Снова пещера, снова приключения

Глава 7. Ванцзи любил будить мужа. Целовать его голые плечи, родинки на шее, шептать всё, что приходит на ум, пока голова пустая, а мысли заняты лишь этим тёплым комочком в одеяле. Вэй Ин в свою очередь, ненавидел свою натуру, которая отрубалась так, что и звоном колоколов над ухом не разбудить. Ведь он всегда пропускал такие нежные моменты между ними. Усянь приходил в себя, только когда его трясли, пихали, щекотали как в своё время будил его Цзян Чэн. Или от нежного голоса и легих касаний к щекам, как делала его любимая шицзе. Ну или от самого удушающего поцелуя в жизни. Ванцзи нашёл свой метод и гордился тем, что может разбудить Вэй Усяня в кратчайшие сроки. Он надавливал на подбородок мужа пальцем, заставляя того открыть рот, и бесцеремонно пропихивал свой язык по самое горло не давая мужу опомниться. Тот мычал с трудом разлепливая слезившиеся глаза, бил руками по постели и по плечам Ванцзи, задыхался, задыхался и ещё раз задыхался, не в силах дышать вечно заложенным носом. Усянь знал, что перед тем как зацеловать его насмерть, Ванцзи проделывал ритуал, касаясь его тела губами, повторяя весь путь, где ночью оставлял отметины, что уже цвели словно маки. Но наверное оживить Вэнь Нина было проще, чем разбудить Старейшину Илин в пять утра. — Лань Чжааань, — хрипел Усянь, пытаясь отдышаться, голова гудела, а перед глазами плыли круги. — Доброе утро, — прошептал Лань Ванцзи, и с чувством полнейшего удовлетворения поднялся с постели. Они уснули поперёк кровати. Подушки были сброшены на пол, и Усянь с удовольствием заменил их на грудь своего мужа, а вот Ванцзи было в принципе плевать, на чём спать. Усянь протёр глаза и рот. Он ненавидел, когда пускал слюни по ночам и также не любил, когда слюни размазывались во время поцелуя, потому что в основном это были его слюни. Идеальный второй Нефрит, был идеален во всём, даже слюнки не пускал. Ну кроме как фигурально, конечно. Улыбнувшись образу пускающего слюнки на подушку Ванцзи, Усянь потянулся, затем перелёг на живот и потянулся второй раз. — А-ай! У меня даже косточки болят. С тебя массаж, Лань Чжань! — прохныкал Усянь и уткнулся лицом в простыню, он всё ещё не проснулся и мог отключиться в любую секунду. Ванцзи, накинув нижние одежды, окинул голую спину мужа неоднозначным взглядом, одеяло сползло по самые ягодицы, и открыло вид на соблазнительные ямочки над ними. Ванцзи прикинул, сколько у них ещё есть времени и решил, что может исполнить желание мужа. Супружеский долг, он ведь такой. Вэй Ин уже почти уплыл в мир грёз, и пропустил момент, когда кровать прогнулась. Рядом с его ногами уселся поудобнее Ванцзи, и растерев масло между ладонями, он опустил руки на изящную спину. — Лежи смирно, — скомандовал Ванцзи, принимаясь сначала мягко давить ладонью по всей поверхности спины, начиная с поясницы и поднимаясь к лопаткам. — Мм, — сонно и блаженно промурчал Усянь, решив, что сможет совместить полезное с приятным, и покемарить, пока ему будут делать массаж. Лань Чжань откинул волосы Усяня и склонился, чтобы поставить ещё отметину на плече над лопатками. Тут раздолья было, аж дух захватывало. Умелые руки мяли и гладили, где-то прижимая почти до боли, где-то разгоняли кровь быстрым натиранием. Вэй Ин таял и постанывал, он хотел бы похвалить навыки массажиста Ванцзи, сказав, что это лучше чем секс, но подумал, что тогда они от сюда не уйдут, пока Ванцзи не докажет обратное. Хмыкнув Вэй Ин пробормотал: — Надеюсь ты это сразу умел, и никто не испытывал на себе это изумительное чувство, — балдея от всего, что с ним делают Вэй Ин жмурился и улыбался. — Брат.  Ванцзи ревновал Вэй Ина ко всему, что движется, с самого их знакомства, и ему всегда было интересно, ревновал ли его Усянь и насколько сильно. Теперь убедившись, что тот тоже ревновал, довольно улыбнулся. Но правду сказал. Он часто делал массаж Сичэню, потому что хотя бы так мог выразить брату свою поддержку. Вэй Ин рассмеялся. Хорошо, Лань Сичэню можно, но больше точно никому. Закончив массаж, Лань Чжань встал с кровати наконец завязывая всё, что не завязал и надел верхнее ханьфу. Вэй Ин признаков жизни не подавал. Нахмурившись Ванцзи склонился над ним. Шлёп! — Йа! Лань Чжань, ты обещал не подымать на меня руку!  Тут же проснувшись, вмиг отреагировал разомлевший было Усянь. — Пора вставать, — безапеляционно ответил Ванцзи, игнорируя обиженный взгляд и надутые губки. Никаких поблажек, подъём, значит подъём. — Ты же знаешь, что у тебя рука тяжелая, зачем по попе-то сразу, — бубнил Усянь, отрывая свое бренное тельце от постели, и сел, потирая попу рукой, на запястье которой до сих пор была завязана лента Ванцзи. Лань Чжань налил воду в таз и умывался. Вэй Ин успел одеться и ждал, когда освободится Ванцзи. Тот взял гребень и подошёл к мужу. Вэй Ин молча протянул ему свою руку с закатанным рукавом. Лань Чжань ловко развязал ленту, забирая, но руку не отпустил, он словно извиняясь за то, что забирает ленту, целовал кисть и ладонь мужа, щекоча его и Вэй Ин глупо хихикал, пытаясь не вырываться инстинктивно. Наконец, отпустив руку Ванцзи отошёл к зеркалу собирать свои волосы, пока Вэй Ин умывался, Ванцзи уже закончил и усадил мужа помочь и ему с причёской. Собравшись, они отблагодарили хозяйку и та пожелав им удачи, пригласила их ещё, если те будут однажды в городе. Усянь подумал, что если эта комната всё ещё будет в этом постоялом дворе в будущем, то они точно вернутся. Это утро Усянь начал со всеми Облачными Глубинами вместе с завтрака, чем удивил всех. Дядя и отец Ванцзи даже поинтересовались, всё ли с ним в порядке, и получив бодрое: «В полнейшем!», отпустили их. Лань Цижэнь не посмел лечь вместе с Лань Иньхэ, он всё ещё джентельмен и не может нарушать личные границы человека без разрешения. Поэтому спал на полу. А вот Лань Иньхэ проснувшись с утра, очень этой новости не обрадовался, и насупился не отвечая на вопрос Цижэня, о том что же случилось. Не мог же он сказать, что обижен на манеры этого глупого Цижэня, который мог и догадаться, что тот не против, если они проведут ночь в одной постели, как бы это ни звучало. Но Цижэнь был тугой на догадки, а обьяснять он ничего не намерен. Пусть сам думает! Хмыкнув ещё раз, Иньхэ встал с кровати. — Нет-нет-нет! Ложись обратно! Я позвал лекаря, сначала он тебя осмотрит! — спорить с таким Лань Цижэнем было бесполезно даже Иньхэ. Он принял то, что его снова засыплют вопросами, от которых он будет увиливать, поэтому расслабленно ожидал лекаря, после визита которого, он намерен снова поговорить с этим недалёким идиотом, и может быть в этот раз у них получится нормально поцеловаться и никто не свалится в обморок. Очень стыдно и позорно, но зато хотя бы не во время поцелуя, краснея думал Иньхэ, представляя как напугал Цижэня. Лекарь обследовав пациента не выявил никаких новых признаков болезни, лишь небольшую слабость, что и так всегда была с ним, удалился по своим делам. — Цижэнь!  — Иньхэ!  Стоило двери закрыться, оба больше не могли ждать. — Говори, — выдохнул Иньхэ. — Прости. Ты меня вчера так напугал. И извини за то, что я был так груб. Сам не ожидал, — немного смущаясь, но всё с той же твёрдостью в голосе сказал молодой Цижэнь. — Не извиняйся, прошу! Я не хрустальная ваза, да немного перенервничал. Но это не из-за тебя, потому что то, что мы сделали мне, мне понравилось! Но если ты хочешь, чтобы мы забыли о случившемся и тебе самому неприятно, то я всё пойму.  — Нет, подожди! Ты вчера сказал, что я тебе нравлюсь. Это то, что я уже очень давно сам хотел тебе сказать, но я оказался таким слабаком, мне не хватило храбрости. Прости меня, что я молчал и что ты оказался храбрее. Я рад, что мы наконец-то говорим об этом. Потому что чувства, что я испытываю к тебе... это становится невыносимым, — Цижэнь взял руку парня в свою, нежно перебирая его пальцы, и говорил с такой нежностью в глазах, что Иньхэ думал, что наверное не заслуживает такого человека. Он вздохнул, смаргивая собравшуюся влагу. — Мне помог набраться сил один милый парень. Он сказал то, что мне нужно было услышать, чтобы понять, как сильно я привязан к тебе, как мне не хватает твоего тепла, твоей улыбки, как мне мало просто смотреть на тебя, мало всего тебя. Пожалуйста, пообещай мне кое-что, ладно? И тогда я точно буду спокоен, — Иньхэ не хотел говорить, что дни его сочтены, он лишь хотел, чтобы после его смерти Цижэнь не страдал, чтобы он оправился и смог найти силы жить дальше. — Конечно, что угодно, — Цижэнь знал, что пообещает и выполнит любое желание этого человека, чего бы ему это ни стоило. Теперь он точно был слишком счастливым, что бы просить самому чего-либо ещё. — Обещай, если со мной что-либо случится, ты будешь улыбаться дальше. Жить во что бы то ни стало счастливым. Хорошо? Просто скажи, что сделаешь это!  — О чём ты? Почему ты говоришь об этом? Лекарь, что-то тебе сказал? — Цижэнь не был дураком, такие слова на пустом месте не говорят. — Сначала обещание.  — Хорошо, ладно. Я обещаю тебе, что буду счастливо жить, при любых условиях. Но ещё счастливее я буду, когда я с тобой, — закончил Цижэнь заставив всё-таки пару слезинок скатиться по чужим щекам, хотя Иньхэ и улыбался, но не мог простить себя, за то, что скрывает ужасную правду. — Ну ты чего? Ай-яй, — растерянно проговорил Цижэнь, утирая слёзы своим рукавом. Иньхэ покачал головой и потянул Цижэня на себя, заставляя того практически лечь на него и обнял так крепко, как был способен. Это и впрямь лучшее, что с ним происходило. Судьба не зря послала Вэй Ина и Ванцзи к ним. У них будут хотя бы две зимы.

***

Усянь, нежась в утренних лучах, улыбался и цвёл, словно распустившийся лотос. Вернувшись в гостевой дом, они встретились с Сычжуем и Цзиньи, которые хотели начать спрашивать всё ли в порядке, и зачем старшие уходили в город, но заметив сияющего, словно световой талисман Вэй Усяня, они умолкли. Всё было ясно, по крайней мере Сычжую, а Цзиньи следовал правилу, что непонятно, можно узнать потом у того же Сычжуя. — Сегодня решили взяться за талисман пораньше, учитель Вэй? — спросил Сычжуй. По утрам они с Цзиньи ходили к Главе клана, где помогали отцу Ванцзи разбирать тонну бумажек, как самые доверенные лица клана. — Да-да! Ночью меня посетила идея, как именно привязать к определённому времени моё послание, когда я смотрел на звёзды. Так что осталось только рассчитать всё верно, и талисман готов! — радостно сообщил Усянь. — А как здоровье? Ваша душа уже пришла в равновесие? — спросил Цзиньи. Он видел как много сил прилагает Лань Ванцзи, помогая Усяню укреплять дух, и думал, что может дело движется к развязке. — Ох... сейчас уже намного лучше, но ещё рано говорить, что всё успокоилось. К сожалению, последствия скачка во времени всё ещё преследуют меня. Но ничего страшного. Не волнуйтесь, скоро всё наладится! Я же Старейшина Илин! Не забывайте! — рассмеялся Усянь. Ребята улыбались, слушая его бодрый голос, для человека, который привык вставать не раньше десяти утра, видеть его таким энергичным уже в семь было до сих пор ново для них. Даже Цзинь Лин ещё спал. — Скоро придёт ученик, мы не будем мешать. Хорошего дня! — улыбался Сычжуй. — Да, удачи с талисманом! — подхватил Цзиньи и они поклонившись старшим, ушли. Вэй Ин успел сходить в библиотеку за лунным календарём, по которому собрался вычислить, в какой фазе будет луна в их времени, чтобы привязать к этому моменту талисман. Первых трёх учеников Усянь не заметил вообще. Считая года, и совмещая фазы луны, он потел и краснел, пока в голове бурлила каша из цифр. Наконец любимчик Ванцзи прошёл в зал. По обыкновению, он холодно поприветствовал наставника, и кинул мимолётный взгляд на учителя Вэя. Лань Чжиюн быстро привык и сам его так называть, после вчерашнего разговора с Сычжуем. Он переборол внутренний страх и спросил у старшего адепта про Вэй Усяня и каково же было его удивление, когда тот собрал всех, кто хотел бы послушать интересные истории о его любимом учителе, чтобы рассказать о нём им всем. Лань Чжиюн узнал, что Сычжуй знаком с Вэй Усянем с детства. Тот спас его ещё ребёнком, будучи знакомым с Лань Ванцзи, рассказал ему про ребёнка и тогда Лань Ванцзи усыновил мальчика. Вэй Усянь специализируется на создании талисманов и разных артефактов, помогающих обнаружить и победить нечисть. Также знает слабые места всех видов монстров и духов, поэтому на Ночных Охотах он словно ходячая энциклопедия, не раз спасал жизни юным адептам, а также куче народа. Несмотря на то, что он молодо выглядит, он очень мудрый и строгий наставник. Но его озорной характер не дает скучать, ведь он обожает подшутить над адептами, а особенно когда на Ночной Охоте встречаются несколько кланов. Тогда Вэй Усянь выходит на другой уровень, устраивая молодому поколению настоящие квесты. Слушая рассказ Сычжуя, который часто дополняет Цзиньи, рассказывая о проделках учителя Вэя и о том, как часто они после таких вылазок неделями переписывали правила в наказание за то, что совсем забывают манеры и приличия, после общения с Вэй Усянем, Лань Чжиюн загорался интересом. Такой неординарный человек просто срывал вздохи восхищения у всех, кто слушал. Эти юные адепты уже горели желанием попасть на такую Ночную Охоту, хотя бы разок. Лань Чжиюн не мог перестать думать об этом человеке. Неудивительно, что учитель Вэй вёл себя так раскрепощённо, он был родом из Юньмэна, где никогда никого не ограничивали. Настолько удивительный, что смог сдружиться с его новым наставником, Чжиюн сразу заметил, что он и Лань Ванцзи очень схожи. Неудивительно, что такой человек, как Вэй Усянь притягивал их. В их жизни не было места веселью и баловству, нельзя было расслабляться и отвлекаться, поэтому Вэй Ин был как лучик солнышка. Он грел улыбкой, смешил и нарушал правила, так, будто давно вознёсся, и эти правила ничего не значат. Хотелось снова увидеть эту тёплую чарующую улыбку и смешинку в глазах. А ещё испытать это чувство восторга, которое он видел в глазах Лань Сычжуя и Лань Цзиньи, эти парни явно знали и видели больше чем говорят. Ведь им было даже позволено жить в одном доме со старшими, да и к тому же, Глава клана лично позвал их к себе, где они помогали ему. Даже старших адептов, к каким относился Лань Чжиюн, не допускали к внутренним делам клана. Он пришёл в самом приподнятом настроении. И это не укрылось от Ванцзи. Когда парень сел, он заметил в глазах того блеск, который замечал за собой, когда лишний раз засматривался на мужа. Эта влюблённость не могла укрыться от пронзительного взгляда Лань Чжаня, уж слишком часто он ловил и на себе такой взгляд Вэй Усяня. Бедный мальчишка, подумал про себя Ванцзи. Лань Чжиюн был восхищён, увидев Вэй Усяня в той самой одежде, о которой рассказывал Сычжуй. В этот раз чёрное ханьфу облегало туловище и подчёркивало смуглую кожу, создавая ауру таинственности и чего-то тёмного, скрытного. Пока Лань Ванцзи играл мелодию, которую они сегодня будут разбирать, у Лань Чжиюна было время отвлечься на парня с алой лентой в волосах. Тот сегодня был сосредоточен и очень серьёзен. Он кривил губы, явно был чем-то недоволен, хмурил брови и даже не болтал кистью, как вчера. Чёрное было ему к лицу куда больше, чем белое. Лань Чжиюн вздрогнул, когда на него уставился Вэй Ин, неожиданно поднявший на него взгляд. Он смотрел исподлобья, будто пронзал насквозь, сердце юноши пропустило удар. Мягкие черты лица стёрлись, теперь острое лицо было вытянутым, высокие скулы прикрывали немного растрёпанные передние пряди, брови сошлись к переносице, словно он сейчас очень криво усмехнется и задаст самый сложный вопрос, а может даже хлопнет ладонью по столу, и схватив чужой подбородок, процедит в лицо Лань Чжиюну, какое он ничтожество и насколько он убогий. Но это наваждение быстро сошло. Моргнув, Лань Чжиюн увидел, что ему лучезарно улыбаются и качают головой. Поняв, что он буквально завис на человеке и его заметили, Чжиюн смущённо вернулся к уроку, Ванцзи как раз доигрывал последние такты песни. Но этот взгляд, всё ещё не отпускал и сердце билось в груди сильнее, когда он вспоминал об этом. Вэй Усянь закончил с вычислениями и немного задумался, мыслями уносясь в свою прошлую жизнь, до перерождения. Он не скучал по тем последним годам жизни, однако и в них было то, что он не хотел бы забывать. Поэтому когда воспоминания приходили в его разум, он позволял этому хаотичному калейдоскопу мелькать и выстраивать забытые образы. Как и сейчас, его мысленный поток затянул его в ту пещеру, которую он мог смело назвать домом, в то тяжёлое время, когда он был Старейшиной Илин. Хаотичные образы сменяли друг друга, голова начинала болеть. Он почувствовал пристальный взгляд, натренированное за годы жизни на горе умение вычислять слежку работало по сей день. От такого тяжело избавиться, в целом от чувства постоянной опасности тяжело избавиться. Он интуитивно поднял взгляд, забывшись как тогда, если кто-то пялился, ему было достаточно этого тяжёлого взгляда на человека, чтобы его оставили в покое. Наконец, выбравшись из омута воспоминаний, он сфокусировал зрение, и увидел, как на него смотрели потемневшие глаза, странный взгляд завораживал, ощущение, что где-то он уже такое видел. Прийдя в себя окончательно, он понял, что ученик Ванцзи не сводит с него глаз, Вэй Ин широко ему улыбнулся и покачал головой, напоминая, что тот всё ещё на уроке, и если не хочет узнать рассерженного Ванцзи, злить его не стоит. Парень моргнул, и тут же отвернулся. Странный какой-то, подумал Вэй Усянь и вернулся к талисману, тот наконец был закончен. Оставалось найти книгу, которую читал Сичэнь и капнуть немного крови Лань Чжаня. Наконец Ванцзи закончил, Лань Чжиюн поблагодарил наставника и попрощавшись, ушёл. Вэй Ин наконец, мог спокойно шуметь и шуршать бумажками, собрал черновики с вычислениями и убрал книгу. — Лань Чжань, готово! Пойдём скорее искать книгу о которой ты говорил! — почти прыгая, радовался Усянь. — Вэй Ин самый лучший, — подходя к мужу сказал Ванцзи, без предупреждения обнимая Усяня и затягивая того в поцелуй. Вэй Ин радостно ответил, не боясь если их увидят, ведь ещё немного и они будут дома. — Скоро обед, дядя попросил позвать его когда ты закончишь. Давай сначала пообедаем? — спросил Ванцзи, оторвавшись от мужа, но из обьятий не выпустил. — Ах. Дядюшке Ланю, смотрю, не терпится, — засмеялся Усянь, соглашаясь кивком головы. После обеда в библиотеку с Ванцзи и Усянем пошли и молодой Цижэнь и отец Ванцзи. Также разрешили присоединиться младшим Ланям и Цзинь Лину. — Что ты написал в послании? — ожидая за большим столом, пока Ванцзи отыщет нужный трактат, спросил Цзинь Лин. — Предупредил, что заклятье в пещере рабочее, что всех нас закинуло в прошлое, что я нашёл способ вернуться и чтобы Сичэнь не переживал и передал всем, что мы в порядке и скоро вернёмся, — ответил Вэй Ин спокойно улыбаясь. Младшие покивали головой, в принципе ничего лишнего, главное передать что они целы и предупредить о заклятье. — Вот, — на стол лёг толстый трактат. Ванцзи сел рядом с мужем. — Хорошо, хорошо, — прокусив палец, Усянь взял книгу и над обложкой вывел иероглифы, те засветились золотом впитываясь в бумагу. — Отлично, давай палец, — Ванцзи молча протянул руку мужу, Вэй Ин не глядя прокусил и его палец, давая капле крови упасть на книгу, кровь не коснувшись обложки, испарилась и талисман тут же перестал светиться. Усянь забывшись, прихватил палец мужа губами и слизал кровь языком, пока Ванцзи не отдёрнул руку, смотря на него немного строго. Вэй Ин ничего не заметив продолжил: — Вот и всё. Послание отправлено! — шлёпнув трактат на стол, он получил ещё несколько гневных взглядов, но их тоже проигнорировал. — А мы можем узнать, получил ли послание глава клана? Цзэу-цзюнь?— быстро исправился Цзиньи, заставив улыбаться отца Ванцзи. — Только когда вернёмся домой, дорогой. Только тогда. Если сработает, наработки можно много где использовать, — улыбнулся Усянь. — Господин Вэй, а не поделитесь, как Вы всё же привязали к нужному времени талисман, чтобы он сработал когда нужно? — спросил отец Ванцзи. — Очень просто! Лунный календарь! — выставив указательный палец вверх, гордился своей находчивостью Усянь. — Оо... Мм... Точно! Хмм... — забыв на пару секунд о правилах сидящие за столом задумчиво хмыкали. — Вы поэтому ушли на ночь из Облачных Глубин? Искали вдохновение? — спросил молодой Цижэнь. Он очень удивился простоте решения проблемы. Действительно все гениальное просто. — Хах. Да, мы с Лань Чжанем гуляли и я наблюдал за звёздами и тем, как луна становилась всё ярче и тогда я подумал, луна ведь одна и здесь, и в будущем. По приходу я вычислил нужную дату вот и всё.  Вэй Усянь не хотел думать о том, что эти мысли пришли к нему когда он лежал распластавшись на алых простынях и наблюдал луну, что игриво заглянула к ним в комнату на какое-то время, пока не скрылась из виду, уплывая дальше по ночной синеве неба. По дороге в Облачные Глубины, Вэй Ин конечно же поделился идеей с мужем, нахваливая настойчивость хозяйки, чтобы они сняли ту самую комнату, а также Ванцзи, ведь он будил в нём романтика, который любил звёзды и луну, когда рядом любимый муж. Лань Чжань конечно тоже был романтичен, но не до такой степени, поэтому где-то в глубине души огорчился, что муж умудрился отвлечься на подробное осмысление идеи в столь интимный момент их совместной жизни, но с другой стороны, именно этот момент и помог Усяню. Так что идейный вдохновитель был всё ещё Лань Чжань и это грело сердце, ведь сколько проэктов Вэй Ин заканчивал на следующий день после их близости, Ванцзи хмыкнул про себя, понимая, что помогает мужу таким экстраординарным способом. Это льстило его самолюбию, и он готов был мурчать словно котёнок. Обсудив здоровье Усяня, было принято решение, чтобы лекарь осмотрел его завтра, но они точно останутся ещё на пару дней чтобы не рисковать.

***

Сичэнь уже четвёртый день засыпал и просыпался с мыслями о брате и надеждой, что вот, сейчас к нему прибегут адепты с хорошими новостями. Что пропавший брат, а вместе с ним и его муж, и их сын, и Цзиньи, и юный глава ордена Цзинь, все они нашлись. От этих мыслей болело сердце, а от усталости болела голова. Когда через день удалось разобрать завал, они обнаружили лишь пустое пространство внутри пещеры. На полу только лежали пара спальных лежанок и чья-то фляга с водой. И никого. Цзян Чэн, которому сказали, что Цзинь Лин пошёл с Усянем и все они исчезли, впал в ярость, обыскивал всю пещеру и окрестности до глубокой ночи. Вымотавшись, лишь после долгих уговоров Лань Сичэня он согласился отдохнуть в разбитом лагере. Во время поисков они обнаружили пропавшего мальчика, за которым и отправился отряд Сычжуя. Хань Мэйлю нашёлся у подножья с другой стороны, он был весь в крови и грязи, но целый, а главное живой. Заклинатели погибли в сражении с несколькими духами сразу, а парню удалось спрятаться. Выдохнув, Сичэнь встал с кровати, он выпил несколько стаканов воды и чтобы привести мысли в порядок, решил немного почитать и помедитировать. Нельзя главе клана терять голову. Он должен оставаться собранным, на случай непредвиденных обстоятельств. Сев в позу лотоса, он потянулся за толстым потрёпанным, местами обугленным трактатом. Пальцы осторожно сжались, и книга оказалась перед лицом Сичэня. Внезапно в его голове зазвучал голос Вэй Усяня. Лань Сичэнь нахмурился. Обложка книги светилась и над ней всплывали иероглифы. * Цзэу-цзюнь. Это Вэй Ин. Будьте осторожны, в пещере рабочее заклятье, оно закинуло всех нас в прошлое. Я уже знаю как вернуться, не переживайте и дождитесь нас. Все мы в порядке, передайте и Цзян Чэну, пожалуйста. Ото всех привет. * Книга перестала светиться и рука опустила её обратно на столик. Губы растянулись в лёгкой улыбке. Сичэнь не сомневался в находчивости Вэй Усяня, Ванцзи не зря выбрал его в мужья. Когда гул в голове стих, Лань Сичэнь вздохнул и тут же позвал кого-нибудь передать послание в лагерь у горы, где все это время находился глава клана Цзян. Сам остался медитировать и думал о том, что компания, которая отправилась в прошлое, видимо хорошо проводит время, раз голос Вэй Усяня был таким бодрым. А ещё этот талисман. Очень интересный способ, он обязательно расспросит поподробнее когда все вернутся.

***

Цзян Чэн недовольно осмотрел адепта ордена Лань, который запыхавшись и забыв обо всех приличиях ворвался к нему в палатку, игнорируя стражу и вручил ему свиток. — Это от главы клана, Цзэу-цзюня, приказано передать лично Вам в руки. — поклонившись адепт перевёл дыхание и вышел. Цзян Чэн развернул свиток и по мере прочтения его глаза расширялись, а затем сузились и он опустил руки, прикрывая веки вовсе. Облегчённо выдохнул. Этот невыносимый Вэй Ин нашёл способ связаться с ними даже из прошлого! Как же бесит! И как же он счастлив читать эти строки. Вот вернутся, он им устроит! Наконец, открыв глаза, он улыбнулся всего на мгновение, и тут же вернул свой недовольный вид. Нечего тут раскисать! Подумаешь...