казаться интересным: — Рея, не смей разрушать мою веру в человечество. — Сириус-Сириус, — рассмеялась Рея и подмигнула ему. — Не знай я тебя так хорошо, подумала бы, что ты ревнуешь. Не меня, конечно, — Северуса.***
— Ты проводишь слишком много времени с Реей, Бродяга, — доверительно начал Джеймс, когда Сириус плюхнулся на их обычный диван в гостиной Гриффиндора. — Ну так у нас же еще неделя отработок, — пожал плечами Сириус. — Вдвоем, — выразительно добавил Джеймс. — И после них — тоже. — Да-да, — серьезно закивал Питер, откладывая своё эссе и хитро прищурившись. — Но ты можешь все рассказать нам, Сириус. Мы поймем, обещаю. — Да что вы оба имеете в виду? — Они хотят сказать, Сириус, — не отрываясь от учебника, спокойно заговорил Ремус, — что если вы с Реей встречаетесь, то не надо прятаться. Мы будем рады, и Джеймс совсем не расстроен, что ты отхватил свою девушку мечты раньше, чем он завоевал Лили. — Придурки, — закатил глаза Сириус. — Мы с Реей по-прежнему друзья, не надо пытаться вести со мной душеспасительные беседы! — Ты уверен, Сириус? — пристально глядя ему в глаза, спросил Питер. — Ты стал другим в последнее время. Джеймс согласно тряхнул головой, и только Ремус оставался невозмутимым. — Да что вы говорите со мной, как ревнивые жены! — рыкнул Сириус. — Нет у вас повода, мое сердце принадлежит только вам. На беду и от возмущения он определенно сказал это так громко, что слышно было в самых укромных уголках гостиной. Однокурсники уставились на них с неподдельным интересом, Рея, поймав его взгляд, с вдохновенной настойчивостью бросилась что-то записывать в свой блокнот, а Ремус удивленно приподнял бровь и, как ни в чем не бывало, произнес: — Кажется, тебе надо немного отдохнуть, Сириус. — Сам знаю, — буркнул он и быстро направился в сторону их комнаты. Тоже придумали, три переживающих болвана. Встречайся он с Реей — так и сказал бы им, какой смысл скрывать этот факт? Ладно , вздумай Рем или Питер сохнуть по ней — одно дело… А вот картинки неприличного содержания за ее авторством никто бы не понял. А уж что Сириус, находясь в хорошем настроении, мог подбросить ей пару сюжетов — тем более.***
— Еще позавчера вечером после своей тирады в гостиной я ожидал увидеть что-то подобное, — нервно хмыкнув, сказал Сириус, стараясь смотреть только на верхнюю половину картинки. — Но душевая?.. Риддл, это же банально. — Тебе только душевая не нравится? — покусывая кончик карандаша, взволнованно спросила она. — Мне вот кажется, что еще чего-то не хватает. — Рея, ты серьезно у меня спрашиваешь, убедительно ли ты нарисовала, как мы с Джеем трахаемся после удачного квиддичного матча? Прости, я не могу дать тебе консультацию по удобству позы и правильности анатомии. И не из-за дружеских чувств, а ради справедливости позволю себе заметить: я не понимаю, почему на твоих рисунках член Джея кажется меньше, чем член Нюниуса. — А насколько он должен быть меньше? — лукавым тоном спросила Рея, и Сириус уже хотел ответить, что хорошо, если размер Нюниуса достигает пары дюймов, но замер на полуслове и чертыхнулся. — Провокаторша. — Ну, прости, — хихикнула она. — А с чего ты-то сама так уверена в том, какой член у Нюниуса? — наклонившись к ней поближе, заговорщицки спросил Сириус. — Возможно, мы чего-то не знаем, и вы ходили с ним в Хогсмид, нашли укромное местечко, и он резко сорвал с себя одежду, пытаясь поразить своим единственным достоинством? Или это был наш павлин Люци?.. Хотя нет, в его стиле была бы кровать с роскошным балдахином и павлиньи перья вместо лепестков роз. — За кого ты меня принимаешь? — Рея подпрыгнула на стуле и возмущенно хлопнула его по руке. — Я всего лишь пользуюсь теорией, которую слышала от сестер. Мол, размер члена волшебника составляет половину длины его волшебной палочки. Реджина, конечно, говорила, что у некоторых он может достигать и целой… но наверное она врет. — Ты поразительная девушка, Рея Риддл, — хохотнул Сириус. — Просто поразительная. — А ты поразительный идиот, — смущенно фыркнула Рея и потрясла перед ним рисунком. — Я пытаюсь серьезно с тобой поговорить. Мне обычно все нравится, и в набросках чувствуется и атмосфера, и жизнь. А тут… я целую ночь потратила, а вы все равно получились словно деревянные. И то же самое вышло и с Ремусом, да и с Питером тоже. Рея пролистала перед ним блокнот, и Сириус понял, что больше никогда не сможет готовиться к экзаменам в библиотеке, где на рисунке Ремус ему самозабвенно отсасывал за своим любимым столом. И точно никогда не сядет рядом с Питером на диван в гостиной Гриффиндора. — Не понимаю, что не нравится тебе, но я не знаю, как теперь смотреть в глаза своим друзьям, — сглотнул Сириус. — Но оно не получается реалистичным, Сириус! Я же художник, я чувствую такие вещи. — Тогда, может, тебе нарисовать нас сразу вчетвером? — издевательским тоном спросил он, но, по тому, как глаза Реи вновь загорелись лукавым блеском, понял, что сделал это очень и очень зря.***
— Как ты назвала ЭТО, прости пожалуйста? — зажмурившись, спросил Сириус. — ПАРОВОЗИК? Спасибо, Рея, кажется теперь у меня начнется боязнь поездов. Надо спросить у Ремуса, есть ли у этого термина какое-то заумное название. Хотя нет, не надо — я теперь, кажется, заговорю с ним только после выпускного. — Я рада, что ты впечатлился… но мне все равно кажется, что здесь что-то не то, — пробормотала Рея, с медитативным видом штрихуя один из членов на рисунке. — Возможно, вы не подходите друг другу на энергетическом уровне, в отличие от людей с инициалами А и Г. — Тогда, может, на этом и остановимся? — с надеждой спросил Сириус. Но Рея решительно затрясла головой, и Сириус понял: его ждут очень тяжелые времена.***
В следующие два вечера пострадали почти все старшекурсники мужского пола в Хогвартсе. Сириус в непристойной позе летел на метле с Томасом Макферленом, Роланд Гринграсс прижимал его к стене, крепко удерживая за член, а в очередном дурацком комиксе они с Люциусом спорили, кто из них должен держать «черного лебедя» Снейпа за ошейник. Успокаивать себя Сириус мог только одним: скучно ему больше не было. А когда Джеймс по вечерам буравил его выжидающим взглядом, больше всего Сириус боялся услышать: «Я не могу жить без твоих объятий, Сириус...» Рея Риддл определенно плохо на него влияла. — Дорогая, — кашлянул Сириус, откладывая изображение связанного себя с кляпом во рту и в обществе близнецов Прюэтт, — чисто для разнообразия ты не пробовала нарисовать меня… с девушкой? — С девушкой? — растерянно переспросила Рея. — Ну… это не так страшно, знаешь ли. — Я не уверена, что получится… Девушки редко выходят у меня удачно и красиво, — она робко улыбнулась. — Постоянно что-то не то. Последнее, что мне самой понравилось, — рисунок дяди Тони и Эмми на их свадьбе. Рея пролистала блокнот и положила его перед Сириусом на нужной странице. Эммелина Вэнс и Антонин Долохов не смотрели друг на друга, но в их сплетенных руках и позе виднелась настоящая жизнь и любовь. Сириус разглядывал изящный и точечный профиль Эммелины и думал, что она вышла даже красивее, чем в жизни. — А ты не думала, что дело в том, что тебе надо рисовать настоящие чувства? — Сириус постучал пальцем по рисунку. — Может, поэтому профессор Дамблдор и мистер Форестер у тебя получаются всегда разными, но атмосферными и реалистичными? — И с кем же мне тогда нарисовать тебя? — хмыкнула Рея, весело болтая ногами на подоконнике, на котором они сидели последние полчаса. — Как насчет девушки, от чьей безудержной фантазии я страдаю последние недели? — усмехнулся он и заправил за ухо упавшую на лицо Реи прядь волос. — Это совсем не сложно: он заключает ее в бережные объятия, наклоняется ближе и… Рея тихо пискнула, а Сириус уже осторожно целовал её, понимая, что вполне может получить по башке. Но Рея снова удивила его, ответив на поцелуй и крепко обхватив руками за шею. Наверное, они могли так сидеть и целоваться и несколько часов, потому что впервые с того злополучного занятия у мистера Форестера Сириус почувствовал себя нормальным человеком, правильно и здорово реагирующим на находящуюся рядом с ним девушку. — Я подумаю насчет рисунка, — лукаво улыбнулась Рея, когда они оторвались друг от друга. — У меня, кстати, есть еще одна идея. — Да неужели? — Угу. Представляешь: Люциус жалуется директору Дамблдору, что обошел весь Хогвартс и никак не может найти мистера Форестера, но мы-то видим кусок его сюртука, выглядывающий из-под директорского стола…