***
Захудалая таверна с покосившимися оконными рамами ещё закрыта — дородная хозяйка соизволит спуститься в лучшем случае к обеду, а слуг растолкает и вовсе спустя час. Тем лучше — лишние свидетели д'Эону ни к чему. Он проходит на задний двор таверны, по широкой дуге обходя невысыхающие лужи и приподнимая кружевной подол. Небольшая голубятня в самом конце грязного двора отзывается довольным клёкотом на его появление — или на крупу в его руках. Д'Эон осторожно протягивает руку, затянутую в перчатку, и берёт одного голубя. Придирчивый взгляд в глаза встречается с совершенно ошалелым взглядом птицы, и мадам де Бомон смеётся — а потом цепляет к лапке небольшой свёрток. Через сутки агентура будет кипеть — а пока что у мадам есть время нанести пару приятных визитов.***
Быт шпиона не так разнообразен и интересен, как о том мечтается. Когда же случается затишье, он и вовсе похож на английские болота — такой же унылый и безынтересный. Именно такой период сейчас доводилось переживать де Бомону, и именно поэтому он, промаявшись без дела целую неделю, теперь отчаянно дергал за ниточки в надежде найти что-то достойное внимания. Д'Эон не был безумным авантюристом, прекрасно зная ценность комфорта и безделья. Однако не был он и глупцом, и видя ситуацию за океаном, в раздираемой войной Америке, не мог не понимать, что волна от тамошнего камнепада непременно докатится и до Франции. Людовик XV был покровителем искусств, щедрым меценатом — и совершенно бездарным правителем, что приходилось признавать даже д'Эону. "Аprès nous le déluge", и потоп этот вот-вот должен был захлестнуть почти разорённую Францию. А он, видите ли, не захлёстывал и даже не создавал рябь на воде. Обманчивое спокойствие последних дней — и оттого всегда расслабленный и немножко насмешливый д'Эон собран, как готовый к броску кот. А через неделю водная гладь покрылась рябью.