Материал не для публикации

Макс старается экономить зарядку на телефоне, учитывая, как хреново бывает в Топях с электричеством, а планы на расследование у него наполеоновские, телефон, даже без доступа к сети, по сути незаменим. Но он частенько делал опрометчивые вещи. Сейчас он почти бредил своим репортажем, делом века, не меньше. Он собирал доказательства любовно, материалы для эфира то и дело пересматривал, но все чаще возвращался к тому короткому видео с ментом, что записал при их первой встрече. Оно не было особо содержательным, скорее всего никакой ценности для расследования не представляло, но Кольцову особое удовольствие приносило. Взгляд капитана в камеру снизу вверх, ракурс. Фокус не подвёл, и легко можно было разглядеть все черты лица. «Сука, солью все в Москву, по другому на меня смотреть будешь, и также снизу.». Поначалу журналист только злорадствовал в мыслях, не желая своим бубнежом разбудить кого-то в доме, но были и последствия. На десятом просмотре видео в полной тишине, он уже не мог игнорировать стояк, и совершенно передумал показывать ролик хоть кому-то ещё. Максим обвёл комнату взглядом, на другом конце посапывали друзья, и не намеревались просыпаться. Он включает видео заново, и скользит рукой под одеяло. Чувствует себя при этом чисто школьником, раздобывшем каким-то чудом порножурнал. Макс не тратит много времени на всякую мишуру, сразу спускает ниже белье, и обхватывает ладонью член. На экран телефона он смотрит из под полуопущенных век, давая волю фантазии. Это вовсе не его пальцы сжимают головку и дразнят, прежде чем начинают дрочить в быстром темпе. Журналист почти уверен, что огрубевшие руки мента своё дело знают, и рот наверняка не менее рабочий, горячий и влажный, его хочется насаживать на себя по самую глотку, чем Максим и займётся, если, конечно, тому не хочется на нары после его возвращения с материалами в Москву. В том, что расследование выгорит, и что Козлов в этом как-то замешан, журналист не сомневался. На мгновение кажется, что карие глаза с экрана смотрят с вызовом и нетерпением, будто на слабо разводят, только непонятно, в чем заинтересованы, в расследовании, или в нем самом. Кольцов хочет думать, что второе, и начинает активнее работать рукой, размазывая по стволу естественную смазку. Шумно сглатывает и рвано выдыхает, запоздало одергивая себя, он как бы тут не один. Закусив губу, Макс прикрывает глаза, и в голове вспышкой мелькает недавнее воспоминание, когда он сам перед этим ментярой на коленях, с волчьей ямой за спиной, вжимается в него, носом запах тянет и смотрит на него так благодарно, что тот, кажется, смущён и растерян, журналист считает это за личную победу. На удивление от Козлова пахло приятно, да и не просто приятно, Максим помнил, аж до мурашек. Запах сигаретного дыма, сырого леса и какой-то старый дешманский одеколон, которые раньше продавались в каждом ларьке, а сейчас разве что в глуши и встречались, он в них не разбирался. Сейчас, наверно, так никто не пах, по крайне мере в Москве. Диковинно, колоритно, и голову кружит, будто что-то животное внутри пробуждая. По телу будто разряд тока пробегает, сознание играет с ним злую шутку, он чувствует его запах прямо здесь, где-то очень близко, и этого достаточно, чтобы кончить с тихим «пиздец», произнесенным одними губами. Макс выжидает несколько минут, вслушиваясь в ночную тишину дома, и убедившись, что все по прежнему спят, тихонько выскальзывает из комнаты, чтобы смыть с руки собственную сперму и хоть немного перевести дух. Журналист думает, что уже давно растерял стыд и всякую совесть, с его работой это даже полезно, но выносить прямой взгляд мента становится сложнее, все кажется, будто он ждёт чего-то, каких-то действий, нарывается, но виду не подаёт, как-то дразнит очень своеобразно. От одной только улыбки Козлова, слишком редкой, и слишком неподходящей этим местам, хочется вот прямо сейчас к ближайшей поверхности прижать и искусать его губы до крови. Но в руках Максим себя держит до последнего, на чары не поддаётся, и гонит от себя мысли, что капитан прекрасно знает о том, как он тихо дрочит на него, и совсем не против, сучара.