***
В квартире Майи царил полумрак. Тишина будто бы обволакивала всё вокруг невидимой плёнкой. Предположения о том, что хозяйка не появится здесь, пока шатенка будет собирать вещи, подтвердилось. Оно и понятно, Бишоп лучше будет до ночи копаться в старых отчётах, лишь бы не встретиться с ней. Быстро погрузив всё необходимое в небольшой чемодан, Карина уже направлялась к выходу, но не смогла удержаться от соблазна заглянуть в полуприкрытую дверь спальни. Открыв дверь полностью, она вошла в комнату и остановилась перед просторной и удобной двуспальной кроватью. Воспоминания вновь нахлынули с новой силой… После того, как Бишоп пришла к ней в больницу с извинениями, и после их дальнейшего примирения прошло около недели. Всё это время они старались не торопить события и ограничивались лишь поцелуями и объятиями. Чуть позже Майя предложила съехаться. Но, как оказалось, что это было слишком поспешное решение. Идиллия продолжалась только сутки. Вечер воскресенья сопровождался романтической музыкой, ароматизированными свечами, вкусным ужином и поцелуями. Постепенно поцелуи становились более глубокими и страстными. Девушки и не заметили, как оказались в спальне. Блондинка сидела верхом на ДеЛюке, покрывая шею Карины множественными поцелуями и параллельно расстёгивая на ней рубашку. Последняя пуговка явно не желала поддаваться, и Майя, зарычав, рывком резко развела полы рубашки в стороны. Пуговица отлетела в сторону, с шумом ударившись о стену. Именно в этот момент в мозгу Карины что-то щёлкнуло. Буквально на секунду она представила, как тоже самое Бишоп могла делать с рубашкой Гибсона, как целовала его, прикасалась к нему. От этой мысли ей стало нехорошо. Потолок комнаты поплыл перед глазами. Но блондинка продолжала упорно раздевать её, не обращая внимания на состояние Карины. Следом за рубашкой, на пол полетели лифчик и брюки шатенки. Языком Бишоп вырисовывала круги на груди шатенки, спускаясь всё ниже и ниже. Но первоначальное возбуждение итальянки как рукой сняло. Она почувствовала, как ритм её сердца начал срываться на тахикардию, а к горлу подступает тошнотворный ком. Грудную клетку сдавливало от сбившегося дыхания. Наконец, до Майи дошло, что что-то не так. Девушка под ней нервно тряслась. – Хэй, в чём дело, малыш? – с нескрываемой тревогой в голосе спросила Бишоп. – Я не могу… – это всё что смогла вымолвить Карина перед тем, как у неё началась истерика, и слёзы градом полились из глаз. Это было ужасно. Как бы ДеЛюка не хотела, но она не могла остановиться. Майя всеми силами старалась её успокоить, прижимая к себе, целуя в лоб и шепча ласковые слова. Ничего не помогало. Спустя несколько часов, окончательно выбившись из сил, Карина уснула. Но и во сне она продолжала всхлипывать и дергаться. Утром, они обе занимались сборами на работу в полнейшем молчании… Из негативных мыслей итальянку вырвали сильные руки, которые обнимали её со спины. – Сколько бы времени не потребовалось, я буду тебя ждать, – тихо произнесла блондинка, нежно поцеловав Карину в плечо. Итальянка развернулась к ней лицом и прошептала: – Прости… Она взяла свой чемодан и покинула дом. Смотря в след отъезжающему автомобилю, Майя произнесла: – Мне не за что тебя прощать. Так нужно. Только я одна во всём виновата…***
Прошёл месяц. Они не виделись, не созванивались, лишь изредка ограничивались сообщениями вроде: Привет, как дела? Но, каждый раз, когда в больницу привозили пострадавших при исполнении пожарных, сердце Карины будто бы разрывалось на части. Она боялась увидеть, что среди пациентов может оказаться знакомое и такое любимое лицо. Естественно, что в пожарной части номер 19 были и те ребята, которые искренне переживали за отношения своего капитана и доктора. Поэтому, ДеЛюка радовалась тем новостям, которые ей приносила «сорока на хвосте». Майя действительно очень сильно изменилась. Она стала более мягкой и участливой к подчинённым, лишний раз и не по делу никого не вычитывала, и даже (что было крайне удивительно) уходила с работы вовремя. Ребята подметили и такой факт, что у их капитана пропало чувство соперничества, она не стремилась выделиться. Блондинка принимала активное участие в неформальных беседах за обедом и во время небольших перерывов, пыталась достаточно удачно шутить, но, при этом не ходила на общие тусовки, предпочитая сразу же отправиться домой. Одним тёплым вечером Карина просто прогуливалась по улицам Сиэтла, проникаясь его постоянной суетой и полной грудью вдыхая городской воздух. Погружённая в собственные мысли, позволяя ногам вести её вперёд, она оказалась недалеко от знакомого ей дома. На крыльце сидела Бишоп, она пила кофе из своей любимой большой кружки. Вовремя опомнившись, ДеЛюка спряталась за припаркованным рядом минивэном и стала наблюдать за возлюбленной. Блондинка поставила кружку на ступеньку и взяла в руки рамку с фотографией, которая лежала возле неё. Шатенка прекрасно знала, что это за фотография. Она стояла на прикроватной тумбочке в спальне Майи. На ней было изображение её и Бишоп, вальяжно развалившихся в шезлонгах возле бассейна. Это был их первый совместный отдых за пределами Сиэтла. Блондинка открыла рамку и достала из неё фотографию. Карина внутренне вся напряглась. Она не знала, что намеревалась сделать Майя: может смять фото и выбросить, может порвать на мелкие кусочки или поджечь? И пока итальянка придумывала различные версии уничтожения фотокарточки, Бишоп просто поцеловала её, вставила обратно в рамку, после чего поднялась и направилась обратно домой…***
На следующих выходных, чрезмерно инициативный мэр Сиэтла решил организовать мероприятие, приуроченное к какому-то там «великому» событию, о котором слышали лишь единицы. Все полицейские участки, больницы и пожарные части должны были выбрать по одному участнику для пятикилометрового забега. – E ' stupido! – пробурчала себе под нос ДеЛюка, наблюдая, как сердобольный секретарь главврача носится за её коллегами в поисках идеального кандидата в «марафонцы». Но одно девушка знала наверняка: кто побежит от пожарной части номер 19. Долго сомневаясь, она всё же пришла к месту старта участников. Протиснувшись через толпу ближе к ограждениям, она начала взглядом искать своего капитана среди разминающихся бегунов. Будто почувствовав это, Бишоп тут же показалась среди участников и в упор уставилась на Карину. Поступила команда приготовиться к старту, но блондинка и не стремилась прерывать зрительный контакт. Далее последовал выстрел, и колонна участников двинулась вперед. Только Майя так и осталась стоять на месте. По громкоговорителю ей кричали, что необходимо начать забег, но она будто ничего и не слышала. Сняв с себя номер участника, блондинка быстрым и уверенным шагом направилась к ограждению. Ловко перепрыгнув через него, она притянула к себе шатенку и страстно поцеловала. Стоящие рядом зрители замерли, раскрыв рты от удивления. Прервав поцелуй, Карина ошарашенно прошептала: – Тебя же дисквалифицируют за сход с дистанции! – А что принесёт мне моя победа? – спокойным тоном ответила Бишоп. – Очередную медальку, висящую на атласной ленточке? Чтобы она стояла в рамочке на самом видном месте в доме и тешила моё самолюбие? Я не хочу обратно становиться холодным металлом, в котором нет души. Привычка постоянно побеждать медленно, но верно превращала меня в злобную тварь, которая думала, что может покорить горы, а на самом деле падала в пропасть. – Майя… – только и выдохнула шатенка. – Иногда, чтобы выиграть, нужно проиграть. И я готова делать это снова и снова, лишь бы ты была рядом со мной. Ничто в жизни не заменит мне тебя! Ничто не согреет меня так, как твоё тепло, твоя поддержка и твоя любовь! Я не могу изменить того, что натворила. Но я могу создать нечто новое. Мы можем. Вместе. Чёртова эмоциональность! Карина расплакалась, но на этот раз уже от счастья. Она улыбнулась и крепко обняла свою девушку. Но, радостный момент воссоединения прервал знакомый голос: – Да уж, не ожидал от тебя такого, Бишоп! – за ними стоял Гибсон и ехидно улыбался. ДеЛюка быстро посмотрела на блондинку, но та не показала абсолютно никакой реакции на его слова. – Хочешь, я покажу тебе свой горячий итальянский темперамент? – спросила Карина с хитрым выражением лица. Не дожидаясь ответа, она подошла к Джеку и резко ударила его коленом в пах. Тот взвыл от боли и рухнул на землю. – Боже, милая, ты не ушиблась? – взволнованно спросила подбежавшая к ней Майя. – Обо что? Там же всё мягкое! – выдала шатенка. На помощь к Гибсону пришла Энди. Она заботливо похлопывала его по плечу, пока тот корчился на асфальте. – Боюсь, дорогая, что в течение этой недели тебе придётся обходиться самоудовлетворением, пока он не оправится от «боевого ранения», – с поддельным сожалением пролепетала Карина. Потом она присела на корточки возле Джека и серьёзным тоном произнесла: – Она – моя! Сapito? – Сapito! – повторяя её фразу, простонал Гибсон. – Ну что, со всеми разобралась? – улыбаясь, спросила блондинка. – Почти. Осталась только ты. Но, думаю, что с тобой я буду разбираться дома, и уже без свидетелей! – Звучит устрашающе, но, я готова понести заслуженное наказание! – Майя приобняла свою любимую за талию и вместе они пошли по направлению к парковке.