***
Леви встретился со Смитом в первый год своей службы. Эрвин был старше его на несколько лет и уже успел дослужился до сержанта, потому взял над ним «шефство». То время Аккерман не любил вспоминать, ведь именно тогда из него выбили всю спесь. И человеком, кто «исповедовал» новобранца, был Эрвин Смит. Но ненависть довольно быстро переросла в крепкую дружбу, закаленную не в одной боевой миссии. Руководство ценило Эрвина за его гений стратегии, в то время как Леви был идеальным орудием на поле боя. Через несколько лет Аккерман, став капитаном, возглавил собственный отряд и отправлялся на задания без прикрывающего спину Смита. А блондин слишком быстро, даже для особо завистливых, в звании полковника занял должность начальника штаба. Капитан любил лишний раз уколоть приятеля заявив, что тот испугался, скрывшись в тылу и забаррикадировавшись за тяжелым столом. На это Эрвин отвечал, что у него хватает ума быть подальше от свиста пуль, в отличие от некоторых неугомонных коротышек. Никто из них двоих не обижался, хоть в каждой шутке была доля правды. Смит всегда мечтал о семье, но брак не сложился. Собственными детьми он тоже не успел обзавестись. Леви же проживал холостятскую жизнь, удовлетворяясь мимолетными интрижками. Его философия была до смешного проста: на задании он мог умереть в любую секунду, а потому отказывался от чего-то серьезного и фундаментального. Жизнь Эрвина изменилась достаточно внезапно, и этому предшествовали печальные и скорбные события. В автокатастрофе погибли Карла и Гриша Йегер, с которыми у военного были довольно тесные отношения. Как-никак, а он — крестный их сына. Парень остался сиротой в один из непогожих осенних вечеров. Заплаканный, зашуганный и непонимающий до конца всего происходящего, когда службы опеки забрали его в детский дом. Смит, узнав о трагедии, решил, что заберет крестника к себе. Заменить ему родителей он не смог бы, даже если для этого пришлось бы отдать голову на отсечение. Эрвин прекрасно осознавал это, но нескончаемые упреки Аккермана не смогли заставить его изменить своего решения. Став официальным опекуном, он приютил двенадцатилетнего пацана. Леви приходил в гости к своему приятелю, когда тот жил уже не один. Он помнил, как впервые из комнаты вышел высокий для своих лет худощавый парень с копной русых волос и огромными глазами цвета сочной зелени листвы. — Эрен Йегер, рад знакомству, — отчеканил парень, не сводя с хмурого мужчины глаз. — Леви Аккерман, — мужчина протянул руку. Юноша пожал ее уверенно, чуть сжимая пальцы. Аккерман видел много людей, и при знакомстве рукопожатие говорило ему о многом. Так и в тот раз, он лишь цыкнул, отворачиваясь, когда Эрен отступил на несколько шагов. — Эрвин, я только кофе налью и уйду, мешать не буду, — сказал юноша своему опекуну, ставя чайник. — Никаких проблем, это же твой дом, — мягко ответил блондин, смотря на крестника. — Лучше чай пей, оболтус, — вклинился в диалог Леви. — Мал еще баловаться с кофеином. Эрен довольно резко обернулся на нового знакомого. В огромных зеленых глазах блеснуло недовольство, а на скулах проступил едва различимый румянец. Леви же смотрел на него гордо, словно возвышался над ним головы на три, в то время, как сидел на стуле. Губы сами собой изогнулись в довольной усмешке. Последующие встречи проходили примерно по такому же сценарию. Этот парнишка даже нравился Аккерману, уж больно живо и бойко он отвечал на всю его желчь. И чаще прежнего холод почти прозрачных глаз офицера пересекался с ярким изумрудом.***
Эрвин уехал во вторник, позвонив Леви для того, чтобы лишний раз напомнить ему об обещании приглядеть за крестником. Мужчина в ответ послал его куда подальше, отключая смартфон. Если он единожды что-то пообещал, то сделает. Слово офицера — закон. Свой визит Аккерман запланировал на субботу, дав приличное количество времени парню. В отличие от его опекуна, он прекрасно понимал потребности этого периода жизни и не имел ничего против. Будь его воля, он бы, не заглядывая, написал емкое «Все нормально» другу и остался бы в своей квартире. Но данное слово и интерес к подросшему пацану заставили Леви оставить прочтение Финансиста, одеться в гражданку и уйти прочь из насиженного места по известному адресу. Еще стоя в коридоре возле входной двери с табличкой «854», Аккерман услышал приглушенные звуки музыки. Мальчик разошелся. Поворот ключа в замке, и дверь легко открылась, пропуская гостя внутрь. В глаза офицеру сразу бросились красные высокие кеды, небрежно скинутые в прихожей, рядом с ними лежала пара берцев. Пары обуви явно отличалась размером, и вариант, что что-то принадлежит Эрвину отпадал сам собой. Мужчина был достаточно консервативен для кедов, а берцы носил исключительно на полигоне. Музыка разносилась по квартире, заполняя собой пространство вокруг. Мужчина закрыл дверь, повесил на вешалку кожаную куртку и отправился вглубь жилища. С каждым шагом низкое протяжное гитарное соло усиливалось. Сомнений не оставалось, что источник шума находился в той самой комнате, откуда впервые вышел Йегер. Аккерман что-то задел ногой, и оно со звоном покатилось по полу. Военный не без удивления осмотрел стеклянный предмет, который по его понятиям никак не мог оказаться на полу в зале. Бутылка из-под пива игриво блестела в полумраке, ловя гладким боком и горлышком свет из коридора. — Вот же свинарник развел. Похоже, прав был Эрвин. Нужно этому паршивцу урок преподать, — Леви презрительно оглядел зал, который оказался далек от убранного помещения. На журнальном столике стояло несколько пустых бутылок из-под хмельного, на ковре красовалось большое темное пятно от пролитой жидкости. На полу и диване небрежно разбросана одежда. Догадываясь в чем дело, Аккерман оказался заинтригованным одним фактом. Никакого намека на присутствие девушки не было. Мужчина решил, что пора поймать сопляка за руку и как следует отпинать его, ведь боль — лучший учитель. Со Смитом он после разобрался бы. Аккерман стоял в зале, повернув голову в сторону комнаты Йегеря. Женский мелодичный голос и музыка, уводящая сознание далеко от реальности, манили к себе. За этим шумом различить что-то еще было невозможно. Чертыхнувшись, капитан тихими шагами направился к дальней двери. Он аккуратно положил пальцы на ручку, отчего-то не решаясь вломиться внутрь. Песня подходила к концу, слух радовал последний проигрыш. Все казалось спокойным, как сквозь мелодию Леви услышал скрип и последовавший за ним приглушенный стон. Какие-либо сомнения испарились: за дверью явно был не один человек, и занимались они уж точно не разбором художественного произведения. Мужчина хотел было плюнуть на все и уйти, но что-то заставляло его оставаться на месте, вслушиваясь в монотонные скрипы кровати, в приглушенную, неразборчивую речь, а после захотеть увидеть все собственными глазами. Удовлетворить зреющее любопытство. Начался новый трек, заполняя собой комнаты, скрывая в себе отголоски непристойного занятия. Мужчина выругался вслух и тихо приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Мелодия еще громче ударила по ушам, глаза защипало, а в нос проник знакомый аромат. Помимо явного запаха секса в воздухе клубился дым, растекался аромат травки. Крестник Смита не терял времени даром. Небольшую комнату озарял ночник, на рабочем столе — включенный ноутбук, добавляющий пространству голубоватое свечение. В полумраке Леви различил еще насколько валяющихся на полу бутылок из-под алкоголя, а в отражении зеркала — движение. В стеклянной поверхности невозможно было увидеть всей картины, лишь часть. И этой частью оказалось мужское плечо с играющими под кожей мышцами и пробегающими по нему длинными пальцами. Тоже мужскими. Леви мотнул головой, с удивлением осознавая, что не дышит. В груди горело, к щекам прилила кровь от осознания, что он сам пошел на столь низкое дело, недостойное офицера, — подглядывание. Аккерман приоткрыл дверь немного шире, делая шаг вперед и поворачивая голову к источнику скрипа — эпицентру разврата. На кровати, что стояла к нему боком, на смятых простынях лежал обнаженный светловолосый парень довольно крупного телосложения. Он упирался лбом в подушку, сжимая крепкими руками деревянную спинку кровати перед собой. По его широкой спине блуждали ладони партнера, который методично вбивался в него. Второй был жилистым, длинные русые волосы покачивались в такт его движениям, через пряди можно было увидеть негустые бороду с усами. Оба тяжело дышали, предаваясь любовному акту в его самом неприглядном виде. Леви, не издавая ни звука, следил за процессом, не решаясь двинуться ни вперед, чтобы прекратить это безобразие, ни назад, оставив этих двоих в покое. Песня набирала обороты, подходя к взрывному припеву, что должен был унести слушателя далеко за пределы комнаты. Аромат травки щекотал ноздри, дразня и маня. И на глубоком, пробивающий до дрожи моменте в играющей композиции, длинноволосый парень повернул голову в сторону двери. Леви моментально узнал этого повзрослевшего почти до неузнаваемости сопляка. Эту яркую зелень огромных глаз он не спутал бы ни с чем. Эрен Йегер. Возможно, лишь благодаря алкогольному и наркотическому дурману, молодой человек не испугался, увидев незваного гостя на пороге комнаты, приняв его за своеобразную галлюцинацию. Хотя капитан сомневался, что Эрен не понимал происходящего, слишком уж осознанная усмешка тронула его губы. Парень выпрямился, замедляя темп, и запрокинул голову назад, не прекращая смотреть на Аккермана. Блондин под ним что-то прохрипел и зашевелился, сминая в кулаке сбитую простынь. Йегер довольно быстро остановил его, ладонью прижав к подушке, при этом отвернув партнера лицом в противоположную от двери сторону. Еще один знающий о ночном госте был не нужен. — Смирно, Райнер, — в момент паузы в треке вкрадчиво произнес он, и его низкий голос пронял военного, заставляя внутреннюю дрожь волнами разбегаться по телу. Не отдавая себе отчета, Леви захотел услышать его еще раз. Йегер, явно меньше по комплекции своего партнера, абсолютно и безоговорочно доминировал. И дело было не только в активной роли, а в том, как своими действиями, голосом, аурой, он заставлял подчиняться себе. Музыка продолжала просачиваться под кожу, отдаваясь вибрацией, распространяющейся по костям. Аккерман внезапно ощутил, как душно стало в комнате, вдыхая спертый воздух через приоткрытые губы. В нос затекал коктейль из аромата травки, пролитого алкоголя и пота, мужского мускуса, раскрывающегося в сексе. Эрен же плавно входил в партнера, оглаживая ладонями его спину, бока и руки, периодически сжимая пальцы и оставляя красные отметины на загорелой коже. Зелень его глаз гипнотизировала, сковывала, не давая возможности оторвать взгляда. Военный сглотнул застрявший ком в горле, и Йегер ответил на это тем, что склонился к любовнику и медленно, чертовски медленно начал вести языком вдоль позвоночника снизу вверх. Синхронно с его действиями, капитан ощутил, как обжигающий холодок прошел по спине, царапая остистые позвонки. И тогда Леви захотел оказаться на месте короткостриженного качка, бесцеремонно подставляющего задницу успевшему вымахать подростку. Йегер отстранился от влажной спины Райнера, длинная нить слюны, блестящая в свете ночника, соединяла кончик его языка с чужой кожей. Эрен заправил длинные пряди волос за ухо с видимой офицеру стороны, томно посмотрел на зрителя, пошло облизал губы и, вновь склонившись, прикусил основание шеи любовника. Тот застонал, дернулся под накаченным телом, но Йегер продолжал удерживать его, одной рукой надавливая на затылок, а второй сжимая бедро. — Сука, — сорвалось с губ Аккермана, когда возбуждение сковало его внутренности. Сердце билось в такт мелодии, в такт неслучайным движениям крестника Смита. Оно билось о ребра, подпрыгивало до глотки, отдавалось в висках дикой пульсацией. Йегер вновь выпрямился, ухватил партнера за талию двумя руками и принялся наращивать темп, выходя и вбиваясь в поддающееся тело на всю длину. Кровать ходила ходуном, и ее скрип уже не могли заглушить звуки играющей песни. Жар, рожденный внутри офицера, выходил наружу: на лбу проступила испарина, а щеки залила позорная краска. Подобной картины ему еще не приходилось видеть. — Пиздец, — беззвучно подытожил Аккерман, изо всех сил стискивая торец двери побелевшими пальцами. Эрен лишь усмехнулся, обнажая зубы. Он тряхнул головой, откидывая влажные волосы назад, позволяя капитану полностью разглядеть свое лицо. Огромные, затуманенные похотью глаза смотрели внутрь знакомого. Он двигался то плавно, то резко, поддаваясь громыхающей музыке и внутреннему ритму. Капитан подумал, что этот парень — змея, человеческий облик Василиска, что своим взглядом превращает все живое в камень. Иного объяснения своего остолбенения в подобной ситуации он просто не мог найти. А Йегер все продолжал и продолжал, двигаясь, гипнотизировать его. Воздуха не хватало, внутри разгорался пожар, заставляющий Леви дышать тяжело через рот, как загнанный зверь. В штанах давно стало тесно. Ему хотелось, чтобы сейчас этот чертов Йегер подошел к нему и поцеловал, грубо стиснув в объятиях. Хотел, чтобы сопляк сжал его член и принялся дрочить, оттягивая чувствительную кожу от головки. Но Эрен продолжал натягивать на себя Райнера, который уже в голос стонал его имя, прогибаясь в пояснице. Змей-искуситель прикрывал глаза, царапал спину и плечи перед собой, а после с остервенением зализывал красные полосы, сменяя ласки языком на едва уловимые поцелуи и болезненные укусы. Он пытал любовника в объятиях, то унося на Олимп, то низвергая в ад. Леви с набатом собственной клокочущей крови в ушах, с тугим узлом внизу живота и дрожью в теле пожирал глазами гибкое тело молодого мужчины. Музыка в одночасье стала тише, словно кто-то надел на динамики невидимый колпак. Так, по крайней мере, подумал Аккерман, когда Эрен наклонился к партнеру, скользя прядями волос по разгоряченной коже, завел руку под крепкий корпус и ловко ухватил того за шею, приподнимая голову над испачканной в слезах и слюне подушки. Пальцы ощутимо сжимали, впиваясь в мышцы и оставляя следы от ногтей. Пацан под ним, жмурился, со свистом втягивал воздух, обхватывая рукой собственный член. Эрен вновь сменил темп, ускоряясь, выходя лишь наполовину. Блондин же двигал рукой, подстроившись под новый ритм. Боковое расположение кровати позволяло случайному зрителю видеть все в подробностях. Влажные шлепки распаленных плотей друг о друга заставляли его ноги подкашиваться. Невыносимо. Невыносимо душно. Невыносимо странно. Невыносимо желанно. Леви заставил себя двинуться, отворачиваясь от столь интимного процесса. Собственный стояк уже отзывался болью. На ум приходили исключительно нецензурные слова, а перед глазами плясали картины, где это он лежал под Йегерем и раздвигал ноги. Где длинные пальцы сопляка притягивали его к себе, а влажный язык слизывал солоноватые капли пота с груди. Должно быть, за него говорил аромат травки, витавший здесь, и длительное отсутствие качественного секса. Секса наравне со смертельной схваткой, где в конце умираешь, уносясь далеко за пределы тела, не помня ничего. Засранец, как знал, что он придет, подготовился по первому разряду. Капитан до белых и красных пятен перед глазами зажмурился, развернулся и шагнул прочь из комнаты. В спину ему раздался утробный стон Эрена и вторящий ему охрипший голос Райнера под аккомпанемент бас гитары. Почти бегом Аккерман добрался до ванной комнаты. Он, встав у раковины, дрожащими пальцами расстегнул штаны, пропуская ладонь под тесную одежду. Гей-порно наяву возбудило его до предела, еще немного, и он бы принялся дрочить в комнате Эрена. Рваным движением он приспустил брюки с нижним бельем, освобождая красноватый, набухший член с влажной головкой. Первое прикосновение подушечек пальцев к горячей коже отозвалось чередой электрических импульсов, паутиной расползающихся от живота на периферию. Капитан шумно втянул воздух, оперся левой рукой о край кремовой раковины, сплюнул на правую ладонь и довольно грубо обхватил ей плоть. Военный закрыл глаза, чуть прогнулся в спине и принялся быстро двигать ладонью. В памяти слишком яркими пятнами маячило обнаженное, гибкое тело парня, его длинные пальцы, по-хозяйски блуждающие по чужому телу, и зелень. Бесконечная и гипнотизирующая, забирающаяся под кожу. Проходясь пальцами по стволу, чувствуя переплетение вздувшихся вен, Аккерман клял весь чертов мир за этот вечер, за встречу с Йегером, за собственные мысли, где он разделял кровать с этим сопляком. Ситуация, совершенно недостойная действующего офицера: он умудрился согласиться на эту авантюру, прийти без предупреждения и в завершении всего стать вуайерестом, что зло дрочит себе, как в юношестве. Возбуждение волнами накатывало на мужчину, подстегивая его двигать рукой резче. Аккерман в последний раз представил на своей коже горячие губы Йегеря, и оргазм настиг его. Капитан глухо простонал, изливаясь в ладонь и судорожно сжимая гладкий край раковины. — Пиздец, — мгновения позже, разлепив глаза, произнес еще хриплым голосом офицер. — Вы сегодня избирательны в выражениях. Давно не виделись, дядя Леви. Аккерман резко обернулся на голос. В дверном проеме, оперевшись плечом о косяк стоял Эрен. Расслабленный, удовлетворенный хищник. Руки сложены на оголенной груди, на плечах виднеются красные пятна — следы от пальцев любовника. На припухших от поцелуев губах красовалась довольная улыбка. Взгляд зеленых глаз еще оставался затуманенным, но пелена уже была не такой плотной и непроницаемой. «Как долго он стоял и что успел увидеть? Хотя… после того, что произошло в квартире, плевать». — Эрен, какого черта это было? — мужчина быстро отошел от ступора, отворачиваясь и включая воду. Потоки холодной воды смыли сперму с ладони, покалывая кожу. Офицер промокнул руки полотенцем и, подпрыгнув, надел приспущенные штаны вместе с бельем, проворно застегивая ширинку. — И я не так стар. — У друга депрессия, а я помогаю ему с этим справиться, — парень говорил немного растягивая слова. Аккерман не оборачивался, следил за Йегерем в отражении большого прямоугольного зеркала, висевшего над раковиной. — Не знал, что траханье входит в клинические рекомендации, — прищурив глаза, съязвил военный. Парень встал за его спиной, их взгляды пересеклись. Мужчина сдерживал рвущиеся наружу эмоции. Ему хотелось придушить его, избить, а после всего притянуть к себе и впиться в манящий рот поцелуем. Он его бесил, выводил из себя и, одновременно, манил. Стойкость опытного бойца ломалась под натиском близости этого паршивца. Удивительно, что он вообще с такого ракурса взглянул на крестника друга. Он же ему в сыновья годится. И вопреки здравому смыслу, он хотел его. — Это нетрадиционная медицина, — улыбнулся парень широко и искренне. — Вы так ретировались быстро, я бы помог вам, — он с явным намеком глянул на пах знакомого, изгибая бровь. — Эрен, ты знал, что я приду? — Кто знает… — лукаво улыбнулся он. «Знал, прекрасно был осведомлен. Смит не мог не предупредить его». — Тц, — этот фарс уже начинал действовать на нервы. — Эрвин в курсе, чем ты занимаешься, пока его нет дома? Аккерман знал, что последует отрицательный ответ, ведь друг с консервативными взглядами не мог предположить, что крестник путается с мужиками. О травке, возможно, и догадывался, но не более. — Нет, и надеюсь, что вы не сдадите меня, а то придется сказать о ва… Эрен не успел договорить. Мужчина внезапно развернулся на сто восемьдесят градусов, ухватил его за длинные пряди волос и, натянув их, заставил склониться к себе. Лицо парня искривила боль, но он поддался воле знакомого, а капитан, сжимая мягкие пряди, продолжал тянуть их. Между ними осталось не больше двадцати сантиметров, и Леви чувствовал тепло обнаженного тела, нависающего над ним молодого человека. Их дыхания смешивались и опаляли лица друг друга. Мужчина не сводил серых глаз от зеленых и, к своему удовольствию, заметил, что зрачки у Йегеря расширились. — Сопляк, не вздумай шантажировать меня, — прочеканил он каждый слог. — Да, сэр, — сбившимся голосом отозвался Эрен и поднял ладонь в попытке дотронуться до Аккермана, как чужая рука сильнее дернула его за волосы. — Не смей прикасаться ко мне, свинья. Иди в душ, — приказ, который невозможно было проигнорировать. — Так точно, капитан, — Эрен с интересом разглядывал антрацитовые глаза. Аккерман проматерился и выпустил парня из хватки, тот моментально вытянулся во весь рост. Сопляк прилично вымахал в росте за три года, теперь он возвышался над военным больше, чем на голову, и офицер не доставал ему до подбородка. — Шустрее, тебе еще убирать весь тот срач, что ты учинил, — Леви направился к выходу из ванной. — И сбрей эти заросли на лице, может, похожим на человека станешь. — Вам не нравится? — Йегер смотрел вслед Аккерману, чуть склонив голову на бок. — Кто знает, Эрен, кто знает… Леви почти вышел из светлой комнаты, как обернулся вполоборота, и парень увидел, что вокруг его глаз появилась сеточка мелких морщин, а уголки губ чуть приподнялись. Мужчина постучал раскрытой ладонью по дверному косяку и скрылся за поворотом, оставляя крестника друга наедине с вихрем эмоций и светящимися глазами.